Захар Стригольник

Архиепископ Геннадий Гонозов пишет о «новой ереси» как о продолжении движения стригольников[501]. Геннадий упоминает, будто некий еврей, которого он не называет по имени, и был ответственен за распространение в Новгороде иудейских идей. Более того, Геннадий упоминает некоего Захара, монаха, с которым он на протяжении длительного времени находился в конфликте и которого он называл «стригольником»[502]. Природа этого конфликта от части может быть объяснена непопулярной налоговой политикой,[503] которую установил архиепископ Геннадий после своего назначения в Новгороде[504]. Летопись не без осуждения описывает налоговую политику Геннадия так: «Архиепископ Геннадий послал в Псков своего чиновника Безсона и пресвятого отца Евфимия, который прежде был сборщиком налогов в Пскове и, будучи в этой должности, много зла сделал народу… И он (Геннадий) назначил его составить список всех церквей и монастырей в Пскове, а также общее количество священников и монахов»[505].

Монах Захар стал в открытую оппозицию установленной Геннадием симонии. Он послал ряд писем, в которых обвинял архиепископа во взяточничестве. Поскольку Захар отказывался принимать участие в евхаристии, совершаемой священниками, постановленными за мзду, архиепископ Геннадий отправил его в монастырскую тюрьму. Однако в очень скором времени он был вызволен оттуда благодаря вмешательству Ивана III. Письмо, которое Геннадий получил от Ивана III, содержало указ освободить Захара и отправить его назад в свой монастырь[506]. У Геннадия не было выбора, как только повиноваться. Однако вместо того, чтобы отправиться в монастырь, Захар поехал на Москву и оттуда уже обвинил Геннадия в ереси. Хрущев указывает на то, что это спровоцировало Геннадия вступить в полемику с Захаром в частности и новгородскими диссидентами в общем[507].

Архиепископ Геннадий никогда не упоминал имени Захарии Схарии, хотя был первым, кто стал связывать возникновение в Новгороде «еретиков» с деятельностью некоего еврея. Очевидно, что если бы он знал имя этого еврея, то непременно упомянул бы его. Откуда же Иосиф узнал, что этого еврея звали Захария? Возможно, пересматривая свои ранние послания против «еретиков» накануне Собора 1504 года, Иосиф обнаружил письмо Геннадия с его жалобами на Захара, письмо, в котором также содержались некоторые смутные обвинения в иудействе. Может быть, на основе этого письма Геннадия Иосиф и назвал загадочного еврея именем Захария[508]. Возможно также, что Иосиф был знаком с посланием инока Саввы, в котором имя Захарии Схарии упоминалось в связи с несуществующим евреем, пытавшимся обратить в свою веру боярина Шеина. Возможно, наконец, что Иосиф соединил монаха Захарию и Захарию из письма Саввы в одну загадочную личность.

В независимости от того, был ли монах Захар в писаниях Волоцкого преображен в таинственного Захарию еврея или нет, его связь с русским диссидентским движением очевидна. Панов утверждает, что в писаниях архиепископа Геннадия мы находим первое указание на то, что «движение жидовствующих генетически связано со стригольниками»[509]. Казакова и Лурье отмечают, что «запутанная и противоречивая история московского еретического круга, представленная Иосифом, объясняется общими тенденциями его работы: любой ценой представить еретическое движение происходящим из Новгорода и имеющим свои корни в «Схарии еврее»[510].

Свидетельства архиепископа Геннадия и Иосифа Волоцкого до какой‑то степени могут быть верны. Геннадий, а вслед за ним и Иосиф, могли совместить исторический факт приезда князя Михаила в Новгород со своей теорией происхождения диссидентского движения. Одним из возможных объяснений тому, почему именно этот визит князя Михаила, согласно архиепископу Геннадию, совпадает с происхождением диссидентского движения, является политическая обстановка в Новгороде.