2015-08-21
271
BPOV
Мой нос болел, когда я проснулась на груди Эдварда после звонка будильника. Это была тупая пульсирующая боль, от которой я захотела вернуть жгучую короткую боль предыдущего дня.
Эдвард убрал руку с моей талии и со злостью хлопнул по будильнику со своей стороны. Он не простонал, но я уверена, что чертыхнулся. Он подвинулся подо мной так, что оказался на уровне моего лица. Когда я наконец открыла глаза, он лежал прямо подо мной, прикрытые зеленые глаза внимательно изучали следы от локтя Джеймса. Он прошипел. Я простонала.
- Что, так все плохо? – прохрипела я. Мой голос был уже лучше, чем вчера, но все еще оставался скрипучим. Я захотела выпить что-нибудь очень горячее или очень холодное. Эдвард пробежался рукой по своим встрепанным бронзовым утренним волосам и скривился.
Я опять простонала, натянула на лицо простыню, отвернулась к нему спиной и впала в депрессию. Он вздохнул и попытался стянуть простыню, но я придержала ее. Как будто мой день и так не собирался быть неловким, я еще и буду стоять рядом с великолепным Эдвардом Калленом, выглядя как….какая разница, как я буду выглядеть?
|
|
|
Он вздохнул еще раз, когда я не отпустила простыню.
- Не будь такой трудной. Ты прекрасна, - пробурчал он своим утренним грубым голосом.
Я опустила простыню. Он лежал лицом ко мне, опираясь на локоть.
- Правда? – шепнула я идиотским робким голосом девочки-тинейджера. Возможно, потому, что я была этой самой девочкой-тинейджером.
Он закатил глаза под отяжелевшие веки.
- Да.
Он хлопнулся на спину и запустил руки в волосы.
- Ты всегда чертовски красива. Теперь убирай свою задницу с кровати, - он повернулся ко мне и кривовато улыбнулся. Я инстинктивно улыбнулась, но маленький Эдвард в моей голове кричал «дерьмо».
С ворчанием я скатилась с кровати и потащилась в ванную. Это было просто ужасно. Я уставилась в зеркало. Опухоль практически спала, но по переносице и краю глаза расплывался огромный темно-синий кровоподтек. Люди будут рады видеть меня сегодня. Белла Свон….странная сумасшедшая девочка с черно-синим носом. Я отвернулась и долго смотрела на его душ. Мне не терпелось оказаться дома и залезть в душ. Реально горячий. Мои мышцы болели и подрагивали, и я гадала, имеет ли школьная полиция что-то против студентов, принимающих голубые болеутоляющие таблетки.
Эдвард опять ждал меня у дверей, когда я выкладывала его печенья. Я протащилась к нему, подпирающему стену, выглядя более усталой, чем была. Он сонно улыбнулся мне, проскользнув руками по моей талии, прижимая меня к нему и легко целуя меня в губы. Я собиралась надуться, прижаться ближе и просто сокрушить его губы своими, но решила подождать, пока не приму голубые таблетки. Так что я улыбнулась и слезла с решетки.
|
|
|
Горячий душ был… Рай не сравнится с ним. Это было… Эдвардно. И я стояла под горячими струями воды, расслабляясь и утихомиривая боль каждой клеточки своего усталого, болезненного тела, решив, что «Эдвардно» - определенно подходящее слово.
Утро в доме было более возбужденным, чем мне нравилось. Пока мы завтракали, я выяснила, что Эсме собирается со мной в школу, чтобы встретиться с руководством по поводу происшествия со мной. Она предложила мне остаться дома, но сегодня была пятница, и я хотела выйти. За уикенд приду в себя, потому что я точно знала, что это будет неловко и унизительно. Даже Эдвард не остановит взгляды и шепот. Лучше встретить это прямо сейчас, и может… если мне очень повезет… в понедельник я превращусь в невидимку, которую каждый осторожно обходит.
Элис разочаровалась из-за присутствия Эсме, когда присоединилась к нам за завтраком.
Я полагала, что она умирает от желания остаться со мной, чтобы выудить из меня детали обо мне и Эдварде.
Она осмотрела мой нос и прошипела, проскальзывая на стул передо мной. Я закатила глаза, почти простонав. Она прощебетала, поедая тост:
- У меня есть тональный крем, чтобы замазать синяк.
Я наморщила лоб, глотая апельсиновый сок, потому что не могла скривиться от боли. Я не красилась. Никогда. Но если я замажу синяк, есть шанс, что косые взгляды будут не так уж и плохи. Я обдумывала это остаток завтрака рядом с Эсме, и наконец согласилась, кивнув. Лицо Элис просияло.
Пока она осторожно накладывала тональный крем, я сидела около ее туалетного столика, и информировала ее, что это только одноразовое соглашение. Она широко улыбнулась, кивнула, хихикнув и прокомментировала, что мне повезло, что опухоль сошла.
Когда она закончила, я была готова стереть нафиг этот волшебный крем и пойти за своей сумкой с печеньями. Я повернулась к зеркалу с непередаваемым выражением. Если бы видели, что там было раньше, то, возможно, заметили бы след синяка, но для случайного наблюдателя… я была просто Беллой Свон… странной сумасшедшей девочкой. Обычной.
Эсме широко улыбнулась, когда я на крыльце натянула капюшон, благодарно посмотрев на Элис за ее работу. Элис взяла «порше», а я ехала с Эсме. Я по дороге все больше и больше вжималась в сиденье, как будто оно могло проглотить меня и спасти от ужасного дня впереди.
Она припарковалась близко к зданию администрации, спасая меня от непосредственного унижения в зоне парковки студентов. Взгляды, падавшие на меня в маленьком офисе, были не лучше тех, которые падали на меня в холле. Взрослые не смотрели на меня, как на нечто новенькое или смешное. Они смотрели с испугом. Я точно не знала, почему они испугались, может, моей возможной реакции.
В любом случае, капюшон вверх, голова вниз, пока мы шли в кабинет директора.
Я подняла голову, только плюхнувшись на самый дальний стул в углу. Эсме села ближе к столу директора и подозрительно посмотрела на меня. Я была признательна, что директор невоздержанно тратил деньги штата. Его офис был настолько большим, что каждый мог найти… наиболее удобное для себя расстояние до него. Я с нездоровым интересом наблюдала, как они обсуждают мои проблемы, словно меня здесь не было. Эсме начала кидаться словами, которые я считала омерзительными. Технические медицинские термины о моем состоянии, которые я даже не могла слышать без ошибок.
Я с ужасом слушала, как они начали обсуждать альтернативное домашнее образование. Которое было абсолютно нелепым. Словно мы раньше не обсуждали и не вычеркнули это. Эсме сказала им об этом. Она также сделала очень остроумное и точное замечание о чрезмерном расходовании денег штата, которые в том числе оплачивает и она. Директор начал заикаться, не ожидая, что такая элегантная женщина, как Эсме, поставит его на место.
|
|
|
Вместо того, чтобы дальше обсуждать эту тему, директор жестко проинструктировал моих учителей, приказав внести осторожные изменения в мое размещение в классе, и согласился, что преподаватели могут лучше приспособиться к моим возможностям. Я была признательна за все и невозможно оскорблена из-за его усилий. Это только привлечет ко мне дополнительное внимание, если ко мне будут относиться не как к другим. Слышать все это и так было ужасно, а они в конце начали обсуждать… непредвиденные ситуации.
- В случае любых будущих происшествий, - начала Эсме строгим голосом, заставляя меня вцепиться в толстовку от мыслей о том, что она скажет.
- У вас есть мое непосредственное разрешение вызвать Эдварда Каллена для оказания ей любой помощи.
Моя голова поднялась, наконец, позволяя мне всмотреться в происходящее передо мной. Я раскрыла рот, смотря на Эсме на ее стуле перед лысеющим директором. Это было как минимум неожиданное заявление. Она бросила на меня неопределенный короткий взгляд. Я слегка улыбнулась ей, показывая, что это хорошая мысль.
Выражение на лице учителей было бесценным. Я чувствовала, что они редко получают возможность дать что-либо сделать Эдварду Каллену. В конце концов, комната наполнилась кивками, показывающими, что они принимают ее предложение.
Как только собрание завершилось, Эсме самодовольно улыбнулась, и мы вышли из офиса администрации.
Она поцеловала меня в щеку, прежде чем сесть в машину, последний раз посмотрев на меня. Она предложила мне глазами, что это может стать концом уроков на сегодня, если я захочу, но я только улыбнулась ей в ответ. Я не хотела больше откладывать, даже если меня ждет оскорбительная неловкая ситуация.
Звонок обозначил конец первого урока, когда я наблюдала, как ее машина уезжает со стоянки. С глубоким вздохом я решила, что даже не буду думать о такой возможности, и отправилась в класс. Двери начали открываться, пока я переходила через двор, опустив голову. Я поглядывала вокруг, пока шла, но не более того. Я не могла видеть взгляды, но практически чувствовала их, пока шла в середине двора. Я сунула свои руки в карманы толстовки и крепко стиснула кулаки.
|
|
|
Там были и взгляды, и шепот, и даже смешки. Но они все были далеко, отходя от меня на осторожное расстояние, когда я проходила мимо, уставясь на мокрый бетон с красным лицом.
А потом я почувствовала это.
Покалывание.
Я улыбнулась бетону и замедлила шаг, гадая, что будет, если я подниму голову и пойду к нему.
Мне не нужно было этого делать.
Я ощутила, как его рука обнимает меня за талию с ударом электрического тока от Эдварда. Я остановилась, сразу расслабившись от его прикосновения. Я вздохнула и наконец подняла голову к человеку рядом со мной.
Эдвард стоял рядом со мной в своей кожаной куртке, со спутанными бронзовыми волосами, раздуваемыми слабым утренним ветерком.
Его пронизывающие зеленые глаза сверлили мои. Я улыбнулась и осторожно наклонилась к нему, не зная, насколько близко мы можем быть друг к другу. Он широко кривовато улыбнулся и нежно поцеловал меня в лоб. Я улыбнулась шире и развернулась телом к его груди, прикрывая глаза, пока его губы коротко скользнули по моей коже.
Наконец отклонившись назад, он вопросительно посмотрел на мой капюшон. На самом деле взгляд был больше сердитым.
Я никогда не могла понять, почему он его так не любит. Может, потому, что любит мои волосы, даже не знаю.
Он, похоже, почувствовал мою неготовность снять его, потому что не сделал этого. Он тщательно изучил мой нос, сжав губы.
- Ты быстро вылечилась, - ухмыльнулся он, с любовью проводя свободной рукой по моей щеке. Я хихикнула и закатила глаза, но мои поднявшиеся глаза изменили поле моего зрения, дав возможность заметить людей, окружавших нас. Я медленно оглядывала многозначительные выражения лиц студентов. Они проходили, открыв рот от вида Эдварда, обнимающего щеку сумасшедшей девочки. Большой палец Эдварда начал мягко поглаживать мою щеку, расслабляя меня, и я перевела взгляд в его зеленые глаза. Но он со злостью смотрел на прохожих, в полном контрасте с его любящими поглаживаниями.
Я вздохнула, привлекая его внимание, и улыбнулась.
- Я знала, что сегодня все будут пялиться на меня, - я искренне пожала плечами. Это не означало, что мне было спокойно от всех этих открытых ртов, но у меня выработалась устойчивость к этому.
Он вздохнул и вернул руку на мою талию.
- Пойдем, я провожу тебя до класса, - улыбнулся он, ведя меня через двор к дверям. Я расслабилась рядом с ним, пока мы проходили через все эти взгляды и шепоты. Он теснее обхватил мою талию, когда мы вошли в школьный коридор и шепот стал различим.
Я игнорировала их, прислонившись к плечу Эдварда. Излучаемая им любовь и электричество абсолютно успокоило меня. Он остановил меня перед дверью моего второго класса, прижав меня к стене и закрывая спиной, нервно осматривая коридор. Потом вздохнул и оперся одной рукой о стену около моей головы, окружая меня странной защитной позой.
- Обещай мне, - шепнул он в дюйме от моего лица, слегка беспокойно нахмурясь. Я без колебания кивнула. Он еще раз подозрительно осмотрел коридор, прежде чем вернуться взглядом ко мне.
- Подождешь меня за своим столом, когда кончится урок? – тихо спросил он с выражением, предполагающим, что он распространяет обещание на все уроки. Я закатила глаза.
- Эдвард, ты не можешь провожать меня до каждого кабинета, - разумно сказала я. Какой бы привлекательной не была эта идея, я не хотела, чтобы он тратил свободное время на ходьбу по кампусу с риском постоянных опозданий из-за моих проблем.
Он закатил глаза, отодвигаясь и всматриваясь в мои глаза. Мое дыхание прервалось, как только он приблизился, почти коснувшись своими губами моих. Без моего желания мое дыхание ускорилось, когда он легко втянул мою нижнюю губу, не отрывая глаз от меня.
Я захотела ответить на поцелуй, но его глаза загипнотизировали меня, поскольку они так сверлили меня, что я оказалась парализованной.
Он освободил мою губу, медленно ухмыльнувшись.
- Ты подождешь меня, - шепнул он в мои губы, поднимая брови, и отклонился с той самой кривоватой улыбкой, застывшей на его лице.
Я кивнула. Вполне довольная.
Он хихикнул и отошел в сторону, открывая дверь и наблюдая, как я прохожу внутрь. Учитель показал мне новое место в конце класса. Когда я опять взглянула на дверь, Эдвард ушел. Но я все еще улыбалась. И когда класс заполнился студентами, пялящимися на меня, все, о чем я могла думать, это о том, что увижу Эдварда через час.
EPOV
Я сердито смотрел на всех людей, мимо которых я проходил по пути на мой второй урок. Белла была наивной. Она не понимала, насколько сильно влияют на нее эти люди. Весь этот мир был одной большой любопытной задницей. И из-за этого ее будут задевать. Ничто не могло остановить меня сейчас от ее полной защиты. Если я думал, что на самом деле могу отогнать это, то, блять, буду провожать ее на все уроки и никогда не покину ее.
Конечно, провожать ее на все уроки было вполне достаточно, чтобы отогнать их. Так что я сделаю это. Люди еще больше смотрели на меня, но это меня не трогало. Обычно такое внимание делало меня беспокойным и раздраженным.
В конце концов они отстали, по мере того, как мы переставали быть новостью.
Услышав звонок со второго урока, я был первым ублюдком, который вылетел за дверь и помчался через двор к моей девочке. Она послушалась. Сидела на своем месте и ждала меня, как я и просил.
Она подняла голову при моем приближении, улыбнулась, взяла сумку и пошла ко мне.
Я действительно хотел попросить ее снять чертов капюшон, но все понимал. Здесь было слишком много людей для этого, и я не хотел, чтобы моей девочке было неудобно, так что положил руку вокруг ее талии и повел на третий урок. Она прижалась ко мне, когда мы шли по коридору, иногда делая глубокий вдох и вдыхая мой запах. Я тоже делал это дерьмо. Цветы и печенья. Гребаный божественный аромат.
Я продолжал, блять, сердито смотреть на окружающих людей, пока вел ее по коридору. Они смотрели, и я смотрел. Я проводил ее на третий урок, нежно поцеловав в макушку. Она улыбнулась и ушла в класс, обернувшись на меня, а я удостоверился, что Белла добралась до своего места без всякой херни.
Когда закончился третий урок, я точно был уверен, что все уже знают. Шепот в коридоре был совершенно глупым. Ничего оригинального. Когда я подошел к ее классу, то бросил внутрь взгляд, выбрав момент изучить ее лицо и убедиться, что шепот не задевает ее, пока она шла мне навстречу.
Она начала немного меняться, продолжая, блять, держать голову опущенной, и прижиматься ко мне, когда мы проходили мимо людей, но делала это. Она, возможно, могла остаться дома, избегая этого настолько долго, как возможно. Но моя девочка не могла так поступить. Я начинал видеть это больше и больше с каждым днем. Я повел нас в комнату для ланча после третьего урока, обняв рукой за талию, и остановился в дверях, наморщив лоб… гребаная неопределенность. Я не знал, где сесть с ней. В конце концов я решил посадить ее со мной. Если Брендон и Джас хотят сидеть с нами – пожалуйста. И хотя это будет для меня большим куском дерьма, если Роуз и Эммет захотят подойти и сесть с нами, я придержу свой гребаный рот закрытым.
Когда я повел ее за свой стол, она посмотрела с легким удивлением, но не возражала против моего выбора, когда я выдвинул для нее стул. Она улыбнулась в пол и робко села, доставая свое печенье из сумки, а я сел рядом с ней. Затем она сделала то, что я никак не ожидал. Она стащила свой капюшон, освобождая длинные каштановые волосы. Я широко улыбнулся, глядя на снятый капюшон, хотя был абсолютно уверен, что она натянет его после ланча. Это был большой шаг вперед. Моей девочке было спокойно со мной рядом.
Я обвел взглядом комнату, где каждый, блять, таращился на нее с глупым видом.
Я закатил глаза и придвинул мой стул ближе к ней, заботясь, чтобы ей не стало хуже из-за этого. Я скользнул рукой под ее волосы, обнимая ее шею и нежно поглаживая кожу большим пальцем.
Она вздрогнула и повернула ко мне голову, покраснев и слабо улыбаясь. Я хихикнул над румянцем и продолжил поглаживать ее шею, пока мы в тишине ели наши гребаные обалденные печенья, и чувствуя себя намного более спокойно, чем можно было предположить, оставаясь под изучающими взглядами студентов в кафетерии.
Брендон и Джас появились через десять минут, выглядя особенно, блять, растрепанными. Их волосы торчали во все стороны, губы покраснели и набухли, одежда смялась. Они осматривали комнату. У Брендон в глазах мелькнула паника, когда она не нашла Беллу на ее обычном месте. Роуз и Эммет были на месте, но так поглощены друг другом, что не замечали никого. В конце концов ее взгляд медленно переместился к нашему столику и… мне. Я видел через комнату, как она удовлетворенно выдохнула. Я усмехнулся, когда она с Джасом пошла к нам.
Джас и я поговорили по пути в школу. Это был суровый «братский» разговор. Я буду держать свой гребаный рот закрытым насчет того, что он все знал, а он спасет мою задницу от кастрации. Он сел напротив меня, как обычно, оставляя Брендон место рядом с ним. Она еще сердито смотрела на меня. Я задумался, не стоит ли выразить ей благодарность, что она не выбросила меня в окно, узнав, что я бойфренд Беллы.
Она засекла, что моя рука спрятана под волосами моей девочки, и я поглаживаю ей шею, и взяла кусочек моего печенья, серьезно посмотрев на Беллу.
- Вы двое спите вместе? – напрямик спросила она. Белла и я одновременно подавились нашими печеньями, откашляв крошки и покраснев. Я думаю, что решил сначала, что она подразумевает секс… не настоящий сон, так что отрицательно покачал головой, пытаясь прочистить горло.
Моя девочка не обрадовалась. Я наблюдал, как они начали кидать друг на друга странные вопросительные взгляды, и, наконец, отошли от шока. Брендон уколола взглядом мою руку, продолжающую поглаживать шею Беллы, как будто она не хотела, чтобы я касался ее. Белла сузила глаза. Молчаливые переговоры привели к тому, что Брендон, очевидно, растерялась, хмыкнула и плюхнулась на стул.
Это было интересное дерьмо. Любопытное странное новое открытие, что Брендон не убьет меня за то, что я касаюсь моей девочки. Я наклонил голову к Белле, вжав мой нос в ее волосы и вдыхая ее аромат, и улыбался.
- Боже, это любовь, - услышал я бормотание Брендон с ее места. Я хихикнул в волосы моей девочки и вернулся в прежнее положение, ухмыляясь.
На самом деле я хотел сделать больше, к примеру, поцеловать ее в шею прямо перед Элис и наблюдать, как она гребано передергивается. Но я никогда не сделаю так. От этого Белле будет неудобно, так что я продолжил нежные поглаживания ее шеи, пока мы ели.
У Брендон не было проблем сидеть за нашим столом. Она одна болтала. Джас, моя девочка и я молчали. Я наморщил лоб, когда она начала обсуждать планы на Валентинов день с Джасом. Бедный ублюдок. Это дерьмо будет больше чем через месяц, а она уже все распланировала. И что странно, Джас не исходил дерьмом, видя, как она вибрирует от энтузиазма, а слабо улыбался. Гребаный влюбленный.
Где-то в середине длинной речи Брендон, прямо намекающей на подарки на Валентинов день, и трех наиболее любимых ею цветах, я почувствовал руку на моем колене. Я посмотрел на мою девочку, которая внимательно изучала стол, продолжая есть с помощью одной руки, сжимая мое колено другой.
Я улыбнулся и сильнее погладил ее шею большим пальцем, показывая, что ее действия мне нравятся.
Мы вместе пошли на биологию после ланча. Белла натянула капюшон. Я крепко обнимал ее за талию, пока мы шли по коридору, уже привыкшие к взглядам из разных углов. Мистер Баннер хотел, чтобы она села на другое место, но она не стала слушать, сев за наш стол. Он разочарованно воззрился на нее. Моя девочка села за стол близко ко мне, придвигаясь еще ближе, когда начался урок. Я не понимал, блять, ничего. Фактически я опять взял ее за руку, держа под столом, и отпуская, только когда ей требовалось что-то записать. Я видел Ньютона через два стола от нас, просто, блять, умирающего от желания повернуться и проанализировать нас, как делали все в классе. Включая мистера Баннера.
Что, мать их, выглядело немного неуместно, если вы спросите меня.
Даже под всеми этими пристальными взглядами, наполнявшими комнату, мы сидели рядом друг с другом, и моя девочка абсолютно расслабилась рядом со мной, беря мою руку, когда заканчивала свои записи. Когда прозвенел звонок, я подождал, пока все выйдут, после чего вывел свою девочку.
Я волновался по поводу спортзала. Я не хотел, чтобы она шла туда ни с Джеймсом, ни со Стенли и ее гиенами, ни даже с этим идиотом дерьмовым тренером. И как только мы подошли к двойным дверям, я объяснил ей все это.
Она вздохнула и нервно осмотрелась вокруг.
- Все будет в порядке. Тренер всегда позволяет… - она прервалась и скривилась, подбирая слова: -…приспособиться, - сухо закончила она, смотря вниз и теребя рукава толстовки.
Это не успокоило меня ни на один долбанный бит. Особенно когда я заметил Стенли, идущую со своей группой. Она посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась… пытаясь быть соблазнительной, но вызвав только приступ тошноты. Я быстро развернулся к моей девочке, которая уставилась на Стенли со странным выражением, которое я не мог полностью понять.
Я нахмурился и положил пальцы под подбородок, разворачивая ее лицо к своему. Ее большие карие глаза встретили мои со странной смесью решимости, любви, злости и этой гребаной горечи, которую я видел в ее глазах раньше.
Прежде чем я успел спросить об этом, она жестко толкнула меня к двойным дверям с такой силой, на которую я не думал, что она способна. Я ударился о дверь с глухим стуком и в шоке посмотрел на нее, чувствуя легкую боль.
Но вместо того, чтобы вышибать из меня дерьмо, что я, собственно, ожидал, после грубого толчка, она прижалась к моему телу своим и впилась в мои губы. И затем все стало понятно.
Я боролся, чтобы сдержать ухмылку против ее губ, стянул нафиг ее капюшон и запустил мои пальцы в ее мягкие волосы, толкая свой язык через ее нижнюю губу. Я прикинул, что если могу дать моей девочке любой вид поддержки против этих шлюх, то сделаю это правильно.
И мы определенно сделали это. Она приоткрыла губы, чтобы просунуть свой язык в мой рот. Но я не пустил ее. Вместо этого я погрузил свой язык в ее рот, отодвинулся от двери, чтобы развернуть нас и прижать к дверям ее.
Она сжала руками мою кожаную куртку, прижимая меня ближе и наклоняя голову, углубляя поцелуй. Я волновался, что могу причинить ей боль, так что начал покачивать ей лицо руками, пытаясь остановить ее, пока это не стало слишком грубым. Но она не желала этого дерьма. Она запустила руки в мои волосы, прижимая мое лицо ближе к себе и настойчиво надавливая на мой язык своим. Я немного закатил глаза, когда она вцепилась в мои волосы, и вдруг мы начали целоваться уже не на публику, а для себя. Я сильнее прижал ее спину к двери, желая быть к ней ближе. Она простонала в мой рот, как только я надавил на нее, тяжело дыша и сильнее вцепляясь в мои волосы. Потому что она знала, что мне нравится это дерьмо. Я глотнул воздуха, страстно сплетаясь с ее языком, а она, блять, сделала это опять. Я, задыхаясь, простонал в ее рот. И это было сигналом, что пора заканчивать. Я выскользнул языком из ее рта и ослабил свое давление на нее и дверь.
Когда я открыл глаза, встретившись с ней, она улыбалась мне. Я улыбнулся в ответ, немного задыхаясь после поцелуя, но чертовски счастливый, видя, что ее горечь пропала. Она хихикнула мне и, подтянувшись, последний раз чмокнула меня в губы. Похоже, что это была благодарность, словно поцелуй не был, блять, превосходной благодарностью мне.
Я прокашлялся и отошел от нее, натягивающей на голову капюшон, все еще улыбаясь. Выражение лица Стенли было бесценно. Ревность и зависть – преуменьшение столетия. Ее лицо пылало. Она молча кипела от злости на бетонном тротуаре, пронизывая взглядом мою девочку, что заставляло меня хотеть опять напасть на нее.
Мой стояк полностью опал в джинсах, когда я осознал, что она могла сама сделать себе хуже. Выругавшись себе под нос, я развернулся попросить ее быть осторожнее, но Белла уже вышла из дверей и исчезла из поля зрения.
****
Когда прозвенел последний звонок, я небрежно покидал в сумку все мое дерьмовое барахло и рванул к спортзалу, молясь, чтобы моя девочка нее вышла оттуда в слезах. Или еще хуже.
К счастью, когда я домчался до дверей, она уже вышла. Слез не было. Я с облегчением вздохнул и пошел к ней, обнимая за талию. Она посмотрела на меня со странно пустым выражением, и улыбнулась, но, блять, через силу.
Я простонал и повел ее к парковке.
- Они доебались до тебя? – спросил я, сильно, блять, раздражаясь от этого. Она покачала головой на моем плече, но ничего не сказала, заставляя меня думать, что соврала. Я остановился, когда мы дошли до гравия, схватил ее за руки и развернул к себе, подняв ее подбородок пальцами.
- Джас поедет с Брендон, если ты захочешь со мной, - тихо предложил я, надеясь, что она расскажет обо всем, когда мы будем вдвоем.
Ее глаза расширились.
- Нет! – заорала она, глядя в мои глаза с паникой и ужасом. Я нахмурился, чувствуя небольшую долбаную боль и отторжение от ее сильного отказа.
Она вздохнула и покачала головой, оглядывая парковку.
- Я имею в виду, что хочу провести немного времени с Элис, - она умоляла своими глазами, заглядывая в мои.
Я кивнул, решив, что она не врет, и наклонился поцеловать ее в лоб.
Она улыбнулась, когда я отодвинулся. Я как-то успокоился тем, что увидел, так что отвел ее к «порше», где ждали Брендон и Джас. Мы разошлись после этого, расселись по машинам без дополнительных слов и поехали по домам на уикенд.
Когда я добрался домой, то был, блять, страшно рад, что Эммет на тренировке. Потому что знал, что он начнет пытать меня обо всем этом дерьме. Но я не успел уйти к себе и расслабиться. Кто-то постучал в дверь.
Я простонал, развернулся и спустился по ступенькам, со злостью открывая дверь. Да, конечно. Это просто гребаное чувство. На пороге стояла и пялилась на меня Брендон, скрестив руки на груди.
- Что? – резко спросил я, не желая выслушивать ее дерьмо сейчас. Вместо ответа она проскочила под моей рукой, входя в мой дом, бля, как в свой собственный. С разочарованным стоном я закрыл дверь. Черт. Она знала, что ее никто не приглашал.
Но ее это не заботило, так как она прошла в гостиную и плюхнулась на диван, откинувшись на спинку. Ей было, похоже, очень удобно, блять. Я искривил бровь, желая выставить ее вон. Она закатила глаза.
- Расслабься. Я не собираюсь кастрировать тебя, - поддразнила она с улыбкой, пробегая пальцами по подлокотникам дивана. Я вздохнул и сел на ближайший стул, скучающе глядя на нее. Это была полная ложь. Потому что блеск в ее глазах, когда она говорила это, чертовски ужасал.
Она сжала губы и посерьезнела.
- Моя кузина любит тебя. Ты знаешь об этом? – я был благодарен, что она говорила это тихо и спокойно, и кивнул.
Я знал, что Белла любит меня.
- Я тоже люблю ее, - я искренно пожал плечами, чувствуя легкое гребаное оскорбление, когда Брендон расширила глаза и удивилась, когда эти слова вылетели из моего рта. Я закатил глаза.
- Это не твое гребаное дело, - пробурчал я, качнув головой и уставившись на кроссовки.
Губы Брендон опять сжались, и она наклонила ко мне голову.
- И ты делаешь ее счастливой.
Она сказала это как утверждение, и ее благоговейный тон был далек от оскорбления. Я опять закатил глаза и кивнул. Мне нравилось думать, что я делаю мою девочку счастливой.
Она кивнула, покачала головой и посмотрела вокруг, прежде чем прямо сесть на краю дивана, и взглянула мне прямо в глаза.
- Теперь вот что ты сделаешь, Эдвард, - с улыбкой прощебетала она снисходительным тоном.
- Ты придешь завтра вечером на обед и официально представишься Эсме как ее бойфренд, - безапелляционно сказала она с самодовольным выражением. Похоже, я, блять, не мог отказаться. Она встала, постукивая каблуками.
- Ты будешь вежливым и принесешь Белле цветы, - твердо сказала она.
Я открыл рот. Это было слишком с ее стороны – указывать мне, как ухаживать за моей собственной девушкой. Вместо объяснений она сладко улыбнулась и поскакала к двери, пожав плечами.
- Завтра в пять! – пропела она и выскочила из дома, оставив меня на стуле, запустив пальцы в волосы в полном расстройстве.
Гребаная сука.
***
Эммет в конце концов прижал меня в углу коридора. Я выдал ему формальное:
- Да, она моя девушка, но я не трахаю ее, - и закрылся в спальне, прежде чем он смог сформулировать следующий вопрос.
Я лег на спину на кровати, нелепо счастливый, что остался один. Я не знал, как могла моя девочка выносить все это постоянное гребаное внимание посторонних. Каждый всегда пялился на нее и ждал, что она сделает что-нибудь странное. Я, блять, истощился уже после одного дня.
Я ждал, когда она придет в десять, голодный и с огромным желанием расспросить ее о спортзале. Готовый, блять, напинать кому-нибудь по заднице, если будет нужно. Услышав стук в дверь, я поспешно открыл ее, впуская Беллу с холодного воздуха и стягивая капюшон. Она с улыбкой повернулась ко мне, что облегчило мои страхи. Я наклонился мягко поцеловать ее, обхватив за щеки и поглаживая их большими пальцами, как она любила. Она вздохнула и запустила руки в волосы, прижимая меня ближе и пытаясь углубить поцелуй, как всегда. Я ответно вздохнул и принял ее язык в рот, нежно массируя его своим.
Я быстро закончил, пытаясь сделать вечер более спокойным. У нас был очень длинный долбаный день. Она вздохнула, отвернулась, не смотря в мои глаза, и выложила мою еду на кровать. Я наморщил лоб от ее странного вздоха и последовал за ней, хлопаясь на кровать и осторожно изучая ее выражение, пока она снимала толстовку и залезала ко мне.
Я начал есть гребаные обалденные терияки, пока она молча пристраивалась к моему плечу, поджидая правильного момента спросить ее, какого хрена она волнуется. Я изучал ее выражение, пока ел, и видел много признаков страдания и дискомфорта.
- Какое печенье ты сегодня сделала? – спокойно спросил я, прожевывая кусочек терияки. Она пожала плечами около моего плеча.
- «Немецкие шоколадные второстепенности», - тихо ответила она, не смотря на меня.
Я нахмурился, глядя на мясо и овощи у меня в контейнере, пытаясь прикинуть, какой хрен заставил мою девочку чувствовать себя второстепенной. В конце концов я наелся, закрыл контейнер и развернулся к ней.
- Окей, теперь скажи мне, какого хрена случилось сегодня в спортзале, - я отложил вилку.
Я смотрел, как она скривилась, падая на спину и закрывая лицо руками.
- Это идиотизм, - пробубнила она сквозь руки.
- Дерьмо,– просто сказал я. И это было так.
- Мелочь, которая достает тебя – идиотизм, - сказал я, наблюдая, как она бросает на меня взгляд через два разведенных пальца. Она медленно убрала руки с глубоким вздохом. И она, блять, покраснела.
Я наморщил лоб, глядя на ее румянец. То, что беспокоило ее, заставляло ее краснеть. Это что-то новенькое. Я искривил бровь, глядя на нее, лежащую передо мной на кровати.
Она опять скривилась, медленно села передо мной и осторожно вгляделась.
- На самом деле это меня не касается, и я не имею права спрашивать, - тихо ответила она, теребя длинные рукава свитера и осторожно заглядывая мне в глаза.
Я нахмурился, наблюдая, как она комкает рукава. Я знал, что это означает.
- Ты можешь хоть что-нибудь сказать? – уговаривал я ее, чувствуя боль от того, что она еще думает.
Она не спросила меня ни о чем, просто шепнув два слова своим коленям.
- Лорен Меллори?
Я несколько раз моргнул, гадая, кого убить за то, что он рассказал ей об этом. Но на самом деле я должен был сам рассказать ей. Я всегда, блять, гордился собой, как честны мы друг с другом, и просто так случилось, что этот маленький кусочек информации ускользнул от моего внимания. Так что я скривился.
- Ох, - сбивчиво ответил я, не отрицая, как хотел бы.
Она, с пылающим лицом, кинула на меня взгляд.
- Это абсолютно не касается меня или кого-то еще, - грустно шепнула она, полностью, блять, неубедительно. Она сильнее скомкала свои рукава, продолжая осторожно смотреть на меня. Я скривился и с болью кивнул в подтверждение. Ее лицо немного вытянулось, прежде чем она собралась и уверенно кивнула. Только это ни хрена не было уверенно.
Я глубоко вздохнул и запустил пальцы в волосы.
- Если бы я мог изменить все это дерьмо, я бы сделал это, - пробормотал я, не встречаясь с ней глазами. Наверно, впервые я чувствовал стыд из-за гребаной Меллори. Она действительно ничего не значила для меня. В этом не было никакой романтики или подобного дерьма. Мы просто трахались. Когда я посмотрел на Беллу, она пристально смотрела на меня, прикусив губу и нервно комкая рукава.
Это было еще не все.
Я опять вздохнул и искривил бровь в ожидании. Может, она выложит мне все.
Она нервно осмотрела комнату, избегая моего взгляда.
- Больше никого? – спросила она тихим шепотом, который я, блять, еле расслышал. Я с облегчением вздохнул, потому что на этот вопрос я мог ответить правильно.
- Нет, - честно ответил я. Она успокоилась от моего ответа и, наконец, встретилась со мной взглядом, все еще румяная.
Я постарался улыбнуться, все еще чувствуя стыд.
- Это дерьмо на самом деле не беспокоит тебя? – скептически спросил я. Конечно, я, блять, был скептичен, потому что это дерьмо явно беспокоило ее. Сильно.
Она покачала головой.
- Нет, это меня не волнует, - тихо произнесла она, опять уставившись на колени и сжимая рукава.
- Это просто… - она со вздохом замолчала, наконец прекратив комкать рукава и посмотрев мне в глаза.
- Я не как эти девушки, - грустно шепнула она.
Я никак не мог понять, почему она так расстроена. Кто хочет быть грязной шлюхой?
Она, должно быть, заметила, что я полностью сбит с толку, потому что фыркнула, закатив глаза.
- Это идиотизм, я уже сказала, - пробурчала она, качая головой в подтверждение того, что не хочет продолжать объяснять свои мысли. Я потерял терпение.
- Блять, выкладывай все, Белла! - сердито рявкнул я. У меня не было богатого опыта общения с девушками, и я на самом деле гребано расстроился, что не знаю, что ее так мучает. А она боялась сказать мне.
Она опять начала комкать свои рукава, изредка поглядывая на сердитого меня.
- Ты обращаешься со мной по-другому, не так, как обращался с ними? – ответила она вопросом, не встречаясь со мной взглядом, а ее длинные каштановые волосы закрыли большую часть ее лица от меня.
Я фыркнул.
- Конечно, я обращаюсь с тобой по-другому. Я никогда не буду относиться к тебе с неуважением, как к ним, потому что я люблю тебя, - искренне добавил я, откидываясь на спинку кровати, пока усваивал все это дерьмо. Она взглянула на меня через ресницы и волосы.
- Только по этой причине? – скептически шепнула она, прикусив губу.
Я искривил бровь и кивнул.
- А что еще может быть? – недоверчиво спросил я.
Она посмотрела вниз и пожала одним плечом, продолжая теребить рукава. Я некоторое время смотрел на нее, сжав губы, пытаясь соединить все вместе и понять, почему она настолько расстроена, что не может, блять, сказать мне. Я обращался с ней с большим уважением, чем с другими девушками. Она грустит, что не похожа на них. Она чувствует себя второстепенной.
Когда мысль наконец проникла в мой медленно соображающий мозг, я опять фыркнул.
- Ты не думаешь, что я хочу их больше, чем тебя, - я усмехнулся, пытаясь сделать это предложение правдой. Она покачала головой коленям, не смотря мне в глаза, по существу подтверждая мое подозрение.
Мое сердце опустилось. Я приподнялся от спинки и встал перед моей девочкой на колени и обхватывая ее за талию. Она не смотрела на меня. Я поднял ее на мои колени, так, что она сидела на мне, широко расставив ноги. Я обхватил ее красное лицо руками и заставил ее посмотреть на меня. Я чувственно смотрел в ее грустные карие глаза, используя всю свою любовь к ней, чтобы, блять, подкрепить мою следующую фразу полной искренностью.
- Ты права. Это действительно гребаный идиотизм, - шепнул я, качая головой.
Она скривилась и закрыла глаза.
- Я знаю.
Она печально вздохнула и открыла глаза.
- Просто забудь все, что я сказала, - пробормотала она, все еще, блять, краснея и явно смущенная, уставясь в мои глаза.
Но я не мог это забыть. Я постоянно боролся со своей похотью, чтобы ей было комфортно, пока мы не будем готовы обсудить это. Я знал, что Белла иногда теряет голову от желания, но не знал, блять, что она настолько хочет меня, чтобы это дерьмо зашло дальше. Я хотел уже рассказать ей, что онанирую от такого дерьма, как ее ключицы и сияющие волосы, потому что настолько хотел ее, но решил спасти себя от унижения.
Вместо этого я прижал ее лицо к себе и сокрушил ее губы своими. Она отодвинулась, но вернула поцелуй. Я проскользнул моим языком между ее немного раскрытыми губами. В этот раз уже я углублял поцелуй, придвигая ее лицо ближе и наклоняясь так, чтобы глубже проникнуть моим языком в ее рот. Она вздохнула и запустила руки в мои волосы, сжав их в кулаках, прижимаясь к моему лицу. Я убрал руки с ее лица, схватив ее за бедра, пока она боролась с моим языком, придвигая ближе к своему телу, нажимая на ее холмик моим явно торчащим членом. Она простонала в мой рот, и я оторвался от ее лица.
Я задыхался, уставясь на ее прикрытые карие глаза и прислоняя мой лоб к ее.
- Чувствуешь? – выдохнул я ей в лицо, сильнее надавливая на ее холмик, подчеркивая мою точку зрения. Я чувствовал, как прервалось ее дыхание, как она сильнее сжала мои волосы, от чего я немного закатил глаза. Она кивнула, упираясь в мой лоб, и опять двинула бедрами напротив моего члена, заставляя меня закрыть глаза от потрясения и громко простонать. Это уже не входило в мои намерения, так что я сильнее сжал ее бедра, останавливая. Я открыл глаза и неодобрительно посмотрел на нее.
- Вот моя точка зрения, - выдохнул я. Она смущенно посмотрела на меня, упираясь в мой лоб.
- Хотя я на самом деле гребано хочу тебя, я держу себя в руках, - завершил я, шепнув ей в лицо.
Она наморщила лоб, разжав руки в моих волосах и нежно перебирая их.
- Почему? – тихо шепнула она.
Я вздохнул.
- Потому что если я доставлю тебе неудобство, это убьет меня, - честно сказал я, заглядывая в ее смущенные карие глаза. Она фыркнула.
- Что? – недоверчиво спросила она, закатывая глаза и отстраняясь от моего лба. Я искривил бровь и кивнул. Для меня это было гребано хорошей причиной. Она засмеялась, качая головой.
- Боже, Эдвард, я же практически трахнула тебя перед… - она прервалась еще одним смешком, который типа гребано разозлил меня.
- Перед Финиксом, определенно.
Она кивнула и еще сильнее рассмеялась.
Я закатил глаза и шлепнулся на спину.
- Ты иногда теряешь голову, Белла. Не думаю, что ты уже готова для всего этого дерьма, - я поднял брови. Она продолжала сидеть на мне.
Без предупреждения ее смех умер, и в глазах вспыхнула ярость.
- Я не ребенок, Эдвард.
Она со злостью посмотрела на меня вниз, удерживая подбородок вверху, и с негодованием отвела плечи назад, сузив глаза. Я боролся с желанием усмехнуться, когда она злилась, потому что она была такой чертовски привлекательной в этот момент. Я видел котят, которые показались бы страшными рядом с ней сейчас.
Она хмыкнула, опуская свой нос ко мне.
- Только потому, что ты более опытный, чем я, когда дело касается… - она остановилась, гребано краснея, от чего я еще больше захотел усмехнуться, потому что это только подтверждало мою точку зрения. Она, должно быть, поняла, потому что задрала подбородок:
- Секса. – Она наклонилась ко мне.
- Не дает тебе право быть таким снисходительным.
Она выпрямилась. Похоже, она умирала от желания показать мне язык.
- Я знаю, что готова лучше, чем кто-либо еще, - резко сказала она, сердито опуская на меня нос.
Я не мог больше сдерживаться. Я засмеялся. Хотя мне было тяжело выдерживать ее прыжки на мне от очень сильного смеха. Она еще больше разозлилась и раскрыла глаза. Осознав, что она решила, что я смеюсь над ее доводами, я сел, обхватив руками ее талию, и пытался прекратить смех. Когда мне это не удалось, я зарылся лицом в основание ее шеи.
- Прости, - я продолжал смеяться, тряся головой у нее на шее. Она жестко сидела на мне.
- Ты настолько привлекательная, когда злишься, - я хихикнул, все еще тряся головой. Я практически слышал, как закатываются ее глаза, и я прекратил смеяться.
Когда я был убежден, что больше не обижу ее следующим взрывом смеха, то немного отклонился и заглянул в ее глаза. Она все еще немного злилась, но держала подбородок высоко, отказываясь думать о себе как о «ребенке». Я закатил глаза.
- Я не пытаюсь быть снисходительным, - я примирительно заглянул в ее глаза. Она понемногу расслаблялась.
- Я просто пытаюсь замедлить это дерьмо, - умоляюще шепнул я.
Она нахмурилась и кивнула, забрасывая руки на мою шею и нежно обнимая. Я крепче сжал ее талию, опять зарываясь в основание ее шеи и глубоко дыша. Она опять шевельнулась на мне, неосознанно полностью возвращая мне уже пропавшую эрекцию.
Я вздохнул в ее шею, гадая, насколько обижу ее, если отодвинусь, и прикинул, что, наверное, можно, так что откинул нас назад и перекатил в положение для сна, но ее ноги продолжали цепляться за мои бедра.
Ее нос еще болел, чтобы спать в такой позе, и я уже устал от длинного дня и начал зевать. Так что я перекатился на мою спину, положив ее щеку на мою грудь, борясь с желанием простонать, когда ее бедро оказалось на моей промежности.
Я прикинул, что она так же устала, как и я, и не будет возражать, если я выключу свет. Я крепче прижал мою девочку, когда она начала напевать колыбельную, давая клятву, что сделаю все, что в моих силах, чтобы она чувствовала себя такой главной, какой, блять, и была.
