Артур Янов

при этом чувствовал. Я сказал ему, что мне сдавливало грудь и

живот. Он заставил меня постараться дышать также, как я ды-

шал вчера, но я был слишком изможден, чтобы это сделать. Я

долго лежал неподвижно. Когда я, наконец, зашевелился, он

спросил, в чем дело. Я сказал ему, что у меня сильно болит спи-

на, Он сказал, что это не физическая боль. Он приказал мне не

двигаться. А просто прочувствовать боль. Я сказал ему, что это

похоже на программу: «Не садись на стул в грязной одежде.

Сними ботинки. Не трогай это!»

Я долго лежал, чувствуя, как проклятая программа хватает

меня за спину. Я сказал: «Знаете, я все же нашел способ не быть

покинутым. Этот способ заключается в помощи людям. Делать

для них что-то. Однажды дед обнаружил меня на улице: я сто-

ял, держа в зубах листы бумаги, а двое парней с восьмифутовы-

ми кнутами резали их пополам. Дед заставил меня прекратить

это безобразие. Он не мог понять, зачем я это делаю». «Он тре-

вожился за тебя?» — перебил меня Арт. «Да, он действительно

волновался за меня», — согласился я. «Скажи ему об этом», —

сказал Арт. Я сказал деду о том, как он и в самом деле заботился

обо мне, о том, как мне было больно, когда он умер, потому что

он был для меня единственным человеком, для которого я что-

то значил. Я плакал, слезы лились ручьями, я не плакал так даже

когда он умер, а это был самый печальный день в моей жизни.

Когда приступ плача прошел, я стал рассказывать Арту про

деда. Про то, как он учил меня разным вещам, как он всегда

разрешал мне смотреть, как он что-то делает, и как он потом

разрешал мне учиться делать то же самое.

В конце сеанса Арт сделал замечание, которое удивило и

смутило меня. Он сказал, что я похож на деревенщину со Сред-

него Запада, Я ответил, что это похоже на унижение. «Это ни в

коем случае не осуждение», — сказал он. Не могу сказать, за-

чем он это сказал. Придя домой и начав анализировать проис-

шедшее на сеансе, я не мог комментировать это замечание ина-

че, как «ты действительно неудачник».

Сегодня был самый трудный день. Вчера я был зол и начал

жалеть себя и лепиться к самому себе. Сегодня я был уложен на

пол, на обе лопатки — я был плачущим покинутым всеми на

свете ребенком. «Ты был похож на мальчишку, расплющивше-