2015-06-24
327
Главное было их мотивировать, показать свой интерес, я же был для них вожаком,
доминантом. А они сами всё делали. Одной успешной охоты достаточно, потом всё оттачивается
идеально. Главное — чтобы они знали вид, на который охотиться надо.
Параллельно они учатся думать, примерно с пяти месяцев. Они же всё время играют в
догонялки — и учатся экстраполировать движение жертвы, короче говоря, срезать путь
преследования. Это именно мышление. У меня было две группы волчат. Одну я вырастил в
обычном вольере, а другую — в вольере с обогащённой средой: со множеством валунов, завалами
из деревьев, специальными ширмами, за которыми можно спрятаться. И в семь месяцев волчата из
обогащённого вольера могли решать экстраполяционные задачи на специальной установке, а
волчата из обычного — нет. Потом в годовалом возрасте я поменял их местами, но волчата из
обычного вольера уже не могли научиться нормально думать: способность угасла. А те волки эти
задачи как семечки щелкали.
Это напоминает один классический опыт по детской психологии…
|
|
|
Да, конечно, сущностно мы мало отличаемся, жизненные задачи одинаковые. Всю жизнь
учимся жить… Потом я обе эти группы выпустил на том же Триалецком хребте и попытался
научить их охотиться. Понятно, что со зверями из обычного вольера не получилось. Пока косули и
олени их не боялись, ещё как-то, а потом — всё. К сожалению, я сознательно на это пошёл,
вырастил их неполноценными. Я знал, что им придётся всю жизнь провести в неволе. А из
обогащённого — прекрасно выучились.
Я слышал, вы научили волков не есть овец?
Да, главная проблема реинтродукции какая? Трудности с местным населением. Потому что
такие звери не боятся людей. Вот много лет выпускают гепардов в Африке. А они от голода
приходят в деревни, кур воруют, овец. Люди их убивают. Если местное население против, конец
затее. Но я же знаю диких волков: они панически избегают людей. Значит, надо было как-то и
моих научить. А в 60−х годах был великий испанский физиолог Хосе Дельгадо, он придумал такое
шоу: вживлял быкам электрод в мозг, и когда этот разъяренный бык на него мчался, он нажимал
на кнопку радиопередатчика — и бык замирал в полуметре от него. Но волкам в мозг вживлять
электрод не будешь, поэтому я придумал ошейник. Хорошо, тогда появились такие супер-пупер
галетные батарейки по девять вольт. В Тбилиси все можно было у военных купить. Я набирал их
так, чтобы на выходе 300 вольт получалось.
Мы привлекли местных жителей. Потому что скрыть эту работу невозможно было, а если
показать селянину, что волк тебя боится, — это полный восторг. А мне разные люди нужны были:
|
|
|
молодые, старые, горбатые, женщины, дети. Волки же привыкли ко мне и никаких людей не
боятся. Новый человек появляется — они идут к нему, а я сразу нажимаю кнопку, они получают
раздражение током. Раз, два, уже на третий раз, как только увидят человека, убегают моментально.
Но сначала они убегали недалеко, а надо было, чтобы на расстояние выстрела. В общем, за сорок
дней реакцию удалось идеально отработать.
Ну, и такую же реакцию надо было выработать на домашних животных. Пастухи на это
охотно соглашались, им было интересно: как это волк барана не съест? Надо было видеть
выражение лица этой овцы, от которой волк убегал. На второй раз она уже на него сверху вниз
смотрела: козявка! Но реакция эта не вырабатывается сразу на всю скотину, по каждому виду надо
было работать отдельно: на овец, коз, коров, лошадей. По ходу дела одна волчица у меня залезла в
овчарню, а там и куры были. Она передавила кур, а овец не тронула…
