Глава 27. «Божественная ореховая безупречность». Часть 2

BPOV

Я, ликующая, вышла из французских дверей, не замечая леденящего дождя, пока гибко перелезала через перила и легко спускалась по решетке. Эдвард определенно изменился после Нового Года, и я была страшно рада, что из него вышло это дерьмо. Я надеялась, что все эти изменения в нашем распорядке станут постоянными. Или настолько постоянными, насколько возможно.

Я быстро приняла душ, собираясь опять в школу. К счастью, запирание на весь день в доме имело свои плохие стороны. Я на самом деле хотела вернуться в старшую школу Форкса. Скорее, это была нетипичная реакция. Чтобы порадовать Элис, я приготовила ее любимый завтрак – черничные вафли. И так как у меня было отличное настроение, когда она запрыгнула в кухню, насвистывая, я на самом деле засвистела вместе с ней. Она остановилась и развернулась ко мне. Затем мы обе взорвались от смеха. Это было вполне глупо.

Она проглотила еду и по дороге в школу весело болтала со мной, и я уделила ей все внимание, пытаясь исправить мое отвратительное поведение после Рождества. А на самом деле, я и не думала об этом. Мое настроение зашкаливало за «Зону Опасности Болтовни с Элис». Я чувствовала себя непобедимой.

Так было, когда мы доехали до школы. Она и Джаспер одновременно выпрыгнули из соответствующих дверей машин. На самом деле это было странно. Они действовали синхронно. Я вылезла из машины, поджидая ее, капюшон вверх, голова вниз. Холодный дождь продолжал идти, и я чувствовала нетерпение. Оно появилось не потому, что я должна была идти в школу, пока она и Джаспер обнимаются. Оно, возможно, означало, что я теперь волновалась одна.

Со вздохом я потащилась через двор, не ожидая ее. Я не укоряла ее. Если бы я могла быть с Эдвардом днем, я, наверно, не отлипала бы от него. Эта мысль заставила меня вздохнуть линолеуму на полу на моем первом уроке. Я на самом деле не думала, почему это имеет для меня такое значение. Я решила принимать то, что могу иметь. Я и так получила больше, чем ожидала. Я буду счастлива от этого. И я была счастлива. Я счастлива.

Я шла по коридору, капюшон вверх, уставясь в пол, чувствуя раздражение от всех этих людей, окружающих меня. Я определенно нуждалась в тренировке после каникул в блокировании людей.

Перед каждым классом я боролась с поднятием щита, ругая себя, что стала такой расслабленной. И действительно, смотреть вперед - такая пытка.

По дороге на третий урок я предвкушала, что увижу Эдварда. Самое меньшее, поймаю его взгляд, когда он будет проходить мимо. И я почувствовала, как он идет навстречу, пока я прохожу по мокрому бетону двора, ощутила то электричество, которое всегда покалывало меня дома. Без задней мысли я подняла мою голову в капюшоне по направлению, по которому, как я знала, он всегда идет. И скорее удивилась, увидев, что он тоже смотрит на меня.

Его новые чувственные глаза удерживали меня, когда он шел мимо, так близко, что я ощущала его аромат. И даже не думая об этом, или пытаясь не думать, мои пальцы протянулись к нему, и мы соприкоснулись. Шок от электричества его прикосновения моментально расслабил мою жесткую осанку, которой я придерживалась весь день. Переживая, что я бессознательно пересекла линию и рискую нашим секретом, я быстро ушла. Надеясь, что никто не увидел это, и что Эдвард не рассердится от этого. Мысль, что он может потерять свои чувства, заставила меня желать оставаться в наших рамках. Когда я зашла в заполненный народом коридор, моя напряженная осанка вернулась. После завершения третьего урока мои мускулы почти болели от нервного сидения рядом с Тайлером Кроули в течение часа.

Я скорее обрадовалась, чем удивилась, когда вошла в кафетерий и увидела Элис, сидящую за нашим столом. И никакого Джаспера рядом. Я кивнула ей, Розали и Эммету, села на стул и начала копаться в сумке в поисках книги и печенья.

Сидя, я опять начала чувствовать ощущение покалывания. То же самое я ощущала новогодней ночью. Оно очень походило на след от электричества Эдварда. Я подняла голову в капюшоне к его столу, и конечно, он чувственно смотрел на меня. Я потерялась в его взгляде, и в следе его электричества, и нетерпеливо и влюблено ответила взглядом. Его новые искрящиеся глаза сияли новым чувством и расслабили меня от одного вида. Я была благодарна за расслабляющую реакцию, которую он дарил мне своим необычным взглядом, но все еще боялась, что ненужный риск продолжается. Так что я слегка улыбнулась ему и отвела свой взгляд в книгу, решительно возвращаясь к правильному поведению.

Я чувствовала, что он идет за мной после ланча на биологию. Это было что-то новое. Я всегда ощущала его электричество, но его стало намного больше за последние два дня. Как только я села на свое место, волна электричества затопила меня, снова расслабляя меня и почти заставляя меня вздохнуть.

Это был день кино. Мистер Баннер всегда выбирал самые отвратительные материалы для показа. Сегодняшний день не стал исключением. Паразиты. Только от этого слова может стошнить. Он щелчком выключил свет, и класс коллективно простонал, услышав тему урока. Моя рука лежала на столе, когда я почувствовала, что Эдвард взял ее. Я мгновенно забеспокоилась, но он убрал ее под стол и начал ласково гладить меня большим пальцем. Каждая клеточка моего тела расслабилась от контакта и чувственного электричества. Я улыбалась в темноте, более довольная этим новым эпизодом, чем он мог представить, и сжала его руку в ответ.

Я вполне была довольна, что ничего не узнала о паразитах мистера Баннера на экране. Потому что я провела весь урок с Эдвардом. Я понимаю, что технически я каждый урок биологии проводила с Эдвардом. Но сегодня я на самом деле провела весь урок с ним. Он гладил тыльную сторону моей руки, и проводил пальцами по ладони, что почти останавливало мое дыхание. Потом я ответила на его телодвижения, поглаживая подушечками пальцев по его теплой ладони, наслаждаясь электрическим током, протекающим через наши прикосновения и улыбаясь в темноту. Я сопровождала каждую ласку всей моей любовью к нему, пытаясь показать, как сильно я ценю его маленькие движения.

Когда кино закончилось, я была так расслаблена, что думаю, могла уснуть. Мы неохотно разъединили наши руки, в последний раз скользнув пальцами по ладоням друг друга перед тем, как разорвать соединение, и ток превратился в покалывание.

Я продолжала чувствовать, как он идет за мной по направлению к спортзалу. Я была рада ощущению покалывания, потому что наши выходки в классе полностью растворили мой щит. Ощутив, что он уходит в свой кабинет, расположенный достаточно далеко от спортзала, я боролась с блокированием людей вокруг меня. Мои мускулы инстинктивно сжались от студентов, идущих рядом со мной, когда я проходила через дверь большого спортзала.

Я вошла в раздевалку, опустив, как обычно, голову. Джессика Стенли злилась на меня после того случая на баскетболе, и я не сильно хотела увеличивать мое напряжение. Сначала, когда я переодевалась, люди обращали внимание на мои шрамы, и я завела обычай переодеваться в душевой. Я каждый раз слышала смешки и шепот, когда входила в душ и закрывала дверь. Только я принимала меры предосторожности, и это выделяло меня из всех. Особенно сейчас, когда я была уверена, что новость о моих шрамах уже обошла всех в школе.

Напоследок я скользнула в мою толстовку, как всегда делала, и вышла из раздевалки раньше остальных девушек. Они были слишком заняты болтовней, сплетнями и закалывали волосы перед баскетболом. Я просто плюхнулась на трибуны, в ужасе, что мы начинаем играть в баскетбол после каникул. Я надеялась, что мы можем поиграть во что-нибудь еще, например, в пинг-понг. Я чувствовала себя удобнее, играя в пинг-понг. Никто не будет носить уродливые шорты, играя в пинг-понг. И чем больше я думала об этом, тем больше решалась поговорить с тренером об игре в пинг-понг.

Когда все девушки наконец заняли свои места на трибунах, мы начали наблюдать за играющими мальчиками, как всегда. Это было скучно. Мой выбор был невелик – слушать сплетни вокруг себя, но после последнего случая я старалась блокировать их, или наблюдать за потными здоровыми мужчинами, бегающими с мячом по полу и сваливающими на пол друг друга.

- СВОН! – услышала я рев тренера, отдающийся эхом в зале. Я подняла голову встретить взгляд тренера и поплелась через зал, гадая, зачем я ему понадобилась. Я всегда была обеспокоена, что получу выговор за капюшон, и гадала, могу ли я попросить доктора Каллена написать что-то типа справки, чтобы я всегда сидела на трибунах.

Я колебалась, дойдя до края поля, нервно прикусив губу. Игра шла в середине поля, и я пошла по краю, решив, что выговор – это самое худшее, что я могу получить, если пойду вокруг поля, а не поперек его. Я видела мое отражение в натертом полу, когда шла. Я смотрела вниз на себя и удерживала контакт с нечетким отражением, чувствуя себя невероятно глупо. Я слышала звук кроссовок, ударяющихся о пол, и стук мяча, и чувствовала раздражение игрой.

И стук мяча раздался близко. Очень близко. Я слегка подняла голову, прерывая мой контакт с сияющим полом, и застыла от ужаса. Казалось, что я оказалась в центре пола. Джеймс Моррис бежал прямо на меня, и все его внимание было обращено на мяч. И он был слишком близко ко мне, чтобы успеть что-то сделать.

Он повернул свою светловолосую голову, как раз успев увидеть мое искаженное ужасом лицо, и локоть его руки, ведущей мяч, врезался в мое лицо с ослепляющей силой. Мои глаза покрылись белой пеленой от удара, и я ощутила резкую боль в носу. Я полетела на спину от его сильного удара, немного проскальзывая и, наконец, останавливаясь.

Но и этого хватило. Меня уже сильно били раньше, и в это же место. Опять и опять. Боль в моем носу была такой знакомой, и вспышки, и потеря зрения, сопровождающие ее, завладели мной полностью. Вдруг я оказалась не на полу спортзала. Я была заперта в шкафу в сотнях милях отсюда.

Я чувствовала, как крики разрывают мою грудь, но была оглушена звенящими ощущениями в моих ушах, так как во мне возродилась вся физическая боль, которую я переживала раньше. Все расплывалось в моих глазах, я почти потеряла слух. Я ощутила, как кто-то касается меня, и это вернуло меня в воспоминания, от которых я съежилась. Я билась, и кричала, и плакала, и даже не знала, кто сейчас находится рядом со мной, потому что была спрятана внутри моей головы.

Казалось, прошли часы, то ли сидения в темном шкафу, то ли лежания на полу спортзала. В конечном счете, я уже не понимала, где я. В моей голове засела мысль, что я до сих пор сижу в шкафу, что Форкс был только сном. Вымысел моего воображения, который мой мозг придумал, чтобы защитить меня от боли. Эта мысль начала захватывать мои чувства. В конечном итоге я поверила, что это факт. Затем я начала думать, что Элис и Эсме в этот момент у себя дома в Форксе. И чем больше я думала об этом, тем больше паниковала, не зная, существует Эдвард на самом деле или нет. Я никогда не встречала его в Финиксе. Мысль, что я его выдумала, и на самом деле Эдварда Каллена не существует в природе, добила меня. Я надеялась и желала, что мой разум вернется и вытащит меня из этого кошмарного места.

Но, полностью отдавшись безумию и признав свой срыв, я ощутила это. Покалывание. Слабое, такое далекое. Но оно было. И если оно было, значит, Эдвард существует. И он приближается. Медленно. Чересчур медленно. Покалывание прошло по моей спине и достигло затылка, как легкий шепот по моей коже. Я приближала его к себе. Умоляя темноту, чтобы он нашел меня, где бы я ни была, и вытащил меня оттуда.

Наконец я ощутила ток, бегущий по моей ноге. Вспышка искр, и Эдвард, и все его потрясающее электричество прошли через меня нежной и чувственной волной. Шкаф трясся и содрогался в поле моего зрения, размываясь в темную кляксу, когда меня поднимали в воздух. Звон в моих ушах превратился в легкое жужжание. Вдруг я опять ощутила свое тело. Я пыталась бороться с чувством внутри меня, заставляющим меня кричать, но безуспешно. И я ощутила мою щеку. Теплый ток нежно протек в мое лицо и вытащил меня из темного шкафа. Я осознала, что темнота пропадет, если я просто открою глаза.

И я сделала это.

Черное. Белое. Бронзовое. Зеленое. Это было похоже на удар по лицу и крепкое сжимание сердца одновременно. Эдвард. Он был ангелом. Моим ангелом. И он существовал на самом деле. Я тяжело боролась с темнотой, тянувшей меня назад, вглядываясь в его напряженные и такие нежные зеленые глаза. Они сияли прямо передо мной, пылающие и страстные, и яростные. Я не могла отвести от него взгляд, пока он сам не прижался губами к моему лбу. Ток, появившийся при этом, принес мне слух. Я слышала только… себя. Я сделала глубокий вдох, немного прервав рыдания, и он вернулся и опять всмотрелся в мои глаза, не прекращая поглаживать мою щеку.

Я плавала в его зеленых глазах, борясь за возвращение реальности. В конце концов, я почувствовала все свое тело. Мой сломанный нос, боль в мускулах, горящие от недостатка воздуха легкие. Я пыталась увидеть руку, если смогу поднять ее. Но могла только подвинуть ее. Так что я продолжила смотреть в зеленые глаза, изредка проверяя свои руки и ожидая восстановления их функционирования.

Наконец я смогла поднять руки. И все, что я действительно хотела – это обнять Эдварда и поблагодарить его за то, что он спас меня. Он вытащил меня оттуда. Я подняла руку на его плечо, собирая всю оставшуюся энергию, чтобы приподнять себя и закинуть вторую руку на его шею. Я наконец разорвала взгляд, тихо положив щеку на его плечо, обтянутое холодной кожей куртки, глотая воздух и легонько дрожа.

Он начал медленно поглаживать мою спину и укачивать меня. Я закрыла рот, глотающий воздух, потому что так могла ощутить его уникальный аромат. И это было так прекрасно, что наполнило мой рот слюной. Я держала глаза открытыми, уставившись на кожу его шеи, выступавшей из воротника куртки. Я хотела погладить его волосы, или поцеловать его, как сумасшедшая. Но я была так истощена, и его поглаживания и укачивания, и все его электричество полностью расслабили меня, и я обмякла.

Он, не прекращая поглаживаний, крепко обнял меня за талию и поднял нас с пола. Я хотела приподняться или встать самой, но у меня не было сил. Так что я позволила ему нести меня. Мои мягкие руки висели на его шее, а мои ноги болтались у его голеней. Я не видела, что происходит, когда он повернулся, но почувствовала, что он стал жестким.

Осознание ударило меня, что мы в школе. И больше того, не одни в зале. Я позволила моим векам задрожать и закрыться, не в силах вздрогнуть от пришедшей боли. Эдвард сломал большинство ключевых неписаных правил, которые он установил между нами. Но он сделал это.

EPOV

Я смотрел на всех любопытных зевак, которые ни хрена не понимали, что происходит, и наблюдал, как они медленно начали расходиться.

Я крепко держал мою девочку, обратив взгляд на Карлайла.

- Она травмирована, - информировал я, на самом деле гребано расстроившись от этого и с нетерпением желая найти человека, ответственного за ее страдания.

Карлайл глянул на Эсме, стоявшую рядом с ним и широко открывшую рот от зрелища перед ней – я, прижавший Беллу к своему телу.

- Эсме? Мне нужно согласие на осмотр, - мягко сказал он.

Мои глаза налились кровью.

- Я не позволю тебе коснуться ее, - прошипел я Карлайлу, сузив глаза. Эсме, Элис и Карлайл побелели от моего жесткого тона и уставились на меня раскрытыми от шока глазами. Я не знал, почему они настолько шокированы. Очевидно, что это только ухудшит все это дерьмо.

Карлайл совершенно не выглядел оскорбленным.

- Прекрасно. Думаю, ты поможешь мне? – спросил он, приподняв бровь сначала на меня, потом на Эсме. Я кивнул, сжав губы. Я не знал, насколько сильно я могу помочь, но было очевидно, что это, блять, будет лучше. Эсме деликатно прокашлялась, в полной противоположности нашему противостоянию ранее, и тоже кивнула.

Я реально хотел, чтобы Джас забрал Элис отсюда, прежде чем она сложит два и два и полностью поймет, как близки мы с Беллой, и начнет присматривать ближайший инструмент, чтобы кастрировать меня. Но в ее глазах читался отказ покидать зал, и она с беспокойством смотрела на Беллу. И Джас просто чертовски скучал, стоя рядом с ней, периодически вытирая мокрые дорожки от ее слез своей футболкой.

- Думаю, мы все можем переместиться в медкабинет, - проинструктировал Карлайл и развернулся к выходу из спортзала. Я немного передвинул Беллу, приподнимая ее повыше, чтобы получше обнять, и последовал за ним.

Эсме и Брендон шли сбоку от меня, вставая на цыпочки и бросая взгляды на бледное лицо Беллы на моей шее, скривившись и присвистывая. Я крепко держал ее, пока мы пересекали двор, направляясь в здание администрации, где находился медкабинет. Она оставалась, блять, обмякшей в моих руках, но ее дыхание стало нормальным.

Медсестра стояла в дверях, когда мы входили. Она, возможно, хотела помочь. Я был уверен, что моя девочка сильно ослабела. И эта гребаная изысканная общественная медсестра колледжа заботливо сказала мне оставить ее. Я не знал, хочет ли моя девочка, чтобы к ней прикасался кто-нибудь, кроме меня. Даже женщина.

Так что я отказался.

- Пошла на хер, - процедил я ей и вошел в кабинет. Она уставилась на меня и закрыла дверь за нами с маленьким звуком, который был полностью, блять, необходим. Карлайл стоял около кровати и разочарованно смотрел на меня, но я был слишком занят, чтобы копаться в себе в поисках дерьма. Так что я подошел к столу для осмотра нераскаявшимся, а Эсме, Элис и Джаспер сели на небольшие стулья у двери.

Я встал перед кроватью и передвинул руки на маленькие бедра Беллы, осторожно опуская ее на шуршащую белую папиросную бумагу. Я обнял ее за плечи и нежно снял ее голову с моего плеча. Я крепко держал ее. Пока я не был уверен, что она может держаться сама. Ее глаза по большей части были открыты, но один из них немного опух, и в уголке рядом с носом появился синяк. На щеке, на которой она лежала, бля, запеклась кровь. Я медленно отпустил ее плечи, не будучи уверен, что она не свалится. Она не свалилась. Я стоял между ее слегка раздвинутых ног, ожидая инструкций Карлайла.

Я с любовью смотрел в ее опухшие карие глаза, пока Карлайл доставал инструменты из своей сумки.

- Тебе больно? – шепнул я с сочувствием. Было плохо только одно – моей девочке было больно, пока она лежала на полу спортзала.

Она облизала губы, не отрывая от меня глаз.

- Немного, - прохрипела она. Я съежился от звука ее голоса. Он звучал так, словно она кричала несколько часов подряд. Она попыталась прокашляться.

- Спасибо, - искренне проскрипела она, поднимая свою маленькую руку и беря мою. Она положила ее на свое колено, нежно поглаживая, и со вздохом опуская взгляд вниз.

Я мягко фыркнул.

- Не за что, - я легко пожал плечами, поднимая свою руку и обнимая ее. Моя девочка делала то же самое для меня. Фактически, я вспомнил ночь месяц назад, когда она, рискуя очень многим, защитила меня от меня. Она улыбнулась, глядя на наши руки, и затем подняла глаза на стулья у двери. Она коротко посмотрела на всех остальных и быстро перевела взгляд на мои глаза.

Мы разговаривали без слов. Только мы вдвоем. Моя девочка переживала, что теперь все видели, как мы, блять, близки друг к другу. Она нерешительно сжала мою руку и осторожно посмотрела на людей за мной. Я хотел фыркнуть. Какого хера она волнуется? Но, черт, не стал этого делать. Я закатил глаза и крепче, с любовью, сжал ее руку. Она слабо улыбнулась от всего этого.

Я услышал, как Карлайл кашлем напомнил о себе и неохотно отвел от нее взгляд. Он держал в руках что-то, напоминающее полотенце, чтобы протереть ее лицо. Я отклонился и протянул руку забрать его. Карлайл явно немного боялся стоять к ней так близко. К счастью.

Полотенце было уже мокрым и теплым, и я повернулся к лицу моей девочки. И да, оно было немного, блять, кошмарным. Я имею в виду, она оставалась красавицей, но кошмарно выглядела. И ее волосы были растрепаны.

Я вздохнул.

- Брендон? – позвал я сожалеющим тоном.

- Ты можешь чем-нибудь подвязать ее гребаные волосы сзади? – спросил я, зная, что это может немного облегчить мне все это дерьмо. Я услышал за собой шорох и начал протирать лоб моей девочки.

По моей спине постучали, я обернулся… и посмотрел вниз. Брендон смотрела на меня, протягивая заколку. И она, блять, не сердилась. Ее чистые карие глаза были широко открыты, и она смотрела на меня с выражением искренней благодарности, протягивая заколку ближе. Я нахмурился, забрал заколку и отвернулся к моей девочке, положив полотенце на ее колени, прежде чем начал собирать волосы у нее на затылке. Она вздохнула, когда я коснулся ее шеи. Я кривовато улыбнулся ей, потому что ей нравилось это дерьмо. И она улыбнулась в ответ, пока я сражался с заколкой из своего неудобного положения перед ней.

В конце концов я победил, опять взял полотенце и начал протирать ее окровавленную щеку. Я нежно проводил по ее скуле, боясь причинить боль, и продолжал строить планы, как я придушу того ублюдка, который сделал это с ней.

- Кто это был? – шепнул я, нахмурясь от вида очередного пятна крови за ее ухом.

Она кашлянула, скривившись, потом еще раз скривилась.

- Джеймс, - прохрипела она. Я сжал полотенце в кулаке, но оставался с ней нежным и кивнул. Теперь ублюдок имел имя. И лицо. И я собирался разбить его.

- Это несчастный случай, Эдвард, - сознательно прохрипела она.

- Да, произошел несчастный случай, - непристойно ухмыльнулся я. Я мог устроить множество гребаных несчастных случаев. В этом городе везде были лестницы.

Она покачала головой.

- Нет. Обещай мне, - прохрипела она. Я фыркнул, потому что не мог дать обещание, если дело касалось этого мудака. Она схватила мою руку, протирающую ее лицо. Я взглянул в ее глаза.

- Пожалуйста, - сипло умоляла она. Я закатил гребаные глаза.

- Хорошо, обещаю, - согласился я, подняв брови. Она кивнула и, наконец, отпустила мою руку.

- Так, - Эсме начала переходить через комнату.

- Ты хорошо знаешь Беллу, Эдвард? – ее тон предполагал, что она, блять, уже знает ответ, но хочет, чтобы я озвучил его. Мое внимание было все еще привлечено к крови на щеке моей девочки.

- Да, - честно ответил я, не желая лгать Эсме, с тех пор, как она заслужила мою вечную благодарность за все это дерьмо в спортзале.

- Ох, - ответила она, пытаясь изобразить удивление, но я все понимал.

- Я не видела вас двоих вместе, - сказала она, хотя скорее это был вопрос – почему я не видела вас вместе? Я захотел простонать, и на некоторое время прервал поглаживание щеки моей девочки, потом возобновил их, решив уклониться от ответа.

- Люди редко замечают.

Это не было ложью. И зная, что она не остановится на этом, решил, что лицо Беллы уже достаточно чистое для осмотра, так что положил испачканное полотенце на кровать рядом с ней и повернулся к Карлайлу.

Он вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть ее лицо.

- Белла, ты чувствуешь, что тебе тяжело дышать через нос? – спросил он. Она глубоко вздохнула через нос и покачала головой. Он кивнул, продолжая вытягивать шею и, похоже, у него, блять, зудели руки дотронуться до нее и рассмотреть получше.

- Эдвард, попробуй коснуться переносицы. Смотри за любыми признаками перелома.

Я с извинением посмотрел в глаза моей девочки, потому что знал, что ей будет больно, и поднял руку к ее носу. Она поморщилась, когда я коснулся ее, но я продолжал, потому что это должно быть сделано. Она держалась, пока я обследовал ее нос, вцепившись в край толстовки.

- Ничего, - объявил я, обнаружив отсутствие перелома или другого кошмарного дерьма, и взял ее руки, вцепившиеся в толстовку, с любовью поглаживая их, извиняясь за боль, прежде чем повернулся к Карлайлу.

Тот вздохнул с облегчением.

- У тебя есть проблемы с дыханием, Белла? – спросил он. Она сразу же покачала головой, глядя в мои глаза со слабой улыбкой, пляшущей на ее губах. Я боролся с тем, чтобы держать спину.

- Похоже, с ней все в порядке. Для уверенности я бы сделал рентген, - Карлайл неуверенно повернулся к Эсме.

- Нет! – захрипела Белла, качая головой.

- Никаких клиник! – умоляла она, уставившись на Эсме. Она, должно быть, согласилась, потому что Белла расслабилась, а Карлайл выписал болеутоляющие.

После небольшого объяснения о необходимом медицинском уходе мы готовы были уходить. Я помог моей девочке слезть с кровати, поддерживая ее, так как она шаталась от истощения.

- Думаю… - начал Карлайл, внимательно глядя на нас, стоя в дверях и опираясь на косяк.

- После нашего возвращения домой нам четверым следует немного поговорить.

Он вопросительно посмотрел на Беллу и меня. И я, блять, захотел опять простонать. Он не рассердился, или еще что-то такое, ему было любопытно. А любопытство убивало меня.

Эсме кивнула, соглашаясь, зато Брендон расстроилась, что ее не включили. Я слегка усмехнулся и кивнул в ответ Карлайлу, выводя мою девочку из офиса к машине Эсме. Я открыл для нее дверь, демонстрируя всем, что я гребаный джентльмен. Я боролся с желанием возмущенно фыркнуть, глядя на все, что я делаю. Джас, блять, ухмылялся, уходя к «вольво». Только когда она села, я наклонился и нежно поцеловал ее в щеку. Она откинула голову на спинку кресла и сияюще улыбнулась мне, прикрыв глаза.