Артур Янов

себя, но кажется у меня ничего из этого не выходило. По соб-

ственному опыту я понимал, что опять начал бороться сам с

собой. Однако системы моей защиты так хорошо устроены и

так скрыты, что я не всегда могу распознать, когда они включе-

ны. Потом меня словно озарило — это была какая-то вспышка

знания. Я закричал: «ПЕРЕСТАНЬ КАШЛЯТЬ, ПЕРЕСТАНЬ

КАШЛЯТЬ!» Я повторял это слова снова и снова, приказывая

себе прекратить этот проклятый кашель, который мешал мне

приблизиться к чувству. Это сработало. Я начал спускаться в

царство реальности. Вся эта дрянь, связанная с моим одиноче-

ством, кажется, только и ждала этого момента. Я занялся пере-

жевыванием своих мыслей. У меня появились первые слабые

сигналы, первые, пока слабые, намеки на то, что где-то глубо-

ко внутри моего тела, зарождается голос, говорящий мне о чем-

то, что я должен почувствовать — о чем-то очень большом и

важном — и в этот момент я снова прибегнул к уловке, чтобы

отбиться от наступавшего чувства. Некоторое время я действи-

тельно все это делал — корчился, дрался, злобно рычал. Потом

я наконец позволил чувству овладеть собой, «промыть» меня,

как называет это Янов. Мне это название нравится больше, чем

«погружение», так как оно более наглядно и верно отражает мое

представление, которое показывает, как чувство изливается на

меня откуда-то сверху. У меня защемило сердце, разболелась

голова, появилась боль в области левого сосцевидного отрост-

ка. Эти боли с разной интенсивностью преследовали меня в

течение всего сеанса. В животе у меня сильно урчало. Я поста-

рался извлечь чувство, и оно пошло, вызывая у меня ощущение

тошноты. Мне показалось, что сейчас меня вырвет на кушетку,

на пол. Я понял, что это плохое, страшное чувство.

Я продолжал говорить о сексе, так как намеки, знаки и сло-

ва, которые я видел перед глазами, сами наталкивали меня на

эту тему. Я говорил о Сьюзен, о том, как все было хорошо сна-

чала, и как дерьмово все стало потом, и как мне было с ней пло-

хо, я рассказывал свою сексуальную историю в целом, говорил,

что я был не хорош, или недостаточно хорош. Я болтал много,

рассказал, как я передавал свой опыт Сьюзен, говорил о сексе,

а потом вдруг увидел слова «обожание... меня обожай» или что-

то в этом роде. Я никак не мог увязать эти слова ни с чем. Я