Движущие силы

Применительно к Центральной Европе А. Пшеворский писал о «тающем айсберге гражданского общества, который перелился через дамбы авторитарного режима[9]». В Советском Союзе гражданское общество отсутствовало даже в «подспудном состоянии», однако на авансцену вышло сразу несколько когорт новых общественных сил:

· «Либерализаторы социализма». В их рядах оказались представители научной и творческой интеллегенции, а также меньшая часть партийно-государственного аппарата, преимущественно связанная с международной деятельностью (как отчасти знакомая с западной моделью и лучше понимающая тупиковость «предперестроечного» состояния Советского государства.)

· Новое поколение партийной элиты. «Оживление» ротации в партийно-государственном аппарате было неизбежным процессом, последовавшим за «выжиманием» на пенсию брежневских кадров. Пожалуй главной общей чертой «засидевшегося» поколения был прагматизм (зачастую – цинизм). Особенно наглядно эта черта проявилась у комсольской номенклатуры, которая при первой же возможности «кинулась» в бизнес, начисто забыв об идеологии. В более старшем поколении соседствовали сторонники либерализации общественной жизни и «консерваторы», которые зачастую уже не были идеологизированы, но считали идеологическую жесткость (равно как и пресловутую шестую статью конституции) непременным условием сохранения государства.

· Националисты. Среди них были и «демократизаторы», как в Прибалтике, и «фундаменталисты» как в Средней Азии и Закавказье, и «реваншисты» из народов, подвергшихся массовым репрессиям в сталинские времена.

· «Кооператоры». Если государственная экономика с огромным трудом начала осваивать рыночные начала, то на ее периферии возникали очаги частного предпринимательства, в которых трудились как вчерашние «цеховики» и «фарцовщики», так и перешедшие в бизнес из прежней элиты, в т.ч. – из научной интеллегенции.

По сути дела уже через два года перестройки начала распадаться вся элитная иерархия. Новые акторы действовали на периферии системы, но даже ограниченное воздействие разрушало прежнее государство, которое просто не имело технологий реакции на политический плюрализм и рыночное начало. Такие «очные» столкновения либерализаторской и консервативной тенденций как XIX парткоференция (1988г.) или первый съезд народных депутатов (1989г.) демонстрировали, что даже столь ограниченный плюрализм фактически парализовал процесс принятия решений, заставляя высшее руководство страны бесконечно маневрировать между полюсами.

В задачу настоящей работы не входит рассмотрение истории борьбы «старой» «новой» элит. Для ее целей важно отметить лишь то, что противоборства в элитах во многом носили случайный, стихийный характер. Как выразительно писал об этой элите Ю.Левада, «не было в этом конгломерате ни организованности, ни мотора, ни зажигания… В России факторы «новой» … массовой мобилизации отсутствовали. Политическая мобилизованность вокруг официальной (старой по природе и типу действия) элиты, заметная до начала 90-х годов… была скорее пережитком прошлого «морально-политического единства», чем началом новой, демократической организации общества»[10]