Реформы 60—70-х гг. XIX в. в Прибалтике, Литве и Белоруссии

Отмена крепостного права в России 1861 г. повлекла за собой преобразования в различных сферах жизни. Царское правительство было вынуждено провести земскую, городскую, судебную реформы и другие административные преобразования, которые касались центрального и местного управления, чтобы приспособить самодержавно-полицейский строй к потребностям капиталистического развития страны⁵⁰. Однако в Прибалтике, Литве и Белоруссии, Польше эти реформы или совершенно не были проведены, либо реализовались в сильно урезанном виде.

В 1864 г. были созданы выборные земские учреждения, призванные заниматься местными хозяйствами⁵¹. Распределительными органами земств являлись уездные и губернские собрания, которые избирались на три года и созывались раз в год на несколько дней, Уездные представители назывались "гласными", их число по разным уездам колебалось от 10 до 96, а по губерниям — от 15 до 100 человек. Исполнительными органами земских собраний стали уездные и губернские управы, избиравшиеся на три года. Выборы в уездные земские собрания основывались на принципе имущественного ценза. Земства вводились постепенно. В Прибалтике по политическим соображениям сохранились, как мы отмечали ранее, органы местного самоуправления, находившиеся в руках немецких баронов. В Литве и Белоруссии земства появились лишь в 1911 г. в урезанном виде⁵².

Вслед за этим в России проводится реформа городского самоуправления⁵³. В 1870 г. утверждается городовое положение, по которому создаются бессословные органы городского самоуправления — городские думы, избираемые сроком на четыре года. Дума формировала городскую управу — постоянно действующий исполнительный орган, состоявший из городского головы и двух или более членов — гласных, которые выбирались на основе принципов всесословности представительства и буржуазного имущественного ценза. Городской голова в крупных городах утверждался министром внутренних дел, а в малых — губернатором⁵⁴. Формально городская дума подчинялась не местной администрации, а непосредственно Сенату. Однако практически, не обладая никакой властью, она находилась в полной зависимости от местной администрации. Надзор за законностью действий органов городского самоуправления осуществлялся губернатором. Предусматривалось создание особого присутствия под председательством губернатора, которому поручалось рассмотрение конфликтов между городской управой и председателем присутствия управы.

Городское самоуправление, как и земство, было ограничено узкими рамками чисто хозяйственных вопросов. Городские думы не обладали властью принуждения для исполнения своих постановлений и поэтому прибегали к помощи не подчиненной ей непосредственно полиции.

Городская реформа носила половинчатый характер: принципы разграничения функций исполнительной и распорядительной властей проводились недостаточно последовательно, а избирательный закон оказался далеко не демократичным. Несмотря на это, реформа стала безусловно крупным шагом вперед. Новые городские учреждения резко отличались от феодальных, сословно-бюрократических. Основанные на принципе имущественного ценза, они позволяли нарождающейся буржуазии влиять на местное самоуправление⁵⁵.

Городовое положение было введено в Прибалтике в измененном виде и значительно позже, чем в центральных губерниях страны, поскольку этому сопротивлялись остзейцы, стремившиеся во что бы то ни стало сохранить нетронутыми "особый порядок", свою "автономию". Между тем политическая обстановка в России, в том числе и в Прибалтике, требовала укрепления здесь позиций царской администрации за счет сокращения сословных привилегий немецких баронов и бюргеров⁵⁶.

Остзейцы всячески противились введению общегосударственного положения о городовом самоуправлении. Оно было распространено на Прибалтийский край лишь в 1877 г.

Одновременно городской магистрат Риги; например, добился введения в городовое положение 22 дополнительных пунктов, по которым под видом "местных условий" сохранялось большинство старых сословных привилегий немецких бюргеров и купцов. Попытки правительства ликвидировать магистрат не имели успеха, и он просуществовал почти до конца 1889 г.

В Эстонии городовое положение 1870 г. было прежде всего распространено на Нарву, в это время входившую в Санктпетербургскую губернию. В других городах Прибалтики его начали вводить в 1877 г. Здесь наряду с новыми городскими управами продолжали действовать магистраты в качестве судебных органов.

Однако в таком виде городское управление просуществовало недолго. В 1892 г. создается новое городское положение, по которому выборы гласных производились не по налоговому, а по имущественному цензу, что позволило немецкой буржуазии вновь укрепить свои позиции. Так, в 1893 г. в городскую думу оказались избраны также представители крупной немецкой буржуазии⁵⁷.

В связи с восстанием 1863 г. в Литве и Белоруссии все северозападные губернии были объявлены на военном положении и управлялись по чрезвычайным циркулярам и распоряжениям. Были закрыты дворянские собрания, мировых посредников, явившихся представителями сословия помещиков, которых заменили правительственные чиновники⁵⁸, и т. д.

Царское правительство понимало, что рано или поздно придется уравнять этот край с остальными губерниями империи. Оно и не прочь было провести здесь реформы, чтобы устранить препоны, мешавшие полному слиянию этой территории с остальной империей. Вот что писал по этому поводу министр внутренних дел А.Е. Тимашев: "Своеобразные условия края будут сохраняться до тех пор, пока местные учреждения не получат общего с другими губерниями устройства, введение же некоторых из буржуазных реформ, напротив, стало бы важным шагом к сближению Западного края с остальными частями империи, к упрочению между ними той связи, которая... наилучшим образом обеспечивается единством учреждений и законов"⁵⁹. Однако правительство, опасаясь нового восстания, не пошло на радикальные изменения. В 1869 г. оно отделило Могилевскую, Витебскую, а в 1870 г. и Минскую губернии от Виленского генерал-губернаторства, чтобы разорвать их связи с Польшей. Хотя управление этими губерниями "по особым законам" разъединяло их с Россией, царское правительство не хотело проводить здесь административные реформы: оно опасалось, что местное самоуправление, суды и полиция попадут в руки польского поместного дворянства, которое накануне восстания 1863 г. требовало присоединить белорусские и литовские земли в административном отношении к Царству Польскому⁶⁰. Военное положение отменялось с 1866 г. постепенно, начиная с восточных губерний Белоруссии. С 1870 г. оно было отменено на всей территории Западного края, кроме двух уездов Ковенской губернии⁶¹. Но и после этого в крае продолжали действовать ограничительные циркуляры военного времени; губернатор по-прежнему сохранял права административной высылки, мог уволить со службы любого чиновника и т.д. Между тем на рубеже 60 — 70-х гг., под воздействием демократического движения в стране, правительство разрешает в виде исключения назначать на сословные должности политически благонадежных поляков. Это касается в первую очередь предводителей дворянства, которые назначались правительством, а не избирались, как раньше. Они играли большую роль в сословной дворянской корпорации и в местном административном аппарате⁶². Кроме того, в обход существующего циркуляра местное ополяченное дворянство стали принимать на службу в губернские, уездные и государственные учреждения.

В конце 60-х гг. администрация Западного края неоднократно ставила перед правительством вопрос о проведении здесь реформ, и особенно судебной, имевшей большое значение для защиты интересов поместного дворянства. Но в период реакции 1866 г. правительство было настроено не на продвижение буржуазных реформ на новые территории, а на их свертывание, и только после долгих колебаний оно решилось на административно-судебные реформы в некоторых окраинах.

В Литве городовое положение было введено в 1876 г. Городская дума могла избираться на основе не сословного, а имущественного ценза. Во главе Думы и исполнительного органа — городской управы — стоял городской голова, который в отличие от российского коллеги не избирался, а назначался на этот пост губернатором. Это касалось крупных городов, таких, как Вильнюс и Каунас, а в местечках учреждались мещанские управы, состоявшие из мещанского старосты и нескольких членов. В других местах были учреждены мещанские управления во главе со старостой и его помощником. Судебные уставы решили вводить постепенно, причем в них вносились существенные изменения⁶³.

Судебная реформа началась в 1871 г. с мировых судов, при этом в закон о них были внесены существенные изменения. Так же как и в прибалтийских губерниях, мировые суды назначались в административном порядке из лиц "непольского происхождения". Для мировых судей был снижен имущественный и образовательный ценз, что позволило расширить круг кандидатов на эту должность за счет прибывших в край русских землевладельцев. Поэтому мировые судьи в Западных губерниях становились правительственными чиновниками, а мировой суд — придатком официальной власти.

Введение окружных судов и института присяжных заседателей на этих территориях оттягивалось под разными предлогами вплоть до 1883 г. К этому времени правительство уже внесло соответствующие изменения в судебные уставы 1864 г.: ограничивалась независимость суда, его гласность, сужалась компетенция суда присяжных; зато усиливалась роль полиции, жандармерии и администрации⁶⁴. А для Западного края плюс ко всему вносятся дополнительные изменения: из общих списков присяжных заседателей правительство могло исключать тех или иных лиц по своему усмотрению без указаний причин, для присяжных заседателей из евреев устанавливалась процентная норма⁶⁵.

В 1882 г. в Белоруссии были образованы окружные суды, судебные палаты, прокуратура, нотариат и адвокатура. В Литве в 1883 г. учреждаются окружные суды в Вильнюсе и Каунасе, начинает действовать Виленская судебная палата в качестве апелляционной инстанции для Виленской, Ковенской, Гродненской и Минской губерний. При этом предусматривалось, чтобы состав суда был исключительно русским, все судопроизводство и делопроизводство велось на русском языке, употребление польского языка в официальной переписке и присутственных местах запрещалось. Подобного рода ограничения объяснялись следствием польского влияния, которое противопоставлялось российскому и затрудняло выполнение задачи "обрусения Западного края".

Самой последовательной и радикальной из реформ 60-х гг. XIX в. в России оказалась судебная. Она создала новый, буржуазный суд с большим удельным весом крестьянства⁶⁶. В 1864 г. в России вводятся новые судебные уставы, базирующиеся на следующих принципах: бессословность суда, состязательность сторон, независимость судей. На практике это означало, что все истцы и ответчики должны были судиться в одних и тех же судах, по одним и тем же законам, при одном и том же порядке судопроизводства. В каждом судебном округе (губернии) учреждался окружной суд, чьи решения по уголовным делам с участием присяжных заседателей считались окончательными, не подлежащими обжалованию. Если же приговор выносился без участия присяжных заседателей, то его можно было обжаловать в судебной палате, которая объединяла несколько окружных судов. Все чины окружных судов и судебных палат должны были иметь высшее юридическое образование.

Высшей кассационной инстанцией выступал Сенат, который мог вернуть дело в тот или иной окружной суд на повторное рассмотрение в случае нарушения правил судебной процедуры.

Мелкие гяжбы, проступки и правонарушения рассматривались при упрощенном порядке судопроизводства мировыми судьями, которых выбирали на собраниях земских и городских гласных. Выносимые ими решения можно было обжаловать на съезде мировых судей.

Предварительное следствие по уголовным делам, прежде вмененное в обязанности полиции, теперь передалось особым чиновникам судебного ведомства и судебным следователям, которые также должны были иметь высшее юридическое образование.

В судебных инстанциях вводились должности нотариусов и особая корпорация — институт присяжных поверенных — адвокатов. Последние не состояли на государственной службе, но находились под контролем судебных палат. Чтобы стать адвокатом, требовалось высшее юридическое образование и пятилетний стаж судебной практики.

Законом 1864 г. провозглашалась независимость суда от администрации, что должно было обеспечиваться несменяемостью судей: они не могли быть уволены или временно отстранены от должности в административном порядке, а в случае привлечения их к уголовной ответственности смещались с должности только по приговору уголовного суда. Кроме того, вводилась гласность судопроизводства: судебные заседания проводились при открытых дверях, в присутствии публики, отчеты о них могли печататься в газетах. Вводился в практику принцип состязательства сторон в судебном процессе, а также частично принцип выборности судей (так, мировые судьи выбирались уездными земскими собраниями из лиц, обладавших имущественным цензом).

Председатель мирового съезда выбирался мировыми судьями из своей среды. В окружных судах был введен институт присяжных заседателей из населения, для которых устанавливался определенный имущественный ценз, цензы грамотности и оседлости.

Таким образом, новый суд значительно отличался от прежнего — с его заочным и тайным ведением дел, канцелярской волокитой, отсутствием адвокатов, был более приспособлен к условиям капиталистического развития страны. Однако судебная реформа 1864 г. сохраняла многие элементы старых порядков. Продолжали существовать крестьянские волостные суды, судившие крестьян не на основании общих законов, а по местным крестьянским обычаям, а также особые суды для духовенства, военные суды, суды для чиновников по должностным преступлениям. В особом порядке разбирались политические преступления.

Провозглашенная независимость суда часто ничем не обеспечивалась. С 1866 г. судебные чиновники были поставлены в зависимость от общей администрации — подчиняясь губернатору, а с 1872 г. закон ограничил публичность судебных заседаний. Еще через два года последовало распоряжение о "временной" приостановке учреждения советов присяжных поверенных и передаче их функций окружным судам.

Но при всех недостатках судебная реформа стала значительным шагом вперед, способствовала утверждению капиталистических порядков в России.

В прибалтийских губерниях она проводилась значительно позднее, чем в центральных областях страны, что, как мы уже отмечали, объяснялось сопротивлением немецких баронов, отстаивавших свои привилегии и всячески добивавшихся отсрочки этой реформы даже в урезанном виде⁶⁷.

В 1882 г. по указу Александра III сенатору Н.А. Манасеину поручалось провести ревизию Лифляндской и Эстляндской губерний.Ревизия приобрела чрезвычайно широкий размах и продолжалась 5 месяцев. Н.А. Манасеин объяснял, что это было необходимо "вследствие особых обстоятельств, возникших в Прибалтийских губерниях, и имеющихся указаний на неудовлетворительное состояние местных в них учреждений"⁶⁸.

Немецкие бароны и местные органы управления пытались сорвать ревизию, саботировали распоряжение сенатора, направляли в Петербург многочисленные жалобы. Поэтому Н.А. Манасеин просил министра юстиции предоставить ему широкие полномочия, используя которые он за вопиющие преступления почти сразу же снял с занимаемых должностей и отдал под суд нескольких немецких судей и чиновников. Ревизия вскрыла многочисленные злоупотребления немецких баронов в местном управлении. Н.А. Манасеин отдал под суд полицмейстера в Лиепае барона Шлипенбаха за многочисленные должностные преступления, казнокрадство и вымогательство, снял с должности губернатора Лифляндии барона фон Икскюля, а губернатор Курляндии фон Лилиефельд по требованию сенатора получил строгий выговор.

В ходе ревизии поступило свыше 20 000 заявлений, прошений и жалоб от сельского населения и уполномоченных от волостных правлений и сходов. По словам А.Н. Манасеина, это были "жалобы лиц латышской и эстонской народности на притеснения и несправедливые действия дворянства, заявления о неудовлетворительном состоянии местных учреждений и преобладании исключительно немецкого элемента во всех делах общественного и хозяйственного управления»⁶⁹. В большинстве из них содержался резкий протест против привилегий немецкого дворянства, требование их отмены, осуществления в Прибалтике судебной реформы и введения земств.

Ревизии удалось, кроме того, собрать огромный фактический материал о политическом и экономическом положении Лифляндской и Курляндской губерний. Это были в основном анкетные материалы — ответы, полученные из волостей. На основе их анализа сенатор пришел к выводу, что деятельность местных органов власти, находящаяся в руках немецких баронов, не что иное, как "систематическое, но умело скрытое беззаконие и преступление" и что в прибалтийских губерниях необходимо провести ряд реформ. Однако ревизия Н.А. Манасеина не привела к каким-либо практическим результатам, поскольку правительство Александра III, имевшее некоторую опору в лице немецкого дворянства, отказалось от радикальных мер⁷⁰.

Н.А. Манасеин, будучи уже даже министром юстиции (1885 — 1894 гг.), не смог провести реформы в Прибалтике в том виде, как он предлагал в своем отчете. Он хотел осуществить здесь судебную реформу, но ему удалось только в 1889 г. ввести судебные уставы 1864 г., да и то со значительными ограничениями.

В 1880 г. в Прибалтике появляются мировые суды, которые существуют параллельно с сословными судами, упраздненными лишь в 1889 г. Мировой суд, мировые судьи и участники мировых съездов в прибалтийских губерниях назначались правительством (министром юстиции), а не избирались как во внутренних губерниях империи. Суд присяжных здесь вообще не был введен, но все делопроизводство велось на русском языке⁷¹

На всей территории Прибалтики создаются участки мировых судей, которые группируются в округа съездов мировых судей. Для окружных судов и Лифляндия и Эстляндия составляют отдельные судебные округа. Окружной суд для Эстляндской губернии и Нарвы находится в Таллине, а для Лифляндии — в Риге.

При окружных судах учреждаются прокуратуры, вводятся также должности следователей и судебных приставов; им подчиняются и нотариусы. Для мировых и окружных судов с небольшими изменениями вводилось новое, соответствовавшее судебным уставам 1864 г. судопроизводство как по гражданским, так и по уголовным делам.

В сельской местности появляются волостные суды, избираемые крестьянами — членами волостного общества⁷². Волостные суды вели различного рода гражданские и уголовные дела по мелким преступлениям. Для разбора жалоб на их решения создавались в каждом уезде по нескольку особых присутствий — верхних крестьянских судов, состоявших из назначаемого министром юстиции председателя и в качестве членов поочередно председателей волостных судов. Председатель верхнего крестьянского суда должен был владеть русским, латышским и эстонским языками. Высшей инстанцией для надзора за волостными и верхними крестьянскими судами являлись съезды мировых судей.

Наблюдение за органами крестьянского общественного управления, которое ранее возлагалось на приходские и уездные (в Курляндской губернии) суды, имевшие коллегиальный характер, теперь стали осуществлять приходские и уездные суды, назначавшиеся министром внутренних дел по представлению губернатора.

В 1888 г. в прибалтийских губерниях после проведенных преобразований в полиции вводится централизованное полицейское управление. Общее управление сосредоточивается в губернском управлении полиции, подчиняющемся губернатору и Министерству внутренних дел. Волостная полиция подчиняется уездной полиции, а не помещику⁷³.

В городах упраздняются полицейские суды, управы благочиния и прочие учреждения полицейского характера. В более крупных городах управы благочиния преобразуют в городские полицейские управления во главе с полицмейстером, последнему подчиняются участковые приставы, их помощники, околоточные надзиратели, городовые и т.д.

В небольших городах органы внутренних дел возглавляли полицейские приставы или околоточные надзиратели, которые входили в штат уездного полицейского управления.

Глава уездной полиции в Прибалтике в отличие от центральных губерний именовался не исправником, а начальником, вводился институт становых приставов и урядников. В результате всех этих мер деятельность полиции приобретала более целенаправленный характер, составляя опору уездных властей. Вместе с тем сохранялась вотчинная полиция, которая была лишена права надзора за крестьянским общественным управлением и выполняла только функцию охраны безопасности на мызных землях. Сильно урезались также ее права надзора над волостными органами, в частности над волостной полицией. Полиция из сословной организации превратилась в государственно-бюрократическую. Этой реформой царское правительство укрепило свои позиции в Прибалтике, поскольку в руках уездных начальников и полицмейстеров сосредоточивались даже те права и обязанности, которые в других губерниях возлагались на общие собрания городского или уездною полицейского управления⁷⁴.

В 80-е гг. на смену процессу реформирования пришла пора реакции и гонений. 14 августа 1881 г. появляется "Положение об усиленной и чрезвычайной охране", по которому местная администрация наделялась правом издания обязательных постановлений, нарушение которых каралось такими мерами, как арест, штраф, высылка и т.п. Власти могли передавать дела на рассмотрение военного суда вместо обычного гражданского. Это положение, подтверждавшееся каждые три года, просуществовало до Октября 1917 г. Серией законодательных актов 1889—1892 гг. ограничивалась самостоятельность многих местных государственных учреждений, а также органов самоуправления.

Введенное 11 июня 1892 г. новое городовое положение являлось по сути контрреформой, цель которой заключалась в установлении в городском управлении господства дворянства и в расширении возможностей административного вмешательства в дела городского самоуправления. Новое положение урезало избирательное право горожан, заменяя налоговый ценз имущественным. Отныне голосовать могли лишь те, кто имел недвижимость, оцениваемую специальными комиссиями.

Произошли изменения и во внутреннем устройстве органов городского самоуправления: сокращено число гласных, городская управа получила больше независимости от городской думы. Значительно расширялись права городского головы как председателя думы: он мог сам без согласия думы снимать с повестки дня поставленные вопросы, гласные должны были теперь входить в думу с заявлениями лишь с разрешения головы. Гласные были лишены права требовать созыва чрезвычайного собрания, а дума — права отдачи под суд членов управы⁷⁵ и т.д.

Новое положение приравнивало выборных должностных лиц городской думы к правительственным чиновникам и ставило их в дисциплинарную зависимость от администрации, что нанесло еще один удар по местному самоуправлению. Губернатор получил право на предписания и указания членам управы, а губернское по городским делам присутствие могло отстранять их от должности. Что касается городской думы, то губернатор мог приостановить любое ее решение. Таким образом городское самоуправление лишалось самостоятельности: все его действия и решения должны были одобряться и утверждаться губернской администрацией.

Созданный в России институт земских начальников был распространен на Прибалтику, Литву и Белоруссию лишь спустя десять лет. Земский начальник, назначавшийся из потомственных дворян, являлся распорядителем всего и вся в деревне, даже самой личностью крестьянина, на которого он мог налагать различные наказания.Все должностные лица села и волости также находились в зависимости от него: он утверждал их в должности, имел право арестовать и мог отстранить от исполнения обязанностей. В одних руках сосредоточивалась административная и судебная власть. Волостной мировой суд, как и мировые суды в уезде, упразднялись, дела последних частично передавались крестьянскому волостному суду, а частично — в ведение земского начальника, который мог приостанавливать приговоры судей и отстранять самих судей. (Институт мировых судей был восстановлен лишь в 1912 г.).

В последующий период в Прибалтике, Литве и Белоруссии высшая административно-распорядительная власть продолжала находиться в руках назначаемого царем губернатора. Исполнительными органами власти являлись губернские правления, губернский распорядительный комитет, губернское жандармское управление и другие учреждения, судебными — окружной суд и прокурорский надзор.

Несмотря на то что реформы 80-х гг. ограничили административные права прибалтийских баронов, немецкое дворянство и бюргерство, имея широкое местное самоуправление в Прибалтике в лице ландтагов и городских дум, всячески препятствовало участию латышей и эстонцев в самоуправлении, назначению их на государственную службу. Баронские ландтаги, в которых по-прежнему обсуждались законопроекты царского правительства и различные вопросы, касавшиеся прибалтийских губерний, оставались основными органами местного управления в Латвии и Эстонии, фактически контролируя через комиссаров по крестьянским делам работу волостных правлений. Комиссары, а это были помещики или зависимые от них чиновники, пользовались широкими правами: могли отменять по своему усмотрению любое решение волостного правления, изменять его состав, налагать на чиновников правления административные наказания. Немецкие бароны, таким образом, не выпускали из своих рук бразды сельского самоуправления.

Под влиянием революционных событий 1905 г. царское правительство впервые было вынуждено допустить к решению вопросов жизнедеятельности империи представителей различных народов. В декабре появился царский указ о выборах в I Государственную Думу и одновременно введено военное положение в большинстве губерний Прибалтики, Литвы и Белоруссии. Каждую губернию, где было объявлено военное положение, возглавлял генерал-губернатор, которым, как правило, являлся начальник местного гарнизона. В Прибалтике, кроме того, в ноябре 1905 г временно была введена должность прибалтийского генерал-губернатора, на которую назначили генерала В. Соллогуба. Правда, прибалтийские бароны вскоре добились снятия его с должности, посчитав, что он недостаточно решительно расправляется с революционным движением. Новый их ставленник — барон Меллер-Запошельский — был известен своей жестокостью в подавлении антиправительственных выступлений в Сибири.

Военное положение было отменено в сентябре 1908 г., но только в апреле 1909 г. ликвидируется должность временного прибалтийского генерал-губернатора.

Таким образом, в период революции 1905—1907 гг. Прибалтика и Западные губернии управлялись по законам военного времени, вся власть сосредоточивалась у генерал-губернатора, наделенного чрезвычайными полномочиями. Несмотря на это, в ходе революции в сельской местности стихийно создавались новые органы самоуправления вместо прежних волостных правлений. Крестьяне на волостных собраниях вместо старых волостных правлений избирали свои так называемые "исполнительные комитеты". Одновременно принимались и другие решения: бойкотировать правительственные учреждения, не платить налоги, арендную плату, проценты по долгам, не выполнять повинностей и т.д. Исполнительные комитеты отменили дворянские привилегии, отстраняли от должностей административных лиц — урядников, комиссаров по крестьянским делам и судей. Крестьяне создавали милицию, выбирали народные суды.

В крупных городах возникли Советы рабочих депутатов. В волостных и уездных городах упразднялась старая правительственная власть, формировалась новая — в виде волостных и уездных распорядительных комитетов, выполняющих роль Советов.

В связи с этим губернаторы губерний, на которые не распространялось военное положение, требовали от правительства его немедленно ввести.

В таких условиях проходили выборы в I Думу в марте — апреле 1906 г.

От прибалтийских губерний и Западного края было избрано по 14 депутатов, из них по 7—8 крестьян или интеллигентов крестьянского происхождения, остальные из помещиков, городской буржуазии и лиц духовного звания.

Во II Думе Прибалтику, Литву и Белоруссию представляло такое же число депутатов, как и в первой. Местная латышская, эстонская, литовская и белорусская буржуазия надеялась добиться от царского правительства автономии в составе Российской империи, провести в свою пользу реформу местного самоуправления, ввести родной язык в делопроизводство в административных и судебных учреждениях края, отменить дворянские привилегии, гарантировать национальной буржуазии преимущества в местном управлении и суде. Однако через несколько месяцев Николай II распустил и II Государственную Думу.

Изданный 3 июня 1907 г. новый избирательный закон перераспределял число выборщиков в пользу помещиков и крупной буржуазии. В выборах могли участвовать лица, достигшие 25-летнего возраста и владевшие имуществом, которое соответствовало твердо установленному цензу. Избиратели разделялись на 5 курий — по своему имущественному положению. Поэтому в выборах в III Государственную Думу участвовало лишь 15% населения страны. Закон носил дискриминационный характер и по отношению к населению национальных окраин. В Литве и Белоруссии, например, вводилось отдельное представительство от русского населения. В результате число литовцев и белорусов с 7 — 8 (в I и II Думах) сократилось до четырех. В целом Польшу, Литву и Белоруссию представляли всего 18 депутатов; а пять северозападных губерний — 36 депутатов, из них 12 помещиков, 9 духовных лиц, 4 чиновника и 11 крестьян.

Среди проблем, обсуждавшихся в III Думе, следует выделить вопрос о введении земства в шести западных (Витебской, Минской, Могилевской) и трех украинских губерниях. В этих губерниях крупными землевладельцами были преимущественно поляки, а основную массу крестьянского населения составляли белорусы. Механическое применение здесь земского положения, основанного на сословности и размерах землевладения, привело бы к преобладанию в земстве польских помещиков. Русских помещиков в Западном крае (так же, как и в северо-западных губерниях — Виленской, Ковенской и Гродненской) было сравнительно мало. Многие из них не вели там собственного хозяйства, сдавая землю в аренду или продавая ее.

Поэтому в законопроект внесли ряд изменений: вместо сословных курий (крестьянской и помещичьей) вводились национальные — польская и русская (в которую зачислялись все неполяки). Курии избирали отдельно уездных и губернских гласных, а в уездные земские собрания сельские общества могли посылать не больше 1/3 всех гласных. В губернском земстве не полагалось иметь ни одного крестьянского гласного, но увеличивалось представительство духовенства с одного до трех в уездном земстве и до четырех — в губернском. Специальные статьи предусматривали, что председатель, а также не менее половины членов управ и земских служащих по найму (врачи, учителя, агрономы) должны быть русскими. Евреи в земство не допускались.

В марте 1901 г. в Минской, Могилевской и Витебской губерниях вводятся земства. В составе земских учреждений преобладали и занимали руководящее положение русские дворяне. Распорядительными органами земств являлись уездные и губернские земские собрания, а исполнительными — губернские и уездные земские управы, избиравшиеся на 3 года из числа уездных и губернских земских собраний. По указу Николая II Минская городская дума наделялась правами и обязанностями уездного земского собрания, а городская управа — уездной земской управы.

В IV Государственной Думе депутаты от Прибалтики и Западных губерний в большинстве своем представляли местную администрацию или буржуазию, составлявшую все более серьезную конкуренцию немецкой и польской верхушки. Окрепнув экономически, национальная буржуазия развернула борьбу за представительство в местном городском самоуправлении и за устранение административной опеки со стороны царских чиновников.