К. А. Феофанов

СТАРОСТЬ В СОВРЕМЕННОМ ОБЩЕСТВЕ:

РУКОВОДСТВО ПО СОЦИАЛЬНОЙ ГЕРОНТОЛОГИИ:

РЕФЕРАТИВНЫЙ ОБЗОР¹

Монографическое исследование Кристины Виктор, директора Научного центра социальной гигиены при Институте медицины Святой Марии в Лондоне, посвящено старости как этапу жизни человека. <...>

Внимание автора сосредоточено на «изучении старости в рам­ках западного общества на основе детального анализа статисти­ческого материала» [с. 1]. Цель книги заключается в том, чтобы выявить господствующие в западном обществе стереотипы в от­ношении к престарелым, оценить их обоснованность и «понять положение престарелых в обществе» [с. 1]. К.Виктор привлекает также исторические сведения, с тем чтобы проследить динамику процессов старения и формирования социальных аттитюдов; при­водятся результаты европейских и американских исследований в области социальной геронтологии.

Геронтология как наука о старении имеет три основных ком­понента — биологический, психологический и социальный и, таким образом, представляет собой междисциплинарную область исследований. <...> В книге Виктор представлено третье геронто-логическое измерение — старость в социальном контексте. Это измерение, в свою очередь, включает три различных направле­ния. Первое имеет дело с индивидуальными переживаниями по­жилых людей; здесь старость рассматривается в социальных рам­ках семьи, общества и культуры в целом. Второй подход стре­мится определить место пожилых людей в обществе. Третий изу­чает проблемы старости и их разрешение на уровне социальной политики. Все названные направления представлены в работе Виктор.

Опыт старости... переживается различно в зависимости от эт­нической, половой или классовой принадлежности индивида. Нео­днозначен также образ старости, доминирующий в разные исто­рические эпохи. Старость является, таким образом, «гетероген­ным» понятием, что делает проблематичной ее строгую дефини­цию. В этой связи одна из целей книги состоит в том, чтобы «раз­делить пожилое население на составные части и описать имею­щиеся между ними различия» [с. 2].

' Феофанов К.А. Виктор К. Старость в современном обществе: Руководство по социальной геронтологии // Социальная геронтология: Современные исследова­ния. — М.: ИНИОН РАН, 1994. — С. 41 —57. (Victor Ch. Old age in modern society: A textbook of social gerontology. — L. ec.: Croom Helm, 1987.)

Многоаспектностью старости объясняется также существую­щее многообразие подходов к ее изучению, каждый из которых акцентирует ту или иную ее сторону или их совокупность. Так, в рамках биологического подхода на первый план выдвигаются тео­рии физиологических изменений, сопровождающих процесс ста­рения на протяжении всей жизни индивида. Теоретический фун­дамент биологического подхода составляет аристотелевское по­нимание человеческого организма как машины, а также близкий к аристотелевскому постулат Гиппократа о наличии фиксирован­ной величины энергии (или «жизненности») в каждом человеке. Заметное распространение получили также теории «запрограм­мированного» старения, утверждающие, что максимальная про­должительность жизни и старение зафиксированы в генах данно­го организма. Близкие им теории делают акцент на функциях им­мунной системы, которая производит антитела для сопротивле­ния заболеваниям. Эти антитела могут стать источником болезней и старения, поскольку защитная сила иммунной системы челове­ка убывает с возрастом.

Хронологический подход объясняет старение календарным воз­растом человека. Применение календарного возраста обусловлено социальной значимостью этого показателя, отражающего стадию жизненного цикла. Тем не менее календарный возраст лишь очень приблизительно фиксирует физиологическое и социальное «ка­чество» человека и его самочувствие; применение этого парамет­ра должно носить относительный и конкретный характер (15-лет­няя девочка в современной Англии считается школьницей, в то время как в других социальных и культурных условиях она может быть женой и матерью).

Подход с позиции теории жизненного цикла подчеркивает де­терминацию возраста социальными нормами и отношениями. Ос­новными факторами здесь выступают работа и семья. Календар­ный возраст служит только основанием для запрещения или раз­решения различных социальных ролей и поведения; выполнение этих ролей в соответствии с определенными общественными нор­мами и предписаниями определяет социальный возраст человека, часто не совпадающий с календарным. При этом, как показывают исследования антропологов, социальный возраст не тождестве­нен для различных культур и исторических эпох. Предписывая тот или иной тип «адекватного» поведения разным возрастным ко­гортам, социальный возраст осуществляет специфическую возра­стную стратификацию общества.

С поведенческими нормами связаны и культурные ценности, уникальные для каждой социальной системы. Для индустриаль­ных западных обществ характерна высокая оценка таких качеств, как вера в собственные силы, автономия и независимость; зави­симость же считается признаком слабости. К важным ценностям

современной западной цивилизации можно отнести также соци­альную этику активности и продуктивности (в противоположность пассивности и потребительству). Эта нравственная система отдает предпочтение молодости, энергии, энтузиазму и новаторству как антиподам пассивной, косной, старомодной старости. Все эти цен­ности передаются в ходе социализации новым поколениям, кото­рые усваивают возрастные стереотипы вместе с интернализацией новых ролевых функций. С этой точки зрения старость представля­ется как утрата социальных ролей (увольнение с работы, растор­жение социальных связей, потеря друзей и т.п.).

Политэкономический подход к изучению старости рассматри­вает взаимосвязи между государством, системой экономического распределения товаров и услуг и различными социальными под­группами пожилых людей в их отношении к средствам производ­ства. Старшее поколение выступает в данном случае не как осо­бый социальный слой, а как часть социального целого, которая взаимодействует с его институтами (макросоциальный подход). Здесь анализируются также вопросы оплаты труда, пенсионная политика, система увольнений и связанное с этими процессами состояние зависимости и независимости пожилых людей. Это со­стояние, по мнению Виктор, в большей степени обусловлено су­ществующими политико-экономическими условиями, чем кален­дарным возрастом индивидов.

Важной детерминантой старости является социальный статус, который может быть «приписанным» или «достигнутым». Приме­ром «приписанного» статуса служит изначально заданный пол че­ловека, «достигнутым» является положение врача или преступни­ка, обретенное в течение жизни. Возраст также является детерми­нантой социального статуса, так как от него зависят права, обя­занности и социальные функции личности. Поэтому социально-геронтологический анализ предполагает определение места по­жилых в системе социальной стратификации. <...>

Переходя к рассмотрению существующих в литературе теорий старости, Виктор выделяет несколько их типов. Во-первых, это теории, рассматривающие старость как социальную проблему. Здесь акцент делается на оказании помощи пожилым людям, их меди­цинском, бытовом и прочих формах социального обслуживания. <...> Более широкий «организационный» подход в рамках этих теорий нацелен на выявление и решение целого спектра проблем пожилого населения. «Организационная» деятельность такого рода испытывает сильное влияние политических и идеологических фак­торов.

Во-вторых, большой популярностью среди геронтологов пользу­ется так называемая теория освобождения, которая связывает про­цессы старения с неизбежным постепенным уходом человека от взаимодействия с социальным окружением. Последовательное раз-

рушение социальных связей означает своего рода подготовку к последнему акту «ухода» — смерти. Процесс «социального отхода» характеризуется утратой социальных ролей, ограничением соци­альных контактов, уменьшением приверженности социальным ценностям, уходом в себя. «Уход» освобождает человека от при­вычного давления со стороны социума и позволяет более моло­дым и энергичным принять на себя ставшие вакантными роли и функции. Теория освобождения является частью функционалист-ской традиции в социологии, так как она рассматривает элемен­ты социального целого в терминах их функциональной зависимо­сти. По мнению Виктор, хотя эта теория вскрывает реальный про­цесс утраты ролей в старости, она не безупречна в нравственном отношении. Именно этот подход наиболее сильно влияет на выра­ботку социальной политики по отношению к людям старшего возраста, т. е. дает научные и «моральные» основания для исклю­чения стариков из активной деятельности. Антиподом теории ос­вобождения является концепция активности, предполагающая, что при нормальном старении должны по возможности сохра­няться социальные отношения и активность среднего возраста. Старение понимается, таким образом, как «продолжающаяся борь­ба за сохранение среднего возраста».

Критика в адрес двух последних теорий привела к возникнове­нию еще одной концепции — теории развития. С позиций этой теории для адекватного понимания жизни пожилого человека не­обходимо знать специфику его прежних жизненных этапов, т.е. содержание всего жизненного пути, предшествовавшего старости. В поисках оснований для периодизации жизненного цикла и ос­мысления уникальности каждой из его ступеней геронтологи, как правило, обращаются к психоаналитической традиции — к тео­риям 3. Фрейда, К. Юнга, Э. Эриксона и др. Концепции Эриксона нередко отдают предпочтение, так как он раздвинул хронологи­ческие рамки классического психоанализа и представил жизнен­ный цикл личности как последовательную смену восьми фаз: ран­него младенчества, раннего детства, позднего детства, юности, поздней юности, периода «продуктивности» (зрелости) и старо­сти. Недостатком теории развития является жесткий, «норматив­ный» характер периодизации и смены жизненных этапов, а также трудность эмпирической проверки. <...>

Что же касается социальной геронтологии, то большинство ее приверженцев ориентируется на концепцию непрерывности жиз­ненного пути. Индивидуальный опыт каждого этапа жизни подго­тавливает личность к обретению и выполнению новых социальных ролей и функций на следующем этапе. Переходя от ступени к сту­пени, человек стремится сохранить прежние предпочтения и при­вычки, усвоенные роли и функции. Старость поэтому должна ин­терпретироваться как поле битвы за сохранение прежнего стиля

жизни вопреки неизбежным ролевым изменениям (дети покида­ют родной дом, умирает супруг и т.д.). В отличие от теорий ухода и активности данная концепция предполагает, что нормальное, «успешное» старение возможно лишь путем разносторонней адап­тации к новым условиям и сохранения прежнего положения сразу в нескольких сторонах жизнедеятельности. К сожалению, эта кон­цепция также трудно поддается эмпирической проверке, как и названные выше, считает Виктор. <...>

Еще одну интерпретацию старости предлагает теория наиме­нований, где старость определяется как состояние девиантности. Основное содержание теории наименований сводится к следую­щему. Индивидуальное «Я» с рождения развивается в атмосфере взаимодействия с окружающими людьми, поэтому на мышлении и поведении личности непосредственно сказываются как спосо­бы ее социальной детерминации значимыми другими, так и реак­ция других на ее действия. Поведение пожилых людей также опре­деляется нормами социальной группы, к которой они принадле­жат. Эти другие, т.е. молодые члены общества именуют представи­телей старшего поколения как зависимых от внешних условий, бесполезных, маргинальных, утративших прежние способности, уверенность в себе и чувство социальной и психологической неза­висимости. Социальное положение пожилых, таким образом, оз­начает прежде всего пассивность. Поэтому «именующая» часть общества, обладающая возможностью активного влияния, может и должна разработать социальные программы для улучшения жизни «пассивных» престарелых.

Существуют также подходы, акцентирующие маргинальность пожилых людей, их положение социальных изгоев. Их удел — это низкие доходы и скудные возможности. Сторонники данного под­хода уделяют особое внимание изучению субкультуры пожилых, обусловленной сходными условиями жизни и общими бедами. Оче­видной слабостью этой точки зрения Виктор считает тот факт, что здесь не находит отражения социальная неоднородность по­жилой части общества.

Наконец, теория возрастной стратификации позволяет рассмат­ривать общество как совокупность возрастных групп, и таким об­разом, отразить обусловленные возрастом различия в способнос­тях, ролевых функциях, правах и привилегиях. Основанием для такой стратификации служит хронологический возраст. В рамках этого подхода на первый план выдвигаются такие проблемы, как место пожилых в обществе, индивидуальные перемещения из од­ного возрастного старта в другой, механизмы распределения со-циовозрастных ролей и т. п. Такая позиция позволяет охарактери­зовать престарелых в терминах демографических показателей, про­следить их взаимоотношения с прочими возрастными группами. Осмысление возрастной стратификации общества осложняется,

Краснова

однако, «вмешательством» в этот процесс иных систем социаль­ного ранжирования (пол, класс, этническая принадлежность); кро­ме того, данная теория ориентируется исключительно на макро-социальный анализ, куда не включаются индивидуально-психо­логические детерминанты поведения.

Резюмируя обзор теоретических подходов к проблеме старости и престарелых, Виктор подчеркивает необходимость сочетания концептуального анализа с эмпирическими исследованиями, ко­торые позволят верифицировать теоретические гипотезы. <...>

Во второй части своей монографии Виктор обращается к более практическим аспектам геронтологической науки, базирующим­ся на данных эмпирических исследований, статистических табли­цах и результатах социологических опросов. Сопоставляя относи­тельные и абсолютные показатели численности пожилых людей в ряде европейских стран, автор отмечает, что за последние сто лет эта численность увеличилась, что и привело к восприятию старо­сти как специфической социальной проблемы и стимулировало геронтологические исследования. Увеличение доли пожилого на­селения произошло одновременно с уменьшением смертности, особенно детской, и снижением рождаемости. <...>

Демографический состав пожилого населения имеет несколь­ко интересных особенностей. Так, внимание геронтологии давно привлекает такой феномен, как увеличение доли пожилых жен­щин по сравнению с мужчинами. Другая интересная демографи­ческая особенность связана с увеличением доли пожилых жен­щин, никогда не состоявших в браке. Между тем среди пожилых разводы сравнительно редки. Характерным демографическим фе­номеном в последние десятилетия стала миграция пожилых граж­дан, вызванная увольнением. <...>

Еще одна важная проблема, обладающая своей спецификой для пожилых, это проблема жилья. Геронтологические исследова­ния, которые проводятся в этом направлении, охватывают целый ряд параметров, таких, как качество жилья, наличие необходи­мых условий, трудности работы на дому, распределение и приоб­ретение частных домов, политика решения жилищных проблем, удовлетворенность престарелых своим жильем. <...>

Большое место в геронтологических исследованиях уделяется проблемам труда пожилых и увольнения в связи с возрастом. В современном обществе работа выполняет целый ряд функций. Она не только обеспечивает человеку средства к существованию и дает определенный социальный статус, но и регулирует социальную активность индивида, приносит ощущение причастности, удов­летворения или неудовлетворения. Индивидуальный характер этих показателей определяет и значение увольнения в жизни пожило­го человека. Приводя данные эмпирических исследований, Вик­тор показывает, что за последние полвека число неработающих

пожилых людей увеличилось, в то время как их доходы уменьши­лись; произошел также переход пожилых работников на менее квалифицированные производственные операции. Увольнение все­гда использовалось в качестве метода контролирования рынка тру­да, искусственного уменьшения безработицы и обеспечения воз­можностей для молодых. Однако научно-техническая революция XX в. все в большей мере исключает пожилых работников из сфе­ры труда и заменяет прежние «гибкие» формы увольнения на пен­сию од ним-единственным его типом, основанным на достиже­нии «фиксированного возраста». Особенность увольнения по воз­расту как социального феномена выражается в том, что размеры выплачиваемых пенсий и пособий, как правило, зависят от пре­жней деятельности; неравенство работающих переходит в нера­венство уволенных.

Существует точка зрения, что увольнение на пенсию сопро­вождается серьезным психосоциальным кризисом личности. Вик­тор, однако, считает, что это еще одна иллюзия массового созна­ния; сегодня большинство пожилых работников принимает как должное увольнение в связи с возрастом и только третья часть их выражает неудовлетворенность своим новым образом жизни. Вме­сте с тем 96 % рабочих, опрошенных до увольнения, ожидали ухудшения своего финансового положения после выхода на пен­сию. <...>

В заключение обсуждаются некоторые проблемы социального обслуживания и социальной политики в отношении престарелых. Главной тенденцией в развитии сферы услуг для пожилых автор считает «разочарование в институациализированной его форме» и передачу социальной работы в этой области на локальный уро­вень¹. <...> Сегодня в Великобритании по существу отсутствует единая продуманная социальная политика, которая действитель­но защищала бы интересы неоднородного по своему составу по­жилого населения. Престарелые разобщены и беспомощны, уволь­нение лишает их политической силы; для них не существует фор­мальной политической организации, структура основных поли­тических партий исключает их активное участие в общественной жизни; на пути политической активности старшего поколения

¹ Монография К.Виктор вышла в свет в 1987 г., а в 1990 г. в Великобритании был принят закон «Об уходе в общине» (Community Care Act) (доработан в 1993 г.), где были закреплены статьи об оказании помощи инвалидам и пенсионерам в их частных домах. Кроме того, Закон позволил увеличить число возможных организа­ций, которые обеспечивают уход за пожилыми людьми, и предписал местным властям покупать услуги у частных (коммерческих и общественных) организаций. Важность принятого Закона заключается в изменении способа оказания помощи пожилым, т. е. впервые в социальной политике приоритет отдавался уходу на дому за людьми позднего возраста, что увеличивает их автономность и независимость. (Примечание составителей хрестоматии.)

существует множество барьеров (бедность, слабое здоровье). Что­бы помочь престарелым активно включиться в политическую и общественную жизнь, необходимо выделить такие интересы стар­шего поколения, которые сближают его с прочими возрастными группами. От «конфликта поколений» и дилеммы зависимости/ независимости необходимо перейти к тактике социального взаи­модействия, основанной на взаимной зависимости поколений.