Глава десятая Поиски Лунного камня

Всю ночь шел снег, и утром на улице почти невозможно было пробиться сквозь сугробы. Когда Олеся оказалась ушколы, то успела двадцать пять раз пожалеть, что вообще вышла из дома. Трудолюбивые пешеходы проделали в снежной пелене узкие тропинки. Идти по ним было неудобно – малейшее неловкое движение, и ты оказываешься в снегу.

Глаза, привыкшие за год к четким формам, скользили по покатым бокам сугробов, не задерживаясь ни на чем. Все вокруг было сказочно красивым – засыпанные дорожки, согнувшиеся под тяжестью снега деревья, нахохлившиеся воробьи. Олесе показалось, что она даже снегиря увидела – его малиновая грудка мелькнула на ветке рябины. Прохожие шли медленно, словно насыщенный снегом воздух не позволял им двигаться быстрее. Из-под колес буксующих машин вырывались фонтанчики снега. Каждое движение оставляло след – шаг, поворот, даже дыхание. Было не так холодно, но изо рта вырывался легкий парок. Кажется, вот-вот услышишь бубенцы саней Снежной королевы. Она проедет мимо и глянет тебе прямо в глаза. От одной этой мысли в груди становилось зябко, так что хотелось потуже запахнуть куртку.

Олеся огляделась. Стекла припаркованных вдоль дороги машин были заиндевелыми, словно в них посмотрела Снежная королева.

Сказка… Да, вот такая у них сказка…

Как же не хотелось уходить с улицы, снимать куртку, растворяться в душных коридорах школы. Что ее там ждет? Предпоследний день. Придет Стеша, и все начнется заново – крики, ругань и обвинения. Сегодня Червяков должен был решить – быть или не быть их вечеринке. Хотя без денег какая уж тут вечеринка?

А если Генке не удастся ничего найти, где же они возьмут такие большие деньги, чтобы вернуть народу?

у^Это вчера все было хорошо, а сегодняшняя ее сказка норовила закончиться грустно…

Снег вокруг перестал сверкать и погас, сугробы показались кривобокими и грязными, воробьи – общипанными.

А ведь первая – алгебра…

На ступеньках Маканина в последний раз оглянулась. Нет: волшебство исчезло, можно было спокойно отдавать себя в руки школы.

Помимо обычных школьных дел, у нее было Большое Задание, которое ей вчера вечером по телефону дал Сидоров. Она ничего не поняла из его путаных объяснений, но помочь согласилась.

Математика началась, а Беленькой все не было. Это плохо. Маканина с сомнением косилась на Сидорова, но он читал книгу и не отвлекался.

Внутри у нее что-то нехорошо защекотало. Ой, быть скандалу!

– До конца четверти осталось два дня, – неприятно растягивая слова, вещал Червяков.

– И неделя до Нового года, – не мог не вылезти вперед Васильев. Андрюха сидел все там же, перед столом учителя, рядом с Рязанкиной. Что между ними произошло вчера, никто не знал, но сегодня они снова были вместе. По крайней мере, Ксюша делала вид, что ничего не случилось.

Юрий Леонидович недовольно постучал ладонью по журналу, дожидаясь тишины.

– Алевтина Петровна разрешила вам завтра провести классный огонек, – равнодушно сообщил он.

Народ радостно загалдел.

– Только я что-то не понял, – математик говорил тихо, но его все слышали – при звуках его голоса шум мгновенно смолкал. – Что у вас происходит с деньгами? Очередное ЧП?

Губы его расползлись в довольной ехидной улыбке.

В классе наступила гробовая тишина. Если Червяков обнаружит пропажу денег – то донесет Алевтине, а та, в свою очередь, не только запретит им вечеринку, но и устроит веселую жизнь всему 9-му „Б“.

– А это вы у Беленькой спросите, – завел привычную песню Васильев, но договорить ему не дали.

– Почему? У нас все готово, – поднялся со своего места Сидоров. В руках его был конверт.

Точно такой же, как и тот, в который Олеся собирала деньги!

– Нашел?! – ахнул Андрюха и помчался к Генке.

Не спрашивая разрешения, он вырвал у него из рук конверт и заглянул внутрь.

– Что… что это за бумажки? – срывающимся голосом спросил он.

– Это пригласительные билеты, – довольно улыбнулся Генка и кивнул Маканиной. Олеся выползла из-за парты и приблизилась к окну. Вся стена вдоль подоконников была голой, без штор.

На школьном дворе печальный дворник сгребал снег в огромные сугробы.

– Их получат те, кто сдавал деньги, – продолжал говорить Сидоров, краем глаза наблюдая за Олесей. Он снова кивнул, и Маканина ткнула пальцем в стекло.

– Смотрите! – фальшиво заахала она. – Смотрите, что там!

Класс, как по команде, сорвался с места.

Впереди всех был Васильев. Он перепрыгнул через ближайшую к нему парту, схватился за тонкую трубу центрального отопления, идущую от батареи вверх, к потолку, и перегнулся через подоконник.

– Где? Где? – громче других кричал он.

– В Караганде! – гаркнула ему в лицо Олеся и стала пробираться сквозь толпу к Сидорову.

– А что там? – неслось со всех сторон.

– На кого смотрим?

– Уже ушел…

– Что все это значит? – Математик отошел от окна. Он был заметно раздражен странной выходкой Маканиной.

Сидоров сидел на своем месте и глядел в спины столпившимся около окна одноклассникам.

Из-за трубы, соединяющей батарею с потолком, торчал белый конверт.

– Что и требовалось доказать, – развел руками Генка.

– Получилось? – от нетерпения Олеся танцевала на месте.

– Как нельзя лучше, – довольно улыбнулся Сидоров, выдергивая конверт из-за трубы.

– Юрий Леонидович, разрешите? Мы на секундочку.

– Чего у вас получилось? – нахмурился Червяков.

– Не трожь! – запоздало кинулся к забытому конверту Васильев. – Я еще не посмотрел!

– Что опять потеряли? – недовольно пробубнил Когтев.

– Все нашли! – Генка поднял над головой конверт.

– Деньги? – захлопала в ладоши Плотникова.

– Деньги сейчас будут! – Сквозь толпу одноклассников Сидоров стал пробираться к двери. – В каком кабинете пропал конверт?

– В биологии! – заторопилась Маканина. Ей уже не терпелось проверить Генкину версию.

– Может, вы все-таки объяснитесь? – застучал карандашом по журналу математик. – Что это за безобразие?

– Значит, в биологию! – Сидоров выскочил за дверь.

– В биологию? – удивленно переспросило несколько голосов.

– Немедленно вернитесь! Вы срываете урок! – бушевал учитель, но ребята один за другим покидали кабинет.

– Тише! Тише! – шипели самые сознательные, но сделать неслышным топот нескольких десятков ног было невозможно. Толпа пробежала по коридору и затормозила около двери в кабинет биологии.

– А что нашли-то? – шелестело над головами.

– Куда бежим?

– Что опять произошло?

– Нинель Михайловна! Разрешите? – заглянул в класс Генка.

– …и могут являться разносчиками многих… – прервала чтение биологичка. – Гена, тебе нужен свет?

– Нет, нет, я быстро!

В кабинете было темно, плотные шторы закрывали окна. На столе работал проектор, картинка горела на стене. На ней отображались несколько жучков самого неприглядного вида. Судя по всему, малыши проходили вредных насекомых. Или что-то очень похожее на это.

Генка прошел вдоль рядов, пролез за стульями к окну.

– К центральному иди, к центральному, – послышались подсказки.

Задние напирали, поэтому часть девятиклассников оказалась в кабинете. Биологичка с любопытством наблюдала за столь странным вторжением, но пока ничего не говорила.

Олеся очень волновалась. Даже ладошки вспотели от страха, что ничего не получится.

– Не так! – подбежала к Сидорову Плотникова. Она помогла запутавшемуся в шторе Генке, отдернув тяжелую ткань в сторону.

По стене здесь тоже шла узкая труба центрального отопления.

– Смотрите! – Аня так сильно отвела штору, что всем стало видно – за тонкой трубой что-то лежит.

– Эх, я там не посмотрел, – громко вздохнул Когтев.

– Ура! Это он! – радостно завопил Быковский.

– Ура! – прокатилось по третьему этажу.

– Поздравляю, – улыбнулась биологичка. – А теперь марш отсюда!

– Спасибо, Нинель Михайловна. – С конвертом в руках Сидоров устремился к выходу. – Это?

После темного класса свет в коридоре неприятно резал глаза, но этот конверт Олеся узнала бы из тысячи. Белый, без единой надписи, с погнутыми уголочками. Он чуть пожелтел от постоянно горевшего освещения, бумага покоробилась от тепла батареи.

Но это был он.

Маканина схватила конверт, пробежала непослушными пальцами по стопке купюр.

– Все? – не выдержал напряженного момента Когтев.

– Пятнадцать, – чуть не плача, прошептала она.

– Живем! – довольно потер руки Волков. – Ну что, гульнем завтра?

– Все на месте! – Олеся не верила своему счастью. С грохотом с ее плеч обвалился тяжелый камень сомнений и тревог и рассыпался в прах.

Она подняла голову и заметила Рязанкину, быстро идущую к кабинету математики.

– Как ты догадался? – теребили Генку со всех сторон.

– Элементарно, Ватсон, – усмехался Сидоров. – Васильев и сам не заметил, как засунул конверт за батарею. Положил – и тут же об этом забыл.

– Тише! Тише! – напомнила биологичка, закрывая дверь своего кабинета.

– А на Беленькую свалил, – вздохнула Смолова. – Бедная Стеша!

Девятиклассники побежали обратно к себе.

– А мы-то смотрели и не видели! – все еще сокрушался Когтев.

– Вы искали в очевидных местах – на подоконнике, за батареей. А это, – Генка ткнул пальцем в конверт, – удачно спряталось за шторой.

– Как ты догадался, что он там? – Они уже вошли в кабинет математики, но еще продолжали обсуждать случившееся.

– Нашел? – Васильев пытался сохранить равнодушие, но глаза поднять на одноклассников боялся.

– Он лежал там, куда ты его положил! крикнула Маканина, потрясая конвертом. – За батареей!

– Подумаешь, трагедия какая! – пожал плечами Андрюха и стал что-то быстро писать в тетрадке.

– Если Васильев один раз сунул конверт за батарею, он мог и повторить этот фокус. – Генка стоял около двери и говорил громко, чтобы его слышали все. – Я выстроил такую же ситуацию – он побежал к окну и, чтобы освободить руки, не задумываясь, спрятал конверт за трубу.

– Да все я помнил, – раздраженно тянул Ан-дрюха. – Пошутить нельзя? Я вас разыграл, а вы повелись как лохи!

– Ничего ты не помнил! – Маканина была возмущена этой наглой ложью. Она бы еще что-нибудь сказала, но тут заметила сидевшую на своем месте Беленькую. Как кстати она пришла!

– 9-й „Б“, обратите на меня внимание, – не выдержал Червяков. – Долго еще будет длиться этот спектакль?

Девятиклассники быстро расселись за партами. Одна Олеся была не в силах сдвинуться с места. Идти к себе? Но там сидит Стеша. Пройти вперед? Там Васильев.

– Ну, и как это понимать? – недовольно спросил Юрий Леонидович. – Что вы здесь устроили?

– Мы ходили за деньгами, – откликнулась Маканина, делая несколько шагов к столу учителя, и как можно дружелюбнее взглянула на Беленькую. Та ей ответила холодным взглядом Снежной королевы.

– Не могли перемены дождаться? – Юрий Леонидович зло смотрел на класс – Или вам уже плевать на учителей?

– Вот-вот! – ввернул Васильев. – Хулиганье!

– Заткнись! – погрозила ему кулаком Олеся. – Сам во всем виноват!

– Я-то тут при чем? – удивленно поднял брови Андрюха. – Я уроки не срываю…

– Супер! – восторженно прошептал Павел – его всегда восхищала способность Васильева пропускать мимо сложные ситуации. Не выпутываться из них, не решать возникшую проблему, а именно делать вид, что его ничего не касается.

Стеша нервно всхлипнула.

– Прекрати! – кинулась к Андрюхе Макани-на. – Ты!.. Ты знаешь кто?

– Ну, кто? – усмехнулся Васильев, которого все это лишь забавляло.

– Ты свинья последняя! – Олеся перегнулась через парту, намереваясь врезать по улыбающейся Андрюхиной физиономии. – Ты же за батарею конверт положил и забыл об этом!

– Маканина, сядь на место! – возмутился математик. – Что за безобразие?

– Из-за тебя все! – пыталась дотянуться до Васильева Маканина, но стол и сидевшая между ними Рязанкина не давали ей это сделать.

– Да отвали ты от него, психичка ненормальная! – отпихивала ее Ксюша.

– Ребята, перестаньте, – прыгала вокруг них Плотникова.

– Олеська, брось ты его, – Быковский потянул Маканину в сторону. – Не надо!

– У, гад! – выбилась из сил Олеся.

– Отдай ему деньги, – подсказал Сидоров. Она достала из конверта бумажки и швырнула их в лицо Васильеву:

– Подавись своими деньгами!

Повисла пауза. Маканина громко протопала к своему месту, с грохотом отодвинула стул и села.

– Значит, драка, – медленно произнес Червяков и не смог сдержать довольной улыбки.

– Драка, драка! – подтвердил Васильев, показывая расцарапанную руку. – Она бешеная, ее в поликлинику надо сдать для опытов!

– Да она давно крышей повредилась, – втон ему заторопилась Рязанкина. – Крейзи! Лечиться надо!

– Сами вы лечитесь! – выпалила Олеся. – Он деньги за батарею сует, забывает об этом, аяви-новата! А еще все на Стешку свалил! Его за это убить мало!

– Кого вы слушаете? Она же бредит! – вскочил Андрюха.

– Почему бредит-то? – возмутился Когтев. – Деньги же нашлись.

– Давайте мне половину, я сегодня же иду за подарками, – захлопала в ладоши Плотникова. – Смолова, ты со мной?

– Неужели у нас будет праздник? – робко спросила Смолова и посмотрела на Юрия Леонидовича.

– Никакого праздника у вас не будет! – стукнул рукой по столу математик.

– Это у Васильева не будет, а у нас все будет! – на волне азарта выпалила Маканина.

– Вы что же думаете, что после всего случившегося кто-то разрешит вам одним остаться в школе? – Червяков оглядывался с искренним изумлением.

– Так ведь завуч разрешила, – загудел девятый класс.

– У вас одновременно произошли воровство и драка. – Червяков встал, и его высокая худая фигура нависла над учениками. – Без наказания это оставлять нельзя!

Наступила тишина. Стеша быстро обернулась на застывшую с открытым ртом Олесю. Макани-на пыталась ответить, но нужных слов в голову не приходило. Там билась только одна мысль – пропала, пропала, пропала…

– Никакого воровства не было, – поднялся со своего места Сидоров. – Мы провели эксперимент – о силе бессознательного в повседневной жизни. Недаром Фрейд говорил…

– Прекрати! – хлопнул ладонью по столу математик. – Я разгоню эту лавочку! Я заставлю вас слушаться!

– Без меня у вас никакого праздника не выйдет! – потряс в воздухе мятой купюрой Васильев.

– Да угомонись ты! – одернула его Рязанкина.

– Как это так – не будет праздника? – пронеслось по классу, и все вдруг снова заговорили одновременно.

– Почему?

– У-у-у-у!

– Нечестно!

– Почему это мы из-за других страдать должны?

– Даешь Новый год!

– Я требую тишины! – шарахнул журналом о стол Червяков.

– Вот ведь дура! – повернулась к Олесе Кур-баленко. – Не могла все тихо сделать. Обязательно надо было спектакль устраивать?

– Мы деньги нашли, – зашептала ей в ответ Маканина. – Это Васильев их потерял!

– Да кого это теперь волнует! – скривила красивое лицо Лиза. – Можешь эти деньги знаешь куда засунуть! Он же из-за твоих воплей теперь не даст праздник устроить.

– Но Алевтина разрешила…

– Щаз, – ухмыльнулась Курбаленко. – Разбежалась! После такого тебя из школы выгонят…

– Тишина в классе! – На первую парту снова с грохотом опустился журнал – О ваших безобразиях уже вся школа знает. А теперь еще и срыв урока…

– Так ведь он последний, – напомнил Когтев. – Четвертные оценки уже выставлены.

– Я их вам легко переправлю!

– Не имеете права! – Стас заметно побледнел – свою тройку он считал настоящим чудом и манной небесной.

– Это я-то не имею права? – грозно сдвинул брови Юрий Леонидович. – Да кто вы такие, что мне здесь условия ставите?! О каком празднике может идти речь, если вы из простого сбора денег целое представление закатываете? Беленькая, ты где была все это время? В школе без году неделя, а уже прогуливаешь? Сидоров! Это что за выходки? Забыл, что тебя на испытательный срок сюда перевели? Маканина, про тебя я вообще молчу! Собрался класс хулиганов! Что вы на меня смотрите? Друг на друга смотрите! Не я вам испортил праздник, а вы сами себе!

– Из-за одной психопатки все накрылось медным тазом, – простонала Курбаленко.

– На себя посмотри! – прошипела ей в спину Олеся.

– Получили, да? – обрадовался Васильев, который уже всерьез опасался, что вечеринку проведут без него. – И правильно!

Маканина оглянулась на Сидорова, который спокойно сидел на месте, постукивая конвертом с билетами по парте.

– Васильев, иди за Алевтиной Петровной, приказал математик.

Андрюха с готовностью пролез через стул Ксюши и устремился к выходу.

– А мы все равно проведем праздник, – вдруг громко произнес Сидоров.

– Не проведете! – повернулся к нему Червяков.

– Проведем. – Генка достал из конверта первый билет. – Только не в школе, а у меня.

– Ты что? У тебя же бабушка! – ахнула Мака-нина.

– С бабушкой мы разберемся. – Первый билет Сидоров протянул Быковскому. – С ней договориться можно.

– А что? – От осознания важности момента Павел встал. – Клевая идея!

Второй билет достался Стеше.

– Завтра, часам к трем. – Генка шел по ряду и вкладывал билеты в протянутые руки. – Там написан пароль. По нему вы войдете в квартиру. Девчонки, приходите часа на два пораньше, чтобы успеть все подготовить. Плотникова, значит, за тобой подарки!

– Считай, что они уже куплены… – Аня с интересом смотрела на свой билет. – Я там классных клоунов присмотрела…

„Клоунов…“ – больно стукнуло в голове Мака-ниной. – Цирк и есть. Шапито».

Сидоров дошел до учительского стола и уже протянул билет Рязанкиной, когда раздался грозный окрик Васильева:

– Не бери! Ксюша взяла билет за уголочек и задумчиво повертела его в воздухе.

– Не смей! – не успевший выйти из класса Андрюха застыл в дверях.

– А я схожу, – громко произнесла Курбаленко, демонстративно вкладывая билет в дневник. – И даже приду пораньше, чтобы помочь с готовкой. Стеша, ты пойдешь со мной?

Беленькая до того была изумлена всем происходящим, что не сразу смогла ответить.

– Маканина тоже не откажется нам помочь? – нарочито громко спросила Лиза. – Павел, потаскаешь нам сумки?

– Обязательно, – тут же отозвался Быковский.

– И я приду, – растерянно согласилась Олеся. – Тортик куплю.

– Да какой торт! – возмущенно заорал Васильев, срываясь с места. – Вы что тут колбаси-тесь?

– Слушай, убавь громкость, голова уже болит, – поморщился Павел, пряча свой билет в портфель.

– А музыка? – запрыгала на месте от нетерпения Смолова.

– Я вам сейчас устрою музыку! – рассвирепел Червяков, выбегая в коридор.

– Оркестр с фанфарами скоро прибудет, прокомментировал его уход Быковский.

– Ну, вы совсем тупые! – надрывался Андрюха. – Зачем было злить Червяка? Можно было все сделать по-тихому.

– Васильев, выключи радио, – заорал вдруг Когтев. – И так ничего не слышно!

– Правда, что ты опять орешь? – недовольно протянули девчонки. – Сколько можно?

– Сейчас всем конец наступит! – От крика у Андрюхи на шее вздулись вены.

Ну что за фигня? – тягостно вздохнул Ког-тев. – Четверть закончилась… Какие проблемы?

– Слушайте, он же и правда сейчас Алевтину приведет, – выбежала перед классом Смоло-ва. – Что делать-то будем?

– Сухари сушить, – оттолкнул ее Васильев: второго оратора рядом с собой он не терпел.

– Не посмеют! – зудел Стас. – Четверть кончилась…

– Что же делать? – Казалось, Смолова сейчас заплачет.

Сидоров отдал последний билет, подхватил с парты учебник и побежал с ним по проходу.

– Бери мел, пиши! – сунул он учебник Смоловой в руки и повернулся к остальным. – Решайте примеры! Червяк придет, а у нас урок!

– Ой, точно! – хлопнула в ладоши Плотникова.

– Так вам и поверят, – фыркнула Курбаленко. .у-у -Страница сто восемь, упражнение 455, – громко, с выражением произнес Быковский.

– Тише вы! – замахал руками Когтев, и в классе вдруг наступила тишина, только зашуршали страницы учебников.

– Короче, завтра в три, адрес на билетах, – громким шепотом произнес Генка. – Смолова, не тормози! Они уже идут.

– Адрес на билетах? – ахнула Маканина. – Когда ты успел? – От резкого поворота она чуть не навернулась со стула.

– Решай давай! – показал ей кулак Сидоров. – Смолова, пиши! Упростите выражение. Дробь. В числителе икс умножить на икс в квадрате, умножить на икс в кубе…

– Ну, вы полные кретины! – не унимался Андрюха.

Он все пытался отодвинуть Смолову от доски, но она упорно возвращалась обратно, продолжая быстро писать. На пол сыпались меловые крошки.

– Придурки! – метался между партами Васильев, вырывая из-под рук тетрадки. – Ничего у вас не получится…

– Так! – на пороге застыла Алевтина Петровна, за ее спиной показался бледный математик. – Васильев, ты почему другим мешаешь работать?

– Да они не работают, а прикидываются! – бушевал Андрюха.

– Ответ, – громко произнесла Смолова. – Икс в степени разность эниэнв квадрате, деленное на два…

Завуч долгим взглядом посмотрела на исписанную доску.

– Юрий Леонидович, здесь все правильно? – повернулась она к Червякову.

Математик тяжелым взглядом обвел дружно вставший поприветствовать Алевтину Петровну класс и поднял глаза на доску.

– Вряд ли они что-то сделают без ошибок… – проскрипел он.

– А вы зря не верите в них. – Алевтине явно понравился порядок в классе. – Я думаю, они исправятся. – Она снова заметила Васильева, явно лишнего около доски, и нахмурилась. – Хотя кое-кому это сделать не удастся. Дневник учителю дать не забудь! – кивнула она ему и вышла.

Стараясь не слишком сильно греметь стульями, класс сел.

Математик молча прошел к своему столу.

– Васильев, раз уж стоишь, то следующий пример решаешь ты, – произнес он, недовольно поморщившись. – Какой у вас там номер?

Никто никогда не ждал окончания урока с таким нетерпением, как 9-й «Б» класс сегодня. Звонок обрушился на головы учеников, неся с собой невероятное освобождение. Кабинет математики мгновенно опустел, оставив на первой парте около учительского стола двоих – Васильева с Рязанкиной.

От раздражения и злобы Андрюха кусал губы.

– Только попробуй туда завтра пойти! пел он, не глядя на Ксюшу.

– А что это ты командуешь? – Рязанкина подняла свою аккуратно причесанную головку. – Между прочим, сам виноват, не надо было все валить на новенькую.

– Да пошла ты! – Васильев попытался отпихнуть от себя парту, но учительский стол не дал ему это сделать, поэтому Андрюха ушиб руку и еще больше разозлился. – Будете меня здесь учить! Выпусти меня! – грубо толкнул он Рязанкину.

– Тебя никто и не держит. – Стараясь на него не смотреть, Ксюша вышла из-за стола.

Он выбрался в проход и направился к выходу.

– Узнаю, что ходила… – бросил он на пороге, потряс в воздухе кулаком и захлопнул дверь.

Ксюша секунду задумчиво смотрела на исписанную доску. По-хорошему, на этом празднике ей делать нечего. Это же она подтвердила, что Васильев никакого конверта не брал. Хотя она видела конверт в руках у Андрюхи. Видела… но ничего не сказала. Это была не ее проблема, а Беленькой. Если Стеша была уверена в своей правоте, так и отстаивала бы ее. Зачем спряталась? Кто бежит, тот и виноват. Поэтому новенькую Ксюше было не жалко. Обидно за Васильева, он так глупо прокололся. Если уж вести свою линию, то – до конца. Отнекиваться до победного! Впрочем, Андрюха никогда не был сообразительным… Рязанкина достала из кармана сложенное приглашение, повертела в руках. А потом решительно переложила его в портфель и захлопнула замок.

Пропускать подобного рода мероприятие она не станет! А с Андрюхой?… С Андрюхой она разберется потом. Куда он от нее денется?

Ксюшу сейчас интересовал другой вопрос. Что-то странное было между Маканиной и Сидоровым. Слишком часто они друг за друга заступаются. Уж не роман ли у них? Вот было бы забавно! Убогая с ненормальным! Эта игра будет поинтереснее, чем питерская прогулка Макани-ной и Галкина в Русский музей.

Ксюша не спеша собралась и вышла в коридор. И чуть не налетела на Олесю.

Свое приглашение Маканина разглядывала уже в коридоре. На прямоугольном картоне была изображена елка, самостоятельно заходящая в подъезд многоэтажного дома, за ней длинной вереницей бежали елочные шары, на каждом шарике были изображены буквы.

А_Ц._И_Н._

Сначала Олеся никак не могла понять, что это означает, а потом буквы сложились в слово

«АЦИНЗОЛ».

На доме висела табличка с адресом Сидорова.

– Генка, – подняла голову Маканина.

Вроде Сидоров рядом стоял, но сейчас его уже не было.

Так, фокусы Гарри Поттера продолжаются.

Пронеслась стайка малышей, и над их головами она разглядела Генку, с ногами сидевшего на подоконнике с книгой на коленях. Она пробилась к нему.

– Ты что, знал заранее? – потрясла она перед ним билетом.

– Да нет, – пожал плечами Сидоров, отрываясь от книжки. – Все получилось случайно. Или тебе не нравится?

– Что ты, очень нравится!

Генка посмотрел на одноклассницу, на ее маленький вздернутый носик, искусанные губы, лохматые волосы.

Он не мог ей объяснить того, что просто видел. Для него было вполне очевидно, что устроить праздник в школе им не позволят. А произойдет это из-за пропавших денег или из-за выходки Маканиной, было уже не так важно. А еще он знал, что с бабушкой ни о чем не договорится. Поэтому нужно было придумать, где разместить тридцать человек, которые завтра придут к нему домой. Может, Быковского попросить? Вон у него какая большая квартира пустует. Там как раз все поместятся…

«Нет, все-таки в роду у Сидорова были волшебники!» – с восторгом подумала Олеся и побежала прочь. Ей хотелось найти Беленькую, пока она вновь не исчезла, договориться о завтрашнем дне, узнать, не сердится ли она на них, расспросить про замечательный клуб, в котором проводят такие прикольные игры. Столько дел, столько дел, а впереди еще Новый год!

Генка смотрел на Маканину, пока она не скрылась за поворотом, а потом взгляд его застыл. По коридору шла Ветка. Сидорову показалось, что ребята перед ней расступаются. Но это емутолько казалось. Она прошла через весь холл и оглянулась. Генка замер. Ветка обвела глазами коридор и ушла. Сидоров перевел дух и потянул к себе рюкзак. Там лежал конверт с последним пригласительным билетом. Генка с удовольствием отдал бы его Ветке. Но как это сделать, он не знал. Он покопался в рюкзаке, нашел пузырек, глянул сквозь него на свет.

Пусто.

Жаль.

Сейчас бы ему лекарство от иллюзий очень пригодилось.