Взгляд назад

Прежде чем начать повествование о пророках, мы должны напомнить опервых шагах профетизма, вкратце изложив то, о чем было уже сказано в книге"Магизм и Единобожие". Пророки появляются в Ветхом Завете очень рано, можно сказатьодновременно с израильской религией и с самим Израилем. Уже Авраамабиблейское предание в одном месте называет "пророком", хотя сам патриархничем не напоминает пророков позднего времени. Это наименование прилагаетсяк нему скорее всего как к праотцу народа, с которым Бог заключил Союз-Завет. Здесь самый исток народа Божия. Каждый народ возникал в результатеестественных процессов, постепенно формируясь под воздействием различныхфакторов: наследственности, окружающей природы, гибридизации, культурнойтрадиции и т. д. Израиль же-самый молодой среди восточных народов-зародилсякак религиозное движение; он имел вождей, которых единая вера побудилаобъединиться, и уже из этого религиозного единства прорастало единствонациональное. Авраам в качестве главы патриархов был родоначальником этогодвижения и поэтому условно назван "пророком". Но настоящий пророк впервыепоявляется тогда, когда сыны Израиля превращаются из религиозной группы внарод. XIII в. до н.э. ИСХОД. В эпоху угнетения израильтян в Египте напророческое служение был призван Моисей. Его посещают видения, он в страхепротивится призванию, но на него нисходит Дух Ягве, и он несет народу Егослово. Все это-характерные черты подлинного пророчества. Проповедь Моисея приводит к исходу из Египта. В чудесных событиях техдней Израилю открывается Бог-Спаситель, Который владычествует над историей.У подножия Синая заключается Союз, или Завет, но на этот раз не с однимчеловеком или группой верующих, а с целым народом. Аврааму было обещано, чтоот него произойдет большой народ, и вот он создается как бы по мановениюТворца. Этому народу обещана во владение Святая Земля, и Обетованиеподтверждается устами Моисея. Ягве не открывает, в чем будет состоятьпризвание народа, через которого "благословятся все племена и народы земли",Он требует только веры, верности и правды. Пасха должна отныне всегданапоминать Израилю об Исходе, Завете и Обетовании, а Декалог (ДесягьЗаповедей) должен определять отношение человека к Богу. Таковы основыветхозаветной религии, заложенные Моисеем XII в. до н. э. ЗАВОЕВАНИЕ. Вступив в Ханаан, в страну, где процветалисамые омерзительные формы язычества, какие только знал мир, израильтянеощутили себя воинами Божиими, призванными искоренить скверну. Возникает идеясвященных войн Ягве, которая овладевает умами. Пророки в это время исчезают,их место занимают воинственные харизматические вожди, подобные Деборе,которые ведут борьбу, воспламененные суровым пуританским духом. XI в. до н. э. ПЕРВОЕ НАСТУПЛЕНИЕ ЯЗЫЧЕСТВА. Но как только израильтянепереходят к оседлости, они очень быстро оказываются под влиянием ханаанскойязыческой культуры. Они легко заражаются местными суевериями, проникающими ив самую их религию. Появляются изображения Ягве, запрещенные Моисеем. Вособых случаях Ему даже приносят человеческие жертвы, как богам Ханаана. Этопериод двоеверия, нравственного и религиозного одичания. Однако даже тогдаМоисеева традиция не заглохла окончательно; об этом свидетельствуютэтические предписания Книги Завета, получившие письменную форму около XI в. Нападение филистимлян, установивших свое господство в Святой Земле,приводит к взрыву религиозно-патриотического чувства. Назореи, люди,посвятившие себя Богу и отказавшиеся от всех благ оседлой цивилизации, ведутс филистимлянами партизанскую войну. Появляются общины "Бене-ханебиим",Сынов Пророческих, возглавляемые Самуилом. Эти странствующие прорицателиходят большими группами по стране и, охваченные экстазом, возбужденныемузыкой, призывают народ к борьбе. Их образы предстают в Библии освещеннымизаревом пожаров, они прорицают под грохот бубнов и поют грозные боевыепсалмы. Религиозный энтузиазм Сынов Пророческих сделал свое дело. Он передалсянароду, пробудил его и привел в конце концов к образованию царстваИзраилева, способного помериться силами с филистимлянами. Но стороннийнаблюдатель едва ли предугадает в движении Самуила великое будущеепрофетизма. Его всходы прорастают медленно. Х в. до н. э. ДАВИД И МЕССИАНИЗМ. Давид завершает "войны Ягве".Израильтяне, иудеи, моавитяне, идумеи, амонитяне объединены в его царстве.Казалось, исполнилось то, что было обещано Аврааму. Давид постоянноруководствуется советами пророков, он-искренний почитатель Ягве, единогоБога. Пророк Нафан изрекает благословение на его род и предсказывает, чтоименно через его потомство Бог установит Свое Царство на земле. Но тот жеНафан гневно обличает царя, когда он поступает низко и несправедливо.Постепенно среди пророков зреет течение, отличающееся более одухотвореннымпониманием Моисеева наследия. Возникает первая запись Священной Истории, вкоторой даны контуры учения о Творении, Грехе, Избрании, Исходе, Завете инароде Божием. IX в. до н. э. ВТОРОЕ НАСТУПЛЕНИЕ ЯЗЫЧЕСТВА. После разделения царствана Эфраим (Израиль) и Иудею в Эфраиме начинает сильно ощущаться влияниефиникийской цивилизации. Оно содействует росту имущественного неравенства иодновременно-внедрению в Израиле культа Ваала-Мелькарта. Распространениеязычества происходит под покровительством Иезавели, жены царя Ахава.Защитниками веры являются пророки, которых возглавляет Илия. Он открытовыступает против царского Самовластия и против идолопоклонства. Пророковпреследуют и казнят. Однако Илия и после гонения сумел возродить движениеягвистов. Он завещал своим ученикам не складывать оружия, доколе Ваал небудет окончательно низвергнут. Часть I ДО ИЗГНАНИЯ Глава первая ПОБЕДА, СТАВШАЯ ПОРАЖЕНИЕМ Северное Израильское царство, 850-760 гг. до н. э. Библия это книга народов, ибо она судьбу одного народа делает символом всех остальных. Гете Человека, читающего Библию, невольно поражает то резкое осуждение, скаким она говорит о царях Израиля. Особенно ярко это проявляется в главах,посвященных монархам Северного царства. Если античные писатели, такие, какТацит или Светоний, описывая жестокости и безумства римских императоров,подробно повествуют и о светлых сторонах их правления, то библейские авторыкак бы намеренно делают упор на ошибках, слабостях и преступлениях царскойвласти Когда речь заходит о победах и успехах царей, Библия касается этоговскользь, торопливо, отсылая читателей к летописям. Чем объяснить такое отношение пророков, мудрецов и историков ВетхогоЗавета к "помазанникам"? И почему это отношение осталось господствующим всвященной письменности? Причина здесь, разумеется, не в том, будто израильские цари были самыминегодными из всех монархов мира, и даже не в том, что религиозные вождивообще относились к самодержавию подозрительно Эта оценка царей вытекала изособого библейского понимания истории. С самых первых дней своего существования, со времен Авраама, Израильжил предчувствием необычайной судьбы, уготованной ему. Великие деянияБожий-освобождение из рабства и водворение в Стране Обетованной-мыслилиськак ступени к чему-то неизмеримо большему и значительному: Историю спасениядолжно было увенчать последнее и самое полное Богоявление, когда Создательокончательно воцарится среди людей. Этому конечному Богоявлению, по мыслипророков, должно было предшествовать объединение Израиля в некое идеальноеобщество, целиком подчиненное воле Господней. Подобная "теократия"рисовалась сначала в виде свободного союза колен, ведомых боговдохновеннымивождями, а потом, после некоторых колебаний, пророки признали, что народБожий может идти к своей цели, ведомый монархами, принявшими священноепомазание. Но требования, которые они предъявили обществу и его царям, былиисключительно высокими. Пророки старого поколения, такие, как Самуил, Нафан, Ахия, Илия, хотеливидеть в жизни народа осуществление нравственных идеалов СинайскогоДесятисловия. Поэтому они подходили к "помазанникам" с совсем иными мерками,нежели Светоний к Нерону или Калигуле. Пророки верили в возможность созданияподлинно теократического общества, но действительность постоянно обманывалаих ожидания. Нужны были многие потрясения и разочарования, прежде чем этаидея "земного града" отступила перед более возвышенным пониманием ЦарстваБожия. Пока же не утихала упорная борьба царей и пророков: Самуил порвал сСаулом и помазал на царство Давида, Нафан обличал Давида, Ахия подстрекалИеровоама отделиться от Иерусалима, Илия предсказал конец династии Ахава. Как мы уже говорили, главное, в чем Илия обвинял Ахава,- этопренебрежение правами народа и склонность к чужеземным культам. После смертиАхава борьба последователей Илии против царского двора лишь усилилась. Правда, сын Ахава Иорам приказал удалить статую Ваала-Мелькарта,воздвигнутую отцом в Самарии, но дальше этой уступки не пошел. В капищеМелькарта продолжали звучать гимны, на алтарях Астарты курились благовония,а ее служительницы-гетеры зазывали прохожих в свои вертепы. Оплотомязычества оставалась вдовствующая царица Иезавель. Она оказывала на сыновейтакое же сильное влияние, как в свое время на мужа, и не оставляла тайноймечты сделать культ Ваала если не господствующей, то по крайней мере второйпо значению религией Израиля. Противники идолопоклонства в свою очередь не собирались мириться споловинчатой политикой Иорама. Ненависть к Ваалу они перенесли на весь домАхава, постоянно напоминая всем, что над ним тяготеет проклятие пророкаИлии. На юге, в Иудее, царей могли осуждать, поносить, отказывать им вповиновении, но при всем том оставались верными династии "ради Давида, отцаих". Верили, что настанет день, когда над одним из потомков псалмопевцаисполнится пророчество Нафана и Он будет вечным царем над вечным мессианскимцарством. Цари же Самарии были лишены этого эсхатологического ореола. Народпо-прежнему смотрел на них как на временно поставленных "начальников" и внаследственные права их верил мало. Поэтому положение северных царей всегдаотличалось неустойчивостью за двести лет в Эфраиме сменилось четыре династии(1). Пророк Илия, выступив против Ахава, обличал его словом; но так какположение с тех пор мало изменилось, некоторые ревнители Ягве решили, чтопора от слов перейти к делу. Они возродили старинную идею священной войны,популярную во дни Деборы и Самуила, и им казалось, что насильственнымимерами они смогут обратить общество на верный путь. Душой заговора был Элиша, или Елисей, сын богатого землевладельца изсеверных областей. Ученик Илии, он сопровождал пророка в последние годы егоземного странствия, и, по преданию, тот оставил Елисею свою власяницу в знактого, что назначает его себе преемником. Елисей, каким его изображает Библия, был человеком огромной силы воли,с характером властным и резким. В противоположность своему учителю онникогда не был гонимым одиночкой; его постоянно окружала большая группаучеников, принявших старое наименование "Сынов Пророческих". Повсюду, даже учужеземцев, Елисей пользовался авторитетом, его почитали и как чудотворца икак предсказателя. Пророк не только приходил к царю ходатайствовать заобиженных, но, не колеблясь, вмешивался в политические дела, ходил в походывместе с войсками, участвовал в переворотах. Елисея, как Илию, народ называл"колесницей Израиля и конницей его"(2). Целиком принадлежа к пророкам старого типа, Елисей, как и прежние"наби", верил в необходимость употребить оружие для полного торжества Ягве. Ввиду языческой опасности и возрастающего самоуправства властей этотновый Самуил усмотрел свой долг в том, чтобы окончательно устранить династиюАхава как источник соблазна. Эту мысль Елисей постоянно внушал СынамПророческим, жившим общиной в небольшом поселке близ Иерихона. Они должныбыли стать исполнителями его воли. Кроме них, Елисей рассчитывал и наподдержку израильтян, строго соблюдавших старые обычаи. Среди них наиболееизвестны были рехавиты, которые в знак протеста против разлагающего влиянияцивилизации давал клятву жить только в палатках, не обрабатывать земли и непить вина. В их глазах Ягве был Богом пустыни, Богом свободныхкочевников-пастухов, а все, связанное с оседлостью и земледелием, онипрезирали. Понятно, что семейство Ахава они считали гнездом пороков. Былинедовольные и среди военных, которых возмущали долгие и бесплодные войны сДамаском. Таким образом, замыслы воинствующих ягвистов, настроения средиРфсавитов, крестьян и в армии подготовили почву для восстания. Фрагмент включенной в Библию летописи дает яркую картину"Варфоломеевской ночи" Израиля и показывает, к чему ведет подмена духовнойборьбы внешним насилием (3).

X x x

Шел 842 год. Царь Иорам осаждал заиорданский город Рамот, захваченныйсирийцами. Во время перестрелок он был ранен и уехал в город Изреельзалечивать рану. Однако осады Иорам не снял, желая во что бы то ни сталоотвоевать крепость. Вместе с Иорамом уехал и его племянник и союзник Ахазия,царь Иудеи. Этот отъезд обоих царей из военного лагеря был легкомыслием, закоторое они дорого поплатились. Командование войском принял Иегу, старый военачальник, служивший ещепри Ахаве. Когда цари покинули стан, к Иегу явился неизвестный юноша ипотребовал свидания с ним наедине. Беседа длилась недолго; незнакомец вскоревыбежал из палатки и скрылся. Встревоженные товарищи окружили Иегу: "Чтоговорил тебе этот сумасшедший?". Тот некоторое время колебался, но наконецобъявил, что юноша возлил ему на голову чашу елея и помазал царем надИзраилем: "сумасшедший" оказался одним из Сынов Пророческих, посланцемЕлисея... Замешательство, вызванное этим признанием, было недолгим; опомнившись,военачальники поспешно постелили свои одежды под ноги избранника, а вскореуже по всему стану тревожно завывали трубы и разносился крик: "Даздравствует царь Иегу!" Подобного рода военные бунты нередко меняли ход истории на Востоке и наЗападе. В данном же случае произошел не просто политический переворот, асовершилась попытка посредством военного заговора освободить народ отязычества и деспотии. Трудно сказать, почему пророк Елисей выбрал для этой цели именно Иегу.Быть может, он вспомнил, что Иегу был свидетелем встречи Ахава и Илии ввинограднике казненного Набота и должен был верить в пророчество о гибелидинастии. Но скорее всего как глава армии он был единственным в странечеловеком, обладавшим реальной силой. Возможно также, что Иегу был как-тосвязан с рехавитами; во всяком случае, выбор Елисея был неслучайным. Тем не менее удачным его назвать невозможно. Хотя Иегу и проявил в нужную минуту находчивость и решимость, ноковарства и жестокости у этого грубого солдата было куда больше, чеммудрости и справедливости. Впрочем, будь Иегу другим человеком, трудно былобы ожидать от него доброго, если вопрос о вере и справедливости он решалпутем кровопролития и насилий. После провозглашения Иегу царем события стали разворачиваться снеобыкновенной стремительностью. Узурпатор дал приказ задерживать всякого,кто мог бы передать весть о мятеже царю, а сам вскочил на коня и, окруженныйотрядом приспешников, помчался на запад, в Изреель. Он переправился черезИордан и, покрыв почти без остановок около пятидесяти километров, вскоре ужеприближался к цели. Караульный на изреельской стене еще издали увидел столб пыли, поднятойнесущимся отрядом. Он поспешил к царю, и Иорам приказал выслать всадниканавстречу: ему не терпелось узнать, с какой вестью едет отряд. Но посланныйне вернулся, как не вернулся и второй, отправленный вдогонку. Между темдозорный уже догадался, что во главе отряда едет Иегу; он узнал его понеистовой быстроте, с какой тот гнал лошадь. Царь решил, что в лагере что-тостряслось и, не подозревая заговора, сел в свою колесницу и выехал из ворот;за ним, тоже на колеснице, поспешил и Ахазия Иудейский. По роковомусовпадению царь встретился с мятежниками близ виноградника Набота. "Мир ли,Иегу?"-в тревоге спросил он. "Какой мир,-грубо ответил тот,-при распутствематери твоей Иезавели и ее волхвованиях?" Иорам по тону ответа мгновенно понял, что произошло; он хлестнул конейи бросился назад в крепость, крича своему союзнику: "Измена, Ахазия!" Но тутего сразила метко пущенная огрела Иегу, и тело царя повисло на колеснице.Вождь заговорщиков приказал бросить его на земле Набота в знак совершенногомщения, а сам устремился в погоню за Иудейским царем. Как член семьи Ахава,тот также был обречен. Солдаты долго преследовали Ахазию и, хотя он скрылсяот них, успели смертельно раиить его. В Иерусалим царя привезли уже мертвым. Между тем Иегу вступил в Изреель. Он не встретил никакогосопротивления; армия была далеко и к тому же подчинилась ему. Народ несобирался вступаться за непопулярный дом Ахава. Иезавели уже донесли о гибели сына. Она поняла, что все кончено, и,надев свои лучшие одежды, подвела глаза, украсила волосы и стала у окна.Когда Иегу въехал во двор, она встретила его насмешками и назвала "убийцейгосподина своего". "Кто за меня?"-крикнул рассвирепевший Иегу и, увидев вокне евнухов царицы, дал им знак. Слуги столкнули свою госпожу вниз, иИезавель замертво упала под копыта коней. Мятежники же вошли во дворецполными хозяевами и устроили пир в честь своей победы. Однако переворот не мог считаться завершенным, пока были живымногочисленные дети Ахава от разных жен. Однажды вступив на кровавую дорогу,Иегу начинает действовать с беспощадностью и злобой дикаря. Он шлет вСамарию письма воспитателям царевичей, предлагая им прислать в Изреель ихголовы. Те в страхе исполняют бесчеловечный приказ. Самария парализована,Изреель замер... История старая как мир: новый властелин оказался хужепрежнего! Утром Иегу выходит из дворца, а у ворот лежат окровавленные головыпринцев. Толпа народа в молчаливом ужасе смотрит на это зрелище. Но Иегухитер: он спешит смягчить впечатление и обращается к людям с речью, вкоторой представляет всю эту резню как законную расплату. Трудно, разумеется, ждать, что воин, живший почти три тысячи лет назад,окажется гуманнее, чем участники современных войн и переворотов. Но все жедаже на фоне своей эпохи Иегу предстает в весьма невыгодном свете. Суровымивоинами были и Саул, и Давид, но они нередко проявляли удивительноечеловеческое благородство. Иегу же в своей мрачной и изощренной жестокостибыл полностью его лишен. Вообразив себя мстителем Ягве, он принялся заистребление всех сторонников династии. Не пощадил он и братьев Ахазии,которые, не ведая ни о чем, приехали из Иерусалима навестить его. Покончивсо всеми реальными и мнимыми врагами в Изрееле, Иегу двинулся в Самарию. По дороге он встретил патриарха рехавитов Ионадаба, дружески заговорилс ним и посадил рядом с собой в колесницу. Это была большая удача дляузурпатора, так как присутствие святого человека могло придать заговорухарактер "дела Божия". "Ты увидишь мою ревность о Ягве",-хвастливо говорилИегу Ионадабу. В столицу Северного царства новый царь вступил триумфатором и первымделом взялся за избиение оставшихся членов царской семьи. Вслед за этим онрешил для снискания популярности у воинствующих ягвистов покончить с храмомМелькарта. Как-никак ведь именно этого ждал от него Елисей. Чтобы разом искоренить финикийский дух, Иегу пошел, по своемуобыкновению, на хитрость. Он объявил, что хочет участвовать в большомпразднике Мелькарта, и велел всем его почитателям собраться в храме. Это невызвало подозрения, так как прежде почти все цари Эфраима отдавали даньпочитания Ваалу. Когда двор капища наполнился народом и жрецы совершилижертвоприношения, Иегу отдал приказ запереть ворота и напасть на язычников.После побоища из храма вынесли статуи богов и сожгли их. Большое каменноеизваяние Мелькарта было разбито на куски, а храм его сровняли с землей.

X x x

"Истребил Иегу Ваала из среды Израиля", - говорит библейский летописец,но тут же добавляет, что, захватив власть, Иегу "не старался ходить в законеЯгве, Бога Израилева, от всего сердца". Ревнители и, вероятно, Елисей напервых порах были рады свержению нечестивой династии, но очень скоро онидолжны были признать, что, возведя Иегу на престол, они отнюдь неприблизились к Царству Божию. Многих ужаснуло то, какими средствамиузурпатор получил корону. Времена священных войн уже прошли, теперь бойня,пусть и учиненная во имя Ягве, вызывала содрогание. Можно предположить, чтои сам Елисей разочаровался в своем избраннике. Во всяком случае, хотя он ипережил все двадцативосьмилетнее царствование Иегу, мы больше ничего неслышим о связях нового царя с помазавшим его пророком. И даже десятки летспустя в памяти людей, чутких нравственно и религиозно, изреельская драмаоставалась преступлением против Ягве. Это явствует из слов пророка Осии,говорившего, что Бог взыщет с Иегу "кровь Изрееля" (1,4). В те дни большой популярностью стало пользоваться выражение День Ягве.Быть может, впервые ввели его в обиход воинствующие ягвисты, которыеразумели под ним грядущее торжество над язычниками (4). После переворотаИегу стало очевидным, что свержение дома Ахава еще не означало пришествиеЯгве к Своему народу. Постепенно представление о Дне Господнем приняло иныеочертания. Его стали мыслить как грядущее исполнение пророчеств в видевнешнего торжества Израиля среди народов и царств. Однако Сынов Пророческих и ревнителей ожидали новое разочарование иновый удар. Не победы, а унижения готовились Израилю. Отдаленные раскатыгрома возвестили, что с севера идет неслыханная буря. Приближалисьассирийцы. В истории профетизма Ассирия сыграла огромную роль, поставив пророковлицом к лицу с общечеловеческой трагедией. Перед молохом военизированногогосударства пророки переоценили и переосмыслили идеи воинствующего ягвизма.В то самое время, когда в Израиле фанатики говорили о священной войне, Ассурявил всему миру неприкрытый лик насилия, показав тем самым, что мечзавоевателя и поработителя никак не может быть священным

X x x

Ассирия как государство сложилась около 2000 года в СевернойМесопотамии. Теснимые окружающими племенами, ассирийцы забыли, что такоепощада, и алчно смотрели на плодородные земли соседей. Постепенно их странаусиливалась, население росло, в изобилии добываемый в горах металл ассирийцыпревращали в оружие, с помощью которого хотели покорить мир. И вот однажды, подобно морю, прорвавшему дамбу, воины Ассура впервыевыступили за пределы своей земли. Несколько раз они совершили как бы пробныенабеги и, уходя, оставляли разграбленные города и выжженные поля. Ониосознали свою силу и отныне превратились в угрозу для всего Востока. Ассирийские цари упорно и целеустремленно шли к созданию огромнойвоенной империи. Основателем ее стал Ассурназирпал II (883-859) (5). Онпрославился своими десятью походами, во время которых его свирепые солдатыпроходили по чужим странам подобно чуме. Крепости обращались в руины,непокорные цари и воеводы подвергались чудовищным пыткам. Человеческая кожа,натянутая на колонны, люди, посаженные на кол, с выколотыми глазами,отрезанными ушами и языками, таковы были обычные проявления ассирийскоймести. Мирных жителей в захваченных городах щадили редко, в плен долгоевремя их почти не брали. Пальмовые рощи, фруктовые и масличные сады, которыекормили народ, начисто вырубались. Грабителей в бронзовых шлемах,вооруженных огромными луками, ничто не могло остановить. Закаленные, ловкие,они обнаруживали несравненную выносливость и отвагу: вели подкопы, разбивалистены таранами, форсировали реки на надувных мешках. В Кальху, новой столице Ассирии, вырастала между тем другая армия -чиновники. Огромный бюрократический аппарат должен был держать под контролемвсе подчиненные области. Груды клинописных документов, оставшихся от техвремен, говорят о невероятной пунктуальности администраторов. С чистоканцелярской методичностью они подсчитывали и записывали все: кувшины свином и число угнанных в рабство пленников, стада и количество отрубленныхрук и голов. Ассурназирпал перестроил Кальху, и ее дворцы были впервые украшенымонументальными рельефами, воплотившими их империи. На них изображены лица,которые почти невозможно отличить одно от другого; печать отупляющейвоенщины лежит на этих однообразных жестоких физиономиях. У царей, солдат,евнухов и духов-хранителей - одни и те же вздутые мышцы, знак физическоймощи. Об этой же необоримой животной силе говорят и исполинские "шеду" -крылатые быки, охраняющие дворцовые порталы. Возвеличение царя в Ассирии было лишено того романтического ореола,который окружал культ фараона. Панегирики, восхвалявшие "царя Вселенной", -поистине шедевр казенного пустословия. Пышные титулы, сухие, бесцветныеперечни покоренных областей и истребленных городов занимают больше половиныассирийской эпиграфики. Во многом чиновники уже предвосхитили новейшиеметоды ложной информации и вполне овладели искусством умолчания. Так, ихстараниями поход ассирийцев в Ханаан 853 году был прославлен в анналах какпобеда; между тем мы знаем, что коалиция сиро-палестинских царей, в которойучаствовал и Ахав, оказала настолько сильный отпор врагу, что ассирийцыотступили на восток и много лет не показывались в тех краях. В 841 году сын Ассурназирпала Салманасар III вновь предпринял попыткунаступления. На этот раз в Сирии уже не было единодушия: сопротивлениеоказали лишь цари Дамаска и Хамата. Библия ничего не говорит о действияхИегу в тот момент, однако обелиск из черного камня, воздвигнутый послепохода Салманасаром III, проливает свет на эти события. Среди данников,несущих дары царю, там, во втором ряду, можно видеть человека с короткойкурчавой бородой, в остроконечном головном уборе; он делает передСалманасаром земной поклон. Из надписи явствует, что это не кто иной, какИегу, который приносит ассирийцу дань, состоящую из золотых слитков, серебраи дорогих пород дерева (6). В Книге Царств говорится, что царь Дамаска Хазаэль напал в правлениеИегу на Эфраим и захватил у него пограничные области. Произошло это ужепосле ухода ассирийцев. Хазаэль, видимо, мстил Иегу за то, что тот отказалему в помощи против Салманасара III.

X x x

Итак, "День Ягве" не состоялся, а грянул "День Ассура". Но, как нистранно, это не обескуражило воинственных мечтателей Самарии. Урок вторженияпрошел даром. Ассирия явилась для их не только страшилищем, но и своего родаманящим соблазном. У многих возникла мысль: не такое ли величиепредназначено в конце концов и Израилю? События питали эти мечты: почти толет в Палестине царил мир, и правнук Иегу Иеровоам II (786-46)воспользовался передышкой, чтобы вернуть отторгнутые области и расширитьсвое царство. Границы его, как и во времена Соломона, протянулись до самыхЛиванских гор. Вновь ожила и надежда на создание Израильской империи,которая якобы должна возникнуть в день Господень. Царь перестроил и украсил столицу. Самарию теперь опоясывало кольцостен десятиметровой толщины. Как Ахав, Иеровоам II завел себе несколькорезиденций, в том числе большую виллу, называемую "Летним домом". Вразвалинах самарийского дворца и поныне находят обломки роскошной мебели,ювелирных украшений и множество хозяйственных документов. Все этосвидетельствует о богатствах, которые стали притекать в страну благодарявоенным успехам. Но благоденствие было обманчивым. Оно скрывало за собой ростимущественного расслоения; знать и военачальники, почувствовав свою силу,все чаще захватывали земли крестьян. Умножились случаи долгового рабства,продажность постепенно проникала в суды. Погоня за предметами роскошипобуждала нарушать обычаи и заветы Моисея. Таким образом, надежды на то, чтосвержение дома Ахава вернет Израиль к свободной жизни под сенью законаГосподня, не оправдались. Ученики Елисея, рехавиты, и все ревнители стариныокончательно убедились, что переворот Иегу совершился напрасно. И даже в сфере религии победа воинствующих ягвистов обернулась в концеконцов их поражением. Хотя Иегу и сделал их религию единственнымгосударственным культом, но сама она была постепенно принижена до уровнягрубой национальной веры. Исход и Завет стали пониматься в смыслеисключительно внешнего покровительства Божия, а избранничество Израилясвелось к упрощенному догмату: "Ягве-Бог Израиля". В духовном и нравственномотношении это уже почти не отличалось от веры поклонников Мелькарта. Ведь онтоже был богом нации, таким же, как Ашшур у ассирийцев или Кемош у моавитян.Эти боги тоже считались помощниками своих народов, попечителями их земель,воинами-защитниками, и Ягве стал теперь в глазах израильтян по сути делатаким же народным божеством. Высокий дух Моисеева откровения, запечатленный в Декалоге и СвященнойИстории, в сознании израильтян был оттеснен примитивной религией, в которойЯгве представал лишь Господином земли и Подателем благ опекаемому племени. Глашатаи Ягве, пророки, нередко превращались теперь в царских слуг:через них монархи вопрошали Божество перед войнами. Многие из этихпрорицателей быстро деградировали и становились угодливыми приспешникамидвора. Они постоянно ждали подачек и строили свои предсказания так, чтобыполучить одобрение властелина. Среди пророков того времени наиболее известенИона, сын Аммитаи, удачно предсказавший Иеровоаму II победу над моавитянамиОн, вероятно, отличался большой нетерпимостью к иноземцам, и этовпоследствии отразил автор Книги Ионы*. Иона представлен в ней человеком,который отказывается выполнить повеление Ягве, так как недоволен милосердиемГоспода в отношении к язычникам (7). ------------------------ * Об этой книге см. ниже в гл. XXI Естественно, что богослужение в эти годы стало плиобретать чертытипичного земледельческого магизма. Полагали, будго Ягве нуждается вжертвоприношениях, в благодарность за которые Он будет дарить народу своимилости. Дух самодовольства и пошлости, свойственный всякойузконационалистической вере, воцарился в Израиле. Все были убеждены, чтоблаговоление Божие неизменно и что День Ягве не за горами. Когда народ собирался на праздники в один из священных городов Эфраима,он предавался буйному веселию "пред лицом Ягве". Здесь люди ощущали себя какбы в гостях у своего Бога. Храмовые дворы представляли собой в эти дникрасочное зрелище. Повсюду дымились костры, варилось мясо, жарились туши, нациновках и прямо на земле сидели многочисленные паломники. Они пелистаринные песни под звуки арф, плясали и пили вино. Это была добродушная бытовая религия, в которой народ видел свое,исконное, родное и которая помогала ему снимагь с себя бремя тревог и забот.В ее стоячей воде казалось, уже не могло родиться ничто великое, ижертвенный дым как бы означал, что светоч погас навсегда. Но произошло чудо. Дух прорвался через наслоения лубочногокрестьянского благочестия. Уже в то время, когда Сыны Пророческиеторжествовали свою победу, он тихо стучался в двери, он уже жил незаметнорядом с верованиями толпы. И вот пришел день, когда вестником его явилсяновый пророк. То был один из самых решительных переломов в религиозном сознанииИзраиля. Преемником Авраама и Моисея стал тоже пастух-третий созидательветхозаветной религии.

X x x

Это происходило около 760 года до н э. Была осень, и близился праздникурожая. Как обычно в это время, горы Эфраима оживилисъ. вереницы людейтянулись на юг. Они шли пешком, ехали верхом на ослах и в повозках. Целью ихпутешествия был Бетэль, скрывавшийся за холмами на рубеже Израиля и Иудеи.Там, среди обнаженных валунов, овеваемых ветром, в царском храме обитал СамЯгве: согласно преданию, именно в Бетэле патриарх Иаков видел некогдалестницу, поднимающуюся к небу. С трепетом вступают богомольцы на священную землю "Дома Божия", чьиокрестности так мало похожи на приветливые зеленые луга Эфраима. Блеяниеовец и звуки шагов нарушают тишину святилища. Врата храма открыты. Каждый может созерцать изображение священногобыка, служащее подножием незримому Богу. Впрочем, многие простые людиуверены, что этот "золотой телец" и есть сам Ягве. Вот уже поднимается к небу дым от первой жертвы. Люди располагаютсярядами, пришло время праздничной трапезы. Постепенно скованность и робостьпроходят. Воцаряется непринужденное веселие, столь обычное для жертвенныхпиров. Внезапно среди каменных столбов появляется фигура человека. Он впастушеской одежде, однако в нем нет неуверенности простолюдина. Без словпроходит он на возвышение, откуда храмовые пророки возвещают волю Ягве. Всесмолкают, ожидая, что скажет человек Божий, не открыт ли ему наконец срокнаступления Дня Господня? Но человек Божий, сверкая глазами, внезапно выкрикивает в напряженнойтишине: Так говорит Владыка Ягве: Опустошены будут жертвенники Иакова, и разрушены будут святилищаИзраиля. И восстану с мечом против дома Иеровоамова! (Ам 7,9) Среди беспечных и веселых паломников слова эти летят как камни,выпущенные из пращи. Гул голосов, испуганные лица: что он говорит? кто он?откуда? Засуетились и служители храма. Они хорошо знают, кто этот проповедникНе первый раз мятежные речи Амоса из Текои Иудейской возмущают народ.Старший священник Амация уже посылалв Самарию донос о том, что новоявленныйпророк "производит мятеж против царя и земля не может терпеть его слов". Чтобы праздник не был нарушен, Амация спешит уладить дело. Это нелегко, пророкам позволяемся говорить многое, ибо они изрекаюг не от себя, аот Духа Господня. - Прорицатель,-говорит раздраженно священник,-иди-ка ты в землюИудейскую и там зарабатывай себе хлеб и там пророчествуй, а в Бетэле непророчествуй, потому что он - царское святилище и жилище царя. - Я не пророк,-отвечает иудей сурово, - и не Сын Пророческий. Я пастухи ухаживаю за сикоморами*. Ягве призвал меня от овец моих и сказал: иди,возвести народу Моему Израилю. ---------------------- * Один из видов смоковницы (фигового дерева) И вновь, невзирая на угрозы, Амос повторяет свои пугающие слова, бросаяв лицо эфраимитам страшную правду, а затем исчезает. Богомольцы расходятсясмущенные и опечаленные. Они вспоминают все недавние события, которые можноистолковать как проявление небесного гнева. Не помрачилось ли солнценесколько лет назад? Не косил ли мор людей по всему Востоку? Не истребила лисаранча многие посевы? Если действительно Бог говорил устами этого пастуха,то воистину доселе они были слепцами. Между тем Амос, покинув Бетэль, продолжает свое дело. Зная, что отнынепуть в царские святилища закрыт для него, он решает поступить так, как донего не поступал ни один пророк Израиля: записать свои видения и откровения,чтобы весь народ знал волю Господню.