Скорость стирания перцептивных следов

У интуитов перцептивные следы затухают и стираются медленно, у сенсориков – быстро. В первую очередь эта особенность демонстрируется у интуитов резко ослабленным, замедленным затуханием «прорвавшихся» в сознание опорных образов памяти. У глубоких интуитов этот процесс порой происходит тяжело и «со скрипом», требуя сознательных усилий, но и усилия в случаях «крайней интуиции» не всегда помогают. В итоге для тех глубоких интуитов, которых обычно называют акцентуированными шизотимиками, типичны разного рода перцептивные и моторные «навязчивости».

У сенсориков затухание и дезактуализация незначимых (случайных) и тем более мешающих образов или уже отработавших свое планов действий происходит легко и быстро, для этого даже не требуется сознательное усилие. Различия интуитов с сенсориками в скорости и качестве затухания касаются не только мыслеобразов и образов зрительных и слуховых представлений (кластеры 3, 6, 18, 54). Правило перцептивной ригидности распространяется также на движения (см. повышенную частоту эпизодов со стереотипными повторяющимися движениями у интуитов, кластеры 14, 68, 70). В существенно меньшей мере навязчивости у интуитов могут проявляться в сфере эмоциональных воспоминаний (отдельные признаки в составе кластеров 3, 43, 46), и уже совсем незначительно – в сфере скорости угашения ориентировочных реакций (кластер 233). Скорость угашения ориентировочных реакций оказывается связанной преимущественно с другим признаком: экстраверсией-интроверсией, выше она у экстравертов.

В первую очередь за скорость угашения неподкрепляемых условных реакций и отработавших своё перцептивных образов и планов движений отвечает М-холинэргическая система гиппокампальной и новой коры. Основываясь на замедлении их угашения и вытеснения, у интуитов можно предположить ослабление функций М-холинэргических нейронов некоторых зон гиппокампа и неокортекса.

К чему, помимо навязчивости, приводит замедленность в затухании мыслеобразов и образов-представлений? Во-первых, это приводит к тому, что в сознании интуита длительное время сохраняются однажды актуализированные, извлеченные из подсознания множественные конкурирующие образы и идеи. Во-вторых, значительное количество стимулов, параллельно сохраняющихся в сознании, приводит к постоянной усиленной мыслительной деятельности, непрерывно оперирующей с этими стимулами. Количество версий и комбинаций, порождаемых в ходе мыслительного оперирования с образами-стимулами, оказывается избыточным по отношению к актуальным потребностям индивида. В-третьих, образы-стимулы не сразу угасают даже после их использования и принятия решения, а это ведет к дальнейшей выработке дополнительной и посторонней мыслительной продукции, прямо не связанной с удовлетворением актуальных потребностей. Эта постоянная дополнительная продукция, составляющая львиную долю мыслительной продукции интуитов – типичная мыслительная «игра в бисер», и создается она «про запас» или в порядке чистой абстрактной фантазии, ради умозрительных, но не реальных ситуаций.

Оппозиция ориентировочно-исследовательской деятельности и удовлетворения биологических потребностей; манипуляционных и биологических мотиваций, обстановочных либо условных раздражителей и безусловных «пусковых» стимулов

Интуитам свойственен повышенный интерес к условным и обстановочным раздражителям, не связанным прямо с удовлетворением биологических потребностей, а также к ориентировочно-исследовательской деятельности, использующей эти раздражители в качестве объектов. Отсюда – любознательность и любопытство интуитов. Интуиты нередко удлиняют свой путь к цели, так как большее эмоциональное подкрепление они получают не от разрядки биологической потребности, а от ориентировочно-исследовательских актов на этом пути.

Сенсорики, напротив, имеют усиленные и последовательно направленные биологические мотивации. В первую очередь они нацелены на так называемые «пусковые», безусловные раздражители, то есть непосредственно на подкрепляющие элементы рефлексов (секс, еду, питье, безопасность, социальный статус, деньги и пр.). Приближаясь по кратчайшему пути к удовлетворению какой-либо биологической потребности, сенсорики получают наивысшее эмоциональное подкрепление.

Интуитам присущи чутье на всё новое, необычное, волшебное, проницательность к особенному в обыденном, тяга к познанию, они часто испытывают приятные ощущения «откровения» от постижения какой-либо новой истины.

Сенсорики пренебрегают познанием нового и предпочитают проверенное и испытанное. Мировосприятие сенсориков более обыденно. У них не только ослаблен интерес к новизне стимулов, но даже пароксизмы иллюзорных ощущений «никогда не виденного» (противоположные ощущениям «дежа вю») бывают у них существенно реже. Складывается впечатление, что из двух видов гиппокампальных детекторов – на новизну и на узнаваемую обычность стимулов – у интуитов чаще срабатывают первые, а у сенсориков – вторые.

В литературе имеется множество работ, указывающих на существование таких мотивационных факторов, которые не связаны непосредственно с первичными, биологическими мотивациями. Например, крысы могут предпочитать новый или сложный стимулы или увеличение освещенности. Такое стремление животных и человека к не сулящим непосредственного удовлетворения биологической потребности раздражителям стимульного окружения разные авторы называли по-разному: компетентностью, концепцией любопытства и исследования, термином «изменение стимулов», вторичной мотивацией, манипуляционной мотивацией (Гасанов, Меликов, 1986). Манипуляционная мотивация представляется нам более удачным названием. Между активностью биологических и манипуляционных мотиваций существует обратная, реципрокная зависимость. Гиппокамп животных и человека является именно тем органом в ЦНС, где обеспечивается контроль за обратными связями между центрами биологического и манипуляционного подкрепления либо сильного биологического и более слабого условного подкрепления (Асратян, 1978).

В опытах с аппликацией различных нейромедиаторов на гиппокампальную кору животных показано, что ацетилхолин и норадреналин способствуют усилению прямой роли биологических мотиваций, а серотонин нивелирует эмоциональные значения раздражителей, способствуя относительному возрастанию роли условных раздражителей как подкрепляющих поведение элементов (Гасанов, Меликов, 1986). Так, кошка, в гиппокамп которой апплицирован серотонин, в условнорефлекторных опытах с открыванием кормушки после загорания лампочки и нажатия на педаль, больше внимания обращает на педаль и лампочку, долго с удовольствием играя с ними, и лишь потом занимается кормушкой. При этом простые обстановочные раздражители экспериментальной камеры, не имеющие вообще никакого условного подкрепляющего значения, интереса у кошки не вызывают. Серотонин в гиппокампе, таким образом, нивелирует силу уже имеющихся эмоциональных значений сигналов, специфически усиливая подкрепляющие мотивирующие смыслы сравнительно слабых условных раздражителей и отчасти ослабляя мотивирующие значения изначально сильных пусковых стимулов (в данном случае – кормушки).

Выше мы уже писали, что связь с уровнем серотонинэргической активности для интуиции не очевидна (скорее речь идет о позитивной связи этой активности с интроверсией). Однако с уровнем М-холинэргической и норадренэргической активности интуиция, возможно, связана, причем – негативно.

Когда интуит объясняет свой интерес к какому-то предмету тем, что ему «просто ИНТЕРЕСНО», он декларирует свою доминирующую потребность в «голой» ориентировочно-исследовательской деятельности, обеспечивающейся неспецифическими по отношению к иным потребностям поздними эмоционально-мотивационными компонентами ориентировочного рефлекса. Этой потребности почти всё равно, для чего будут нужны полученные результаты – может быть, ради обеспечения каких-то биологических или социальных потребностей, а может, этих потребностей нет и вовсе. Главным мерилом позитивного эмоционального предвкушения от итогов ориентировочно-исследовательской деятельности является ее собственная, «процессуальная» эмоциональная составляющая, и определяется она исключительно «интересностью» проблемы, то есть тем, насколько исследуемая проблема является ключевой для лучшей «утряски», повышения взаимоувязываемости новой информации и уже существующих в памяти опорных образов объектов и ситуаций. В этом проявляется усиленный у интуитов компонент манипуляционных мотиваций. Интуит, как земляной червяк, постоянно пропускает любую подвертывающуюся информацию через себя, переваривает ее, путем поиска и открытия обобщающих правил лишает ее не укладывающихся в общую схему частностей, делает новое старым и известным. Этот процесс «информационного пищеварения» поддерживается сопровождающим его особым удовольствием, специфичным именно для интуитов.

Оппозиция интуитов и сенсориков по отношению к исследовательской деятельности и биологическим мотивациям коррелирует в популяции с оппозициями абстрактности-конкретности, общности-детальности, широты-узости настройки ассоциативной избирательности, расплывчатости-точности опознания, множественности-единичности гипотез подсознания, предлагаемых им сознанию в ответ на стимул, медленностью-быстротой затухания образов и др. Тем самым все эти свойства представляют собой один тесно увязанный синдромокомплекс.