Размышления о диагнозе и генезе заболевания

Ни у госпожи А., ни у ее мужа нет психических или физиче­ских предболезней. Ситуация, очевидно, начала постепенно ухуд­шаться после рождения ребенка с отклонениями в развитии. В то время как господин А. искал признания во внебрачных связях, его жена демонстрировала волю к выдержке и самоотверженность, из-за чего и оказалась в конце концов крайне истощена. Чем серь­езнее становилась ситуация, чем отчетливее проявлялось наруше­ние в развитии ребенка, тем меньше супруги общались друг с другом. Из-за непослушания дочери напряжение госпожи А. уси­ливалось. Оно росло внутри и сказывалось на «тренировках» с Дорой. Разлад увеличивался, и господин А. отдалялся от семьи; его жена чувствовала себя брошенной и своими упреками, так же как и безмолвным страданием, еще больше стесняла и потому отталки­вала его. В результате на основании одного и того же желания — быть одобренным и признанным — возникли две противополож­ные тенденции: госпожа А. стала зависимой от мужа и цеплялась за него, а ему, наоборот, все время хотелось сбежать.

Диагноз госпожи А. — кризис адаптации (ICD 10: F43.23) с преобладающим нарушением других чувств, сопровождающийся психосоматическими симптомами и проблемами во взаимодей­ствии с ребенком и мужем. Состояние же господина А. не настолько серьезно, чтобы говорить о диагнозе, но можно отметить, чтоу него нарцистический, обидчивый тип личности; он компенси­рует неуверенность в себе подчеркнуто дистанцированной пози­цией и скрытой агрессивностью. Внешне это проявляется в виде провокаций и сарказма.

В такой ситуации вырисовывается психическая ранимость. Она уходит корнями в события детства и теперь усложняет преодоле­ние кризиса, вызванного пороком развития дочери. Госпожа А. не получила безусловного признания и в первичной несовместимос­ти с самого детства должна была вырабатывать в себе идеал, со­гласно которому нужно было заглушать чувства и ориентировать­ся на успех. В результате жесткости матери и той воспитательной среды, которую она создала, клиентка стала контролировать свои эмоции. А из-за того, что отец хвалил ее только за победы, у нее сформировался «менталитет участника соревнования», больше всего ценящего выносливость и терпение. Страх лишиться любви заставлял ее подавлять внутреннее желание самоутверждаться, спорить, требовать чего-то, вести себя эгоистично или наслаж­даться жизнью. Кризисная ситуация активизирует старый способ преодоления трудностей: госпожа А. не должна ощущать слабос­ти, беспомощности или потребности в защите и опоре. Пытаясь контролировать себя, женщина уделяет все больше внимания ре­бенку и отдаляется от мужа. Но ей стыдно признаться себе, что она переживает из-за такого положения дел, и в результате напряжение выходит на поверхность косвенно, в виде психосомати­ческих симптомов.

Господин А. любую слабость воспринимает как позорную не­удачу: он боится не соответствовать родительским ожиданиям и потерять их и так невысокое признание, а потому психологиче­ски защищается от неуверенности в себе с помощью демонстра­ции своего превосходства. Очень важное место в его системе цен­ностей занимает самостоятельность, так как он не сразу стал не­зависимым от родителей. Поэтому глубинный страх, что его за­ставят отречься от себя или что ему, например, придется окружить заботой нуждающуюся в утешении супругу, сразу вызывает желание сбежать. В противоречии между потребностью ни от кого не зависеть и желанием быть признанным кроется дилемма: со­блюдать ли дистанцию или сблизиться с человеком. Из-за этого господин А., по сути, никогда полностью не уверен в себе. Откло­нение в развитии дочери вызывает не только чувство неуверенно­сти, которое он не может позволить себе ощутить, но и желание, чтобы его обогрели и утешили. А это уже — предтеча состояния зависимости. Потребность быть принятым, не воспринимаемая гос­подином А. как таковая, защищает его хрупкое чувство собствен­ного достоинства: побуждает демонстрировать свое превосходство и искать признания в сексуальных эскападах.