Главный казначей Сибирского царства

- Дожили, - кот открыл рот от удивления и с недоверчивостью спросил куницу. - Разве с нас пошкурная подать положена? Мы же не здесь живём. Мы сюда на время приехали.

- На время, не на время,- равнодушно ответила куница. - А раз в царство прибыл и шкуру носишь, то плати подать или снимай шкуру. Ничем кум помочь не могу. Порядок есть порядок. У вашего хозяина в сумке два золотых позванивают. Их как раз на уплату подати и хватит. Не вздумайте отпираться, что монет нет. У казначея на золото природный нюх. Он золотишко за триста вёрст в округе чует. Как услышит его позвякивание, так и ночи не спит. Пока в кладовую их не изымет, уснуть не может. Всё думает, как их законным манером изъять. Расписку в получении я выдам.

- Делать нечего, придётся платить, - сказал я и полез в рюкзак за золотыми. - Закон есть закон. Лучше золотые отдать, чем от диких ос десять лет чесаться.

- Нет, хозяин, - подала голос хозяйственная Фимка. - Ты подожди денежки отдавать. Они еще могут нам самим пригодиться. У нас еще три дня впереди. Деньги мы всегда отдать успеем.

- Ты хозяин не очень Фимку слушай, - стала советовать куница. - Сейчас у тебя денежки имеются. Расписку я выдам, а будут ли они у тебя через три дня или нет неизвестно.

- Чего это меня дешевле кота оценили? - совсем некстати, обиделся пёс. - У меня шкура не хуже. Она и больше, и крепче. Сколько драк выдержала? Не пересчитать. Самое главное - в ней любой мороз не страшен и летом в ней не жарко.

- Ты совсем пёс спятил, - одёрнула его Фимка. - Ты хочешь, чтобы мы отсюда без шкур ушли? Мою еще меньше оценили, а я не возмущаюсь.

- Правильно, Фимка ты говоришь, - сказал я. - Подать мы успеем заплатить, а вот советы куницы нам известны. Хватит с нас и одного раза, когда она нас в пещере замуровала.

- Всё бы вам старые обиды перебирать, - раздраженно фыркнула куница. - Нашли чем попрекнуть. Я же на Фимку не обижаюсь, что из-за неё у меня с боку клок шерсти выдрался. У меня, ежели на то пошло, во вне служебное время добрейшее сердце и хозяйка я любезная. Норка у меня очень уютная. Гостей не пересоленной сёмгой угощаю, а свежей стерлядочкой. Заходи как-нибудь куманёк. На славу угощу.

Куница гордо развернулась и побежала дальше по казначейским делам. Котофеевич почесался о кедр и принялся вычищать мех. Я снял с себя одежду, выжал её и повесил сушиться на солнце. Развязал рюкзак и достал спичечный коробок, завернутый в непромокаемый брезент. Набрал сухих кедровых веток и развёл костёр.

Все подсели поближе к огоньку. Говорить не хотелось. Все молча жевали сухарики и каждый думал о своём. Котофеевич об утятнице под майонезом, Фимка об колечке копчёной колбаски, Барбосыч об любимой косточке, а я о принцессе и лесном принце. Все как-то тихо вздыхали про себя, но никто не смел и слова сказать об еде.

Никто не обратил внимания на взбурлившую у берега воду. Вдруг, из воды, подкинутые хвостом утятницы, вылетели несколько золотых карасей. Они упали прямо к нам под ноги. Кот от неожиданности икнул. Караси были упитанные, с красными плавниками и глазами. Они лениво шевелили жабрами и даже не пытались отпрыгнуть от огня. Глаза Котофеевича загорелись огнём.

- Не тощай, Котофеевич, - услышали мы голос утятницы, высунувшей голову из камышей. - Настоящий кот должен быть по-настоящему упитан.

Кот махом прибрал самого толстущего карася, оттащил его в сторону и, радостно урча, захрустел рыбкой. Остальных карасей я завернул в фольгу и мы запекли их в углях. Лес наполнился вкусным запахом запечённой рыбы. Когда она была готова, Котофеевич источал радость и удовольствие. Съев карасей, мы растянулись на мягкой, душистой траве. Весело стрекотали кузнечики, выводили трели лесные певуньи и нам было хорошо-хорошо.

- Мне начинает нравится лес, - довольно мурлыкал кот. - Какая бы утятница меня дома карасями угостила? Никакая.

- Она тебя Котофеевич до следующего раза откармливает, - лениво заметила Фимка. - чтобы поупитанней был. С тощего какой интерес?

- Нет, Фимка, - не согласился с ней Котофеевич. - О других надо лучше думать и они к тебе добрее будут. Поставь тебя на её должность или на должность кумы, то неизвестно как бы ты пошкурную подать собирала. Кстати, кума не так и плоха. Есть в ней немножко вредности. Не спорю, но и хорошее в ней тоже есть. Она и на должности состоит хорошей. Не заскочить ли к ней вечерком? Не знает ли она тайны казначея?

- Вижу я, тебе её стерлядка покоя не даёт, - кольнула Фимка. - Ты сначала спроси, кто у неё соседи или забыл сколько зверей на тебя поглядывает? После карасей ты хорошо, я бы сказала соблазнительно выглядишь.

- Нигде от тебя Фимка покоя нет, - проворчал Котофеевич. - Ни дома, ни в Сибирском царстве. Займись делом. Разведай-ка дорогу до пасечника. Нигде нас четырёхклыкастые кабаны не поджидают? Сама понимаешь, мне, после обеда от них на деревья не очень-то хочется забираться.

- До него недалеко, - сказал я. - Посмотрите сколько вокруг пчёл летает. Значит, дом пасечника рядом. Хватит лежать. Лежа ничего не вылежишь.