2015-07-04
431
Ниже я привожу список книг, которые мне нужны. Я привожу их в порядке экстренности их для меня и очень прошу тебя, что можно, послать мне поскорее.
1. В список я включил и те книги, которые просил в предыдущий раз. Пожалуйста, отметить те книги, которых вообще нет в библиотеке. Вторая просьба - насчет научных иностранных журналов. Поскольку Людмила Марьяновна [Ковальская. - Публ.] работает в институте мирового хозяйства, она, если бы захотела, без всякого труда могла бы оказать мне большую услугу, так как она может брать эти журналы из библиотеки. Поговори с ней так же серьезно. Скажи. что книги не теряются и быстро возвращаются. Неужели на свете уже нет ни одного человека, который, даже имея возможность, не помог бы мне избежать полного отставания от хода науки и предотвратить деквалификацию. Я бы хотел получать книги по две-три тех журналов, которые я еще раз перечислил ниже. Буду возвращать через семь-десять дней. Кроме того, Людмила Марьяновна могла бы, по-видимому, систематически доставать журнал "Конъюнктура мирового хозяйства". Он для меня все же полезен. Полезен мне был бы, и очень, также журнал "Иностранные книги". Но о нем я уже устал писать: пишу по крайней мере шестой или седьмой раз. И ни разу ты не написала мне относительно него, как будто это какой-то мифический тяжелый вопрос. Как я уже писал [...], следует запросить о книгах. Если же ты чувствуешь неловкость, то напиши непосредственно профессору Митчеллю, может быть, письмо еще придет до летних вакансий.
|
|
|
[...]
1936 /Суздальский политизолятор/
Суздаль, 26-VII-1936 [г.]
[...]
Неприятно то, что болезненное состояние очень снижает и без того низкую мою работоспособность. Я очень скоро устаю, подвигаюсь вперед очень медленно, вынужден много лежать. Однако психологически желание работать у меня есть, и даже большое. Помимо прочего, оно поддерживается в особенности крайним интересом и, на мой взгляд, значительностью полученных мною научных результатов, в чем с каждым днем я убеждаюсь все более и более.
[...]
Суздаль, 30-XII-1936 [г.]
[...] новый адрес: г. Суздаль Ивановской области. Почтовый ящик № 2, мне. По старому адресу письма передаваться не будут.
[...]
1937 /Суздальский политизолятор/
Суздаль, 13-I-[19]37 [г.]
[...] Я по-прежнему болею, лежу, и в общем мне хуже. С прежней силой вскрылись почти все заболевания, которые имели место в прошлом году, которые не были залечены и которые ты знаешь (бессонница, отсутствие аппетита... необычайна[я] слабость, головные боли, боли в ногах, глухота на левое ухо).
Но, к сожалению, к этому прибавилось уже и нечто новое, что меня очень беспокоит. Во-первых, столь сильные головокружения, что я уже благодаря им, а не только в силу слабости, фактически не могу ходить и несколько раз падал в обморочное состояние. Во-вторых, ухудшение положения сердца, которое меня теперь постоянно беспокоит. В-третьих, значительное ослабление слуха и на другое, правое ухо. А ушей у человека только два.
|
|
|
В данных условиях я не вижу достаточных предпосылок для сколько-нибудь надежного [?] поправления. Если даже организм и вынесет и мне станет несколько лучше (чего, разумеется [?], [ нрзб] исключить я не могу), то совершенно очевидно, что все это лишь на короткое время и что затем болезнь вспыхнет с новой силой и с новыми осложнениями. Но так ведь не может продолжаться без конца.
Если у тебя будет время, желание и энергия, попробуй просить об аудиенции у т. Акулова, НКВД т. Ежова (или у т. Агранова [?] - его заместителя) и у прокурора. Попробуй просить их, если невозможно большее, о срочном переводе меня в иные условия, более благоприятные для моего выздоровления, дающие больше воздуха, движения, обладающие большим разнообразием. Ничего этого в теперешних новых условиях здесь в достаточной мере, к сожалению, уже нет у меня. Одни же медикаменты оказываются совсем не эффективными, т[ем] более что их мне дают уж слишком давно. Мне кажется [?] врачи, хотя бы лечившие меня в прошлом году, или специальная комиссия могли бы довольно точно наметить [нрзб] необходимых для меня физических условий. Важно, чтобы эти условия не были слишком искусственными, так как от таких условий я уже устал и в значительной мере заболел.
Если тебе нельзя будет получить указанные аудиенции, то в крайнем случае, м[ожет] б[ыть], напишешь письмо, если по обстоятельствам (я этого не знаю) найдешь это целесообразным *. Лично я пока не в состоянии возбуждать какие-либо официальные ходатайства. Не знаю, б[ыть] м[ожет], сделаю это позднее. [...]
________________
* Однако письма всегда менее эффективны, чем личное вручение ходатайства с соответствующими устными комментариями.
Суздаль, 14-VII-[19]37 [г.]
Милая Женичка,
дней пять назад я вернулся в Суздаль. В течение 4 первых месяцев из шести, которые я пролежал в больнице, мне было плохо, даже очень плохо. За последние два месяца стало несколько лучше. Я начал ходить, и меня вернули в Суздаль. Это не значит, что я поправился. У меня констатировано четыре заболевания:
1) форсированный артериосклероз (отсюда головокружения, головные боли, спазмы [?]; 2) прогрессирующее ухудшение слуха; 3) функциональное расстройство нервной системы с депрессией, т.е. расстройством жизненных функций (сон, аппетит), и 4) ревматизм в ногах... Чтобы закрепить результаты лечения и обеспечить дальнейшее улучшение по самому характеру моего заболевания, мне нужно было бы больше света, солнца, чистого воздуха, хорошее питание, сухое помещение, возможность сосредоточиться (в целях успокоения) на какой-либо работе. К сожалению, сейчас для меня нет ни одного из этих условий. Поэтому я не знаю, какова будет эволюция моего здоровья и состояния в ближайшее время. Пока еще не определилось - будет ли оно улучшаться или начнется ухудшение. Я особенно боюсь перелома к ухудшению осенью.
[...] Адрес прежний - Суздаль, почтовый ящик № 2. По правилам свидания запрещены. [...] Может быть, я окажусь пророком, выразив в одном из писем тебе зимой сомнение, что когда-либо увижу Аленушку и тебя. Заниматься теперь я уже не смогу как в силу физического состояния, так и в силу отсутствия книг, хотя начальник обещал мне выдать из моих книг 3 книги, но [?] на [?] очень недлительный срок. О своем настроении лучше не буду писать, хотя положение несколько ослабляется охватившей меня апатией.
[...] Зимой, до болезни, я все думал просить тебя заблаговременно прислать различных семян цветов и овощей. Хорошо, что не сделал этого, так как теперь я не имел бы никакой возможности дать им применение и, кстати, заняться физическим трудом на почве садоводства и огородничества. [...]
