Эмоциональный интеллект

которых она подготавливает тело к хорошей драке или быст­рому отступлению, в зависимости от того, как эмоциональ­ный мозг оценивает оппозицию.

Тем временем другая пульсация, возбуждаемая миндалевид­ным телом в адренокортикальной ветви нервной системы, соз­дает общий тонический, то есть связанный с тонусом мышц, фон готовности кдействию и продолжается гораздо дольше, чем выброс катехоламиновой энергии. Это генерализованное воз­буждение надпочечников и коры головного мозга может длиться часами и даже сутками, удерживая эмоциональный мозг в осо­бой готовности к активации и превращению в основание, на котором последующие реакции смогут формироваться с исклю­чительной быстротой. В общем, взрывоопасное состояние, соз­даваемое адренокортикальной активацией, объясняет, почему люди гораздо больше подвержены вспышкам гнева, если они уже были рассержены или слегка раздражены чем-нибудь еще. Стресс любого вида вызывает адренокортикальную активацию, понижающую порог того, что провоцирует гнев. Следователь­но, человек, у которого на работе выдался трудный день, осо­бенно уязвим и позднее, дома, приходит в ярость из-за того — ну, скажем, дети слишком расшумелись или устроили беспо­рядок, — что при других обстоятельствах не смогло бы вызвать эмоциональный налет.

К подобному пониманию гнева Цилльманн пришел, ос­новываясь на результатах ряда проведенных им исследований. Обычно в его экспериментах участвовали добровольцы из мужчин и женщин и помощник, который, имея задание рас­сердить их, делал ехидные замечания в их адрес. Затем добро­вольцы смотрели какой-нибудь веселый или, наоборот, тра­гический кинофильм, после чего им предоставляли возмож­ность отплатить этому ехидному помощнику, высказав свою оценку его качеств, которую якобы учтут, принимая решение, нанимать его на работу или нет. Степень их мщения оказа­лась прямо противоположной уровню раздражения, в кото-⁴ ром они пребывали после просмотра фильма: трагический фильм вызвал у людей большее раздражение, и они дали по­мощнику наихудшие оценки.

Дэниел Гоулман

Основой гневу служит гнев

Эксперименты Цилльманна, похоже, объясняют динами­ку знакомой всем семейной драмы, свидетелем которой я стал, придя в супермаркет за покупками. Между стеллажами дрей­фовал голос молодой мамаши, выразительно и размеренно твер­дившей своему трехлетнему сыну категорическое «Поставь... это... обратно!».

«Но я это хочу\» — хныкал он, еще крепче цепляясь за ко­робку с зерновым завтраком «Черепашки ниндзя».

«Поставь это обратно!» — уже громче последовал приказ, а ее гнев явно набирал обороты.

В этот момент девочка, сидевшая в тележке, уронила банку с вареньем, которую она хватала губами. Когда банка, упав на пол, разлетелась вдребезги, мамаша взвизгнула: «Так я и зна­ла!» и, отвесив крошке звонкий подзатыльник, в бешенстве вырвала у сына из рук коробку и с шумом швырнула ее на бли­жайшую полку, потом сгребла его в охапку и ринулась по про­ходу, толкая перед собой опасно накренившуюся вбок тележ­ку; девочка в тележке громко рыдала, а мальчик, болтая нога­ми, вопил: «Отпусти меня, ну отпусти же меня!»

Циллльманн установил, что когда организм уже взвин­чен, как, например, та мамаша из супермаркета, и что-то про­воцирует «эмоциональный налет», то следующая эмоция, будь то гнев или тревога, окажется необычайно сильной. Та­кова динамика процесса, когда кто-то приходит в ярость. Цилльманн рассматривает нарастающий гнев как «последо­вательный ряд провокаций, где каждая запускает возбуди­тельную реакцию, которая затухает очень медленно». В этой последовательности каждая следующая провоцирующая гнев мысль или ощущение становится спусковым мини-крючком для создаваемых миндалевидным телом волн катехоламинов, причем каждая волна формируется на гормональном импуль­се предыдущих волн. Вторая волна приходит до того, как пер­вая уже стихла, а третья — на пике первых двух и т.д. Каждая последующая волна «едет» на хвостах предыдущих, быстро повышая уровень физиологического возбуждения организ­ма. Мысль, которая поступает в это скопление позже, новы-