2015-08-12
389
Суббота, 25 августа, 4 часа 48 минут
Анды, Перу
Генри смотрел в окно вертолета, кружащего над джунглями. Из-за волнений и тревог профессор не спал всю ночь, но так и не придумал, как расстроить планы своих похитителей. Поскольку дальнейших остановок для дозаправки больше не предвиделось, время перелета сильно сокращалось.
Внизу, вокруг лагеря, было еще темно. Солнце не взошло. На раскопках горели лишь огни возле захороненной пирамиды. Вероятно, даже после новостей об освобождении студентов из-под земли работы продолжались. Люди аббата старательно отыскивали каждую крупицу драгоценной el Sangre del Diablo.
Аббат с наушниками на голове перекрикивал рев моторов:
— Мы прибыли, профессор Конклин! Полагаю, не стоит лишний раз напоминать вам о том, что случится, если вы откажетесь сотрудничать!
Генри кивнул. Джоан. Ее по-прежнему держат в аббатстве в качестве заложницы. Любая провинность Генри обернется против нее. Откашлявшись, он показал на рацию аббата.
Прежде чем мы приземлимся, я хочу поговорить с доктором Энгель. Убедиться, что ей не сделали ничего дурного.
|
|
|
Аббат помрачнел, скорее от досады, чем от злости.
— Я держу свое слово, профессор Конклин. Если я сказал, что она останется в безопасности, так оно и будет.
«Только до тех пор, пока ты не получишь то, что хочешь», — хмуро подумал Генри и прищурился.
— Простите, если ставлю под сомнение ваше гостеприимство. Однако мне все-таки хотелось бы с ней переговорить.
Аббат Руис вздохнул и пожал богатырскими плечами. Затем снял наушники и передал их Генри.
— Побыстрее. Мы садимся.
Он кивнул на расчищенную площадку недалеко от палаток студентов.
Вертолет еще больше накренился и стал спускаться к плоскому каменному плато. Внизу Генри разглядел людей с фонариками, расположившихся по краям посадочной площадки. В глаза ему бросились грязно-коричневые рясы. Опять монахи...
Надев наушники, он поправил микрофон. Наклонившийся к пилоту аббат что-то говорил, показывая на рацию. После минуты помех из наушников раздался искаженный из-за плохой связи голос:
— Генри?
Это была Джоан!
— Да, это я, Джоан. Как ты там?
Послышался треск, а затем донеслись слова:
—...отлично. Вы добрались до лагеря?
— Как раз садимся. С тобой там хорошо обращаются?
— Как в отеле. Только прислуга не слишком расторопная.
Несмотря на шутку, от Генри не укрылось сдерживаемое напряжение в ее голосе. Профессор представил морщинки, окружавшие глаза Джоан, когда ее что-то тревожило. Прежде чем ответить, ему пришлось проглотить вставший в горле комок. Генри твердо решил, что не допустит, чтобы с Джоан что-нибудь случилось.
|
|
|
— Нерасторопная прислуга? Постараюсь чем-нибудь помочь, — пообещал он. — Может, удастся добиться от администрации отеля большего огонька.
— Кстати об огоньке. Генри, ты помнишь, как в колледже мы вместе слушали лекции по мифологии? Я была сегодня в библиотеке аббатства. Здесь есть книга нашего профессора. Представляешь? Даже та глава о Прометее, которую я помогала ему писать.
Генри недоуменно сдвинул брови.
— Что ж, выходит, мир тесен, — подыграл он ей.
В университете им с Джоан никогда не приходилось посещать одни и те же лекции по этому предмету. Очевидно, она пыталась что-то сказать. Что-то связанное с Прометеем — явный намек на предупреждение отца де Альмагро...
Генри расслышал в ее голосе усилившееся волнение.
— Помнишь, как мы мучались над переводом строчки: «Наше спасение в руках Прометея»?
Генри выдавил усмешку.
— Разве такое забудешь?
Он стиснул пальцы в кулак. На что же намекает Джоан? На что-то связанное с огнем. Но на что именно? Какое отношение имеет к спасению огонь? А между тем время поджимало. Вертолет уже шел на посадку.
Наверное, Джоан уловила смятение Генри, потому что быстро заговорила почти открытым текстом:
— Короче, я еще раз перечитала ту часть, где Прометей умерщвляет огромного змея. Ты помнишь? Ну, то место, где огонь явился окончательным решением?
Догадавшись, к чему она клонит, Генри весь подобрался. Огромный змей... Эдемский змей... Ну конечно! Джоан предлагала ему способ уничтожения el Sangre del Diablo!
— Разумеется. Но мне казалось, что этот подвиг приписывался Гераклу. Ты уверена, что ничего не путаешь?
— Абсолютно. Прометей нанес ужасный удар. Ты наверняка видел в книге иллюстрацию. На ум сразу приходит взрыв пластиковой бомбы.
— Я... я понял.
По вертолету прокатилась дрожь. От неожиданности Генри подпрыгнул в кресле. Шасси ударилось о гранит, и машина остановилась.
Перед Генри появилось лицо аббата — тот пытался перекричать шум винтов.
— Вы слишком долго разговариваете. Мы уже на земле!
Обернувшись к пилоту, аббат провел по шее ребром ладони. Похоже, Генри собирались разъединить.
— Джоан!
— Да, Генри!
Он крепко сжал микрофон, с трудом произнося слова, которые уже и не думал когда-либо сказать женщине:
— Я только хотел, чтобы ты знала, что... что я...
В ушах затрещали помехи. Связь резко оборвалась.
Генри уставился на рацию. Что же он собирался сказать Джоан? Что, кажется, влюбился в нее? С чего это он взял, будто она питает к нему нечто большее, чем просто дружеские чувства?
Из онемевших пальцев Генри забрали рацию. Так или иначе, возможность была упущена.
* * *
Под охраной двух инков Сэм пытался освободить руки, стянутые за спиной травяными веревками, но лишь крепче затянул узлы. Рядом, слегка дрожа, сидел на камнях площади Норман. Он давно бросил всякие попытки освободиться, смирившись с неизбежностью смерти.
Небо на востоке уже бледнело, оповещая о приближении рассвета, но деревню по-прежнему окутывал сумрак. Когда взойдет солнце и улицы зальет золотистый свет, двое будут отданы в жертву богу солнца Инти.
Хорошо еще, что только двое.
Мэгги и Деналу удалось скрыться. Всю ночь инки безуспешно обыскивали деревню и окружающие ее джунгли. Вероятно, Мэгги услышала суматоху и вместе с мальчиком убежала в темные джунгли. Однако долго ли беглецам удастся там продержаться? Лишь бы их не схватили до появления дяди. Когда это произойдет, Сэм, разумеется, не знал. В его жилетке осталась рация, но со связанными руками он не мог ею воспользоваться.
Сэм рванулся изо всех сил. Если бы высвободить хоть одну руку...
Предрассветную тишину внезапно прорезал ружейный выстрел. По долине разнесся грохот, но звук явно раздался с восточной стороны. Мэгги! Теперь ее непременно обнаружат.
|
|
|
Оба охранника повернулись на выстрел и о чем-то возбужденно заговорили между собой, а потом и с другими инками, которые быстро стекались на площадь, возглавляемые Камапаком. Оживленно переговариваясь, группа босоногих охотников двинулась к краю леса. Чтобы помочь в поисках, шаман взмахом руки отослал с поста даже охранников. Связанные, Сэм и Норман не представляли для него угрозы.
Когда площадь опустела, Камапак приблизился к ним. На его лице отражалась озабоченность. Сэм догадался: шаман боится, что его бог разгневается, если на рассвете не умертвят всех чужеземцев.
В руках у Камапака были чашечки с краской. Опустившись на колени возле Нормана, он поставил краску на камни, затем достал из-за пояса длинный и узкий кремневый нож и начал что-то объяснять. Пока шаман говорил, Сэм с жадностью смотрел на заточенный камень, страстно желая завладеть им.
Шаман закончил объяснения, и Норман застонал.
— В чем дело? — спросил Сэм.
— Кажется, шаман пришел, чтобы приготовить нас к жертвоприношению, — сказал Норман, кивая на краски. — На наших телах изобразят знаки могущества.
Шаман окунул палец в красную краску и, громко распевая молитву, взялся за кремень. Норман, побледнев, следил глазами за острием, искоса поглядывая на Сэма. Тот почувствовал какую-то недосказанность.
— Что еще?
— До восхода солнца он собирается отрезать нам языки... чтобы мы не оскорбили Инти своими криками.
— Замечательно... — пробормотал Сэм.
Камапак поднял нож навстречу рассвету. Пока он продолжал нараспев молиться, из-за восточного края вулканического конуса выглянул краешек солнца. «Словно просыпающийся глаз», — подумал Сэм. Ему вдруг стало понятно, почему инки почитали солнце. Казалось, будто в их мир заглядывает какой-то огромный бог. Шаман провел по ножу пальцем, приветствуя солнце собственной кровью.
Хотя над жизнью Сэма нависла смертельная угроза, ритуал захватил его. На его глазах оживало настоящее жертвоприношение инков. Юноша стал рассматривать крошечные горшочки с натуральными красителями: ярко-красным из марены, синим из индиго, пурпурным из измельченных моллюсков.
|
|
|
Норман внезапно замер. Оторвавшись от созерцания красок, Сэм заметил, как из ближайшей двери кто-то выскочил. Он узнал Мэгги и чуть не вскрикнул. Держась за спиной Камапака, девушка босиком, как и охотники, помчалась по площади. В правой руке у нее было оружие — длинная деревянная дубина.
Очевидно, Камапак почувствовал опасность и начал поворачиваться, но Мэгги подоспела как раз вовремя. Взмахнув палкой, она с силой обрушила ее на голову шамана. Камапак упал сначала на руки, потом рухнул лицом вниз и застыл без движения. Сквозь его черные волосы хлынула кровь.
Несколько секунд Сэм ошеломленно смотрел на поверженного шамана, а затем повернулся к Мэгги. Собственный поступок глубоко потряс ее. Выпавшая из рук дубинка загрохотала по гранитным булыжникам.
— Нож, — произнес Сэм, отвлекая Мэгги от безжизненного тела шамана.
Он кивнул в сторону кремневого ножа и развернулся спиной к девушке, показывая связанные запястья.
— У меня свой, — сказала Мэгги, тотчас же приходя в себя.
Она оглядела площадь, выхватила из-за пояса золотой кинжал и быстро перерезала веревки. Юноша вскочил на ноги, потирая запястья, и нагнулся над Камапаком. Шаман не шевелился, но его грудь поднималась и опускалась. Сэм облегченно вздохнул. Значит, инка лишь потерял сознание.
Освободив Нормана, Мэгги передала золотой кинжал Сэму, а затем помогла фотографу встать.
— Сможешь бежать?
Норман неуверенно кивнул.
— Если придется...
Поблизости послышались голоса. Где-то визжала женщина.
— Похоже, что придется, — заметила Мэгги.
Все трое одновременно повернулись, однако было уже поздно.
Со всех улиц и переулков сюда бежали вооруженные мужчины и женщины. Сэма и его спутников оттеснили на середину площади.
Сэм заметил, что Норман зажал в кулаке кремневое лезвие шамана.
— Свой язык я им так просто не отдам.
— Где Денал? — прошептал Сэм.
— Я оставила его с винтовкой, — ответила Мэгги. — Он должен был отвлечь инков, чтобы я смогла вас освободить. Мы собирались встретиться в джунглях.
— По-моему, ваш план не сработал, — заметил Норман и показал кремневым ножом. — Смотрите.
Один из охотников держал в руках винчестер Сэма — так, словно это ядовитая змея. Инка понюхал кончик дула и сморщил нос.
— Денал... — пробормотала Мэгги.
Мальчика нигде не было видно.
Позади ребят раздался чей-то грубый голос. Они оглянулись. Сквозь толпу протискивался Пачакутек в полном облачении, от короны с перьями до роскошной мантии. Он поднял жезл, ярко блеснувший в первых лучах солнца.
Инка медленно заговорил, и Норман начал переводить:
— Мы поймали чужеземцев. Инти взошел и ждет своей жертвы. Оживи, Камапак, и почти богов.
В сторонке трое женщин хлопотали возле шамана. Они омыли его лицо холодной водой и с приговорами растерли ему руки и ноги. Руки Камапака медленно зашевелились. Затем его глаза распахнулись. Некоторое время он казался слепым, пока не вспомнил о нападении. Во взгляде Камапака сверкнул гнев. Слабо оттолкнув женщин, шаман кое-как поднялся на ноги. Он пошатнулся, однако один из охотников поддержал его.
Камапак заковылял к вождю.
Пачакутек снова заговорил, на этот раз по-английски, отводя от студентов глаза.
— Отдать Инти кровь — великая честь. Вы опозорили нашего бога сопротивлением.
К тому времени солнце уже достаточно поднялось, и его лучи хлынули на середину площади. Сэм помахал кинжалом, ярко засиявшим в утреннем свете. Опозорили или нет, а он не собирался просто так отдавать свою кровь, не пустив прежде кровь тем, кто к нему первым сунется. Он поднял кинжал и пожалел, что у него нет оружия посерьезнее, которое внушило бы противникам ужас.
От этой мысли рукоятка кинжала потеплела, а золотое лезвие задергалось, вытягиваясь и извиваясь, пока не приобрело форму готовой к броску змеи. Сэм застыл, боясь пошевельнуться и не представляя, чего еще ожидать.
Он не сводил глаз с преобразившегося кинжала. Золотые зубы змеи блестели на солнце, угрожая собравшейся толпе.
Как только начались эти чудеса, Пачакутек отпрянул назад. Теперь он вернулся на свое место. Глаза вождя округлились от благоговейного страха.
Сэм не понимал, как произошла трансформация, но догадывался, что инки никогда не видели волшебного кинжала. Он поднял золотого аспида высоко вверх.
Подражая Сэму, Пачакутек поднял жезл. Веки вождя слегка опустились, словно он молился. Внезапно золотой символ солнца, венчавший его жезл, расплавился и преобразился в такую же змею. Обе рептилии смотрели друг на друга.
Настала очередь Сэма попятиться назад. Он встретился взглядом с Пачакутеком. В глазах вождя больше не было гнева — только слезы.
Стоявший рядом с Пачакутеком Камапак упал на колени и склонил перед Сэмом голову. Люди на площади последовали примеру шамана, прижимая лбы к камням.
Пачакутек опустил жезл и шагнул к студентам, широко раскинув руки.
— Тебя благословил Инти. Солнечный бог мочика прислушивается к твоим желаниям. Ты один из избранных Инти! — Он остановился перед Сэмом и протянул руку. — В нашем доме ты будешь в безопасности. Все вы!
Сэм слишком растерялся, чтобы как-то отреагировать. Неожиданная смена настроения среди инков обескураживала. Но Сэм не мог полностью поверить в подобное изменение, как не мог и понять, что же случилось с кинжалом.
Мэгги шагнула вперед и встала рядом с ним.
— А как насчет Денала?
Пачакутек услышал ее.
— Тот мальчик. Ему еще нет четырнадцати. Слишком молод для хуарачикой.
Он улыбнулся, как будто этого объяснения было достаточно.
Сэм нахмурился. Хуарачикой представлял собой ритуальный праздник, на котором мальчика принимали в племя как мужчину, давая ему первую набедренную повязку, хуара.
— Что значит «слишком молод»?
Камапак поднял голову и заговорил. Норман перевел:
— Решено, что мальчик, как и все дети племени, отправится в храм. Его отдадут в дар богам.
Мэгги повернулась к Сэму.
— Принесут в жертву, — с ужасом произнесла она.
— Когда? — спросил Сэм. — Когда это произойдет?
Пачакутек взглянул на восходящее солнце. Над кромкой вулкана виднелся весь яркий диск целиком.
— Это уже свершилось. Мальчик у богов.
Сэм попятился.
— Нет...
Его поведение смутило вождя. Его улыбка померкла.
— Разве не таково желание Инти?
— Нет! — рявкнул Сэм.
Мэгги схватила его за локоть.
— Надо пойти в этот храм. Может, он еще жив. Ведь точно мы все равно ничего не знаем.
Сэм кивнул. Шанс все-таки оставался. Юноша посмотрел на Камапака и Пачакутека.
— Отведите нас в храм.
Вождь склонил голову, не желая спорить с одним из избранных. Он махнул рукой, и шаман поднялся на ноги.
— Камапак проводит вас.
— Я пойду с тобой, — заявила Мэгги.
— Я тоже, — добавил Норман.
Он слегка пошатывался. Очевидно, на его состоянии сказалась длинная тревожная ночь. Сэм покачал головой:
— Норман, тебе придется остаться здесь. Ты говоришь на их языке. Пусть инки разведут на самом высоком гребне сигнальный костер, чтобы нас нашел вертолет. — Он залез в карман жилета и достал рацию. — Вот. Свяжись с Сайксом и узнай, как там дела. Но самое главное, пусть дядя Хэнк поторопится!
Норман был несколько обеспокоен тем, какая ответственность на него ложится, однако он медленно кивнул и взял рацию.
— Сделаю, что смогу.
Сэм похлопал фотографа по плечу и вместе с Мэгги поспешил прочь, приостановившись лишь, чтобы забрать свой винчестер.
— Будьте осторожны! — крикнул им Норман. — Тут творится что-то странное!
Сэм не нуждался в подобных предостережениях. Ему хватило одного взгляда на золотистую змею, примостившуюся на рукоятке его кинжала.
Юноша поежился. В его голове зазвенели слова древнего предупреждения: «Остерегайтесь Эдемского змея».
* * *
Генри направился к обрушившемуся подземному храму. Даже отсюда профессор заметил, что верхушка холма просела. С подветренной стороны холма раскопки освещались натриевыми лампами: рабочие по-прежнему пытались прорыть к руинам шахту.
Пока Генри шел, Филипп подробно перечислял события минувших дней:
—...А затем храм начал взрываться. Я никак не мог это остановить...
Как только профессор показался из-за лопастей вертолета, Филипп Сайкс подбежал к нему, улыбаясь наполовину радостно, наполовину виновато, — словно пес, поджавший хвост. Генри проигнорировал этот бесполезный поток объяснений. Их смысл был ясен с самого начала: «Я не виноват!»
Наконец он тронул Филиппа за плечо.
— Вы проделали огромную работу, мистер Сайкс. Учитывая все обстоятельства и полную неразбериху, вы отлично справились.
Филипп тряхнул головой.
— Вы так считаете?
Он проглотил похвалу и благодарно затих, довольный, что его не обвиняют в трагедии. Однако Генри догадывался о том, что аспирант кое о чем умалчивает. Проходя мимо рабочих, Генри слышал их недоброжелательные отклики. Он достаточно разбирался в местном диалекте, чтобы понять, что рабочие презирают Филиппа, и подозревал: расспроси он рабочих, и события прошедших нескольких дней предстанут в несколько ином свете, а Филипп окажется не таким уж чистеньким.
Но теперь Генри тревожило кое-что поважнее.
Он бросил взгляд на сопровождавших их двух охранников. Те уже не размахивали оружием, но все равно держали руки на кобурах. Впереди всех, тяжело дыша, шагал аббат Руис. Высота и путешествие вверх по руинам измотали этого грузного человека.
Когда группа наконец достигла места, где в захороненном храме открывался черный туннель, навстречу ей вышел одетый в коричневую рясу человек. Он отличался какой-то мрачной красотой, его холодные глаза, казалось, видели все насквозь.
Аббат Руис с вожделением уставился на открытый туннель.
— Отец Отера, каковы ваши успехи?
Монах ответил, склонив голову.
— К полудню мы должны добраться до развалин храма, ваше преосвященство.
— Хороню. Очень хорошо. Вы прекрасно поработали.
Аббат прошел мимо, даже не удостоив его взглядом.
Генри заметил, как в глазах выпрямившегося монаха на мгновение сверкнула ненависть. Он сразу догадался, что в отличие от Филиппа этому человеку недостаточно нескольких пустых слов похвалы. Приблизившись к нему, профессор разглядел в испанских чертах примесь индейской крови: более темный цвет лица, чуть более широкий нос и очень темные карие глаза, кажущиеся почти черными. Очевидно, отец Отера был метисом, полукровкой. Таким людям трудно жилось в Южной Америке, из-за смешанной крови они часто терпели унижение и насмешки.
Генри последовал за аббатом, но продолжал чутко прислушиваться к движениям монаха, понимая, что с ним следует держать ухо востро. Профессор не упустил из виду, что даже засеменивший к открытому туннелю Филипп старается обойти этого человека стороной.
Отец Отера зашагал следом за Генри.
Когда они приблизились к раскопанному туннелю, как раз взошло солнце. Чистое голубое небо предвещало жаркий день.
Из-за раздавшегося вдруг треска все взгляды обратились к Филиппу. Тот залез в карман куртки и достал рацию.
— Наверное, это Сэм, — объяснил Филипп. — Что-то он рано.
Генри подошел ближе. Его племянник обещал связаться с базой часов в десять, но сделал это на несколько часов раньше.
— База на связи, — ответил Филипп, прижимаясь губами к трубке. — Я слушаю, Сэм.
Несколько секунд завывали помехи, а затем...
— Филипп? Это не Сэм. Это Норман.
Подняв брови, Филипп поверх рации посмотрел на своих спутников. Генри понял, что аспирант из Гарварда чем-то взволнован. Судя по последнему сообщению Сэма, Нормана собирались принести прошлой ночью в жертву. Но он еще жив!
Норман быстро продолжал:
— Когда вы ожидаете вертолет? Он позарез нужен нам тут!
В его голосе прозвучало отчаяние.
— Вертолет уже здесь! — прокричал Филипп в ответ. — Вообще-то профессор Конклин рядом со мной.
Филипп протянул рацию. Генри взял ее, успев заметить, что аббат Руис прищурился. Это предостерегло профессора от неосторожных слов. Он поднес рацию к губам.
— Норман, это Генри. Что у вас там?
— Денал в опасности! Сэм и Мэгги отправились его выручать. Но нам срочно нужна помощь. В течение часа возле западного гребня конуса будут гореть костры. Они должны быть видны сквозь дымку. Поспешите!
Генри взглянул на аббата, который уже отсылал кого-то из своих людей обратно к вертолету. Они полагали, что до звонка Сэма еще несколько часов, но теперь появилась возможность вылететь раньше. Норман тем временем продолжал:
— Здесь творится что-то странное... чуть ли не чудеса, профессор. Это надо видеть...
Треск усилился, половина слов пропадала из-за помех.
Аббат встретился с Генри взглядом. Глаза Руиса заблестели, и он кивком приказал продолжать расспросы.
— Это имеет какое-то отношение к странному на вид золоту? — задал вопрос Генри.
Норман, похоже, ничего не расслышал.
—...храм. Не знаю, как... исцеляет... хотя детей нет.
Обрывочная связь затуманивала смысл. Генри стиснул рацию и прижал ее к губам. Если была хоть какая-то надежда предупредить Сэма и остальных, профессор должен был сделать это именно теперь.
— Норман, держитесь! Мы вылетаем! Но скажи Сэму, чтобы ничего не делал сгоряча. Он знает, что я не доверяю ему действовать самостоятельно.
При этих словах стоявший рядом Филипп вздрогнул. Генри уповал на то, что его последняя фраза удивит также и Нормана. Вся их группа знала, что профессор глубоко уважает племянника и никогда не стал бы унижать его или любого другого студента подобным заявлением. Однако аббат Руис понятия об этом не имел. Генри снова нажал на кнопку передачи.
— Я повторяю. Ничего не делайте. Я не верю в рассудительность Сэма.
— Профессор?
В голосе Нормана чувствовалось смятение. Рация разразилась треском. Все дальнейшие слова полностью утонули в нем. Генри покрутил рацию в руках, однако помехи только усилились, и он недовольно проворчал:
— Вероятно, сели батарейки.
Он надеялся на то, что Норман уловил его завуалированное предупреждение. А если и нет — хуже все равно не будет. Аббат Руис, по-видимому, не заметил этой уловки.
Генри передал рацию обратно Филиппу. Сунув ее в карман, аспирант открыл рот.
— Почему вы сказали, что не доверяете Сэму, профессор? С каких это пор?
Генри шагнул вперед, пытаясь заставить гарвардца замолчать. Однако аббат Руис уже услышал и резко обернулся к ним.
— В чем дело? — спросил он, подозрительно прищуриваясь.
— Да так, ничего особенного, — быстро ответил Генри. — У моего племянника давнее соперничество с мистером Сайксом. Он всегда считал, будто я ставлю Сэма выше его.
— У меня и в мыслях такого никогда не было, профессор! — во всеуслышание заявил Филипп. — Вы всем нам доверяли!
— А теперь нет? — спросил Руис, надвигаясь на них. — Похоже, сейчас мы все теряем доверие.
Аббат махнул рукой, и позади Филиппа вырос отец Отера с кинжалом в руках.
— Нет! — крикнул Генри.
Худощавый монах схватил Филиппа за волосы и рванул его голову назад, обнажая горло. Филипп запротестовал, однако, увидев острое лезвие, сразу затих. Когда же нож коснулся его горла, аспирант и вовсе окаменел.
— Не слишком ли скоро приходится повторять урок? — зловещим тоном сказал аббат.
— Оставьте парня в покое, — попросил Генри. — Он сам не знает, что говорит.
Аббат подошел к Филиппу, однако обратился к Генри:
— Вы пытались о чем-то предупредить? Наверное, давали тайный знак?
Генри бестрепетно встретил его взгляд.
— Нет. Филипп просто оговорился.
Руис повернулся к насмерть перепуганному аспиранту.
— Это правда?
Тот лишь застонал и закрыл глаза. Аббат наклонился и произнес ему прямо в ухо:
— Если хочешь жить, я жду правды.
Голос аспиранта дрогнул.
— Я... я не понимаю, о чем вы спрашиваете.
— Очень простой вопрос. Профессор Конклин доверяет своему племяннику?
Глаза Филиппа на секунду метнулись к Генри.
— К-кажется, да.
Аббат посуровел, явно недовольный уклончивым ответом, и угрожающе повысил голос:
— Филипп!
Студент весь сморщился.
— Да! — выпалил он. — Профессор Конклин доверяет Сэму больше, чем любому из нас. И всегда доверял!
Аббат кивнул, и от горла аспиранта убрали нож.
— Благодарю за откровенность. — Руис обернулся к Генри. — Сдается мне, вам необходим еще один урок, чтобы убедить вас в ценности сотрудничества.
Генри похолодел.
— За ваши козни против святого дела последует суровая кара. Но на кого она обрушится? — Аббат притворился, что размышляет над этим вопросом, а затем сказал: — Пожалуй, я предоставлю выбор вам, профессор Конклин.
— Что вы имеете в виду?
— Выбирайте, кто понесет бремя ваших грехов: Филипп или доктор Энгель.
— Если уж вы собираетесь кого-нибудь наказать, — проговорил Генри, — наказывайте меня.
— Мы не можем, профессор Конклин. Вы нужны нам живым. Мне представляется, что этот выбор — и так уже достаточное для вас наказание.
Генри побледнел, у него подогнулись колени.
— Нам не нужны два заложника. Тот, кого вы выберете — Филипп или доктор Энгель, — будет убит. Выбор за вами.
Генри поймал умоляющий взгляд Филиппа. Что ему оставалось делать?
— Даю вам на решение десять секунд, или умрут оба.
Генри закрыл глаза и представил смеющееся лицо Джоан за обедом в Балтиморе, мерцающий на ее щеках свет свечей.
Генри любил ее. Теперь он не мог больше этого отрицать, однако не мог и освободить себя от ответственности. Хотя Филипп часто вел себя как полный осел, он все равно был одним из студентов, за которого профессор нес ответственность. Генри закусил губу, едва сдерживая слезы. Он вспомнил, как Джоан дышала ему в ухо, вспомнил запах ее волос...
— Профессор?
Генри открыл глаза и со злостью уставился на аббата.
— Ублюдок...
— Выбирайте. Или я прикажу, чтобы умертвили обоих. — Аббат поднял руку, готовый дать монаху знак. — Кто умрет за ваши грехи?
Генри еле слышно выдавил:
— Доктор Энгель.
Подписав Джоан смертный приговор, он весь обмяк. Но разве у него был другой выбор? Хотя после колледжа их разделяли долгие годы разлуки, Джоан не изменилась. Генри прекрасно ее знал. Она никогда не простила бы, если бы Генри сохранил ей жизнь ценою жизни Филиппа. И все же собственное решение разрывало Генри грудь, словно огромный зазубренный кинжал. Профессор едва мог дышать.
— Пусть будет так, — заключил аббат Руис, отворачиваясь. — Привести в исполнение.
* * *
Следом за Камапаком Сэм вышел из джунглей навстречу яркому утреннему солнцу. После лесного полумрака оно больно резало глаза даже сквозь дымку.
Заслонив лицо рукой, Сэм резко остановился, и Мэгги смогла догнать его. Путешествие в условиях высокогорья измучило обоих. Сэм оглядел местность, расположенную за джунглями. Голова у него гудела, как котел.
В сотне ярдов от них поднималась почти отвесная стена застывшей лавы, зазубренная, как нож, и алая, как свежая кровь. Над скалой маячил черный конус соседнего вулкана.
К туннелю в скале, возвышавшейся над долиной на семьдесят ярдов, вилась тонкая тропка. Подъем казался очень трудным. Сэм увидел, что со склона спускаются два человека. Их копья поблескивали на солнце. Денала среди них не было.
— Пошли! — предложил Сэм, показывая преобразившимся кинжалом на людей.
Мэгги кивнула, слишком измученная, чтобы говорить. Поправив на плече винтовку Сэма, девушка поплелась за ним.
Вдоль кромки леса Камапак провел их через небольшое поле дикой киноа, разновидности высокогорной пшеницы. За зелеными полями раскинулись у основания скалы заросли невысокого кустарника. Неподалеку поднимался пар из отверстий в земле, окольцованных желтыми пятнами серы. Воздух был влажным и теплым, как в бане.
На тропинке к туннелю группа встретилась с двумя инками. Пока Камапак разговаривал с охранниками, Сэм рассматривал копья, которыми те размахивали. Их золотистые острия сверкали так же, как кинжал Сэма. Но самое главное, он не заметил на них крови. Сэм пытался прислушиваться к разговору, однако ничего не понял. Наконец шаман отослал инков обратно в деревню и повел своих спутников вверх.
Сэм остановил Камапака, дотронувшись до его плеча.
— Денал? — спросил юноша.
Шаман лишь покачал головой, показал наверх и продолжил путь.
— Что ты думаешь? — обратилась к Сэму Мэгги.
— Не знаю. Наверное, мы получим ответ наверху. Мэгги бросила тревожный взгляд на расщелину.
— В храме?
Сэм угрюмо кивнул, и они направились за Камапаком. Приходилось выбирать: или разговаривать, или дышать. Сэм уже не так крепко сжимал свой кинжал. Мэгги за его спиной с трудом переводила дух, да и у него самого дрожали ноги.
Только Камапак, казалось, не чувствовал усталости. Привыкшего к высоте, влажности и жаре шамана нисколько не смущало это крутое восхождение. Добравшись до отверстия раньше всех, он поджидал своих спутников. Когда те подошли, шаман что-то сказал. Сэм узнал только слово «Инти», бог солнца.
Оглянувшись, Сэм окинул глазами долину. Внизу, наполовину скрытая в джунглях, едва виднелась деревня. Внезапно каменистый гребень слева до самого края вулканического конуса покрылся огоньками сигнальных костров.
— Молодец, Норман, — тихонько произнес Сэм.
Мэгги поддержала его.
— Будем надеяться, что скоро сюда прибудет твой дядя, — сказала она, глядя на огни, и подтолкнула Сэма к туннелю. — Пойдем дальше.
Камапак зажег факел и шагнул внутрь. Туннель оказался достаточно широким, чтобы в него могли войти сразу четыре человека, и довольно длинным, без каких-либо изгибов и поворотов. Стены туннеля представляли собой гладкий вулканический камень.
— Лава, — бросила Мэгги, потрогав стену.
Сэм кивнул и показал вперед. Темнота поначалу казалась ему непроницаемой. Но когда Сэм привык к ней, то заметил пробивающийся издалека тусклый свет. Солнечный свет.
— Норман был прав, — сказал Сэм. — Туннель должен соединять или с другой долиной, или с открытой пещерой.
Прежде чем Мэгги успела ответить, Камапак остановился и зажег два прикрепленных к правой стене факела. Они окаймляли пещерку, которую ни Мэгги, ни Сэм не разглядели в темноте. Камапак опустился на колени возле входа.
Когда огонь разгорелся, в главном туннеле стало светлее. Словно привлеченные на свет мотыльки, Сэм и Мэгги двинулись вперед.
Сэм первым дошел до входа и, увидев то, что располагалось в пещере, едва не споткнулся. Мэгги подбежала к своему спутнику и замерла, впившись пальцами ему в руку.
— Храм, — прошептала она.
Открывшаяся ее взору пещера никого бы не оставила равнодушным. Она была не больше гаража для двух машин, но вся — пол, потолок, стены — устлана золотом. Настоящий золотой чертог! Благодаря игре света или чему-то другому золотые поверхности мерцали и переливались. Посередине комнаты лежала толстая золотая плита — очевидно, алтарь или кровать с небольшими углублениями, в которые как раз вписалось бы человеческое тело. Над алтарем, словно люстра, висел причудливый шар из филигранного золота в виде переплетенных между собой витых прядей и нитей. Он напомнил Сэму мешочек с паучьими яйцами, скорее сделанный из органического материала, чем из металла. Даже вблизи золото, казалось, растекалось. В мерцающем свете факела создавалось впечатление, будто пряди медленно извиваются и шевелятся.
— Где Денал? — спросила Мэгги.
Сэм покачал головой, все еще слишком потрясенный, чтобы говорить. Он показал змеевидным кинжалом на алтарь.
— Крови нет.
— Слава богу. Давай...
Внезапно Мэгги отпрыгнула назад.
Витая золотистая нить выскользнула из клубка над алтарем и протянулась к Сэму.
— Не двигайся, — сказал он, почти не шевеля губами.
Золотистое волокно прорезало воздух, словно щупальце. По-видимому, его привлек протянутый Сэмом кинжал. Наконец оно коснулось клыка золотистой змейки. Тотчас же та растаяла и расплылась, словно разогретый воск. Рукоятка, которую держал Сэм, похолодела. Затем золото, вытягиваясь, снова стало принимать первоначальную форму кинжала. Щупальце убралось назад, словно замотанная рыболовом леска.
Сэм поднес кинжал к глазам.
— Что это за фокус?
Мэгги подошла к нему ближе.
— Это никакое не золото. Из чего бы ни был сделан твой кинжал, он из того же вещества, что и этот храм. Из того, что мочика называли солнечным золотом. Какой-то металл из метеоритов.
— Но он кажется почти живым, — произнес Сэм, пятясь вместе с Мэгги к выходу.
Камапак поднялся и обратил на Сэма полные благоговения глаза. Что-то пробормотав, шаман склонил голову.
— По-моему, нам тут ловить нечего, Сэм. Давай выясним, что случилось с Деналом, и оставим все это специалистам.
Сэм кивнул как завороженный.
— Вот что увидел отец де Альмагро. Вот что так напугало его, что он запечатал вход в эту кальдеру. Эдемский змей.
— Это, а также отделенная от туловища голова Пачакутека, — пробормотала Мэгги.
Сэм повернулся к ней. По дороге в храм Мэгги рассказала, как подслушала разговор Нормана с Сэмом и узнала историю Инкарри.
— Ты ведь не купилась на эту чушь об обезглавленном вожде?
Мэгги отвела взгляд.
— Кое о чем я тебе не сказала, Сэм.
— О чем же?
— Я хотела сначала обдумать то, что увидела, а уж потом рассказывать. — Она подняла голову. — После того как вас с Норманом выволокли со двора, я прокралась туда. Я видела Пачакутека без одежды. Его тело... оно не такое, каким должно быть.
— Как это?
— Оно словно...
Из коридора раздался резкий крик, оборвавший их разговор. Сэм и Мэгги застыли.
— Денал! — выдохнула Мэгги, когда крик стих. — Он жив!
Сэм шагнул в глубину туннеля, туда, откуда проникал слабый солнечный свет.
— Но надолго ли? Пойдем.
Камапак предостерегающе поднял руку и затряс головой что-то бормоча. Из всех слов можно было разобрать лишь «ханан пача». Рай инков. Сэм вспомнил о том, что деревенских детей отдают в дар богам в ханан пача. Наверное, туда же забрали и Денала! Камапак с вызовом смотрел на Сэма, запрещая ему с Мэгги идти вперед.
— Вот дьявол! — злобно бросил Сэм и помахал кинжалом перед шаманом. — Мы все равно пройдем, приятель. Так что или отвали, или мне придется проделать выход прямо в тебе.
Очевидно, своим тоном Сэм сумел преодолеть языковой барьер. Камапак попятился, со страхом поглядывая на кинжал. Сэм не стал дожидаться, когда шаман придет в себя, и быстро зашагал по коридору. Еле слышно бормоча молитвы, Камапак поплелся за студентами.
Вскоре они вышли из туннеля в другую вулканическую кальдеру. Дымка над ней оказалась такой плотной, что едва пропускала солнечные лучи. Впереди прятались в тумане густые джунгли. От запаха серы жгло глаза, а духота мешала дышать. К джунглям пролегала протоптанная тропа.
— Наверное, мы в соседней кальдере, — прошептала Мэгги.
Сэм кивнул и продолжил путь к долине. Мэгги не отставала от него ни на шаг. Немного поколебавшись, к ним присоединился и Камапак. Шаман съежился и не сводил глаз с неба, словно боялся, что кто-то протянет оттуда руку и схватит его. Было ясно, что шаман никогда не нарушал строгого запрета и не приходил сюда.
— Что-что, а уж рай я представлял себе совсем по-другому, — заметил Сэм, вытирая со лба пот.
Под зеленым сводом царил полумрак. Джунгли словно затаились. Не доносились ни птичьи голоса, ни шорох животных. Сэм разглядел в деревьях над головой обезьян, но те сидели неподвижно, лишь провожали незнакомцев глазами.
Мэгги успела снять с плеча винтовку. Сэм надеялся, что она не преувеличивала, когда называла себя опытным стрелком. Тем более что кроме ее оружия у них был только кинжал.
Войдя в джунгли, все замолчали. Когда они добрались до более освещенного места, Сэм пригнулся и поднял руки, останавливая остальных. Им требовалось выработать какой-нибудь план действий. Сэм посмотрел на Мэгги. Ее глаза округлились от страха. За ее спиной мялся Камапак.
Затем джунгли, словно стрела, прорезал еще один крик. Он донесся откуда-то спереди.
— Помогите!
В голосе мальчика отчетливо слышался ужас.
— К черту осторожность, — выпалил Сэм и выпрямился. — Пошли!
Он пустился бежать по тропинке, Мэгги поспешила за ним.
Вырвавшись из джунглей, они попали на окраину другой инкской деревни. Здесь тоже ютились на склонах ряды каменных домиков, наполовину укрытые под деревьями. Но на этом сходство с предыдущей деревушкой заканчивалось. Эту со всех сторон теснили джунгли. Повсюду, даже из невидимых глазу щелей между гранитными плитами, вылезали сорняки и молодые побеги. Поблизости дерево росло прямо из обвалившейся крыши, охватывая весь дом своими ветвями.
В заброшенном селении пахло гораздо хуже, чем в родной деревне Камапака. Улицы были усеяны мусором и хламом. В одном из проулков валялись, словно разбитое стекло, старые кости какого-то животного — на некоторых из них сохранились остатки меха. Под ногами путников валялось множество глиняных черепков.
— Господи... — пробормотала Мэгги, прикрывая рот. — Это же третий город.
— Что? — шепотом спросил Сэм.
— Вспомни тот праздник в первый день. Ты предположил тогда, что некрополь построен как уку пача, нижний мир, а другая деревня — кай пача, средний мир. А вот тебе и третья деревушка. Обиталище верхнего мира, ханан пача.
Сэм брезгливо окинул взглядом грязные разоренные улочки. Местечко нисколько не походило на райское. Однако Сэм не смел остановиться и подумать над этой загадкой. Махнув рукой, он повел своих спутников по переулку.
Расширенными от недоверия глазами Камапак в ужасе рассматривал полуразрушенную деревню.
«Похоже, у него тоже другие представления о рае», — подумал Сэм.
Впереди стали различимы звуки — ворчание и негромкие сердитые окрики. Сквозь этот шум отчетливо слышались рыдания. Наверное, это плакал Денал.
Когда улица закончилась у главной деревенской площади, Сэм замедлил шаги. Выглянув за угол, он отпрянул назад.
— Боже мой...
— Что там? — прошептала Мэгги, подкралась к нему и тоже высунула голову.
Сэм заметил, как у девушки напряглись плечи. С трудом преодолев первое потрясение, он заставил себя присоединиться к Мэгги. Голый, словно новорожденный, посреди площади стоял Денал, едва живой от страха.
И было от чего.
Всю площадь заполонили бледные существа самых разных размеров. Сэм узнал знакомые уродливые очертания. Те же самые твари охотились за ним в подземном некрополе. Теперь они со всех сторон окружили мальчика, принюхиваясь к нему. То и дело между собравшимися вспыхивали потасовки, сопровождаемые шипением и взмахами когтистых лап. По-видимому, звери еще не решили, что делать с мальчиком.
Однако одно было очевидно: они ужасно хотели есть. Почти со всех ртов стекала слюна. Пещерные обитатели выглядели изможденными — кожа да кости.
Одна из тварей, разведчик с длинными тонкими ногами, внезапно обернулся к Сэму и Мэгги. Те едва успели спрятаться за угол.
Шаман тоже был сбит с толку и напуган. Очевидно, он понятия не имел, что представляет собой его ханан пача. Прежде чем Сэм его остановил, Камапак, воздев руки к небу, вышел из-за угла. Со слезами на глазах он запел что-то вроде торжественного религиозного гимна и направился к стае.
Звери затихли.
Сэм оттащил Мэгги назад и шепнул ей на ухо:
— Нам надо зайти с другой стороны. Воспользуемся тем, что шаман их отвлекает. Может, удастся вытащить Денала.
Мэгги кивнула, и они вдвоем побежали по окружающей площадь улице. Камапак продолжал петь. Стараясь не шуметь, Сэм обходил кости и черепки.
— Сюда! — шепнула Мэгги и шмыгнула в проулок между двумя домами.
Сэм метнулся за ней и вскоре снова очутился перед площадью, только на этот раз Денал был как раз перед ними. Однако он не замечал товарищей. Рухнув на колени, мальчик не сводил глаз с шамана.
Животных тоже привлекло его пение. Отойдя от перепуганного мальчика, они сбились в кучу перед новой диковинкой. Дорога к Деналу расчистилась. Если Сэм и Мэгги решили рискнуть, сделать это надо было именно теперь.
Сэм набрал в грудь побольше воздуха и, пригибаясь к земле, прокрался вперед. С винтовкой на плече за ним последовала Мэгги.
Уже на площади Сэм увидел окруженного монстрами шамана. Несколько мелких бесполых существ трогали его за тунику. Другие, более высокие и мускулистые охотники, настороженно держались поодаль, склонив головы набок и рассматривая певца. Однако надолго ли его пение сможет их отвлекать? Сэм тотчас же получил ответ на свой безмолвный вопрос. Один из охотников бросился вперед и сбил шамана на камни площади. Сэм шагнул было к Камапаку, но Мэгги удержала юношу за локоть.
Камапак медленно приподнялся и дотронулся до своего окровавленного лба. Стая наблюдала, как шаман рассматривает красные пальцы. Затем белесые хищники почувствовали запах крови и забыли обо всем. Визжа и отпихивая друг друга, они ринулись к шаману. Тот закричал от ужаса и боли.
Даже со своего места Сэм слышал хруст костей и звуки раздираемого мяса.
Денал отвернулся от ужасного зрелища и наконец заметил Сэма. С трудом поднявшись, мальчик побежал к нему на подгибающихся ногах. Его веки распухли от слез, а лицо побледнело от страха. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Сэм предостерегающе поднес к губам палец. Изо рта мальчика все же вырвался всхлип.
Вскоре они оказались вместе. Когда Сэм притянул мальчика к себе, шипение и рычание на площади начали затихать. Камапак больше не кричал.
— Надо выметаться отсюда! — прошептала Мэгги.
Тем временем кучка хищников устроила на камнях площади кровавую трапезу. Повсюду валялись обрывки рубахи. На месте Камапака осталась лишь лужа крови — его тело разодрали на мелкие куски.
Но к сожалению, поджарого шамана хватило далеко не всем. Некоторые звери, принюхиваясь, искали еще еду. Взгляды их диких глаз упали на мальчика. Группу людей заметили.
— Черт! — пробормотал Сэм.
Хищники снова подняли вой. Даже те, что терзали свежее мясо, подняли окровавленные морды, глядя, что бы еще урвать.
— Денал, как ты сюда попал? — спросил Сэм, отступая с площади. — Есть тут другая дорога?
Мальчик покачал головой.
— Стражники привели меня в храм. Заставили лечь на алтарь. Затем я проснулся... здесь и без одежды. Голова кружилась. — У Денала дрогнул голос. — Потом пришли эти!
— Кто хоть они такие?
— Их боги, — заикаясь, проговорил Денал.
Один из зверей бросился к ним. Взяв его на мушку, Мэгги выстрелила. Хищник упал плашмя с наполовину снесенным черепом.
— А кровищи-то у этих богов!
За мертвого сразу принялись его товарищи, получившие для пиршества еще мяса. Но некоторых это не остановило, жажда крови и голод довели их почти до исступления.
Сэм, Денал и Мэгги продолжали отступать, пока позади не раздалось рычание. Сэм резко обернулся. Привлеченные свежей кровью и криками, на задворки площади подтянулись другие хищники. Повсюду на крышах теснились и выли от голода белесые существа.
— Кажется, прозвенел гонг к обеду, — мрачно пошутил Сэм.
* * *
Джоан без устали трудилась в своей камере. Все утро пленница просматривала различные журнальные статьи, тезисы и заметки по нанотехнологии, которыми снабдил коллегу серьезный молодой монах. Особенно ее заинтересовала работа по теории биомиметических систем, а именно идея создания микроскопических машин путем имитации уже существующих биологических моделей, таких как митохондрии и вирусы. В статье доктора Эрика Дрекслера предлагалось использовать в качестве строительных компонентов микромашины, или наноботы, белки и нуклеиновые кислоты. Подробно излагалось, каким образом современная биология может подтолкнуть к производству «синтетических небиологических структур».
Джоан откинулась назад, представляя микроскопические восьмигранники, составляющие вещество Z. Их форма показалась ей очень знакомой, она сильно напоминала бактериофагов. Являлись ли эти частицы настоящими примерами биомиметических конструкций?
Потянувшись к столу, Джоан порылась в бумагах, пока не наткнулась на распечатку микроскопического исследования образца. Непонятная частица была разложена на составные части.
Проба 134В12
Сканирующая зондовая микроскопия с использованием фазирования изображения, силовой модуляции, импульсной силовой микроскопии (результаты сопоставлены с масс-спектрометрическим анализом №134В8)
Первоначальные выводы:
Каркасная архитектура: макромолекулы Si (кремния) и Н (водорода),
в частности кубосилоксан
(H8Si18012) плюс каркасные
силикаты
Членистые ответвления: Si (кремний) нанотрубки,
переплетенные с Au (золотом)
Ядро:
Анализу не поддается
Джоан похлопала по листку бумаги. Итак, ответвления наночастицы содержали золото — отсюда и цвет вещества Z. Однако еще больше Джоан заинтриговал состав остова. Он был почти полностью из кремния. В природе почти все биологические строительные единицы основывались на углеводородах — молекулах водорода, кислорода и углерода. В этой же конструкции углерод заменялся кремнием.
«Кремнийводороды», — подумала Джоан. Хотя почти весь живой мир состоит из углеводородов, в земной коры преобладает именно кремний. Неужели эта структура — некое звено между биологией и геологией? Или, как предположил молодой монах, это первый неорганический нанобот?
Наконец глаза Джоан задержались на последней строке доклада. Состав ядра. «Анализу не поддается». Самая главная загадка. Внешняя сторона частицы исследована, внутренний же механизм по-прежнему представляет собой тайну. Это возвращало Джоан к самому важному вопросу, поднятому молодым монахом в его статьях: какова цель этой микроскопической машины? И кто ее запрограммировал?
Прежде чем Джоан углубилась в раздумья, она услышала, как в коридоре шаркают по каменному полу чьи-то подошвы. Она взглянула на часы и нахмурилась. До ленча оставалось еще слишком много времени. Она закусила губу. Возможно, кто-то просто проходил мимо, однако рисковать Джоан не собиралась.
Она поспешно навела порядок на столе, сложив статьи в аккуратную стопку, а потертый лист с шифровкой отца де Альмагро сложила и сунула в карман. Затем Джоан прикрыла неровную дыру в крышке стола Библией, единственной книгой, которую пленнице разрешили взять в камеру.
Наконец она смахнула со стола позаимствованную у отца Карлоса сигарету и спрятала ее в нагрудном кармане. Осмотрев результат своей работы, Джоан осталась довольна: никаких следов ее тайных экспериментов с веществом Z не было видно.
Тем временем шаги смолкли как раз перед ее дверью. Джоан внутренне подобралась. В замочную скважину вставили и повернули ключ.
Когда дверь открылась, Джоан обернулась и увидела отца Карлоса с «глоком» в руках. Она встала, вопросительно подняв брови.
— В чем дело?
— На выход, — отрывисто бросил Карлос, помахивая пистолетом. — Идите со мной.
Джоан замешкалась. От страха, что ее поймали с поличным, у нее похолодела кровь.
— Ну! — рявкнул Карлос.
Джоан шагнула вперед и вышла из камеры. Она дотронулась до воротника блузки, где под пластиковой вставкой прятались две капельки вещества Z. Джоан не рискнула оставить образцы в камере, которую могли обыскать или заменить на другую.
Кивком головы Карл ос подал ей знак идти вперед. Она ожидала, что ее поведут в лаборатории, но вместо этого монах направился совсем в другую часть аббатства. Хмурясь, Джоан оглядывала незнакомую обстановку.
— Куда мы идем?
— Увидите на месте.
Монах, и так по натуре неприветливый, вел себя еще более сурово. Его поведение действовало Джоан на нервы. Крыло аббатства, по которому ее вели, выглядело по-спартански: грубый каменный пол да голые лампочки без абажуров. И никаких дверей. Джоан оглядела длинный коридор. Войдя в него, она не встретила ни одного обитателя аббатства.
— Что-нибудь случилось? — спросила она, не в силах скрыть дрожь в голосе.
Отец Карлос ничего не ответил, продолжая вести пленницу к маленькой лестнице в конце коридора. Она насчитывала всего шесть ступенек, за которыми располагалась окованная железом тяжелая дубовая дверь. На ней было выгравировано небольшое серебряное распятие, а над ним — пара скрещенных шпаг.
Джоан вспомнила, что Генри заметил такой символ на кольце отца де Альмагро, а также припомнила смысл этого символа. Он обозначал инквизицию.
Ее нервозность превратилась в неподдельный страх, когда Карлос остановил ее под дулом пистолета и постучал в дверь, очевидно подавая условный знак. Изнутри отодвинули задвижку, и пустой коридор огласился громким скрежетом железа.
Дверь распахнулась, и Карлос шагнул назад. Джоан почувствовала, как из комнаты, словно из драконьей пасти, пахнуло жаром. Пленнице не позволили отпрянуть назад — к ее боку был крепко прижат «глок».
В дверях показался тучный человек, его голая грудь блестела от пота. Верх рясы был спущен и висел ниже пояса. Проведя рукой по лысой макушке, тоже потной, он что-то сказал на испанском. Карлос ответил. Монах кивнул и жестом пригласил их зайти.
— Вперед, — приказал Карлос.
Джоан пришлось подчиниться. Комната как будто явилась ее взору из старых фильмов ужасов. Слева располагался ряд зарешеченных камер с соломой вместо постели на полу. Справа к стене крепились аккуратно замотанные цепи. С крюков свисали кожаные бичи. Посреди комнаты горела жаровня, на раскаленных углях примостились три длинных железных прута.
Каленое железо.
Джоан осмотрела комнату, похожую на средневековую темницу. Нет, поправила она себя, уловив знакомый запах из тех времен, когда она работала в неотложной помощи. Запах крови и страха. Это не макет, не экспозиция из музея восковых фигур, а сама реальность...
— Почему... зачем я здесь? — вслух спросила Джоан, хотя уже знала ответ.
Генри совершил какую-то ошибку. Не меньше, чем за себя, Джоан испугалась за него. Что же с ним случилось? Она посмотрела на Карлоса.
— Меня накажут?
— Нет, — небрежно проронил монах, словно речь шла о погоде. — Вас убьют.
Джоан почувствовала слабость в коленях. От жары ей вдруг стало дурно. Она с трудом сделала вдох.
— Я... я не понимаю.
— А вам и не надо, — ответил Карлос и кивнул дородному монаху.
Облаченный в кожаные перчатки, тот проверил свои железки, вытащив их из огня, и осмотрел раскаленные докрасна кончики. Здоровяк удовлетворенно сжал губы и заговорил по-испански.
Карлос поднял оружие.
— Отойдите к дальней стене.
У Джоан подкашивались ноги. Окинув взглядом комнату, она снова посмотрела на Карлоса.
— К чему все это? Почему именно так? — Слабой рукой Джоан показала на пистолет. — Вы могли бы застрелить меня прямо в камере.
Рот Карлоса стал еще жестче. Внимательно рассмотрев орудия пыток, орудия инквизиции, он ответил:
— Нам нужно практиковаться.
* * *
Прицелившись, Мэгги нажала на курок. Бледное лицо отлетело назад, рот превратился в кровавую массу. Мэгги развернулась и направила дуло к следующей цели. За грохотом выстрелов девушка уже не слышала криков и воя. Она действовала как заведенная. Выстрелив, Мэгги сбила одного из разведчиков, подобравшегося слишком близко. Ее оглохшие уши прорезал пронзительный вопль, когда на него набросились собратья.
Тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, она опустила винтовку. Пятеро застреленных монстров хотя бы обеспечили стаю занятием...
Кто-то тронул Мэгги за плечо. Она хватила по руке прикладом.
— Тсс! — крикнул Сэм на ухо девушке. — Потише! Это же я!
Он крепче сжал ее плечо. Мэгги, дрожа, облизала сухие губы.
— Что будем делать? — простонала она.
Хищники по-прежнему удерживали их на середине площади и не собирались отступать. Мэгги не удалось пробить путь к свободе. На место одного убитого существа вставали несколько новых.
Сэм отпустил ее.
— Я считал. У тебя остался всего один патрон.
Мэгги взглянула на винтовку.
— Господи!
Девушка подняла ее. Последний выстрел должен быть точным. Она силилась сдержать дрожь в руках.
Сэм толкнул винтовку вниз.
— Дай я попробую.
— Это как? — прошипела Мэгги.
Он показал золотой кинжал.
— Помнишь тех, в некрополе?
— Сэм, тебе придется подпустить их слишком близко, — возразила девушка, высвобождая винчестер из рук Сэма.
— Не обязательно.
Он встал перед нею, высоко поднял кинжал и, сняв шляпу, помахал ею. Потом громко крикнул.
Сотни глаз оторвались от добычи и зарычали на человека.
Он снова надел шляпу, оставив в руках только кинжал. Взглянув на него, звери прекратили огрызаться. Кто-то даже заскулил. Сэм обернулся на звук, отыскивая в толпе слабое звено, потом принялся крутить кинжалом во все стороны, повторяя свой гневный крик.
Стена белесых хищников начала рассыпаться перед юношей.
— Держитесь за мной, — шепнул он Мэгги и Деналу.
Мэгги жестом велела мальчику идти вперед, а сама заняла позицию в арьергарде. «Один патрон», — то и дело напоминала она себе.
Сэм медленно приближался к стае, размахивая кинжалом и бормоча угрозы. С жалобными криками твари расступались, волоча за собой кровавые остатки добычи.
— Кажется, получается, — заметил Сэм.
Внезапно на него кто-то ринулся. За спиной монстра бились зачатки крыльев, выдавая в нем охотника. Сэм попятился назад, наступая на Денала.
Мэгги отпрянула в сторону и подняла винчестер. Но она опоздала.
Сэм упал на мальчика, и зверь бросился на них. Денал заверещал от ужаса. Сэм вскинул свое единственное оружие — кинжал. Бледное существо напоролось на острие. По сравнению с кривыми когтями и внушительными клыками нападавшего оружие Сэма казалось слишком маленьким. Однако его сила превзошла все ожидания.
Крылышки хищника затрепетали. С пронзительным воем, от которого передернуло даже Мэгги, он буквально отлетел прочь, покатился по камням площади и замер животом вверх. Между прижатыми к ране когтистыми пальцами проскакивали искры.
Скопище бледных существ замерло и молча уставилось на товарища немигающими глазами.
От его брюха начал распространяться огонь. Зверь извивался и корчился, широко разинув пасть в беззвучном мучительном вопле. Из горла вырвалось, словно огненный язык, мерцающее пламя, затем занялась и вся голова. Вокруг почерневшего, безжизненно застывшего на камнях тела все еще танцевали огоньки.
Сэм и Денал вскочили на ноги.
— Вперед, — скомандовал Сэм, по-прежнему угрожая кинжалом.
Впрочем, в этом уже не было нужды. Сбившись в кучу, хищники убрались с дороги. Друзья задержали дыхание.
Мэгги не сводила глаз с дымящегося тела.
Самовозгорание. Она попыталась добавить эту часть мозаики к остальным, но только покачала головой. Время поджимало.
Девушка посмотрела перед собой.
Сэм продолжал угрожать тем немногим пещерным обитателям, которые замешкались возле дороги. Один особенно крупный монстр, мускулистый и крепкий, злобно прищурившись, глядел на людей. В отличие от остальных он, похоже, хорошо питался. Сгорбившись, зверь оперся на огромный кулак, подобно горилле, только совершенно лысой и белой. Мэгги догадалась, что это один из малочисленных вожаков стаи. Девушка не заметила у него гениталий. «Как у Пачакутека», — подумала она.
Собственные предположения так потрясли ее, что Мэгги не сразу заметила предмет, который чудовище держало в другой лапе.
— Сэм!
Монстр размахнулся и швырнул в техасца булыжник размером с добрую тыкву. Сэм увидел его, однако не успел увернуться. Гранитный обломок угодил ему в кулак. Кинжал вылетел из руки и приземлился прямо посреди груды хищников.
Метнувший камень великан издал победный рев, поднялся на ноги и ударил себя в грудь кулаком. К его ликованию присоединились другие собратья. Без кинжала их противники оказались беззащитны.
Мэгги навела на торжествующую гориллу винтовку.
— Заткнись, тварь!
Она спустила курок, и монстр рухнул на камни. Некоторое время его ноги дрожали в предсмертных судорогах, но вскоре затихли.
Когда отгремело эхо выстрела, на площадь вернулась тишина. Никто не двигался. Со смертью вожака в стае заметно поубавилось храбрости.
Наконец Мэгги прошипела:
— Сэм, это был последний патрон.
— Тогда я бы сказал, что мы тут подзадержались. Словно услышав его, дикие существа снова начали медленно подкрадываться к людям. Сэм повернулся к Деналу.
— Ты сможешь быстро бежать?
— Смотрите сами!
Денал понесся по пустому переулку.
Сэм и Мэгги побежали за мальчиком.
За их спинами послышались сердитые вопли и голодное рычание. Охота началась. Увидев, что жертвы удаляются, стая забыла всякую осторожность. Жажда крови победила страх. Разведчики, мелькая между домами, припустили по соседним улицам. Позади с ревом гнались охотники.
Удерживая винтовку на плече, Мэгги старалась не отставать от Сэма.
— Брось ее, — крикнул он.
— Но...
Чуть притормозив, Сэм выхватил у нее винтовку и перекинул через голову. Бесценный винчестер загрохотал по камням.
— Ты мне дороже этой ржавой железки.
Будучи налегке, к тому же окрыленная словами Сэма, Мэгги прибавила шагу. Теперь оба держались вместе. Вскоре они выбрались из деревни и ступили на тропинку в джунглях. Деревья, хлеставшие беглецов ветками, замедляли их продвижение, но друзья упорно двигались вперед, хотя и до крови исцарапанные.
Летевший по лесу нагишом Денал на несколько метров обгонял их.
— Жми к туннелю! — крикнул ему Сэм.
— К какому туннелю? — чуть не споткнувшись, спросил Денал.
Мэгги догадалась о том, что он не помнит, как сюда попал, и прокричала ему:
— Держись тропинки, Денал. Она выведет прямо туда!
Мальчик побежал быстрее. Сэм и Мэгги пытались его догнать, слыша за спинами хруст веток и отрывистые возгласы охотников. Они едва переводили дух. У Мэгги начало сводить ноги, и она сбавила скорость.
Сэм обнял ее за плечи, увлекая девушку за собой.
— Нет... Сэм... беги.
Однако ей не хватало сил даже на то, чтобы оттолкнуть его.
— Еще чего!
Он потащил Мэгги вперед. Погоня казалась бесконечной. Мэгги и не думала, что тропинка такая длинная.
Наконец снова вспыхнуло солнце. Джунгли остались позади. От черного глаза туннеля беглецов отделяло всего несколько метров. Денал уже маячил у входа.
— Заходи! — крикнул Сэм мальчику.
Мэгги оглянулась через плечо. Белесые твари продирались сквозь лес, разрывая цеплявшиеся за них побеги. Некоторые звери бежали на двух ногах, некоторые — на четвереньках.
— Прячься в туннеле! Быстрее, Денал!
— Я... я не могу! — прохныкал мальчик.
Он по-прежнему жался возле входа, то шагая в полумрак, то пятясь назад.
Сэм и Мэгги приблизились к Деналу. Техасец толкнул свою спутницу к туннелю.
— Давай!
Мэгги осторожно вошла внутрь. После яркого света темнота туннеля ослепляла. Повернувшись, она увидела, как Сэм хватает Денала на руки и впрыгивает в проем следом за нею. Мальчик извивался и вопил как резаный.
— Что это с ним? — спросила Мэгги, углубляясь вместе с Сэмом в туннель.
Денал выгибал спину.
— Наверное, припадок, — ответил Сэм, крепко его держа.
Позади раздавались крики животных. Мэгги на ходу обернулась. Звероподобные существа сгрудились у входа, однако не осмеливались переступить порог.
— Им сюда не войти, — пробормотала Мэгги и нахмурилась.
«Так же как и Деналу», — мысленно прибавила она.
Наконец Сэм рухнул на колени от усталости. У него дрожали ноги. Он положил Денала на пол. У мальчика закатились глаза, а на губах выступила пена.
— Не понимаю, что с ним такое, — удивился Сэм.
Оглянувшись на корчившуюся возле входа толпу зверей, Мэгги медленно покачала головой.
Тем временем Денал громко кашлянул. Его тело обмякло. Мэгги дотронулась до него, решив, что он умирает. Однако мальчик сразу открыл глаза, уставился на нее и быстро сел, словно пробуждаясь от дурного сна.
— Что случилось? — спросил он по-испански.
— Мне пришлось затаскивать тебя сюда, — объяснил Сэм. — Что это с тобой?
У Денала сошлись брови, он с трудом произносил английские слова.
— Мне не давали войти.
— Кто не давал?
Денал прижал ко лбу палец и зажмурился.
— Не знаю.
Мэгги подозревала, что ей известен ответ.
— Это храм.
Сэм посмотрел на нее поверх головы мальчика.
— Что?
Мэгги встала.
— Давайте-ка выберемся отсюда.
Сэм помог Деналу подняться. Следом за Мэгги они поплелись к дальнему выходу. Впереди мерцали два факела, окаймлявшие золотой альков инкского храма солнца.
Поравнявшись с пещеркой, Мэгги остановилась, рассматривая золотой алтарь и ажурную сферу из золотистых нитей над ним.
Сэм подошел к Мэгги, но его глаза все еще напряженно следили за входом в туннель. Поравнявшись с ней, он проворчал:
— Если там у инков рай, не хотелось бы мне увидеть их ад.
Мэгги кивнула на золотой храм.
— По-моему, он прямо перед тобой.
Денал держался поодаль, как можно дальше от сияющей комнаты.
Сэм приблизился к Мэгги вплотную.
— Я знаю. Трудно поверить, что инки скармливают своих детей тем монстрам.
— Нет, Сэм. Ты не понял. Те монстры и есть их дети. — Она повернулась к Сэму, не обращая внимания на его недоверчивый взгляд. Ей требовалось поделиться с ним своими мыслями. — Нам ведь сказали, что храм забирает их детей, превращает в богов и отправляет в ханан пача. — Мэгги показала назад, где возле входа еще скакал и скулил кто-то. — Вот те пропавшие дети.
— Как это?.. почему?..
— Я уже пыталась тебе рассказать, что видела Пачакутека без одежды. У него бледное тело без единого волоска и без гениталий, совсем как у этих тварей. Как у того здоровяка, которого я застрелила. У одного из вожаков.
Сэм сдвинул брови, в его глазах блеснуло недоумение. Юноша бросил взгляд на храм.
— По-твоему, эта штука на самом деле вырастила ему новое тело?
— Насколько могла. Ему досталось тело вожака.
— Но это же невозможно.
Мэгги нахмурилась.
— Так же невозможно, как вылечить Норману колено? — спросила она. — Или восстановить ему зрение? Или научить его ни с того ни с сего понимать язык инков? Задумайся над этим, Сэм! — Мэгги кивнула на храм. — Это какой-то биологический регенератор. С его помощью инки живут сотни лет, он вырастил их вождю новое тело. Но почему? Зачем он это делает?
Сэм покачал головой.
Мэгги снова показала на кальдеру с чудовищами.
— Вот цена вечной жизни. Дети! Их забирают и... и, я не знаю... может, проводят
