Глава 15

Сквозь боль и жар, охвативший ее тело, донесся встревоженный голос Дикси:

— Мисс Пайпер! Мисс Пайпер! Декстер, вызывай «скорую», быстро! И позвони мистеру Коллинзу. Он оставил свои контактные телефоны в библиотеке.

— Н-нет, — с трудом выговорила Пайпер. — Не говорите Вейду. Пока не говорите.

— Не мучайте себя, мисс Пайпер. Он должен знать.

— Н-нет, пока мы не знаем, что со мной случилось, — еле-еле говорила она, превозмогая дрожь. Тело ее тряслось так, что стучали зубы. — Д-доктор Риттер. Ее телефон. В моей с-сумочке. С-скажите ей... М-малярия.

Пайпер закрыла глаза. Она чувствовала, что рука Дикси гладит ее лоб, и это ощущение ненадолго успокоило ее, а потом она опять потеряла сознание.

Еще две ночи — и он будет дома. Главное он сделал — экспортные потоки, которые они организовали из этого региона, не были нарушены. Теперь осталось только дождаться Роя и объяснить ему, что делать дальше.

Вейд поднял рюмку с бренди, которую заказал в баре, и взглянул поверх бассейна в сторону лагуны. Это было идиллическое место — с учетом того, какая промозглая погода стояла в тот день, когда он уезжал из дому. Но этой идиллией ему не хотелось наслаждаться в одиночестве. Наверное, надо было взять с собой Пайпер. Эта мысль пришла ему в голову, прежде чем он успел отмахнуться от нее, и вместе с ней возник всплеск желания.

Не вполне осознавая то, что делает, Вейд взял мобильный телефон и машинально набрал свой домашний номер. Прозвучало несколько гудков, прежде чем он услышал запыхавшийся голос Декстера.

— Декстер? — сказал Вейд. — Как дела? Все в порядке?

— О, сэр. Слава богу, что вы позвонили. Только что приехала скорая помощь. Я как раз собирался позвонить вам: мисс Пайпер увезли.

В голосе пожилого человека звучало отчаяние, и сердце Вейда сжалось от страха.

— Что случилось? Что с Пайпер?

Вслед за этим вопросом возник еще один: «Неужели она что-то сделала с ребенком?»

— Вернувшись домой вечером, мы увидели, что мисс Пайпер лежит на лестнице без сознания. Мы даже не знали, как долго она так лежит. У нас был выходной день, когда мы вернулись из театра, собирались отправиться прямо к себе и сделали бы это, если бы не увидели много света в доме. Миссис Декстер забеспокоилась. Слава богу, мы решили проверить.

— Пайпер упала?

— Нет, она заболела, сэр. Врач скорой помощи не мог сказать сразу, что это такое, но Пайпер отказалась принимать какие-либо лекарства из-за боязни повредить ребенку.

Вейд подробно расспросил Декстера, затем, оставив недопитую рюмку с бренди на столе, направился в свой номер. Его волнение еще больше усилилось, когда он попытался заказать обратный билет на самолет. Самый ближайший рейс был в два часа ночи.

Оставаться в отеле было невыносимо. Если он поедет в аэропорт, то хотя бы мысленно приблизится к дому.

В конце концов, Вейд оказался на борту самолета, следовавшего в нужном ему направлении. И теперь надо было пережить четыре часа полета. Ему оставалось лишь одно: ждать и думать. Мысли его немедленно обратились к женщине, о которой он не забывал ни на минуту.

Его подозрения не соответствовали словам Декстера. Пайпер отказалась от каких-либо медикаментов? В первую очередь она беспокоилась не о себе, а о ребенке? Это не похоже на ту Пайпер, которую он оставил дома. Она говорила что-то о том, чтобы избавиться от ребенка, как она сделала это уже один раз. Но она отказалась принимать лекарства ради сохранения здоровья ребенка. Так вряд ли поступила бы женщина, которая хотела избавиться от него.

Вейд стал вспоминать их разговор в детской комнате. Пайпер ни разу не сказала о том, что хотела бы избавиться от ребенка. Она пыталась убедить его: потеря их первого ребенка не была ее виной.

Неужели он превратно истолковал ее слова? Неужели он ошибался насчет ее? Сердце его сжали железные тиски. И, в конце концов, Вейд позволил себе взглянуть в лицо правде. Он видел доказательства своими собственными глазами! Пайпер действительно изменилась — стала более серьезной, более ответственной. Она согласилась зачать от него ребенка, хотя эта перспектива поначалу ужаснула ее.

Ей потребовалось мужество, чтобы принять такое решение. Да, конечно, он загнал ее в угол, отобрав у нее все деньги и все ее имущество, которое по праву должно было принадлежать ей. Но у нее все-таки был выбор. Она могла повернуться и уйти. Пусть и без денег, в никуда. Но такая гордая женщина, как Пайпер, не могла бы скрыться, не признав долги. И она нашла бы способ выжить.

Выжить. При этой мысли его охватила глубокая тревога. Если Пайпер больна, то больна серьезно — ведь она упала в обморок. И Вейд почувствовал: он хочет уберечь ее от всех бед. Он любит ее! Теперь ему оставалось лишь надеяться, что он сможет сказать ей об этом глаза в глаза. И попросить прощения за всю ту боль, которую он ей причинил...

Было пять часов утра, когда самолет приземлился в Окленде. Вейд одним из первых получил свой багаж, быстро прошел через таможню и направился к стоянке такси. В голове его звучало одно имя — Пайпер.

Брезжил рассвет, когда такси остановилось возле Оклендской городской больницы. Вейд хотел надеяться: золотистые лучи, проникающие сквозь мрачные облака, были признаком того, что все будет хорошо. Он поднялся на этаж, где находилась Пайпер, и увидел Мэй Риттер, выходившую из комнаты врачей.

— Вейд, как ты быстро долетел! Ты арендовал самолет?

— Нет, я не смог, иначе долетел бы еще быстрее. Как она?

— Нам удалось стабилизировать ее лихорадку, и исследование плода показало, что с ним все в порядке.

— Слава богу! Но... лихорадку? Почему лихорадку? Что с Пайпер?

Улыбнувшись, Мэй успокаивающе взяла его за руку:

— Это один из распространенных сейчас вирусов. Мы все вздохнули с облегчением, когда узнали о том, что это не рецидив малярии, хотя симптомы очень похожи. Пайпер сказала мне: она боялась этого больше всего.

— Боялась больше всего... Но почему?

— Видишь ли, Пайпер перенесла малярию, когда работала волонтером в женской клинике в Африке. Это была очень тяжелая работа, но Пайпер продолжала выполнять ее, даже когда заболела. Она никогда не говорила тебе об этом?

— Нет, я даже не знал, что она работала волонтером. — Вейд изумленно покачал головой.

Пайпер? Помогала бедным и больным?! Это не похоже на женщину, которая покинула его, но похоже на женщину, которая вернулась.

— Да, она работала в странах Африки и Азии. Ты сможешь сам расспросить ее через некоторое время.

— Да, да. Расспрошу, — растерянно пробормотал Вейд, признавшись себе: оказывается, существует другая сторона Пайпер, которую ему нужно обязательно узнать и понять. — Могу я увидеть ее?

— Она спит.

— Я не буду беспокоить ее, мне просто надо взглянуть на нее и убедиться в том, что все в порядке.

— Конечно. Я понимаю тебя. Но не буди Пайпер. Жар у нее спал, и теперь ей нужно хорошенько выспаться. Ей уже значительно лучше, и мы, возможно, отпустим ее домой — может, даже и сегодня вечером.

— Не спешите. Если Пайпер нужно находиться под наблюдением врача, то я заплачу любые деньги!

— Я уверена, с ней все будет хорошо. Обычно в таких случаях мы применяем медикаментозное лечение, но Пайпер отказалась принимать лекарства, если в этом нет крайней необходимости.

— Спасибо, — кивнул Вейд. — Где она?

Мэй указала ему на дверь палаты.

Он открыл дверь и вошел.

Свет был притушен, и Пайпер выглядела очень маленькой и одинокой на больничной кровати. Оставив свой портфель и ноутбук возле двери, Вейд подошел к кровати и тихо опустился на стул, стоявший рядом с ней.

Он всмотрелся в ее лицо. Ее щеки слегка раскраснелись от недавнего жара, но она, казалось, крепко спала, и Вейд почувствовал облегчение. Он слушал ее ровное дыхание и смотрел, как поднимаются и опускаются ее округлые упругие груди.

Он не знал, сколько времени прошло, когда Пайпер, пошевелившись под одеялом, открыла глаза.

— Вейд?

Ее голос заставил его выпрямиться.

— Позвать медсестру? С тобой все в порядке?

— Я заболела... я не нарочно, поверь мне, — прошептала она и снова погрузилась в сон.

Эти слова словно резанули его по сердцу. Каким же он был страшным человеком, если несчастная женщина, едва очнувшись и увидев его, попыталась себя защитить!

«Так тебе и надо, — горько обратился сам к себе Вейд. — Ведь именно ты всему виной. Ты неуважительно обращался с Пайпер, думая только о своих планах и не расставаясь со своей прошлой обидой. А почему? Потому что ты все еще находишься под воздействием своего отца».

Вейд давно стал взрослым человеком. Так почему же до сих пор он не мог забыть, что отец бросил его? Эта рана жила в его сердце и влияла на все его поступки и решения. Вейд достиг успеха в бизнесе, что не удалось сделать его отцу. У Вейда были богатство и положение в обществе, тогда как Эрик Коллинз так и не сумел этого достичь. И у Вейда была возможность исправить зло, превратив его в добро. Так почему же он так крепко держался за прошлое?

Он знал, что это значит — прокладывать свою дорогу в жизни, бороться с трудностями, встающими на пути, и создавать возможности там, где их никогда не было. А разве у Пайпер все было по-другому, когда она уехала из дому? Совсем молоденькая девушка стала жить самостоятельно, без всякой поддержки. И разве мог он обвинять ее в том, что она приняла тогда такое решение? Он многое не знал о ней, а теперь уже ничего нельзя было изменить, даже если бы он захотел...

Холодные тиски, сжимавшие его сердце, стали постепенно ослаблять свою хватку, когда Вейд осознал: главное для него сейчас — это ее благополучие. Он хотел любить ее, оберегать и заботиться о ней до конца жизни.

Но согласится ли на это Пайпер? Она не сказала ему о своей первой беременности. Поверит ли она, что он простил ее за это? Примет ли она снова его любовь?

Несколько часов Вейд сидел неподвижно возле ее кровати. Просто смотрел, как она спала. В обеденное время в палату заглянула Мэй, чтобы проверить свою пациентку, и приказала ему вернуться домой и отдохнуть.

Наконец он согласился, но только при одном условии — ему позвонят из больницы и сообщат, когда проснется Пайпер. У нее снова возник жар, и сегодня вечером ее, конечно, не могли выписать.

Когда Вейд возвращался домой в такси, он ничего не видел вокруг себя. Он даже не мог подсчитать, сколько времени уже не спал. Устало поднявшись по лестнице и дойдя до своей комнаты, он вдруг вспомнил о том, что Пайпер, как сообщила ему миссис Декстер, вчера вечером разбиралась в кабинете своего отца.

Может быть, ей стало плохо именно там? Вейд прошел в комнату Рекса и зажег свет. На секретере лежала кипа бумаг, которых раньше здесь не было. Вейд сел за стол и включил медную настольную лампу, которая отбросила яркий свет на разложенные бумаги.

Вейд стал просматривать их, быстро пробегая глазами. Он уже хотел сложить их аккуратно и убрать в ящик, когда на одной странице вдруг увидел слово «аборт».

Он сразу же почувствовал горечь во рту. Ему хотелось забыть об этом, и он уже почти забыл и простил Пайпер. Тем не менее, настойчивое желание узнать подробности заставило Вейда взять этот листок и внимательно его прочитать. И чем больше он читал, тем горше ему становилось.

Самопроизвольный аборт. Медицинский термин, обозначающий выкидыш, как и сказала Пайпер.

Он злился на нее столько лет, а оказалось — напрасно! Рекс с самого начала все неправильно понял. Он не смог увидеть важного слова в этом отчете — «самопроизвольный».

Обессиленно откинувшись на спинку стула, Вейд пытался осознать последствия того, о чем он сейчас узнал. Неудивительно, что Пайпер так неохотно согласилась выполнить его просьбу. Просьбу? Это было требование, черт возьми! Вейд прекрасно знал: она поставлена в такие условия, что не могла отказать ему. Пайпер была охвачена горем после смерти своего отца. К тому же ей пришлось испытать шок — оказывается, отец ей ничего не оставил. А Вейд использовал и то и другое для осуществления своих эгоистических целей. И все потому, что поклялся отомстить ей за то, что она избавилась от ребенка, которого они вместе зачали!

Вейд застонал от отвращения к самому себе. Столько лет он лелеял мечту отомстить Пайпер! Заставить ее расплатиться за то, чего она и не делала. Он обвинял ее в том, что случилось не по ее вине, что было не в ее власти.

Мысль о том, что ей пришлось вынести это горе в одиночестве, вдали от дома, без поддержки близких людей, заставила Вейда еще раз восхититься ею. Пайпер смогла это пережить и двигаться дальше, посвятив себя добрым делам, — она пошла работать волонтером.

Вейд убрал бумаги в папку и положил ее в ящик стола. Пайпер теперь не почувствует себя брошенной и предоставленной самой себе. Она больше никогда не будет одинокой. Конечно, если не оттолкнет от себя Вейда.

Пайпер сидела на краешке больничной кровати и пыталась успокоиться. Неужели вчера ей показалось, будто к ней приходил Вейд? Ведь он должен еще находиться в Апии — до вечера понедельника. Наверное, ей снился сон. Последние два дня у нее был жар, и она смутно припоминала все, что с ней происходило.

Приложив руку к животу, она почувствовала, что там, внутри, шевелится ребенок. Главное, чтобы с ним все было хорошо. Мэй заверила ее — ничего страшного не случилось. Она даже принесла в палату портативный ультразвуковой прибор, чтобы сделать УЗИ и показать Пайпер, что с ребенком все в порядке.

Теперь Пайпер знала и пол будущего ребенка. Девочка. Интересно, как Вейд воспримет эту новость? Он всегда производил впечатление мужчины, мечтающего о сыне, которому мог бы оставить свое состояние, созданное им таким трудом.

Звук открывшейся двери заставил ее поднять глаза. Будто материализовавшись из ее мыслей, в дверях стоял Вейд, и выглядел он не вполне уверенно.

— Ты готова ехать домой? — спросил он.

— Я... я думала, ты находишься в Самоа.

— Я сразу же приехал, когда услышал, что ты заболела. Кстати, Декстеры передают тебе горячий привет. Они ждут тебя дома.

«А ты? — молча спросила его Пайпер. — А ты ждешь?»

Она судорожно перевела дыхание. Он ясно выразил свои чувства к ней, когда отправлялся в Самоа.

— Ну так как? Ты готова? — снова спросил он.

— Конечно. Я жду медсестру, которая принесет мне документы на выписку. Это скоро.

— Хорошо, — сказал он.

Воцарилось молчание.

«Будь у нас нормальные отношения, Вейд сел бы на кровать рядом со мной, — подумала она, — а не стоял бы на другом конце комнаты, подперев собою стену».

— Вейд?

— Пайпер...

— Ты первый, — сказала она.

— Нет, все в порядке. То, что я хочу сказать, может подождать. Лучше я скажу тебе об этом дома.

Пайпер почувствовала, как страх сжал ей горло. Интересно, что это такое, чего он не может сказать ей здесь, прямо сейчас? Неужели он считает ее виноватой в том, что случилось?

— Что ты хочешь мне сказать? — спросил он тихо, прерывая ее мысли.

— Сегодня утром я узнала пол нашего ребенка. Сказать тебе?

Вынув руки из карманов, Вейд подался вперед:

— Конечно, я хочу знать!

— Это девочка.

Она увидела, как множество эмоций, сменяя друг друга, отразились на его красивом лице. Недоверие сменилось чистой радостью, которая осветила его глаза, сверкнувшие, как сталь.

— Девочка? Потрясающе! У меня... у нас будет дочь!

— Да, — с задумчивой улыбкой произнесла Пайпер.

Но это сейчас не имело для нее особого значения. Вейд не хотел, чтобы она растила их ребенка. Он ясно сказал ей об этом.

— Не знаю почему, но мне всегда казалось, что у нас будет мальчик. — Вейд стал расхаживать по комнате. — Дочь. — Он произнес это слово с ноткой невероятного изумления.

— Ты не возражаешь? — спросила Пайпер, почувствовав тревогу за ребенка. Ведь он хочет дочь не меньше, чем сына.

— О, совершенно! — Вейд просиял. — Никогда не думал, что мне так повезет. Спасибо за то, что сказала мне.

И снова она уловила в нем нерешительность, которую подметила еще в тот момент, когда он только появился.

В палату вошла медсестра с документами на выписку, толкая перед собой кресло-каталку.

— Мне это не нужно, — запротестовала Пайпер.

— Нет, нужно! — твердо сказал Вейд.

Пайпер бросила на него недовольный взгляд:

— Я хорошо себя чувствую.

— Ты еще не совсем окрепла.

Сдавшись, Пайпер уселась в кресло-каталку, удивившись тому, что Вейд так заботится о ней. И, кроме того, она вдруг почувствовала, что у нее нет сил спорить с ним. Он, конечно, был прав относительно того, что она еще не совсем окрепла.

Поездка домой прошла почти в полном молчании, прерываемом лишь вопросами Вейда о том, как она себя чувствует. Оказавшись дома, Пайпер сразу же попала в заботливые руки миссис Декстер.

Наконец она удалилась в свою старую комнату и улеглась на кровать, обложенную кучей подушек. На столике лежали журналы, и стояла бутылка с водой.

В спальню зашел Вейд и закрыл за собой дверь.

— Тебе удобно?

— Спасибо большое.

«Если он спросит еще раз, как я себя чувствую, я, наверное, закричу», — подумала Пайпер.

— Ты можешь со мной поговорить?

Пайпер напряглась.

Вот он, настал момент расплаты! Сейчас Вейд будет обвинять ее в том, что она не следила за собой должным образом и подвергла риску жизнь ребенка.

— Да, могу, — воинственно произнесла она.

— Можно присесть? — Вейд жестом указал на край кровати и сел.

Несколько бесконечно долгих секунд он смотрел в пол и молчал, но затем повернулся к ней:

— Я хочу попросить у тебя прощения.

Пайпер ожидала от него всего чего угодно, но только не этого. Потянувшись к ней, Вейд взял ее за руку и стал тихо, словно не замечая, водить большим пальцем по ее запястью вверх и вниз.

— Я плохо с тобой обращался, Пайпер, и ужасно жалею об этом. Мне нечего сказать в свое оправдание, кроме того что я был упрямым дураком, но я надеюсь, когда-нибудь ты простишь меня. — Вейд вздохнул и продолжил: — Ты мало знаешь о моем отце и о моем прошлом. Отец бросил меня, возложив заботу обо мне на государство. Я поклялся, что никогда не стану таким человеком, как он. Я буду заботиться о собственном ребенке всегда, при любых обстоятельствах. Именно поэтому я так разозлился, когда узнал о... твоем выкидыше. — Пайпер тихо вскрикнула от изумления, и он прямо взглянул в ее глаза. — Да, я знаю, что это был выкидыш, и очень сожалею, что тебе пришлось пройти через все это одной.

— Откуда ты узнал об этом? — наконец выговорила она.

— Я увидел бумаги, которые ты просматривала в кабинете Рекса. — Его пальцы крепче сжали ее руку. — Я ошибался. Но если у меня снова будет шанс, пожалуйста, поверь мне, я буду вести себя совсем по-другому. Я, конечно, не заслуживаю этого, но могу я просить тебя остаться со мной? Мы будем вместе растить нашу дочь, как в настоящей семье...

— В настоящей семье? — Что он имел в виду? Неужели она могла надеяться?

— Я люблю тебя, Пайпер. Я люблю тебя так, как никогда и никого не любил в своей жизни. Умоляю тебя, дай мне еще один шанс! Позволь мне любить тебя, заботиться о тебе и оставаться с тобой каждый день, до конца жизни.

— Вейд... — В глазах Пайпер появились слезы, голос дрожал. — Я не заслуживаю этого...

— Ты заслуживаешь гораздо большего, поверь мне!

— Когда-то я думала, что безумно люблю тебя, но мои прежние чувства не могут сравниться с тем, что я испытываю к тебе сейчас. Я была молодой и глупой, поэтому не понимала, что означает мое требование к тебе — уехать вместе со мной из страны. Я хотела только одного: быть для тебя главной. Всю свою жизнь я была у отца на втором месте — после его работы. И что бы я ни делала, как бы ни старалась, он уделял мне внимание не больше пяти минут. Я знала, он любил меня по-своему, но мне всегда этого было мало. В конце концов, я от всего отказалась. — Подняв руку, Пайпер дотронулась до его лица. — Вейд, дай мне шанс доказать тебе: я достойна твоей любви.

— Ты более чем достойна, — запротестовал он, целуя ее ладонь. — Это была моя ошибка. Я не понимал, как ты тогда нуждалась во мне. Мои планы были превыше всего. Ты полностью расстроила их, и я не знал, что мне делать, как удержать тебя возле себя.

— Мы тогда были слишком молоды, чтобы все понять. Я люблю тебя, Вейд. Сейчас я повзрослела, и ты можешь положиться на меня в любых обстоятельствах.

Вейд нагнулся, чтобы осторожно вытереть слезы с ее лица:

— Я знаю, что могу положиться на тебя, Пайпер. Мы оба совершили ужасные ошибки, но наконец, нашли в себе мужество извлечь из них урок. Ты выйдешь за меня замуж? Хочешь стать моей женой?

— Да, да, да! Я выйду за тебя замуж!

— Тогда тебе надо находиться лишь в одном месте, — сказал Вейд, поднявшись и откинув край ее одеяла.

— Где же это? — спросила Пайпер, тихо рассмеявшись.

— Вместе со мной, — просто сказал он, поднимая ее на руки и направляясь в свою комнату.

И когда Вейд бережно положил Пайпер на свою кровать, а затем обнял ее и крепко прижал к себе, для обоих стало ясно: отныне она всегда будет главной ценностью в его жизни. Всегда.

Внимание!