Сказки о тонких материях

* * *

– Я тебя люблю.

Душа вздрогнула и проснулась.

– Я тебя хочу.

«Меня?..»

Душа распахнула пошире окошки глаз и выглянула наружу.

Перед ней стояла другая душа, молодая и симпатичная, одетая в красивое ухоженное тело.

В ответ на немой вопрос чужая душа успокаивающе помахала рукой: всё, мол, в порядке, не обращай внимания.

Душа кивнула, поставила тело на автопилот, свернулась калачиком и уснула. Происходящее её никак не касалось.

* * *

Иду по улице, а там люк не закрыт. А я, как назло, замечтался и в упор ничего не вижу!

Только собрался туда навернуться – как ухватила меня за левое плечо чья‑то мозолистая рука и в сторону рванула, в самый последний момент.

Оборачиваюсь я – а там черт. Как есть черт, с рогами и копытами, а сам весь аж трясется от нервного напряжения и бормочет только: «Ах ты ж гад! Да что ж ты делаешь, сволочь?»

Я вкратце расскажу. Это был мой бес‑хранитель. Работа у него такая – меня оберегать.

Почему не ангел? Ну вот так получилось.

Я ведь, оказывается, если ему верить (а чего бы и не верить, сам всегда подозревал!), сволочь редкостная. Такие сволочи встречаются по одной на миллион. Очень у Преисподней на меня грандиозные планы были. А я их, типа, подвел. Ну вот лень мне гадости творить! Как ни крути, а если мне вот сейчас помереть – для Ада я потерян. Что‑то простится, на что‑то амнистия выйдет, опять же, Суд проявит милосердие – и только они меня и видели. Так что Аду моя смерть очень даже невыгодна, пока есть хоть какая‑то надежда.

А Небеса, напротив, вовсе бы не возражали. Вот и выходит, что оберегать меня приходится бесу‑хранителю. А ангел, наоборот, всё больше подножки ставит.

* * *

Я читал криминальную хронику. Бес сидел на моём левом плече и болтал ногами. Ангел‑хранитель, как и положено, незримо парил над другим плечом.

– Маньяка‑убийцу поймали, – сообщил я. – Семнадцать человек задушил!

– Четверых, – зевнул бес.

– Но он же сам признался!

– Псих, вот и признался. Набивает себе цену. Читай дальше. Кого там ещё поймали?

– Этого, который украл сорок миллионов. Завтра суд.

– Дадут два года, – со знанием дела кивнул бес. – Через три месяца освободят условно.

– Что‑то мало, – усомнился я.

– Мало?! Да он этих миллионов в глаза не видел! За что его сажать?

– Как – не видел? Он же сам пришёл, с повинной…

– Мало ли, пришёл… Ему сказали: «На тебе два миллиона, только скажи, что украл сорок.» А он что, дурак, от таких денег отказываться?

– Насильника поймали, – хмуро продолжил я. – Серийного. Педофила.

– А этому четыре года, – радостно подхватил бес. – Выпустят через три, за хорошее поведение.

– И он больше не будет никого насиловать?

– Он больше не будет попадаться, – уклончиво ответил бес.

– Хреново.

– Да уж. Дурацкое у вас судопроизводство, и сроки смешные. То ли дело у нас!..

– А кстати, – я закрыл газету, – какое наказание его ждёт у вас?

– У нас? – хихикнул бес. – Его ждут сорок юных дев, прекрасных лицом и телом.

– Э‑э?!. Минутку, а разве это не?..

– No comments, – сухо отозвался ангел из‑за правого плеча.

– Ха! – бес снисходительно улыбнулся. – Ты просто не представляешь себе, что могут сотворить сорок юных дев с одним педофилом!

* * *

– Послушай, – спросил я беса, – почему ты такой вредный?

– Я – вредный?! – подпрыгнул бес. – Да ты вообще знаешь, кто я такой?!

– Знаю. Ты – злое искушающее начало, живущее в человеке.

– Вот именно, в человеке, – горько скривил губы бес. – Не будем уточнять, где именно. Ты хоть представляешь себе мои жилищные условия? И могу ли я после этого любить людей?

* * *

У каждого человека есть свой ангел‑хранитель. Сколько людей на свете – столько и ангелов.

Не понимаете, к чему я клоню?

Небеса – они, конечно, не ограничены в ресурсах, но тоже их берегут. Зачем держать толпу из нескольких миллиардов ангелов, когда можно взвалить их работу на кого‑то еще?

Все мы, люди, существуем на нескольких планах бытия. Слышали о таком? На этом плане – мы ходим, разговариваем, обмениваемся дисками, курим в специально отведенных доя этого местах – а на верхнем плане бытия мы совсем‑совсем другие. То есть, вообще‑то, те же самые, но с другой точки зрения. Как‑то так.

Я вот, например, прекрасно знаю, кто мой ангел‑хранитель.

Каждое утро мой персональный ангел просыпается по будильнику, потягивается, некоторое время приходит в себя, прежде чем пойти умываться и чистить зубы; потом одевается и завтракает, идет на работу, где перебирает какие‑то бумажки, стучит по клавишам и спорит с начальством – и в это же самое время незримо парит надо мной, следя за тем, чтобы чего не вышло.

Конечно, за всем не уследишь. Ангелы тоже не всемогущи. Да и нижний план мешает – то в автобусе обматерят, то дождь промочит, а то и на ногу кто‑нибудь поставит чемодан. Это отвлекает. И соответственно, над моей головой сразу начинают собираться тучи. Поэтому я сразу узнаю, когда моему ангелу плохо или тоскливо – это бывает в те дни, когда плохо и тоскливо мне самому.

Мой ангел старается изо всех сил. Он вообще очень ответственная и аккуратная личность. Его и на нашем плане за это ценят на работе.

Стоит мрачным тучам сгуститься сверх допустимой нормы – ангел тут же бросается их разгонять и, как маленький Атлант, удерживает надо мной кусочек неба. И пока с ангелом всё в порядке – небо на меня не упадет.

К сожалению, не могу сказать, чьим ангелом я являюсь сам. Это знание от меня закрыто. Зато я знаю другое.

У каждого человека есть свой бес‑искуситель. Сколько людей – столько и бесов.

Каждое утро я просыпаюсь по будильнику, иду умываться, одеваюсь и выхожу по своим делам. Но в то же время…

…я спускаюсь на свою настоящую работу. Туда, в преисподнюю. Чтобы направлять шаги своего подопечного.

Я подставляю свои ладони под его ступни, незаметно разворачивая в нужную сторону. Очень аккуратно подставляю, с ювелирной точностью – меня и в этом мире на работе ценят за точность. Мой подопечный может идти спокойно – кривая дорожка будет ровной и гладкой, без выбоинки, без камешка, без коварного порога. И пока со мной всё в порядке – земля не дрогнет под ногами моего ангела‑хранителя…

* * *

Группа прибыла в новый мир. Совершенно чудный, местность теплая, деревья зеленые, туземцы дружелюбны. Чего еще и желать!

«Ну, говорит один, здесь будем обустраиваться, нести просвещение в массы. Наладим торговлю, разовьем ремесла и все такое прочее».

«Нее, говорит старший, так нельзя! А вдруг здесь уже есть другие Прогрессоры? Или раньше были? Нехорошо получится, если в чужую работу вмешиваться начнем. Вот что, ты сходи к их старейшинам, или кто у них тут, и повыспрашивай, не спускались ли к ним раньше другие боги на огненной колеснице?»

Ну, гонец прибывает в какое‑то племя, познакомился, произвел благоприятное впечатление и спрашивает: «Так, мол, и так, к вам боги на огненной колеснице не прилетали? Которые молниями швыряются, горы двигают и всякие прочие чудеса творят?»

«Нет, говорит старейшина, такого не было. Было, правда, что‑то похожее лет двести назад. Залетали к нам пришельцы с другой планеты, отсюда в четырнадцати световых годах. Но не на колеснице, а в межпланетном крейсере с трехфазным полихордомионным двигателем на ионной тяге. А вместо молний у них были ручные сдвоенные плазмометы со сменным магазином на 16 зарядов каждый».

Возвращается гонец к группе.

«Ну, что?»

«Да ерунда. Обыкновенное примитивное племя, со своими дикими верованиями. Можно обустраиваться.»

«Отлично! – говорит старший. – Гелиос, разгружай колесницу! Аид, открывай портал. Зовите гекатонхейров, пусть передвинут вон ту гору, на ней и обоснуемся. Как она называется, Олимп? Красивое название, мне нравится».

* * *

Архангел взял в руки трубу и вздохнул.

– А может, не надо?..

– Иди, иди. Труби.

Архангел пожал плечами и полетел на Землю. Грозный величественный мотив Апокалипсиса звучал у него в голове, рвался наружу, труба жгла руки. Ничего, уже скоро.

Земля приближалась, а вместе с ней приближался и обычный городской шум. Архангел пролетел мимо распахнутого окна, и его обдало фугами Баха. Другое окно окатило Архангела рок‑н‑роллом. Из полутемного дворика его догнал перебор гитарных струн, проезжающий автомобиль оглушил сочным негритянским басом. Эфир вокруг Архангела гудел от дикой смеси мелодий: кантри, Моцарт, хэви металл, Мирей Матье, Боб Марли, Утесов…

Добравшись до места, Архангел напряженно нахмурил брови. Как там начинается его партия трубы?.. Турум‑турум… нет, не то. Трум‑ту‑ру‑рум… нет, это он уже где‑то слышал, что‑то похожее, но вот как‑то… Архангел прижал трубу к губам и попробовал сыграть, но сразу понял, что дико фальшивит. Мотив, так долго и с таким трудом заучиваемый, отступил куда‑то на задний план, а вместо него настойчиво крутилась подхваченная по пути легкомысленная мажорная песенка. Архангел для порядка подудел на разные лады, но ничего, конечно, не произошло. Апокалипсис – вещь серьезная, всё должно быть по заведенному порядку. Вольности тут не пройдут.

Подхватив трубу, Архангел полетел назад.

– Ну, что?

– Опять то же самое, – вздохнул Архангел. – Но я выучу! И обязательно справлюсь. Честное слово!

* * *

Невзрачный кустик на склоне горы неожиданно откашлялся, напугав овец. Пастух растерянно моргнул.

– Кхм! – заговорил куст. – Раз‑два‑три, раз‑два‑три, как меня слышно?

– Я слышу, – осторожно ответил пастух.

– Подойди поближе.

Пастух подошел.

– Отлично. Итак, от тебя произойдет великий народ, – торжественно провозгласил куст. – Всё.

– Что значит «всё»? – не понял пастух.

– Значит – всё, конец сообщения. Что‑то неясно?

Пастух помотал головой.

– Ничего не понимаю. Во‑первых, ты кто такой?

– Говорящий куст.

– Говорящих кустов не бывает.

– Вот именно. Я – чудо.

– А‑а, ну если так… А что там про великий народ?

– Он от тебя произойдет.

– Я не женат.

– Женишься. И вообще, это необязательно.

Пастух помолчал.

– А почему? – спросил он наконец.

– Что – почему?

– Ну за что мне такое? Я же обычный пастух, ничего особенного… Почему именно я?

– Ну, от кого‑то же должен произойти великий народ? – рассудительно заметил куст. – Считай, что ты выиграл в лотерею.

– Спасибо.

– Не за что.

– А можно подробнее, про этот народ? Чем он будет такой… великий?

– Своей миссией, – ответил куст. – Этот народ будет существовать затем, чтобы сплотить все остальные народы мира для борьбы с общим врагом.

– О как! – пастух уважительно присвистнул. – А кто этот общий враг?

– Произошедший от тебя народ, – услужливо пояснил куст.

– Погоди. От меня что, произойдут два народа?

– Да нет, – вздохнул куст. – В том‑то и дело, что только один.

– Ты хочешь сказать, что нас…

–.. будут бить, – подтвердил куст.

– То есть в каком смысле – бить?!

– В буквальном.

– Я не согласен! – решительно заявил пастух.

– А твоего согласия никто и не спрашивает, – успокоил его куст. – Я не уговаривать тебя явился, а поставить в известность.

* * *

– Эй, пастух! – раздался голос свыше.

– Я здесь, чего надо?

– Вставай и иди из этой страны в ту, которую я укажу.

– А зачем?

– Что значит, зачем? Я так велю!

– Да я же и не возражаю. Просто хочу знать, зачем.

– А тебе не все равно?

– Нет, конечно! К примеру, если мануфактурой торговать, то это одно дело. А если селедкой – совсем другое!

– Никакой селедкой я тебя торговать не посылаю…

– Значит, мануфактурой?

– Нет. Я тебя вообще не посылаю, чтобы торговать. Я…

– Что, совсем торговать нельзя? Даже семечками?

– При чем тут семечки?! Я говорю, вставай и иди в страну, которую я тебе укажу!

– А что там?

– В смысле?

– Ну, что есть в этой стране такого особенного? Ведь не просто так посылаешь, верно?

– Не просто так.

– Понимаю, понимаю… А где оно находится, если это не коммерческая тайна?

– Что – оно?!

– Хорошее дело! Кто это должен знать, я? Кто кого туда посылает?

– Я! Тебя! Посылаю!

– Правильно. Вот я и спрашиваю, зачем?

– Да чтобы от тебя там произошел великий народ!

– Какой именно?

– Какой?.. Ну, теперь уже очевидно, какой народ от тебя произойдет!

* * *

– Добро пожаловать! – ласково улыбаясь, привратник распахнул ворота.

– Ой, а где это я? – испугалась душа.

– Перед Райскими Вратами, – объяснил привратник.

– Но… это же не могут быть Райские Врата!

– Почему?

– Ну… вот! – душа указала на табличку возле ворот: «Оставь надежду всяк, сюда входящий».

– Ну и что? – удивился привратник. – Всё правильно, снимите надежду и сложите вот сюда, в ящичек.

– Но эта надпись должна быть перед Вратами Ада!

– С чего вы взяли?

– Ну… так принято считать.

– Ошибочное мнение, – пожал плечами привратник. – Надежда – сама по себе жестокая пытка, как же в аду без нее? Там ведь все не просто мучаются, а еще и надеются на что‑то. На реабилитацию, на реинкарнацию, да мало ли… А вот для тех, кто попал сюда… – привратник вздохнул. – Для них уже никакой надежды нет.

* * *

– Я где? – спросила душа.

– В раю, – ответил черт.

– А почему в раю черти? Ой, и сковородки тоже?! Может, это все‑таки ад?

– Нет никакого ада, – устало проговорил черт. – Всё это ваши языческие выдумки.

– А рай есть?

– Рай есть.

– А почему в раю черти? И сковородки?

– Потому что ада нет! И куда чертям деваться? Только сюда.

– А сковородки зачем?

– Для готовки. А для чего же еще?

Душа огляделась.

– Да, действительно… Похоже на большую кухню.

– Кухня и есть. Здесь готовят райские блюда. Так что давай, включайся!

Черт протянул душе нож.

– Это зачем?!

– Ну, ты же грешил? Грешил. Значит, наряд вне очереди. Иди вон в тот угол, чистить картошку. А потом будешь шинковать лук. И сковородки драить.

– А еще говорил, ада нет… – мрачно проворчала душа.

* * *

Ад. На расчищенном пространстве стоит удобное кресло. Рядом на столике – коробка дорогих сигар, свежие журналы. В баре – напитки на любой вкус. На столе – компьютер. За соседним столиком – сногсшибательно красивая и отзывчивая секретарша. Бесы докучают редко, и при этом всегда уважительны и подобострастны.

Это посмертные муки одного ничтожества. Который даже нагрешить‑то толком не сумел.

Он пользуется всеми этими благами, но при этом прекрасно понимает, что ничего на самом деле не заслужил.

И это знание его гнетет…

* * *

– Кто такой? – сурово спросил ангел на входе.

Человек коротко охарактеризовал себя в сочных и емких выражениях.

– Угу, есть такой, – ангел поставил галочку в ведомости. – А это?..

– Гаф! – сказала собака.

– Это со мной, – объяснил человек.

– Людей с собаками мы не пропускаем, – сообщил ангел.

– Это почему же? Оттого, что у них нет души?

– Душа есть у всего живого, – нравоучительно заметил ангел. – У неживого тоже, но об этом тебе еще рано знать.

– Ну так в чем проблема?

– В тебе.

– Во мне?!

– Ну да. Ты же человек, у тебя душа бессмертная. А рай – царство смерти.

– Я не понимаю…

– А тут и понимать нечего.

Ангел распахнул ворота рая, где благоухали цветы, порхали бабочки, бродили звери, волк спал в обнимку с ягненком…

– Иди давай, – он подтолкнул собаку внутрь.

– А тебе – туда! – с этими словами ангел ухватил человека за шиворот и метким пинком отправил обратно на землю. – Возрождайся, бессмертный.

* * *

– Бог умер, – прошептал философ и зажмурился, ожидая грома небесного. Но ничего не произошло. Небеса не спешили карать его за озвучивание столь дерзновенной мысли.

– Бог умер! – уже увереннее заявил философ. – Ха! Вот оно, живое свидетельство.

Он поднял лицо и закричал:

– Бог умер!

Небо оставалось чистым и безоблачным.

Человек набрал побольше воздуха и заорал изо всех сил:

– БОГ УМЕР!!!

– Ну чего ты шумишь? – отозвался голос с неба.

– Ой… Простите.

Человек испуганно ссутулился, когда над его головой появился ангел с горящим мечом в руке.

– Простить? – равнодушно переспросил ангел. – Это можно.

Он вбросил меч в ножны и уставился на человека с брезгливым осуждением.

– Бог не умер. Бог спит. А ты тут орёшь!

– Я не знал… Как – спит?!

– Да вот так, спит. Уснул и, может, видит сны.

– Какой ужас! Даже просто сон разума порождает чудовищ, а если уснул сам Бог… Надо немедленно его разбудить!

– Ты серьезно? – удивился ангел.

– Конечно!

– Знаешь, я бы не рекомендовал, – ангел задумчиво почесал за ухом.

– Почему?

– Потому что чудовища, порожденные сном разума – это, в частности, ты…

* * *

Демиург строил новый мир.

– Да будет свет! – сказал он. И стало по слову его.

– Хорошо, – кивнул демиург, – а теперь разделись, мироздание, на небо и землю!

И стало по слову его.

– Хорошо, – сказал демиург. – А теперь пусть появятся моря и океаны.

И стало по слову его.

– Хорошо, – сказал демиург. – А теперь пусть земля прорастет травой. Хорошо. И деревьями тоже. Про кусты не забываем!

И стало по слову его.

– Хорошо. А теперь животные, гады всякие, птицы, звери…

И стало по слову его.

– Ну и напоследок, человек.

Демиург замесил в корыте глину и вылепил человека. Человек тут же схватил корыто и вывалил остатки глины на голову демиургу.

– ***** **** ****:‑(!!!!! – сказал демиург.

И стало по слову его.

* * *

– Ну чего ты орешь? – недовольно скривился архангел и приоткрыл один глаз. – Что там опять случилось?

– Вставай! Скоро твой выход, а ты…

– Отстань, – лениво отмахнулся архангел и снова закрыл глаза. – До моего выхода еще далеко.

– Так ведь Конец Света! Война Гога и Магога!

– Нашел, чем удивить! – хмыкнул архангел. – Можно подумать, был хоть один год, чтобы какие‑нибудь Гоги‑Магоги не воевали. Что же мне, каждый раз трубить почем зря? Вот если бы вдруг все Гоги‑Магоги разом перемирились, да и стали бы жить в любви и согласии – ну, брат ты мой, тогда можно было бы смело считать, что настал Конец Света!

* * *

– Я не понимаю, чего вам еще надо! – попятился от толпы Пророк. – Разве я вас не провел через Тростниковое море?

– Провел.

– Разве я не водил вас сорок лет?

– Водил. Еще как водил!

– Разве не привел в Страну Обетованную?

– Привел. Куда‑то привел, точно.

– Так чего же вы еще хотите?!

– Жрать хотим, – отозвалась толпа.

Пророк посмотрел на алчно горящие глаза и оскаленные зубы – и ему стало неуютно.

– Меня есть нельзя, – на всякий случай напомнил он. – Я костлявый!

– Ничего, – откликнулся кто‑то из толпы, – разберемся.

– Чудо давай! – подал голос еще кто‑то. – Чтобы жрачки побольше! И повкуснее!

Пророк смиренно возвел очи горе.

– Они жрать хотят, – пожаловался он небу, – дай им что‑нибудь.

С неба немедленно свалился огромный ком чего‑то белого, аппетитного, вкусно пахнущего.

– Это что? – насторожилась толпа.

– Манна небесная, – устало ответил Пророк. – Жрите.

Толпа налетела на манну, заглатывая ее огромными кусками, толкаясь и переругиваясь. Пророк снова поднял голову к небесам.

– А для меня что‑нибудь будет? – спросил он. – Вроде всё, что надо, сделал…

В небесах блеснуло, и сверху упал сияющий диск. Пророк вознес молчаливую благодарственную молитву и коснулся диска губами. Диск поплыл вверх, а вместе с ним поплыл и Пророк, по‑прежнему прижимая губы к металлу.

– Ты смотри, вознесся! – сказал кто‑то из толпы, на секунду оторвавшись от еды.

– Живьем, – подтвердил другой.

– А чего он так дергается‑то?

– Религиозный экстаз, наверное.

– А по‑моему, ему больно.

– Одно другому не мешает. Да ты ешь, не отвлекайся.

И они снова принялись заглатывать подкормку. А висящий на блесне Пророк возносился всё выше и выше…

* * *

– Создатель! – обратился Горшок к Гончару. – Вот ты меня сотворил из глины…

– Ну, сотворил.

– Я благодарю тебя. Но в чем смысл моего существования? Какая высшая цель? Зачем я вообще нужен?

– Что значит, зачем? Ты что, не рад, что ли?

– Я рад, конечно! Но я хотел бы знать…

– Нет уж, ты, пожалуйста, определись! Чего ты хочешь: знать или радоваться?

* * *

Седьмое небо. Два мрачных мужика величественного вида разбирают хрустальные панели и аккуратно складывают в стопочку.

– Вообще‑то, давно пора было апгрейд делать, – сказал один, откручивая головку болта, – эта старая система мироздания уже лет триста на ладан дышала!

– Вот‑вот! – подхватил второй. – Стена вокруг Океана никуда не годилась. Вечные утечки; мне уже надоело постоянно дыры затыкать.

– И слоны слишком много жрали.

– А черепаха вообще какая‑то тормознутая.

Ухватив очередную секцию, они отсоединили ее от хрустального купола небес и принялись разбирать на отдельные панели.

– А какую систему сейчас будут ставить, не знаешь?

– «Континуум‑586».

– Это которая с центральным расположением светила?

– Угу.

– Говорят, мощная разработка.

– Мощная. Главное, Землю обещают круглую. Какой‑то там фокус с гравитацией, я не понял.

– То есть, вода больше не будет проливаться?

– Говорят, не будет. Правда, в прошлый раз тоже обещали…

– Слонов жалко. Хотя, конечно, жрали много.

– Что слоны! Гелиоса жалко!

– Ничего, переквалифицируется.

– А, ччерт!

Стеклянная панель треснула, раскололась и мелкими осколками осыпалась вниз.

– Желание загадал?

– Зачем?

– Новое правило такое. Видишь падающую звезду – загадывай желание.

– А сбудется?

– Неизвестно. Но надо загадывать.

Дальше работали молча. Разобранный купол упаковали в коробки, пронумеровали и отправили на склад. Развесили по местам планеты и спутники, откалибровали их массу, скорость и наклон оси. Включили солнце, и всё завертелось.

– Работает?

– Да вроде работает…

– Вода не проливается?

– Кажется, нет.

– Луна как‑то косо сидит, не находишь?

– Не нахожу. По‑моему, все нормально.

– Начальства не видно?

– Нет пока. Через час придет.

– Отлично! У нас есть еще час поиграть в «Цивилизацию».