Этика прокурорской деятельности

Прежде чем начать исследование на предмет морали каждого из перечисленных видов деятельности прокуратуры России, следует обратить внимание на этическую целесообразность института системы Прокуратуры в целом (как единого государственного органа).

Пункт 1 статьи 1 закона о прокуратуре РФ гласит: «Прокуратура Российской Федерации – единая федеральная централизованная система органов, осуществляющих от имени Российской Федерации надзор за соблюдением Конституции Российской Федерации и исполнением законов, действующих на территории Российской Федерации». Толковый словарь русского языка производит понятие надзор от глагола «надзирать» – наблюдать с целью контроля, присмотра, проверки[32]. То есть, основное предназначение рассматриваемой системы – сбор сведений по деятельности поднадзорных субъектов, анализ этой деятельности на предмет соответствия действующему российскому законодательству. Закон о прокуратуре вкладывает в это понятие ещё и смысл «добиваться исполнения и соблюдения писанных императивов неограниченным кругом лиц, находящихся на территории Российской Федерации». Уже с этого момента возникает спорность относительно нравственной целесообразности существования данного органа, поскольку по ст.ст.2 и 18 основного закона России «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью» и именно они «определяют смысл, содержание и применение законов…»[33]. Из этого можно заключить, что надзор за соблюдением Конституции и исполнением законов можно признать нравственным лишь в тех случаях, когда он направлен на охрану и защиту прав и свобод гражданина, разумеется, при незыблемости принципа справедливости. То есть, с точки зрения этики, деятельность прокуратуры должна быть избирательной, направленной на обеспечение соблюдения не всего законодательства, а лишь справедливой его части. А это безнравственно не только по предназначению, но и по присяге прокурорского работника, принявшего на себя обязательство «непримиримо бороться с любыми нарушениями закона» (п.1 ст.40.4 закона о прокуратуре РФ).

Неоднозначности в означенном вопросе добавляет и разность подходов к оценке необходимости тотальной организации всех сторон жизни общества. Действительно, общественно-политические шоу, личные контакты автора диплома показывают весьма интересные тенденции. Характерной чертой России является непрерывная оценка «правильности» жизни окружающих. А потому, как правило, горячо поддерживается любая заорганизованность, не касающаяся интервьюируемого. Правда, зачастую с покорностью принимаются установления, мотивируемые требованиями закона, даже если они реально не справедливы. Достаточно часто приходится слышать слова: «Нами надо управлять». Это можно объяснить покорно-раболепской сущностью говорящих, но это их право. При данном подходе существование общеорганизующего (надзирающего за единообразным исполнением законов) органа морально одобряемо. Здесь же следует понимать, что любой императив (в том числе тот самый «организующий») есть юридическое ограничение свободы деятельности. Поэтому означенный подход сохраняется, как правило, до тех пор, пока ограничения не касаются существенных интересов конкретного субъекта. Так вот здесь неизбежно проявляется важность соотношения нравственности законодательства и органа, призванного надзирать за его соблюдением. Весьма примечателен в этом отношении закон, вводящий пресловутый «комендантский час» для несовершеннолетних. Совместными «усилиями» федерального (от 28.04.2009г. №71-ФЗ, п.3) и регионального (в частности Саратовского областного (от 29.07.2009г. №115-ЗСО)) законодателей ребёнок (неэмансипированное лицо, не достигшее возраста 18 лет) произвольно лишился права в одиночку покинуть жилое помещение после 22 часов вне зависимости от причины побуждающей это сделать и вне зависимости от добропорядочности его поведения. В результате дети (как правило, подростки юношеского возраста) «уходят в подполье», то есть, зачастую несознательно, интуитивно пренебрегают кабальным императивом и всё-таки «появляются в ночное время на улицах и других публичных местах». Вызывает значительные сомнения, что попав в сложную ситуацию в позднее время суток, такой тинэйджер обратится за помощью к сотруднику правоохранительного органа. То есть в данном случае проявляется так называемый внутренний протест против несправедливого законодательства. Разумеется, прокурорские работники ночных патрулирований не осуществляют, но в их функции входит надзор за правоохранительной деятельностью сотрудников милиции (ст.38 Закона РФ «О милиции»[34]), и это был лишь единичный конкретный пример, указывающий на невозможность однозначного суждения о нравственности надзирающего начала в деятельности прокуратуры.

Выше было акцентировано внимание на различном восприятии одних и тех же обстоятельств сторонним наблюдателем (их множеством) и индивидом, находящимся под их воздействием. Представляется, что наиболее верную нравственную оценку определённым обстоятельствам способно дать лишь лицо, непосредственно воспринимающее воздействие этого самого обстоятельства. При этом существенное значение имеет его осведомлённость о всех сопутствующих факторах. Как то: цель, её объективная и соответствующая нормам морали необходимость, наличие причинно-следственной связи между указанным обстоятельством и намеченной целью. Одобрение всеобщей заорганизованности, например, зачастую объясняется банальным опасением пагубных последствий от хаоса и общественной нестабильности. При этом игнорируются иные механизмы, предназначенные для урегулирования отношений при несправедливом посягательстве на интересы субъекта. Например, одним из оправданий детского комендантского часа называлась шумность детей и подростков, хулиганство, употребление ими спиртных и спиртосодержащих напитков. Но перечисленные обстоятельства сами по себе уже административно наказуемы по федеральному законодательству и законодательству субъектов РФ. Рассмотренный случай представляет наглядный пример безнравственного упрощенчества законодателя, снявшего ряд индивидуально-субъективных проблем тотальным «комендантским часом». Из этого можно заключить, что морально оправдан надзор, если он обеспечивает исполнение справедливых предписаний. Вопрос же о справедливости встаёт лишь в том случае, когда происходит посягательство на интересы конкретного субъекта, либо обнаруживается реальная угроза такого посягательства, включая создание соответствующих условий. Таким образом, положительное (с точки зрения нравственности) значение надзор приобретает, если препятствует нарушению прав и законных интересов человека и гражданина.

Откуда могут исходить посягательства (их угрозы) на права и свободы граждан? В рамках темы можно выделить три таких источника: 1) обстоятельства, противостоять которым на данном уровне развития не способен ни человек, ни государство; 2) со стороны иных граждан и юридических лиц, не обладающих государственно-властными полномочиями и 3) со стороны государственных и муниципальных органов власти и их должностных лиц.

Нарушение прав и свобод гражданина от неукротимых обстоятельств находится вне правового поля. В этом отношении одной из функций государства является как обеспечение суверенитета, исключающего неправомерное вмешательство во внутренние дела России извне, так и предотвращение чрезвычайных ситуаций природного характера и уменьшение тяжести их последствий. Отсутствие возможности правового регулирования исключает и сам надзор.

Следующий потенциальный источник угрозы правам и свободам граждан усматривается в реализации прав и свобод другими такими же гражданами. Оценка нравственной оправданности осуществления надзора за законностью деятельности лиц, не обладающих государственно-властными полномочиями, в нравственном отношении представляется наиболее трудным. Часть 3 ст.55 Конституции РФ гласит: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». С точки зрения нравственности данное положение абсолютно справедливо. Проблема в установлении справедливой соразмерности возникает при выявлении и закреплении тех самых обстоятельств, позволяющих в законном порядке ограничить те или иные права и свободы субъекта права, в том числе на неприкосновенность частной жизни и свободу экономической и любой иной деятельности, учитывая, что надзор это такое же превентивное вмешательство в деятельность и иные сферы интересов этого самого субъекта права. Одно можно сказать с уверенностью, объективно необходимый надзор за деятельностью субъектов права, направленный исключительно на защиту прав и законных интересов иных лиц, осуществляемый в объективно необходимом объёме, не выходящем за пределы справедливой соразмерности и с соблюдением нравственно-этических норм, нравственно оправдан. Учитывая специфичность каждого вида деятельности, представляется наиболее целесообразным, чтобы надзор осуществлялся с учётом этой специфичности. Вместе с тем, учитывая означенную выше проблему сопоставления значимости ограничения прав и свобод применительно к каждому конкретному случаю, следует обратить внимание, что для разрешения такого рода ситуаций существует специальный орган власти – суд, осуществляющий судопроизводство на основе равноправия и состязательности сторон (ч.3 ст.123 Конституции РФ). Институт прокуратуры же предполагает государственную защиту лишь одной из сторон спорных правоотношений, что может быть оправдано лишь в случаях совершения против последней деяния, признаваемого общественно опасным.

Третья группа угроз правам и свободам человека и гражданина объединяет в себе деятельность (бездеятельность) органов власти (включая прокуратуру, также обладающую властными полномочиями) и их должностных лиц. Исходя из основного предназначения демократического государства – сохранение политической стабильности при признании, соблюдении и обеспечении защиты прав и свобод человека и гражданина, можно с уверенностью заявлять, что тотальный надзор за деятельностью органов государственной и муниципальной власти и их должностных лиц не только нравственно приемлем, но и необходим. Другой вопрос – кто будет осуществлять этот надзор. Выше уже упоминалась проблема взаимосвязи нравственности законодательства и лиц, осуществляющих надзор за его соблюдением. Соотношение нравственности законодательства и нравственности сотрудника, обещавшего его блюсти приобретает наисущественнейшее значение в вопросе определения нравственности в деятельности прокуратуры.

В целом можно заключить, что обозначенное в п.1 ст.1 закона о прокуратуре РФ предназначение прокуратуры как системы надзорных органов нельзя признать нравственно приемлемым. Данное определение весьма размыто и изначально позволяет надзор за соблюдением прав и свобод граждан аморально подменять надзором над самими гражданами и наиболее незащищёнными их объединениями.

Несколько упорядочивают ситуацию функции прокуратуры, изложенные в следующем пункте статьи, других статьях закона, а также в других законах России. Перечисленные в конце предыдущей главы функции прокуратуры в основном конкретизируют и ограничивают надзор, устраняя изложенные выше неправильности и перегибы. Вместе с тем законодательство «навешивает» на прокуратуру деятельность абсолютно несвязанную с надзором за соблюдением российского законодательства.