Изложение имевшего(их) место, по мнению заявителя, нарушения(ий) Конвенции и/или протоколов к ней и подтверждающих аргументов

(Voir § 19 (с) de la notice)

(See § 19 (c) of the Notes)

(См. § 19 (в) Пояснительной записки)

15.

Считаю, что вышеописанные факты свидетельствуют об:

1. отсутствие в данном случае справедливого судебного разбирательства (Раздел I жалобы, в котором описываются нарушения права СНТ «Уршак» на справедливое беспристрастное судебное разбирательство, что в совокупности с другими нарушениями, изложенными в разделах II и III настоящей жалобы, создаёт более полную и объективную картину именно длительности и систематичности нарушений прав граждан (в данном случае членов СНТ «Уршак») на доступ к правосудию в судебной системе Республики Башкортостан Российской Федерации.

Кроме того, в том числе именно указанные в данном разделе жалобы незаконно вынесенные судебные решения устанавливают или изменяют, ограничивают имущественно-материальные права и обязанности граждан-членов СНТ «Уршак», чьи права в данном случае были нарушены);

2. отказ в доступе к правосудию (Раздел II жалобы, в котором описываются систематические грубые нарушения совершённые Уфимским районным судом Республики Башкортостан Российской Федерации, в том числе положений статей 9, 13 «Конвенции о защите прав человека и основных свобод», в результате чего было грубо нарушено право СНТ «Уршак» на надлежащее судебное разбирательство; искусственно были созданы условия для принятия необоснованных, необъективных, несправедливых и незаконных судебных постановлений; отказывая в приёме кассационных и частных жалоб, суд фактически лишил СНТ «Уршак» права на обжалование принимаемых его судьями решений; фактически препятствует в доступе СНТ «Уршак» к надлежащему осуществлению правосудия; фактически лишил СНТ «Уршак» права на надлежащую судебную защиту.

Кроме того, указанные незаконные действия Уфимского районного суда Республики Башкортостан Российской Федерации нарушают право граждан Российской Федерации (членов СНТ «Уршак») на справедливое судебное разбирательство в разумные сроки, так как указанными незаконными действиями существенно затягивается судебный процесс);

3. отсутствии эффективного средства правовой защиты (Раздел III жалобы, в котором описывается то, как Квалификационная коллегия судей Республики Башкортостан Российской Федерации, являющаяся по сути единственно возможной доступной инстанцией для восстановления нарушенного права граждан (членов СНТ «Уршак») для защиты от произвола и незаконных действий (в том числе отказов в принятии частных и кассационных жалоб от СНТ «Уршак») и принимаемых незаконных судебных актов и решений в Уфимском районном суде Республики Башкортостан Российской Федерации, не проявила себя, как эффективное средство правовой защиты, так как переложила решение указанного вопроса на председателя Уфимского районного суда Республики Башкортостан Российской Федерации, который в принципе не имеет для решения возникшей указанной проблемы соответствующих полномочий.

То есть, Квалификационная коллегия судей Республики Башкортостан, в чьих полномочиях было разобраться в сложившейся ситуации и призвать к соответствующей дисциплинарной ответственности соответствующих виновных лиц, восстановить нарушенное право граждан (членов СНТ «Уршак») на справедливое судебное разбирательство, на доступ к судебному разбирательству в принципе, фактически дистанцировалась от решения по существу указанной проблемы, не выполнила свои прямые обязанности и основные функции, что может, в том числе говорить и о том, что указанный орган государственной судебной власти молчаливо неофициально одобряет подобную практику поведения судей Уфимского районного суда.

Таким образом, фактически с молчаливого согласия (пассивности) или даже неофициального одобрения со стороны Верховного суда Республики Башкортостан Российской Федерации, Квалификационной коллегии судей, Уфимский районный суд Республики Башкортостан Российской Федерации фактически отказал в праве на обжалование решений, выносимых его судьями, значительной группе граждан Российской Федерации (членам СНТ «Уршак»), фактически воспрепятствовал им в праве доступа к правосудию.

Таким образом, значительная группа граждан Российской Федерации оказалась лишена какого-либо средства эффективной правовой защиты от судейского произвола и беззакония, что является безусловным нарушением статьи 13 «Конвенции о защите прав человека и основных свобод».

Конвенция по правам человека направлена на то, чтобы гарантировать не теоретические или иллюзорные права, но права, осуществимые на практике. В особенности это относится к праву доступа к правосудию, в свете того значения, которое имеет в демократическом общество право на справедливое судебное разбирательство.

Хотя право на доступ к правосудию специально не упоминается в статье 6 «Конвенции о защите прав человека и основных свобод», Европейский Суд признал это право неотъемлемым элементом указанной статьи. Данная статья не только содержит процессуальные гарантии в отношении судебной процедуры, но также даёт право на саму судебную процедуру – то есть право доступа к суду. Если у лица нет права доступа к суду, то и право на справедливое судебное разбирательство бессмысленно.

Юридическое препятствие, равно как и фактическое препятствие в доступе к правосудию, рассматривается как нарушение части 1 статьи 6 Конвенции.

Таким образом, умышленное создание юридических или физических препятствий для доступа к правосудию, является нарушением положений Конвенции.

Статья 13 Конвенции гарантирует наличие во внутреннем законодательстве средства правовой защиты, которое способно обеспечить соблюдение прав и свобод, защищенных Конвенцией. Эта статья требует, чтобы использование этого средства было способно привести к рассмотрению по существу любой жалобы на нарушение положений Конвенции. При чём это средство должно быть эффективным не только теоретически, но и практически.

Средства правовой защиты должны быть доступны для любого лица, утверждающего, что в отношении него допущено нарушение положений Конвенции, и эти средства должны быть эффективными, а их применение должно быть способно привести к рассмотрению такой жалобы по существу, и если обоснованность жалобы подтвердится, то и к предоставлению возмещения, адекватного допущенному нарушению.

Каждое государство – член Совета Европы обязано гарантировать, что любое лицо, утверждающее, что его права и свободы, признанные Конвенцией, нарушены, имеет возможность прибегнуть к внутреннему средству правовой защиты в государственном органе.

Указанные средства правовой защиты должны обеспечивать возможность расследовать как законность, так и обоснованность оспариваемого решения исходя из существа дела.

Европейский суд по правам человека исходит из презумпции, что внутригосударственные правовые системы обеспечивают эффективные средства правовой защиты в отношении любого предполагаемого нарушения Конвенции.

Эта презумпция – важный элемент общего принципа, в соответствии с которым механизм Конвенции должен дополнять внутригосударственные системы защиты прав человека. По этой причине суд может рассматривать петицию только после исчерпания внутренних средств правовой защиты, предусматриваемых правовой системой государства-ответчика, и что государство прежде, чем привлекаться в качестве ответчика по петиции, поданной в Страсбургский суд, должно иметь возможность предотвращать или улаживать приписываемые ему нарушения.

Однако, в соответствии с общепринятыми нормами международного права, особые обстоятельства могут освобождать заявителя от обязанности исчерпать внутренние средства правовой защиты. Одно из таких обстоятельств – существование административной практики, выражающейся в неоднократно повторяющихся несовместимых с Конвенцией действиях, и официальная терпимость государственных органов к подобной практике, делающие разбирательства бесполезными либо неэффективными.

Под «официальной терпимостью» понимается ситуация, когда к действиям, составляющим серьезные нарушения, относятся настолько терпимо, что начальники лиц, непосредственно ответственных за эти действия, зная о них, не принимают никаких мер по их судебному преследованию или предотвращению, а вышестоящие органы, столкнувшись с подобными фактами, проявляют равнодушие или даже одобрение (дело Akdivar and Others v Turkey).

Одной из причин, освобождающих заявителя от необходимости исчерпывать внутренние средства защиты, может выступать полная пассивность государственных властей в случаях серьезных обвинений представителей государства в неправомерном поведении или в нанесении ущерба.

Таким образом, право на доступ к правосудию должно не просто теоретически существовать, но должно быть практически осуществимо. А средства правовой защиты от нарушения прав, закреплённых в Конвенции, должны быть эффективными.

Более того, выполнение обязательств по Конвенции требует временами совершения со стороны государства определенных позитивных действий; в подобных обстоятельствах государство не может просто оставаться пассивным и нет места различию между действием и упущением. Обязанность обеспечить эффективность доступа к правосудию подпадает под категорию таких обязательств.

Между тем, анализируя вышеприведённые факты, очевидно, что Уфимский районный суд Республики Башкортостан Российской Федерации фактически отказал группе граждан Российской Федерации (членам СНТ «Уршак») в доступе к осуществлению правосудия: гражданские иски рассматриваются необъективно, с многочисленными процессуальными нарушениями, в результате чего выносятся несправедливые необъективные решения; частные и кассационные жалобы от имени СНТ «Уршак» на указанные несправедливые и незаконные решения и определения, в результате искусственно создаваемых условий возвращаются назад, представителям СНТ «Уршак», или вовсе не принимаются. Таким образом, отсутствует реальная возможность указанные решения и определения в надлежащем процессуальном порядке оспорить во второй судебной инстанции (в Верховном суде Республики Башкортостан).