Первичный крик 231

Сегодняшний сеанс первичной терапии меня просто измо-

тал и опустошил. Просто поражаюсь, сколько боли и обид во

мне накопилось. Что за штука — эта терапия — постоянно удив-

ляешься тому, сколько яда в твоем организме. Мне кажется, что

сейчас я все время занят тем, что говорю многим людям «мать

вашу» — причем говорю это громко и изливая массу яда. Я не

мог делать это, когда был мальчишкой, потому что был совер-

шенно беззащитным. Еще одна вещь, в которой убеждает пер-

вичная терапия, заключается в том, что начинаешь понимать,

что чувства и боль — это реальная, физически существующая

вещь: она находится в кишках, она разрывает на части, или она

гнездится между лопаток, или в груди. Ты открываешь рот, что-

бы вдохнуть, но вместо этого рыгаешь, потому что к горлу под-

катывает тошнота. Боль — очень тошнотворная штука. Сегод-

ня чувствовал себя, словно объевшийся мухоморами берсерк.

Все время орал на старуху и старика. Потом я перекинулся на

детей; я очень рад — я, освобожденный от бремени, чувствую-

щий облегчение — оттого, что во всю глотку орал, что я с ними

сделал. Я так плохо себя чувствую, что даже противно. Я — дей-

ствительно душевнобольной человек. Мне надо собраться.

После легкого обеда поехал на пляж. Кажется, я бывал на

этом пляже сотни раз, но теперь это были я и пляж — одновре-

менно вместе и по отдельности. Пару миль я прошел по линии

прибоя, подбирая раковины и куски топляка, утопая ногами в

мокром холодном песке. Дул сильный ветер. Он продувал паль-

то, кожу, добираясь до костей. Какое наслаждение вдыхать этот

холодный влажный ветер; он обжигал мне щеки. Не могу ска-

зать, почему, но сегодня, на пляже, я почувствовал себя жи-

вым. Такого я не чувствовал давным-давно. Я просто ощущаю

себя живым.

Теперь мне уже не так плохо одному. Я нахожу, что теперь

могу сидеть один довольно долго, не испытывая никакого внут-

реннего беспокойства, мне стало намного интереснее то, что

происходит внутри моего организма, и я могу довольно долго к

нему прислушиваться. Сейчас мне уже не так сильно нужны

радио или книги. Но вытерпеть это положение в течение не-

скольких часов я все же пока не могу. Сегодня вечером я снова

один. Надеюсь, что сегодня я смогу уснуть, но, с другой сторо-