2015-07-21
559
Можно выделить общие моменты в классификациях Дж. Фридмана и Сассена Выделенные жирным признаки в своем материальном воплощении могут быть представлены населением, профессиями, информационными потоками и специализированными фирмами, банками и другими финансовыми учреждениями, непосредственно производствами. Важен высокий «уровень скорости» по сбору, передаче и потреблению информации. Многие виды деятельности тесно взаимодействуют и порождают ряд промежуточных или «совместных» видов деятельности. В силу информационного характера и синергического эффекта не только каждой из отраслей, но и всем четырем блокам деятельности, присуща сильная тенденция к территориальной концентрации.
Как известно НТП существенно изменил структуру ВВП государств, изменил структуру занятости городского населения, закрепил структуру мирового разделения труда. На фоне растущей глобализации, например, в сфере высокоспециализированных наукоемких услуг наблюдается рост их территориальной концентрации и усиление взаимодействия между несколькими глобальными городами, что диктуется агломерационными преимуществами и целым рядом факторов
|
|
|
Современная экономика – экономика НВТС, который составляет основную долю продукции передовых стран. По классификации ОЭСР к ним относятся:
Слайд 5
Классификация отраслей НВТС по ОЭСР:
Высокотехнологичные отрасли:
· производство летательных и космических аппаратов;
· производство фармацевтических препаратов;
· производство офисного, счетного и компьютерного оборудования;
· производство радио, теле- и коммуникационного оборудования;
· производство медицинских, высокоточных и оптических инструментов.
Технологическое развитие выше среднего уровня:
· производство электрических машин и аппаратов, не включенных в другие категории;
· производство автомобилей;
· Производство химических продуктов и химических веществ за исключением фармацевтических препаратов;
· производство дорожного и транспортного оборудования, не включенного в другие категории;
· производство машин и оборудования, не включенного в другие категории.
Технологическое развитие ниже среднего уровня
· строительство и ремонт судов и лодок;
· производство резиновых и пластмассовых изделий;
· производство кокса, продуктов нефтеперегонки и ядерного топлива;
· производство прочих неметаллических минеральных продуктов;
· производство основных металлов и готовых металлических изделий.
Фирмы отраслей НВТС имеют сложную структуру управления. Управление материальными активами заменяется на управление нематериальными активами. Например, Маргарет Блэр из Института Брукингса рассчитала соотношение между материальными активами (имущество, основные производственные средства и оборудование) и общей рыночной стоимостью всех обрабатывающих и горнодобывающих компаний США, занесенных в базу данных Компьюстат. В 1982 году, в соответствии с ее расчетами, доля таких активов составляла 62,3% рыночной стоимости компаний; десять лет спустя эта доля снизилась до 37,9%. Здесь следует подчеркнуть, что обзор распространялся только на промышленные компании. пока подобных компаний есть интеллектуальный капитал, она может получать доходы, не обременяя себя ни управлением активами, ни необходимостью оплачивать их содержание.
|
|
|
Слайд 6
Различия знаний как ресурса от материального ресурса:
1. Знания не имеют места, в отличие от материальных ресурсов, которые присутствуют только в одном месте в одно время, а знания могут одновременно появиться в разных точках планеты.
2. Материальные ресурсы сокращаются, а знания увеличиваются. Классически по Рекарду категория стоимости в экономической теории выводится из понятия редкости (scarcity).
3. При производстве НВТ-товаров, большая часть затрат приходится на стадию НИОКР и в последствии, при увеличении объемов производства, затраты не растут.
4. Между затратами знаний на входе и объемом знаний на выходе нет значимого экономического соответствия. Поскольку стоимость интеллектуального капитала не обязательно соотносится с затратами на его приобретение, мерилом успеха не может быть количество усилий, приложенных к его достижению.
Секторы НВТС нарушают два фундаментальных экономических закона:
1. Закон спроса и предложения. На ликвидных и хорошо отлаженных финансовых рынках, например, должно господствовать близкое к совершенному равновесие; вместо этого положение на них все более переменчиво в связи с тем, что предметы купли-продажи все чаще переводятся из материальной области в нематериальную — в информацию о будущем и о стоимости интеллектуальных активов корпораций. Закон спроса и предложения не срабатывает, в частности, потому, что многие нематериальные товары, такие, как консалтинговые услуги, профессиональная подготовка, образование, развлечения, создаются производителями и потребителями совместно. Кто же здесь покупатель, а кто продавец? Еще одна причина заключается в том, что производственные возможности (предложение) часто определяются потребителями, а не официальными производителями. Избыточная производственная мощность, наличие которой пагубно воздействует на рынки материальных благ, повышает эффективность рынков нематериальных товаров.
2. Закон убывающей доходности. Сформулированный в восемнадцатом веке Томасом Мальтусом и Давидом Рикардо, он утверждает, что любое предприятие достигает в своей деятельности такого предела, за которым продуктивность дополнительных капиталовложений убывает по сравнению с отдачей более ранних. Двое рабочих способны увеличить производительность мусороуборочной машины вдвое, но четверо не добьются еще одного ее двукратного роста. Конкуренция из-за ограниченных ресурсов, гласит теория, уменьшает предельную рентабельность инвестиций. В связи с этим компании сокращают инвестиции до уровня средней прибыльности в своей отрасли и таким образом стабилизируют их структуру. Закон убывающей доходности влияет на экономику отчасти оттого, что, как это ни парадоксально, капитализм ненавидит прибыль и изо всех сил пытается ее уничтожить. Высокоприбыльное предприятие притягивает конкурентов; одни согласны зарабатывать чуть меньше, другие сбивают лидеру цены, потому что имеют возможность паразитировать на его инвестициях в технологию и в развитие рынка. Чем больше успех компании, тем больше ее уязвимость в конкурентной борьбе. (Возьмем, к примеру, историю фирмы «Лотус». Созданная в 1980 году, она вскоре стала ведущим поставщиком компьютерных программ, в частности интерактивных электронных таблиц для обработки данных. Этот бизнес обогатил компанию, но ей пришлось столкнуться с массой конкурентов, включая такого гиганта, как «Майкрософт». Судя по балансу фирмы, дела ее шли хорошо, но на самом деле острая конкурентная борьба истощала ее. Кажущаяся стоимость компании, представленная в ее балансе, оставалась вы- сокой, но ее истинная стоимость, измеряемая в категориях интеллектуального капитала, катастрофически падала. А затем произошла любопытная вещь. Ситуация резко изменилась. Позволю себе процитировать высказывание, сделанное по этому поводу легендой компьютерного бизнеса Эндрю Гроувом: «Пока все это происходило, фирма «Лотус» разработала компьютерные программы нового поколения, воплощенные в продукте Notes, который сулил такой же рост производительности организациям, какой электронные таблицы в свое время обеспечили индивидуальным пользователям. Программисты «Лотуса» все еще работали над электронными таблицами и сопутствующими программами, а руководство фирмы уже полностью сместило акцент на групповую обработку данных. Продолжая вкладывать средства в развитие продукта Notes в те трудные годы, оно разработало программу сбыта и развития, которая решила все проблемы финансовой отчетности крупных корпораций». Лейф Эдвинссон, Майкл Мэлоун. Интеллектуальный капитал. Определение истинной стоимости компании. Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология / Под ред. В.Л.Иноземцева. – М.: Academia, 1998.) Тем не менее, во многих отношениях экономическая деятельность информационного века характеризуется растущей, а не убывающей доходностью. По мнению экономиста из Стэнфордского университета и Института Санта-Фе Брайана Артура, «секторы экономики, основанные на использовании или разработке ресурсов (сельское хозяйство, производство скоропортящихся продуктов, горнодобывающая промышленность), по-прежнему испытывают на себе действие закона убывающей доходности. Здесь по праву властвует традиционная экономическая теория. Напротив, секторы, основанные на использовании знаний, характеризуются растущей доходностью. Очень нелегкое дело — разработать и произвести такие продукты, как компьютеры, фармацевтические изделия, ракеты, самолеты, автомобили, программное обеспечение, телекоммуникационное оборудование или волоконная оптика. Требуются большие начальные вложения в научные исследования, разработки и оборудование, но прирост производства после начала реализации обходится относительно дешево... Издержки производства по мере выпуска все большего числа высокотехнологичных продуктов снижаются, а прибыль от их использования, напротив, увеличивается... После того, как некий продукт завоевал значительную часть рынка, у населения появляется сильная побудительная причина покупать его и дальше, чтобы иметь возможность обмениваться информацией с теми, кто им уже пользуется» (Mohamed Sid-Ahmed. Cybernetic Colonialism and the Moral Search // New Perspectives Quarterly. No. 11. Spring 1994. P. 19; [мнение индийского политического деятеля М.Дж.Акбара цитируется по Time. 1992. June 15. Р. 24; [позиция тунисского правоведа Абдельвахаба Бёльваля представлена в] Time. 1992. June 15. Р. 26.). Но компания, создающая наукоемкую продукцию, способна получать больше прибыли не только за счет эффекта экономии в результате масштаба производства. Другой источник — внешний эффект от широкого распространения продукта. Дело в том, что стоимость знаний увеличивается вследствие расширения круга использующих их лиц.
|
|
|
|
|
|
Например, там, где высока себестоимость первого экземпляра, а последующие издержки незначительны, возникает сильнейший эффект экономии, обусловленной масштабом производства. Вот простой пример: представьте себе, что две компании израсходовали по 5 тыс. долл. каждая на разработку конкурирующих продуктов; продукты реализуются по цене 10 долл. за штуку, расходы на производство, рекламу и сбыт составляют 2,50 долл. на единицу продукции. Первая компания продает 2000 единиц продукта; ее прибыль составляет 20 000 долл. - (5000 + 5000) = 10 000 долл.. Вторая компания продает 1000 единиц и зарабатывает 10 000 — (5000 + 2500) = 2500 долл. Разница один к двум при реализации влечет за собой четырехкратный разрыв в прибыли, что неудивительно, если учесть эффект масштаба.
Теперь изменим условие: увеличим наполовину стоимость разработки продукта (7500 долл.) и наполовину сократим предельные удельные издержки на единицу продукции (1,25 долл.). Первая компания, как и прежде, получает 10 000 долл. прибыли: 20 000 — (7500 + 2500). А вот вторая зарабатывает всего 1250 долл.: 10 000 долл. от продажи минус 7500 +1250 долл. Теперь разница в доходах два к одному приводит к восьмикратному разрыву в прибыли. По мере роста соотношения затрат на производство первого экземпляра и предельных издержек возрастает и эффект масштаба.
Производители наукоемких услуг образуют ядро глобальной сферы услуг, предлагают ТНК по возможности «всемирный» сервис и агрессивно развивают международную сеть представительств, которую вряд ли может заменить Интернет. Только тот, кто способен быстро мобилизовать по всему миру компетентную команду пользуется спросом как консультант у крупных компаний. Ядрами этой сети выступают мировые города. Такой подход дает возможность формализации концепции в виде трехуровневой сети:
1. Уровень мировой экономики, на котором предлагаются услуги;
2. Города как узловые пункты, в которых производятся наукоемкие услуги;
3. Фирмы как действующие лица.
Слайд 7
Часть сети мировых городов. Офисы трех фирм-производителей услуг в десяти мировых
Города в этой сетевой системе понимаются как узловые пункты, в которых пересекаются штандортные сети глобальных фирм. Для выявления межгородских взаимосвязей GaWC использованы данные за 2000 г. о размещении офисных центров 100 крупнейших глобальных фирм-производителей услуг шести отраслей, с представительством как минимум в 15 городах и хотя бы одним офисом в пределах каждой из трех «арен глобализации» – в Северной Америке, Европе и Восточной Азии. В целом в исследование вовлечены материалы по 23 банкам, 11 страховым компаниям, 18 аудиторским компаниям, 16 фирмам из сферы юриспруденции, 17 консалтинговым фирмам и 15 рекламным агентствам. Сбор данных велся по 315 городам мира с целью охватить все потенциально важные центры услуг. Для приведения всех сведений в единый формат нашла применение шестиуровневая шкала: от 0 (нет присутствия) до 5 (правление компании). В результате возникла матрица данных для 315 городов и 100 фирм с 31500 «оценок услуг»23.
Графическое изображение итоговых результатов расчетов (рис. 2) наглядно иллюстрирует, во-первых, безоговорочное лидерство Лондона и Нью-Йорка по степени вовлеченности в глобальную сеть городов, а во-вторых, неравномерное распределение ключевых узлов сети.
Для справки обратимся к перечню глобальных городв, в котром из российских только Москва, с коэффициентом до 0,5.
Слайд 8
2. Степень вовлеченности в глобальную сеть 123 важнейших узлов в сети мировых городов (по Taylor, Catalano, Walker, 2002)
Обозначения (здесь и далее): AB – Абу-Даби; AD –Аделаида; AK – Окленд; AM – Амстердам; AS – Афины; AT – Атланта; AN – Антверпен; BA – Буэнос-Айрес; BB – Брисбен; BC – Барселона; BD – Будапешт; BG – Богота; BJ – Пекин; BK – Бангкок; BL – Берлин; BM – Бирмингем; BN – Бангалор; BR – Брюссель; BS – Бостон; BT – Бейрут; BU – Бухарест; BV – Братислава; CA – Каир; CC – Калькутта; CG – Калгари; CH – Чикаго; CL – Шарлотт; CN – Мадрас; CO – Кельн; CP – Копенгаген; CR – Каракас; CS – Касабланка; CT – Кейптаун; CV – Кливленд; DA – Даллас; DB – Дублин; DS – Дюссельдорф; DT – Детройт; DU – Дубаи; DV – Денвер; FR – Франкфурт-на-Майне; GN – Женева; GZ – Гуанчжоу; HB – Гамбург; HC – Хошимин; HK – Сянган; HL – Хельсинки; HM – Гамильтон (Бермудские о-ва); HS – Хьюстон; IN – Индианаполис; IS – Стамбул; JB – Йоханнесбург; JD – Джидда; JK – Джакарта; KC –Канзас-Сити; KL – Куала-Лумпур; KR – Карачи; KU – Эль-Кувейт; KV – Киев; LA – Лос-Анджелес; LB – Лиссабон; LG – Лагос; LM – Лима; LN – Лондон; LX – Люксембург; LY – Лион; MB – Мумбаи; MC – Манчестер; MD – Мадрид; ME – Мельбурн; MI – Майами; ML – Милан; MM – Манама; MN – Манила; MP – Миннеаполис; MS – Москва; MT – Монреаль; MU – Мюнхен; MV – Монтевидео; MX – Мехико-Сити; NC – Никосия; ND – Нью-Дели; NR – Найроби; NS – Нассау; NY – Нью-Йорк; OS – Осло; PA – Париж; PB – Питтсбург; PD – Портленд; PE – Перт; PH – Филадельфия; PN – Панама; PR – Прага; QU – Кито; RJ – Рио-де-Жанейро; RM – Рим; RT – Роттердам; RY – Эр-Рияд; SA – Сантьяго; SD – Сан-Диего; SE – Сиэтл; SF – Сан-Франциско; SG – Сингапур; SH – Шанхай; SK – Стокгольм; SL – Сент-Луис; SO – София; SP – Сан-Паулу; ST – Штутгарт; SU – Сеул; SY – Сидней; TA – Тель-Авив; TP – Тайбэй; TR – Торонто; VI – Вена; VN – Ванкувер; WC – Вашингтон (DC); WL – Веллингтон; WS – Варшава; ZG – Загреб; ZU – Цюрих.
Наиболее интегрированные в сеть города концентрируются в Северной Америке, Западной Европе и Восточной Азии. При этом историческое значение европейских городов как исходных пунктов всемирной экономической деятельности отражается в большом числе центров предоставления услуг с различной степенью вовлечения во всемирную сеть. Напротив, в Восточной Азии немногие города интегрированы в сеть, но при этом с высокой степенью вовлеченности. Вне трех доминирующих в мировой экономике регионов сильно интегрированных городов практически нет.
Весьма любопытна оценка властных связей в сети мировых городов на основе анализа географии главной и региональных штаб-квартир 100 вовлеченных в исследование компаний. Размещение головных офисов зачастую отражает историю возникновения фирмы, а система региональных представительств может рассматриваться как часть ее штандортной стратегии. В первом случае в число глобальных центров управления попадает лишь 21 город (рис. 3), 20 из которых находится в Западной Европе и Северной Америке (по 10 городов). При этом с большим отрывом лидируют Лондон и Нью-Йорк, далеко опережая следующий за ними Чикаго. Единственным представителем глобальных центров управления в «прочем мире» является Токио. Во втором случае круг региональных центров управления еще более узок (12 городов), а география шире (рис. 4). Единоличное первое место держит Лондон с 25 такими офисами. За ним следуют Гонконг, Нью-Йорк и Майами. Третий эшелон центров составляют Сингапур, Токио и Сан-Паулу.
Рисунок 3. Глобальные центры управления в системе мировых городов (по Taylor, Walker, Catalano, Hoyler, 2002)
Сосредоточение глобальных или региональных штаб-квартир компаний не является единственным важным критерием для определения степени интегрированности города в глобальную сеть. Многие города приобретают особое значение за счет своего положения в сети, в частности в результате выполнения посреднических функций между глобальными и региональными рынками и потоками информации. Замечено, например, что Гонконг не входит в элиту управленческих центров, но имеет наивысшую степень вовлеченности во взаимосвязи между мировыми городами после Лондона и Нью-Йорка. Наиболее точное наименование таких центров соответствует термину «города-ворота». На рисунке 5 представлены наиболее тесно взаимосвязанные города, в которых нет штаб-квартир компаний, и которые не являются центрами управления. Здесь «власть» реализуется скорее с помощью стратегического позиционирования города в сети24.
Рисунок 4. Региональные центры управления в системе мировых городов (по Taylor, Walker, Catalano, Hoyler, 2002)
Рисунок 5. «Ворота» в системе мировых городов (по Taylor, Walker, Catalano, Hoyler, 2002)
Предложенная GaWC методика открывает широкие возможности для исследования мировой сети. Например, могут быть определены и показаны взаимосвязи в глобальной сети между отдельными городами и выявлена функциональная специализация городов в сфере услуг25. Осознанно выбранный в самом начале фокус исследования на небольшое ядро производственных услуг, может быть в дальнейшем расширен, как показывает ряд работ о средствах массовой информации26 и по сетевым структурам неправительственных организаций27. Кроме того, может быть выявлено изменяющееся значение отдельных узлов путем долгосрочного мониторинга сокращения или экспансии организационных сетей исследованных фирм28.
Однако природные условия и тут комфортны не везде. Их давно оценили по 30 параметрам климата, гидрографии, рельефа, сейсмичности, разнообразия ландшафта и т. д. во всем СССР, исходя из их благоприятности для жителя его средней полосы2. Если отобрать на заселенных территориях только относительно благоприятные для жизни, получим 5 миллионов кв. км: 29% площади России с 93% ее жителей. Здесь плотность населения достигает в среднем 26-27 человек на кв. км, а сельского - 7 человек на кв. км.
Плотность населения варьирует по регионам, и можно попытаться оценить степень их заселенности.
В качестве пороговых значений плотности для выделения малонаселенных на российском фоне регионов примем 35 человек на кв. км для всего и 10 человек на кв. км для сельского населения3. При определении сильно недонаселенных регионов взяты вдвое меньшие значения. Площадь обеих категорий "пространственного резерва" превышает 2/3 (3,4 миллиона кв. км) всей благоприятной для поселения и ныне все же так или иначе заселенной территории РФ. При этом около трети (1,6 миллиона кв. км) сильно недонаселены, а в сельской местности их доля поднимается до 46% (2,3 миллиона кв. км).
Плотность расселения имеет статистические зависимости с экономической активностью во многих странах. Например, установлено, что регионы с плотностью населения менее 5 человек на кв. км не способны обеспечить даже 10 центнеров на гектар. Плотность населения от 10 до 15 человек на кв. км имеют около 10% безнадежных районов и 20% проблемных. Похоже, что порог плотности сельского населения в 10 человек на кв. км может служить некоторым индикатором возможностей нормального функционирования коллективных предприятий (Т.Г. Нефёдова, http://demoscope.ru/weekly/2004/0141/tema05.php).
Коэффициент развитости был предложен П.М. Поляном и рассчитывается по следующей формуле:
К разв.=Рx(Мxм+Nxn), где Р — численность городского населения агломерации; М и N — количество городов и поселков городского типа соответственно; m и n — их доли в городском населении агломерации соответственно. Для того чтобы агломерация считалась сформировавшейся, К разв. должен быть не меньше 1,0.(Электронная версия бюллетеня «Населениеи общество» http://www.polit.ru/article/2010/02/16/demoscope407/#_ftn10).
Основными признаками современных городских агломераций являются:
- компактность — компактное расположение населенных пунктов, главным образом городских;
-наличие транспортных коридоров, позволяющих обеспечивать взаимодействие различных видов транспорта и общность средств доставки населения и грузов;
- доступность (1,5-часовая), которая позволяет при наличии разви той системы транспортных коридоров расширить границы агломерации (при условии других факторов экономической целесообразности);
- концентрация промышленного производства и трудовых ресурсов, что на территории городской агломерации обязательно;
- высокая плотность населения — концентрация значительных масс населения вдоль транспортных коридоров;
- тесные экономические связи - комбинирование и кооперирование промышленных предприятий при производстве и потреблении промышленной и сельскохозяйственной продукции (показатель - более мощные грузопотоки в пределах агломерации по сравнению с внешними грузопотоками);
- тесные трудовые связи: часть работающих на предприятиях и в учреждениях одного поселения проживают в других поселениях, т.е. в пределах агломерации наблюдается взаимосвязанное расселение и происходят ежедневные маятниковые трудовые миграции между главным городом и поселениями пригородной зоны, а также между этими поселениями;
- тесные культурно-бытовые и рекреационные связи: учреждения или места отдыха одного или нескольких поселений частично обслуживают жителей других поседений, происходят ежедневные или еженедельные маятниковые миграции с культурно-бытовыми или рекреационными целями;
- тесные административно-политические и организационно-хозяйственные связи, которые реализуются посредством регулярных деловых поездок между поселениями агломерации по делам бизнеса, службы и общественной работы;
- высокий уровень функциональной связанности - сближенность составляющих городскую агломерацию поселений и их функциональная взаимодополняемость; в большинстве случаев - соподчиненность поселений, находящихся в пределах агломерационного ареала (не только административно-правовая подчиненность, но и исторически и экономически сложившаяся зависимость);
- целостность рынков труда, недвижимости, земли;
- правовая самостоятельность поселений - нахождение поселений в пределах своих административных регионов, кроме самых теснопримыкающих;
- многокомпонентность - населенные пункты в силу объективных причин сращиваются (объединяются) в сложные многокомпонентные системы;
- динамичность, способность к быстрой адаптации к новым экономическим, социальным реалиям.
При моноцентрической агломерации к вышеназванным признакам добавляется:
- наличие городов-центров, городов-лидеров с «центростремящимися» территориями (т.е. не просто наличие города-лидера, но и ярко выраженная связь близлежащих территорий, тяготеющих (миграция, товарные и иные потоки) к этому лидеру-«ядру»; при этом город-лидер имеет административные функции высокого уровня, способен по своему размеру и экономическому потенциалу формировать объединения (агломерации);
- территориально-отраслевой интерес - наличие двух «совмещенных» процессов: с одной стороны - город-центр стимулирует развитие городов-спутников, что является средством решения его собственных проблем (вынос части производств, создание объектов транспортной и коммунальной инфраструктуры, развитие рекреационных баз и т.п.), а с другой стороны - активность внешних субъектов (министерств, компаний, промышленно-финансовых групп) в использовании благоприятных условий на территории города-центра для размещения подведомственных им объектов. То есть действуют два начала: территориальное (исходящее от города, с комплексным подходом при устройстве территории) и отраслевое (преследует отраслевую выгоду, с меньшим вниманием к территориальным интересам).
Считается, что агломерации и формирование программно-целевых ТПК обладают значительным инновационным потенциалом. (Нещадин А., Прилепин А. «Городские агломерации как инструмент динамичного социально-экономического развития регионов России». Общество и экономика, № 12, 2010 http://www.komfed.ru/section_136/section_141/674.html)
Эффективной формой их функционирования и модернизации предстают агломерации. Они помогут всестороннему обновлению ГЦ, усилят их значение как баз регионального развития и узлов межрайонного взаимодействия. Напомним, что около 70% наукоградов, обладающих уникальным интеллектуальным потенциалом, составляют спутники центров-лидеров. В агломерациях наукограды находят наилучшие условия для успешной деятельности. (Лаппо Г. «Городские агломерации СССР-России: особенности динамики в ХХ в» Российское Экспертное обозрение №4 2007 http://www.protown.ru/information/articles/3346.html)
Сетевым эффектом (или сетевой экстерналией) принято называть эффект, который пользователь товара или услуги оказывает на ценность этого продукта или услуги для других пользователей [Современные очертания новоинституциональной экономики / Р. М. Нижегородцев и др.; Под ред. Р. М. Нижегородцева. – Гомель: ЦИИР, 2009.]. Наиболее ощутимо проявление положительных эффектов в случае массового роста числа потребителей, что обусловлено, как правило, относительно низкой стоимостью услуг (или товаров) и отсутствием барьеров входа.
Карев А.В. Сетевые эффекты на современных рынках «Экономика, предпринимательство и право» № 4 (15) за 2012 год, cтр. 13-17. указывает на сходную с сетевым природу эффектов:
1. Эффект масштаба — снижение затрат на единицу произведенной продукции при распределении постоянных затрат на большее количество произведенной продукции. Каждая дополнительно произведённая единица продукции оказывает положительный эффект, снижая уровень цены для всех произведённых единиц.
2. Кривая обучения — отражает повышение производительности при выполнении задач по мере накопления опыта, что есть проявление положительного эффекта повышения эффективности операций вследствие накопления информации в виде знаний и отработки определённых навыков в рамках структуры компании.
3. Увеличение частоты транзакций (Уильямсон О. Экономические институты капитализма. – СПб.: Лениздат, 1996.), также ведёт к росту эффективности системы вследствие специализации на определённых операциях.
Однако Рольф Вайбер («Проблемы теории и практики управления» № 03-04, 2003 г.) указывает на то, что действующая положительная обратная связь сетевых эффектов порождается и усиливается по четырем причинам. При этом первые два эффекта возникают преимущественно в области спроса, а остальные относятся к области предложения.
1. Действие прямого сетевого эффекта. Этот эффект следует рассматривать в качестве главного источника увеличения доходов в связи с ростом масштабов производства, так как им по определению присущ экспоненциальный прирост полезности.
2. Усиление ожиданий. Полезность от аккумуляции критической массы определяется, среди прочего, также ожиданиями, которые участники системы связывают с ее развитием. Чем быстрее расширяется система, тем выше готовность потенциальных потребителей подключиться к ней и тем самым повысить ее полезность.
3. Доминирование постоянных затрат и продукт с низкими предельными издержками. В условиях доминирования постоянных затрат и производства с низкими предельными издержками, что характерно прежде всего для информационного продукта, телекоммуникационных услуг или программного обеспечения, производитель должен стремиться к сбыту максимально возможных объемов продукции, чтобы компенсировать высокие первоначальные расходы соответствующими поступлениями. Здесь также возникает эффект усиления, и уже одно только снижение постоянных затрат ведет к непрерывному повышению прибыли.
4. Действие кривой обучения и накопленного опыта. Этот эффект также можно рассматривать в качестве источника положительной обратной связи. Это означает, что потенциал экономии, который предприятие может реализовать для повышения доли добавленной стоимости, возрастает с увеличением объемов продукции, в результате чего снижаются реальные издержки в расчете на ее единицу.
Сетевые структуры могут быть «привязаны» к определенной территории (территориальные кластеры – научные парки, технопарки, технополисы и т.д.), а могут быть разбросаны по всему миру (Пивоварова М.А. Экономическое развитие инновационного типа: сущность, модели и национальные особенности (с. 48). Форсирование индустриально-инновационного развития экономики: теория, методология, практика. Экономические исследования / Под ред. Д.э.н., профессора А.А.Абишева. – Алматы: Экономика, 2009. – 648 с.).
Пивоварова М.А. указывает на то, что сетевые структуры позволяют проявляться своеобразным положительным эффектам «безбилетника» (Пивоварова М.А. Экономическое развитие инновационного типа: сущность, модели и национальные особенности (с. 49). Форсирование индустриально-инновационного развития экономики: теория, методология, практика. Экономические исследования / Под ред. Д.э.н., профессора А.А.Абишева. – Алматы: Экономика, 2009. – 648 с.)
Малым городам России, расположенным в провинциях, например, как в Республике Татарстан ожидать возникновения сетевых эффектов в настоящее время не представляется актуальным. Возникновение подобных эффектов возможно при формировании агломераций нескольких малых городов. В свою очередь для возникновения агломерации необходим ряд условий.
Принципы сетевого эффекта (Виктор Тамберг, Андрей Бадьин, Консультационное бюро «Тамберг & Бадьин»)
1. Принцип критической массы.
Сетевой эффект начинает работать, когда сеть накапливает определенное число пользователей, иными словами, критическую массу. До этого уровня, инвестиции в сетевой эффект могут быть достаточно высоки, в зависимости от стратегии набора пользователей или членов. Вариантов работы здесь может быть много. Это и привлечение крупных, корпоративных клиентов, и воздействие на конечного потребителя, дабы он подключался сам и подключал друзей, это и сотрудничество с производителями смежных услуг, служащее для увеличения возможностей потребителя и лотереи с подарками. Но первое время, о возврате инвестиций лучше забыть, увы.
Очевидно, что даже создание сети в новом рыночном сегменте, не говоря о создании конкурирующей сети, является мероприятием достаточно затратным во многом благодаря сложности набора критической массы пользователей. Пользователь может переключиться на новую сеть либо в случае принципиально большего удобства (что является весьма редким случаем), либо его нужно активно стимулировать. Именно по этой причине, многие интернет-стартапы так и не выжили – их создатели пребывали в уверенности, что пользователь сам по себе туда активно пойдет. Но не пошел – вариантов провести время в интернете предостаточно и без новых ресурсов. Пользователей нужно активно привлекать. Ведь они начнут привлекать друг друга без помощи организатора только тогда, когда наберется критическая масса и включится сетевой эффект. Увы, очень многие производители действуют вопреки этому общеизвестному принципу. Создатели претенциозного ресурса top4top.ru, который с треском провалился под руководством «звезд» Диброва и Новоженова, могли бы намного эффективнее потратить бюджет на привлечение новых пользователей. Можно вспомнить вышеупомянутую корпорацию Microsoft со своим месенджером и громкими заявлениями о своем приходе в Россию. Лучше бы озаботились достижением критической массы пользователей, а не пафосными пресс-релизами. Позитивным примером могут служить стратегии низких цен на общение внутри сети, которые используют сотовые операторы, выходя на новые рынки – «имидж бренда» на рынке телекома практически не работает, а сетевой эффект работает на все 100. И низкие цены – самый работоспособный вариант набора критической массы пользователей.
2. Принцип обратной совместимости.
Вход в сеть, если мы говорим о коммуникационных решениях, переключение на новый стандарт общения должно осуществляться с минимальными усилиями для пользователя. Одной из особенностей легкости входа в сеть является совместимость с другими сетевыми стандартами, дабы потребитель не ощущал себя что-то теряющим от перехода из сети в сеть. Это может идти вразрез с интересами бизнеса, но при росте сети есть все шансы наверстать упущенное. Новая сеть должна давать потребителю новые возможности при сохранении старых, привычных (обратная совместимость): пользователь нового блога должен быть в состоянии читать ленту друзей из своего старого блога, к примеру. Основная масса пользователей интернета уже входят в те или иные сети и блог-сообщества, обросли связями и не захотят их терять ради сомнительных преимуществ юзабилити. Это надо непременно учитывать. Впрочем, достаточно посмотреть на «Фейсбук», чтобы понять что такое обратная совместимость, когда через эту сеть можно комментировать массу других блог-площадок и порталов.
3. Принцип привилегий членам сети.
Потребитель стал членом сети, таких пользователей стало много, запустился сетевой эффект. Однако, конкуренты не дремлют и постоянно совершенствуют свои предложения, потому нахождение в сети необходимо закрепить. Сделать пребывание в сети для потребителя более выгодным, нежели выход из нее. Этот принцип во многом интуитивно понятен – пользователям социальных сетей доступны сервисы, недоступные не-членам, а сотовые операторы снижают цены на общение внутри сетей. Но этого уже недостаточно, подобные привилегии предлагаются всеми прочими сетями, они не оригинальны. Пользователя нужно сильнее привязать к сети, предлагая все более продвинутые услуги, предоставляемые эксклюзивно – от уникальных бонусных программ до первоочередного права ознакомиться с книгой модного автора. Возможно и медиа-воздействие, рассказывающее о привилегиях и продвинутом статусе членов сети – актуальны все средства, рассказывающие о том, как хорошо состоять в данной сети (разумеется, утверждения должны подтверждаться реальностью). Это служит как для роста довольства своим положением существующих членов, так и для привлечения новых. Часто этого не наблюдается и сетевой эффект поэтому неуправляем.
4. Принцип роста связей
Уже упомянутый в самом начале Роберт Метклаф в своем «законе» сделал одну важную оговорку – он сказал о той сети, где каждый узел (пользователь) доступен для любого другого узла. Видимо, нужно развить эту идею и добавить следующее: сам факт возможности связаться – ценен сам по себе. Но еще более ценным является число реальных контактов внутри сети. Для социальных сетей и блогов это актуально по умолчанию – достаточно убрать опцию «добавления в друзья», как социальная сеть или блог теряет смысл. Сила сети заключается, в том числе, и в контактах пользователей друг с другом. На уровне конкретного круга знакомых между собой людей, стимулировать это зачастую невозможно, но можно стимулировать всех членов сети более активно знакомиться и общаться друг с другом. Чем обширнее сеть коммуникаций– тем сильнее привязка потребителя. Однако, при всей очевидности, используется этот достаточно простой принцип далеко не всегда, даже там, где без него не обойтись: блоги и социальные сети зачастую не имеют службы знакомств или поиска по интересам, намеренно усложняют странными вопросами процесс взаимного знакомства пользователей и т.д. Те же сотовые операторы не утруждают себя изобретением новых принципов использования сотовой связи, хотя возможностей хоть отбавляй. Впрочем, свято место пусто не бывает: если провайдеры сотовой связи не захотят нормально заниматься мобильными знакомствами, например, их начнут использовать провайдеры мобильных сервисов и т.п. А ведь именно связи держат пользователей внутри сети, именно связи обеспечивают лояльность.
5. Принцип занятости пользователей
Итак, народ в сеть набрался, начинает знакомиться. Но на одних знакомствах и повседневном общении держать пользователей сложно. Подобные варианты уже существуют и относительно давно. Конкурировать с сайтом Vkontakte.ru на этом поле нереально. Тем более, задача управляющего сетью состоит в том, чтобы дополнительно усилить лояльность к сети и увеличить количество времени, которое пользователь проводит в этой сети для более успешной монетизации. Это может реализоваться только созданием особой сферы коммуникаций и времяпрепровождения, свойственной только конкретной сети. Иными словами, пользователям нужна «движуха», иначе они перестанут проводить в сети время, а со временем и посещать сеть. Впрочем, часто потребители сами находят способы развлечься. Думали ли создание сайта Odnoklassniki.ru о том, что глупейшее занятие по оценке чужих фотографий достигнет уровня массового психоза? Наверное, нет. Однако на этом странном действе также растет лояльность пользователей. Сеть должна предоставлять возможности проведения массы времени в сервисах, свойственных только этой сети. Это могут быть как он-лайн игры, так и «холиворы» (от Holy War – священная война, агрессивная ругань непримиримых оппонентов в livejournal.com), так и приглашение знаменитостей, обмен контентом и многое-многое другое. Можно надеяться, что пользователи опять же самостоятельно найдут способы развлечь себя, находясь в сети. Может быть, это и случится. А может, и нет. Поэтому вопросы организации времяпрепровождения и управления им, вопросы создания и модерации соответствующих сервисов видятся достаточно важными. В дальнейшем, эти процессы могут быть отпущены в «свободное плавание», отданы самим пользователям. Но на этапе развития сети этот вопрос должен быть проработан максимально подробно. К тому же, это еще один повод для пользователей предпочесть данную сеть альтернативным.
6. Принцип сложности выхода.
Увы, сеть это такая структура, куда «вход – рупь, а выход – два». Разумеется, только репрессивными мерами в сети не удержать, но сложность выхода, перехода на другие стандарты также является сдерживающим фактором. Не зря сотовое лобби выступает против собственности на телефонный номер, с которым можно уйти к любому оператору – это усложняет выход и заставляет находиться в сети даже нелояльных пользователей. На наш взгляд, это вообще основной фактор лояльности к сотовым операторам. Впрочем, лояльности можно добиться разными, подчас гуманными средствами – к примеру, эксклюзивным предоставлением в рамках сети некой услуги или продукта, которые не имеют совместимости с другими стандартами (сетями) – принцип привилегий и др. В идеале же, потребитель просто не должен захотеть менять свою сеть, так как сеть должна стремиться покрыть максимум возможных запросов человека в какой-либо сфере. Если же ушел из сети, то утратил и контакты и возможности, или же перестал пользоваться рядом привычных функций, свойственных только этой сети.
7. Принцип значимости сети
Однако, даже при правильном использовании сетевого эффекта в интернет и телекоммуникационных проектах, жизненный цикл сети может оказаться достаточно коротким. Потребитель привыкает к функционалу продукта (вместе с сетевым эффектом) и начинает воспринимать его как нечто само собой разумеющееся, то есть относит к утилитарным продуктам. А как мы неоднократно писали – лояльность к утилитарным продуктам практически отсутствует. Соответственно, нет никаких возможностей строить сильный бренд и развивать лояльность потребителя. Потребитель может с легкостью поменять виртуальную площадку для общения на другую без особых колебаний, особенно если его контакты начнут перетекать на другую площадку. Упадок таких «героев» прошлого как Myspace например – тому подтверждение. Необходимо как-то дополнительно увеличить значимость сети для человека. На наш взгляд, это достигается выходом в офф-лайн (клубы потребителей продукта или бренда лишены этого недостатка). Лояльность к тому, что нельзя осязать, не может быть высокой по определению. Справедливо и обратное – то, что можно ощутить, подержать в руках, взять с собой дает психике больше возможности «зацепиться», проставить «якоря». А к этим «якорям» уже привязать значимость. Здесь не идет речь о том, что всю сеть пользователей нужно стараться вытянуть в офф-лайн. Речь о том, чтобы дать потребителю некую осязаемость. Это могут быть как эксклюзивные девайсы для общения, развивающие функционал сети, это могут быть сувениры и аксессуары, при помощи которых пользователи могут идентифицировать друг друга в офф-лайне, это может быть сеть фирменных заведений питания для членов сети и желающих примкнуть. А комплекс он-лайн сети и набора офф-лайн сервисов и артефактов уже можно брендировать. Без этого же, попытки заявить брендом нечто виртуальное, обречены на провал, а потребитель может «внезапно» покинуть сеть, просто потому, что ему «надоело». Социальные сети нынче оцениваются в миллиардные суммы, но не управляя лояльностью потребителя, подобные инвестиции видятся слишком рискованными. Грамотная же диверсификация позволяет снизить риски за счет более высокой лояльности членов сети.
Законы сетевого эффекта достаточно просты, логичны и могут использоваться на очень многих рынках. Кроме того, некоторые ходы могут служить сразу нескольким целям: реклама может как создавать критическую массу, так и обеспечивать лояльность существующих пользователей. Дополнительные сервисы работают как на лояльность, так и усложняют выход из сети. Рост числа связей привлекает и новых пользователей и усложняет уход старых и многое другое. В сетевом феномене все взаимосвязано и каждая мелочь, при ближайшем рассмотрении, может оказаться очень важной деталью. Другое дело, что возможные высокие стартовые инвестиции могут отпугнуть отечественных предпринимателей, желающих получить прибыль здесь и сейчас, «не отходя от кассы». Если не брать интернет-сообщества, работать можно и без сетевого эффекта на большинстве рынков. Однако, иногда можно войти в уже существующую сеть, не тратясь на набор первичных пользователей, ведь каждая сеть – уже потенциальный рынок. Можно посмотреть на свой бизнес с позиции сетевого эффекта и понять, что прототип сети уже есть, и требуется только развивать ее по всем правилам. В общем, наша любимая фраза – «умному достаточно» — и в данном случае к месту.
Казахстан самый урбанизированный регион Азиатских стран на постсоветского пространства. Н.Назарбаев абсолютно верно ведет политику на формирование крупных индустриальных центров на территории республики. Вопрос в том, на какой уровень разделения труда будут претендовать эти центры. Очевидно, что строить планы нужно исходя из реальности а не из фантазий, как, например, когда наш президент пару лет назад заявлял о построении в Москве в ближайшее время мирового финансового центра.
В построении новых центральных мест, которые становятся региональными лидерами для своих пространств, важное место нужно уделять не только производству в этих городах (созданию добавленной стоимости), но и контролю организации этих процессов. Для этого необходимо определять ресурсы и строить инфраструктуру, обеспечивающую процессы организации и контроля работы по управлению новой региональной производственной, финансовой, торговой, социальной системой.
Чем больше «разбросаны» экономические операции фирмы по различным странам, тем сложнее ее центральные стратегические функции - управление, координация, обслуживание, финансирование всей системы операций компании. Эти функции становятся настолько сложными, что центры управления крупных глобальных фирм начинают передавать их часть на аутсорсинг, такие функции, как бухгалтерское дело, связи с общественностью, программирование, телекоммуникации и т.п. (то есть разделение труда углубляется внутри городов и корпораций и фиксируется в мировых центрах) Эти специализированные сервисные компании, вовлеченные в наиболее сложные глобализированные рынки, имеют тенденцию к размещению в крупных и крупнейших городских центрах, используя эффекты агломерирования. Сложность услуг, которые требуется произвести, неопределенность рынков, на которых они действуют, возрастающее значение скорости во всех сделках - вот совокупность условий, которые дают новый импульс к агломерированиию и побуждают к новому развитию городских агломераций. Соединение компаний, талантов, экспертиз в огромном числе специализированных отраслей приводит к тому, что по набору функций городская среда становится похожей на информационный центр. Пребывание в городе можно сравнить с нахождением в крайне интенсивном и плотном информационном потоке.
В дополнение необходимо отметить, что возможности осуществления глобальных операций, координации и контроля, содержащиеся в новых информационных технологиях и власти транснациональных корпораций, не возникают сами по себе - их нужно «производить». Обращая внимание на необходимость производства подобных возможностей, мы приводим новый аргумент в подтверждение могущества крупных корпораций и способности новых технологий не зависеть от местоположения и расстояния.
А отсюда следует, что предметом анализа экономической глобализации должны стать понятия «места» и «рабочего процесса». Эти две категории нельзя не учитывать в аналитических работах по экономической глобализации, до этого сконцентрированных преимущественно на причинах гиперподвижности капитала и мощи транснациональных корпораций.
Анализ этих понятий отнюдь не уменьшает приоритета факторов гипермобильности капитала и власти в процессах экономической глобализации. Скорее, это акцентирует внимание на том, что многие ресурсы, необходимые для глобальной экономической деятельности, не столь мобильны - в реальности они прочно привязаны к месту, особенно к таким местам, как глобальные города, регионы глобальных городов, открытые экспортные зоны.
Тот факт, что глобальные процессы, в известной степени, «привязаны» к национальным территориям, вызывает необходимость внесения нового понимания в ныне существующую концепцию экономической глобализации и снижения регулирующей роли государства12. Таким образом, реальное пространство, на котором разворачиваются транснациональные экономические процессы, весьма отлично от представлений и концепций, используемых в большинстве анализов глобальной экономики и основанных на противопоставлении понятий глобального и национального. Дуализм «глобальный - национальный» подразумевает взаимоисключающие пространства: там, где начинается одно, - заканчивается другое. Один из результатов анализа глобальных городов - это очевидность того, что глобальность непременно «материализуется» в отдельных специфических районах и институциональных формах, значительная часть которых, если не большая, находится в пределах национальных территорий.
Стремления к пространственной дифференциации экономической деятельности на городском, национальном и глобальном уровнях, которые мы привычно ассоциируем с глобализацией, потребовали новых форм территориальной централизации функций высшего управления и контроля. Поскольку эффективность этих функций выше в агломерационной среде, то, несмотря на весь прогресс телекоммуникационных связей, они стремятся к концентрации в городах. Такого рода стремление - важное свидетельство того, что именно деловые контакты и разветвленность их сети имеют главенствующее значение по сравнению с телекоммуникационными сетями, тем более что они получили развитие задолго до внедрения современных технологий. Бизнес-сети получают выгоду от эффекта агломерирования и, следовательно, процветают в городах и сегодня, несмотря на доступность глобальных коммуникаций. Работа 2001 г.13 подтверждает, что уровень пространственной концентрации центральных функций в агломерационной зоне зависит от масштаба географической дифференциации (разброса) экономической деятельности компании.
Таким образом, одновременная географическая дифференциация и концентрация - один из важнейших элементов в организационной структуре глобальной экономической системы. Ниже приводятся некоторые примеры, которые мы используем для построения теории воздействия глобализации и новых технологий на города.
Один из примеров - быстрый рост числа дочерних компаний. К 1999 г. компании имели более полумиллиона филиалов в «нематеринских» странах, насчитывающих 11 трлн. долл. продаж - значительную цифру, если учесть, что мировая торговля составляла около 8 трлн. долл. По этой причине они постоянно сталкиваются с новыми требованиями централизации, координации и обслуживания, особенно при размещении зарубежных филиалов, в государствах с различной системой законодательства и налогообложения.
Другой пример, демонстрирующий соотношение между быстрым ростом глобальных межграничных взаимосвязей и территориальной концентрацией их осуществления, - это глобальные финансовые рынки. Масштабы трансакций на этих рынках резко выросли: например, в 2002 г. объем проданных ценных бумаг составил 192 трлн. долл., что в сравнении делает просто «карликовым» объем мировой торговли в 8 трлн. долл. Подобные трансакции частично совершаются при помощи электронных систем, что делает возможным мгновенную передачу денег или информации по всему земному шару.
С точки зрения аналитики важным представляется «развести» два понятия: стратегические функции для глобальной экономики (или для глобальной операции) и стратегические функции для корпоративной экономики страны. Эти стратегические (глобальные контрольные и командные) функции частично сосредоточены в пределах национальных структур, но они формируют и определенный самостоятельный субсектор. Этот субсектор может рассматриваться как часть сети, соединяющей глобальные города во всем мире через филиалы компаний или другие представительские офисы, осуществляющие специализированное обслуживание и управление сделками на глобальном рынке капитала или иностранное инвестирование.
Национальные и глобальные рынки, так же как и глобально интегрированные организации, нуждаются в наличии центральных мест, где претворяется в жизнь процесс глобализации. Сектор финансовых и прочих сложных услуг для корпораций - это отрасли, производящие продукцию, необходимую для формирования и управления глобальными экономическими системами. И крупные города являются предпочтительными местами размещения таких отраслей, особенно отраслей, производящих инновационные, наукоемкие, интернационализированные виды услуг. Важно отметить, что ведущие фирмы в области информационной индустрии нуждаются в огромной по объему производственной инфраструктуре, содержащей стратегически важные узловые объекты со сверхконцентрацией оборудования. Одно дело - способность к глобальной коммуникации (передаче данных как таковых), и другое - те материальные условия, которые позволяют реализовать эти способности. В конце концов, даже самая высокоразвитая информационная промышленность не обходится без производственного процесса, который, по крайней мере, отчасти «прикреплен» к месту, где есть сочетания ресурсов, необходимых для его осуществления. И не важно при этом, что сам произведенный продукт является гипермобильным видом продукции.
Новые коммуникационные технологии помимо их влияния на пространственную перестройку всего процесса централизации, вполне вероятно, могут также усиливать «неравенства» как между городами, так и внутри них. В литературе, посвященной развитию этих технологий, высказываются предположения, что как раз они-то (путем предоставления все новых коммуникационных возможностей) и помогут преодолеть старые иерархии и пространственные «неравенства». Однако практика показывает, что это не совсем так. Что бы мы ни рассматривали - сеть финансовых центров или структуры зарубежных инвестиций (что обсуждалось в данной статье), либо внутренние пространственные структуры самих городов (что является особым предметом для рассмотрения), - новые коммуникационные технологии нигде не уменьшили ни иерархию, ни пространственного «неравенства» (Castells M. The Informational City: Information Technology, Economic Restructuring and the Urban-Regional Process. Oxford, 1989; Graham S., Marvin S. Splintering Urbanism: Technology, Globalization and the Net-worked Metropolis. London. 2000; Graham S. Splintering Urbanism. In: «Global Networks/Linked Cities». London and New York, 2002). И это, несмотря на всеобщую модернизацию инфраструктуры во все большем числе городов мира. Нет сомнений, что подсоединение к глобальным сетям ведет к значительному росту и расширению центральных городских ареалов и формированию метрополитенских цепей взаимосвязанных бизнес-узлов, а также их значительному экономическому продвижению. Но вопрос о неравенстве остается открытым (Сассен С. Глобальный город: введение понятия (с. 9-27). Глобальный город: теория и реальность / Под ред. Н.А. Слуки. -М.: ООО "Аванглион", 2007, 243 с.)
В прошлом году была идея замены 83 субъектов Российской Федерации 20 городскими агломерациями. Соответствующий проект, совместно разработанный сотрудниками администрации президента и членами правительства, представлен в 2011 году Д. Медведеву.
Доля городского населения растет, но его численность снижается из-за общего снижения населения России (на 0,1% в год), растут и ускоренно развиваются крупные и сверхкрупные города за счет малых, а не за счет сел, как раньше. Согласно документу, к 2025-2030 годам из-за сокращения абсолютной численности городского населения примерно на 15% только шесть крупных городов могут рассчитывать на небольшой рост населения: Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Нижний Новгород, Екатеринбург и Самара. Миллионники Омск, Казань, Уфа, Челябинск, Ростов-на-Дону, Пермь будут уменьшаться.
Проектно-пространственное управление государством, связанное с территориально-производственной системой расселения и обеспечившее в своё время самодостаточность экономики страны при определённой замкнутости экономического развития, по взглядам некоторых отечественных экспертов, должно уступить место транспортно-коммуникационной политике и политике межбюджетного регулирования в области поддержки регионов.
В конце 2007 года закончилось обсуждение Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года. Цель её разработки состояла в «определении путей и способов обеспечения устойчивого повышения благосостояния российских граждан, укрепления национальной безопасности и динамичного развития экономики в долгосрочной перспективе (2008-2020 годах), укрепления позиций России в мировом сообществе». Тогда были определены девять базовых макрорегионов России: Московский (Москва, Московская область и примыкающие к ним территории субъектов Российской Федерации); Балтийский (с центром в г. Санкт-Петербурге, охватывающий территорию СЗФО, включая Калининградскую область); Юг России (с ведущей ролью Краснодарского края и Ростовской области); Поволжский (территория Самарской, Нижегородской областей, республик Башкирия, Татарстан); Уральский (ядро – территория Пермского края, Челябинской, Свердловской областей); Западно-Сибирский (Тюменская область, ХМАО, ЯНАО); Сибирский (Омская, Томская, Новосибирская, Кемеровская области, Красноярский край), Дальневосточный (территория Дальневосточного федерального округа, Республики Бурятия, Иркутской и Читинской областей), а также Арктический макрорегион, приобретающий самостоятельно значение в рамках энерго-сырьевого и инновационного сценариев развития и охватывающий северные территории России, связанные Северным морским путем.
7 из 9 макрорегионов призваны были обеспечить преимущественно транспортную специализацию (Арктический, Балтийский, Московский, Поволжский, Юг России, Дальневосточный, Сибирский), 4 – стать зонами интенсивного ресурсного освоения, включая лесные и водные (Арктический, Дальневосточный, Сибирский, Западно-Сибирский).
Поволжский макрорегион определялся как зона технологической модернизации (реиндустриализации), Уральский – должен был заниматься доформированием зоны технолгической модернизации (реиндустриализации).
Перед Сибирским макрорегионом в качестве приоритетных задач намечались также задачи развития промышленного сектора и агропромышленного комплекса, Югом России – задачи развития агропромышленного комплекса.
Дальневосточный макрорегион, отмечалось в Концепции, может предопределяться появлением регионов нового освоения и перестройкой Владивостока в связи с проектами кооперации в рамках АТЭС. Его развитие напрямую связывалось с формированием на его территории зоны «новой специализации», транспортно-транзитной зоны, нескольких зон интенсификации ресурсного освоения и лесопромышленного комплекса.
Предполагалось, что очагами его развития станут Иркутск, агломерация «Владивосток – Артем – Уссурийск – Находка». Сборник материалов по проблемам развития городских агломераций в странах СНГ к научно-практической конференции «Научные и практические аспекты формирования городских агломераций» 18 ноября, 2011 г. Москва, Минрегионразвития РФ
Агломерация не первичная задача развития территории. Первичная задача развития формирование коммуникаций через развитие инфраструктуры: дороги, порты, инженерные коммуникации (электроэнергия, канализация, вода, газ), складские центры и т.д. А эта задача в свою очередь решается сначала через построение логистических схем передвижения населения, товаров, через разработку планов по направлениям главный транспортных артерий агломераций и коммуникаций с регионом, государством и зарубежными партнерами.
Что мы строим: кластер или агломерацию?
К взаимоувязанным положительным эффектам создания крупной градостроительной системы, которыми смогут воспользоваться все жители агломерации, относятся:
1. Эффект формирования более многочисленного и дифференцированного рынка труда, что автоматически делает территорию более привлекательной для различных инвестиционных вложений, так как инвестор терпит меньше издержек по поиску специалистов необходимой квалификации. Человеческий ресурс в России, как и во всем цивилизованном мире, выходит сейчас на первое место по ценности, что благотворно влияет на экономический рост в целом.
2. Эффект резкого повышения привлекательности территории как рынка сбыта товаров и услуг. Компании, предоставляющие такие услуги, развертывают свою деятельность в городах, ориентируясь на емкость местного потребительского рынка: значительное увеличение потенциального класса потребителей услуг, помноженное на ускорение экономического роста, делает города более привлекательными в сравнении с обычными региональными центрами, сопоставимыми по численности с городом - ядром агломерации (В том случае, когда речь идет о моноцентричной агломерации).
3. Создание «инфраструктурного эффекта» - возможна реализация более крупных проектов в области строительства новых энергомощностей, мощных транспортных комплексов, мультимодальных узлов, информационных коммуникаций, образовательной и инновационной инфраструктуры.
4. Эффект соседства с крупным центром - предоставление жителям всей агломерации доступа к трудовым, образовательным, торговым, культурным и другим возможностям разных зон агломерации в полном масштабе.
5. Экономический рост, рост благосостояния населения, повышение возможностей образования и профессиональной самореализации при сохранении плюсов проживания в малом и среднем городском пространстве позволят повысить привлекательность проживания в агломерации в сравнении с традиционным крупным индустриальным городом и, следовательно, уменьшить миграционный отток населения.
6. Эффект, получаемый от совмещения экономического и пространственного развития прилегающих друг к другу территорий агломерации.
Кроме ряда неоспоримых преимуществ, можно зафиксировать ряд рисков агломеративного развития, которые в основном связаны не с эффективностью агломерации как системы (модели) территориально-экономического развития, а с выбором неправильных механизмов влияния на развитие данной системы:
1. Низкий уровень координации между заинтересованными в формировании агломерации сторонами, что напрямую связано со сложностью запуска эффективного механизма управления рассматриваемой территориальной системы.
2. Реализация государством не в полном объеме своих обязательств по первоначальному инфраструктурному обустройству территории агломерации: строительству линий скоростного транспорта, инженерному обустройству потенциальных площадок активного строительства и т.д. Без государственного финансирования не удастся создать базовую основу для частных инвестиций и повлиять на скорость процессов развития.
3. Неправильный выбор базовых функций для территорий активного роста в границах агломерации может спровоцировать как низкий уровень доходности таких действий, так и неконтролируемое развитие процессов имущественной и национальной сегрегации населения и градостроительной системы. Решение Чебоксарского городского собрания депутатов Чувашской Республики от 27 октября 2009 г. N 1447 «О стратегии развития города Чебоксары на период до 2020 года с учетом перспективы развития агломерации город Чебоксары - город Новочебоксарск - Мариинско-посадский район - Моргаушский район - Цивильский район - Чебоксарский район
Эффект «перелива знаний». Работники разных фирм меняют место работы и переносят полученные знания в новые места. Положительным моментом этого является то, что это в некоторой мере позволяет преодолевать проблему устаревания знаний (с.50. Пивоварова М.А. Экономическое развитие инновационного типа: сущность, модели и национальные особенности (с. 48). Форсирование индустриально-инновационного развития экономики: теория, методология, практика. Экономические исследования / Под ред. Д.э.н., профессора А.А.Абишева. – Алматы: Экономика, 2009. – 648 с.).
Представление об инновационном процессе, который обуславливает повышение производительности труда и капиталоотдачи рассматривается как линейно-последовательное повторение следующих этапов: фундаментальные и прикладные исследования – разработки – проектирование – производст
