Противоречия в теории порождения речи

Размышляя над современной теорией порождения речи, неизбежно приходишь к мысли, что некоторые её положения выглядят недостаточно обоснованными, а следовательно, неубедительными.

Так, согласно господствующей нынче концепции предложение как коммуникативная структура строится путём расширения соответствующей структурной схемы с помощью лексических распространителей, т.е. при помощи отдельных слов, оно является минимальной речевой единицей, имеющей чёткие границы и выступающей в качестве основы речепорождения.

Кроме того, высказываются мысли об “открытых и закрытых структурах предложений”[63] как единицах порождения текста, что противоречит и господствующей концепции речепорождения, и положению о строгих и чётких границах предложения, логически не согласуется с мыслями об открытых предложенческих структурах и не соотносится с представлением о единой синтаксической теории как системе взаимосвязанных знаний.

Во-первых, с одной стороны, декларируется исключительная роль отдельного слова в построении предложения (речи), с другой же – это слово интонационно теряется в речи в разграничиваемых паузами лексических группах. Во-вторых, утверждается, что для предложения характерны чёткие границы, но в то же время в него можно включать не одну, а несколько дополнительных предикативных единиц. Весьма странное представление о чёткости и строгости границ, как, впрочем, и о научной теоретической системе.

Что же касается построения предложения (а следовательно, и речи) на основе структурной схемы при помощи отдельных слов-распространителей, эта мысль полностью опровергается тем, что любое предложение, как и речь в целом, воспринимается не на уровне отдельных слов. В данном случае нарушается логическая обусловленность, смысл которой в том, что речь (предложение, текст) должно восприниматься на основе тех речевых единиц, из которых непосредственно была составлена она и её содержание. Если речь воспринимается не на уровне слов, следовательно, не из них она и составлена.

Чтобы разобраться в проблеме, обратимся к самому надёжному источнику – к устной речи и пронаблюдаем, какие минимальные речевые единицы интонационно выделяются в ней, позволяя на их основе понимать речь в момент её порождения и тем самым увидеть, из чего она составляется.

В устной речи каждый говорящий разграничивает паузами её реальные исходные единицы. И это не отдельные слова, а группы слов, лексические комплексы с единым ситуативным значением. В непринуждённой речевой ситуации общения или в творческой речевой деятельности они появляются в сознании говорящего не в результате осознанного и целенаправленного строительства речевых структур, а спонтанно, как естественная психоречевая реакция на ситуацию и желание отразить в речи какое-то актуальное для субъекта речи содержание.

Интонационное разграничение порождающихся единых лексических групп подчёркивает их структурную и содержательную самостоятельность, можно сказать, исключительную важность. Благодаря этому достигается их понимание. Слушатели воспринимают каждую такую лексическую группу в качестве отдельной одномерной речевой единицы. Последовательное восприятие значений каждой из них при их наращении – единственный путь осмысления общего содержания речи. То, что речь порождается из конкретных групп слов, представляющих собой единые структурно-смысловые речевые компоненты с конкретным, ситуативным значением, очевидно. Их делимитация говорящим вполне однозначна. Содержание речи составляется из последовательного наращения значений этих лексических блоков, которые воспринимаются и осознаются слушателями одновременно с их появлением.

Так что устное общение осуществляется на уровне синтагм, одновременно с их порождением. Этим уровнем оно и исчерпывается – и порождение речи, и её восприятие. В процессе восприятия развивающегося содержания в устной речи можно отметить формирующиеся фразы. Но паузами чётко разграничиваются только синтагмы. Границы фраз в устной речи и границы предложений – в письменной неизбежно выпадают на границы между теми или иными синтагмами. Их объём и границы обусловлены содержанием и структурой порождающих их синтагм.

Применительно к спонтанной устной речи есть основания говорить о двух компонентах: 1) содержании и 2) синтагматической структуре (синтагматической цепи) как основной форме его передачи. Наращение синтагм в устной речи выливается в появление фраз (т.е. таких сочетаний синтагм, которые соответствуют самостоятельным завершённым мыслям). На основе восприятия каждой из таких мыслей фиксируется фраза. Передача содержания в целом соответствует завершённому устному сообщению.

При необходимости использования письменной формы речи она выливается в предложения, высказывания и текст. Таким образом, порождение речи одно, но она может иметь разные формы: устную – естественную, первичную и письменную – искусственную, вторичную. Наблюдения за письменной речью подтверждают, что она, как и устная форма, имеет не словесную и не предложенческую основу, так как тоже порождается в результате последовательного линейного наращения синтагм. Звуковое воспроизведение любого письменного текста требует такой интонации, которая полностью исключает мысль о том, что речь составляется из отдельных слов на основе структурных схем или на основе отдельных предложений.

Утверждение, что предложения как коммуникативные единицы письменной речи строятся из словосочетаний, опровергается тем, что словосочетания в речи в целом и в предложении в частности не соотносятся с идеей последовательного линейного наращения речепорождающих единиц. Слова, синтагмы и предложения соотносятся с идеей последовательного линейного расположения в речи типичных её структур, в то время как словосочетания не соотносятся с ней.

Первичная форма речи порождается в результате последовательного наращения минимальных речевых единиц. В неё ничего нельзя вставить. Можно только дополнить – в целях разъяснения или уточнения. Но в письменной речи во время её оформления можно вставить в любом её месте дополнительные компоненты. На то она и искусственная, вторичная форма. Слова (в отдельности) не являются речевыми единицами, но в тех или иных речевых ситуациях могут выполнять функцию речевой единицы, например синтагмы или предложения. Обычно функции слов исчерпываются на уровне синтагм. Когниция отдельного слова как единицы языкового кода отражает потенциальные его возможности.

Оно, во-первых, является обобщённым обозначением реалии-типа, во-вторых, адресуется как средство в равной степени всем носителям языка, отражая некий запас чётко не очерченных его смысловых возможностей, что подтверждается употреблением его в речи в разных значениях, в том числе и метафорических. Большинство слов языка многозначно (например, в русском языке таких слов около 85 %).

Так что отдельно взятое многозначное слово обладает лишь когнитивными возможностями. Такие слова де-факто становятся реально знаменательными только в комплексном их использовании. Уже этот факт заставляет усомниться в словесной основе речи и наводит на мысль о синтагматической её природе.

Так что слово в системе языка является единицей гипотетических когнитивных возможностей, тогда как когниция синтагмы при порождении и восприятии речи носит конкретный характер, отражая не вероятностное, а реальное ситуативное содержание, основанное на актуальных акцидентных признаках, свойствах, качествах реалии в широком смысле этого слова. Синтагма отражает единичный фрагмент конкретной ситуации.

Текст порождается из синтагм, но традиционно в нём выделяются предложения, отражающие и упорядочивающие все его мысли. Текст не строится автором из предложений, а членится на предложения, которые выступают в нём в качестве единиц его традиционного оформления. Причём такое членение носит субъективный характер. Окончательный его вариант обычно появляется после тщательного обдумывания границ между предложениями на завершающем этапе работы над текстом. Авторский вариант членения не является единственно возможным, о чём будет разговор впереди.

В существующей теории порождения речи мысли о минимальной речевой единице, о построении предложения и его текстообразующей (т.е. речепорождающей) функции не соответствуют речевой практике, в результате чего данная проблема требует дальнейшего изучения.