Используй меня, прикасайся ко мне, гладь меня, держи меня

Директор Даниэль Филью объяснил, что персонаж должен показать эмоциональные переживания на грани уныния. В полнометражном фильме «Кузен Базилиу», адаптированный Евклидисом Марино, по роману Эса ди Кейруш о Бразилии двадцатого века – персонаж, которого играл Джани был Хорхе, инженер, который участвовал в строительстве Бразилиа. Хорхе был морально раздавлен. Пока он помогал поднимать город будущего, жена, которая оставалась в Сан-Паулу, бросила его ради прошлой любви.

На протяжении съемок, режиссер твердил Джаникини, что его характеристика истощения Хорхе была отличной - персонаж выглядел действительно измотанным. Но актеру не пришлось прикладывать больших усилий для создания образа: кто был действительно измотан, так это он сам.

Весной 2006 года на повестке дня Джани стояла Флорида. Парню, который так любил домашний уют, не удавалось побыть дома. После длительных сьемок, когда батарея на телефоне была полностью разряжена, единственным желанием было прийти домой, упасть в постель и прилично отоспаться. Но как только он включал телефон, то сразу был обречен на повторение предыдущей ночи, и той, которая была до нее: он снова попадался на крючок и наблюдал рассвет со всеми вытекающими последствиями.

В рекордно короткие сроки он разорвал свои сети в пользу ночных развлечений. Актерский состав фильма: Дебора Фалабелла, которая играла жену Хорхе, и Фабио Асунсао, кузен Базилиу, с которым она изменила ему - были хорошими партнерами для ночных вылазок. Варианты были весьма разнообразны, начиналось все с приглашения пропустить стаканчик в баре на углу – а заканчивалось вечеринками до утра.

Иногда он приходил в гримерку театра, опасаясь за свое состояние, в котором ему нужно было выходить на сцену. Доверенным лицом кандидата в президенты в пьесе «Его Превосходительство» был Уилсон Сантос, который играл дворецкого. Джани делился с ним теми безумствами, которы происходили в его новой жизни, признаваясь, что он был на грани профессиональной безответственности:

- Черт, Уилсинью, я сегодня прилег ненадолго в раздевалке и заснул... Эта ночь была чертовски выматывающей, и я сомневаюсь, что у меня хватит голоса, чтобы играть в спектакле. Я же всегда был таким ответственным...

Уилсон слушал и пытался хоть как-то подбодрить его, рассказывая байки из жизни. Посмеявшись над метаморфозами, которые произошли с коллегой, который только женился, он снова впадал в уныние. Когда эти двое выходили на сцену, и Уилсон облачался в кожу ядовитого дворецкого, солидарность сразу же исчезала. Обращаясь к "хозяину" в своей обычной манере – он вставил в текст фразы, понятные только им обоим:

- Вы немного охрипли сегодня, доктор? В чем дело? Занимались политикой до рассвета!

Джани составило большого труда посмотреть в лицо Уилсинью во время спектакля, потому что риск засмеяться был огромен. И по мере усталости держать себя в руках становилось все труднее. "Дворецкий" осознанно использовал против него все, о чем он узнал в раздевалке. Когда "кандидат" закрыл лицо обеими руками, делая вид, что сильно обеспокоен - это означало лишь то, что он не смог удержаться от смеха. Но Уилсинью был безжалостен:

- Господин, вам не лучше? Может вам стоит прилечь и немного поспать?

После этой фразы стало бесполезным прикрывать лицо, потому что смех начал сотрясать все тело Джани. И единственным способом спасти ситуацию – было исчезнуть за диваном на сцене.

Часть критиков считала, что возрождение «Его Превосходительства» кандидата, - написаного в 80-х, во время прямых выборов, сейчас - звучало анахронизмом. Другие считали, что это лишь часть популяризации Джаникини, критикуя его за поиски дешевых удовольствий в водевиле. На этот раз актера мало волновала критика. После тяжелого опыта пьесы «о ребенке», он стал получать огромное удовольствие от легкого общения с публикой. Это было именно то, чего он хотел сейчас и на сцене, и в жизни: дешевые удовольствия.

С наступлением лета Джани окончательно похоронил фазу тихого мужа, и открыл для себя новую – еще незнакомую. Год пролетел со скоростью одна миля в минуту, он выполнил свою резолюцию, запланированную на 2007 год: больше скорости.

С тех пор, скорпион, который оставил много частичек себя позади, теперь получил практически новое воплощение. Сейчас Джани стал тем, кем никогда не был раньше – возможно даже он слишком изменился. В возрасте 34 лет он решил восполнить с лихвой то, от чего отказывался в юности – от мира наслаждений. Случайная встреча в аэропорту Сальвадора, когда он возвращался с участия в летнем фестивале «Globe», открыла портал праздной жизни.

Перекинувшись парой слов с певицей Претой Жил, он поверхностно проронил фразу, что Баия прекрасна. Королева внесли поправку:

- Нет, ты не знаешь Баия. Вернись со мной на карнавал, и ты все поймешь.

Он вернулся с Претой на карнавал. Там он узнал не только Баию, но и что такое обратная сторона его жизни в деталях. Без сокращений.

Через 6 дней Джани попрощался с Сальвадором, но не с карнавалом. Он был в шоке от сделанного им открытия: жизнь — это карнавал, и его никто не предупредил об этом. Сторона «А» в его жизни была лишь предлогом для стороны «Б». Вспомнив новеллу «Семь грехов», его проблема теперь была в том, как разместить эти семь среди всех остальных.

В Сальвадоре, в течение шести дней, которые потрясли (его) мир, Джани делал все, что угодно, кроме сна. Просто на это элементарно не было времени. Электрическое трио, вечеринка, кровать для двоих, лодка, вечереника, электрическое трио, кровать больше, чем для двоих, пляж, пиво, смешанное с сводкой, солнце, луна, кровать. Казалось, что самые красивые, счастливые и свободные женщины были приглашены на карнавал в Баие, чтобы выполнить священную заповедь: любить друг друга (а не тратить попусту время).

Мистика 60-70-х годов всегда казалась ему чем-то причудливым и идеализированным. Эта идея свободы чувств, всевозможных экспериментов, распущенность - это звучало как романтика хиппи. Теперь он понял, что все это правда. Джани сам стал распущенным.

И его новое настроение теперь будет управлять им во всем. В рекламе бренда «Bombril», актер закончил запись с чувством, что он вылетит из студии. Так и было. Вместе с антигероем Карлосом Морено, лицом этого бренда, он исполнял музыкальный номер, как будто бы пел сам «Bombril». В середине сцены, начал кривляться, танцевать и хлопать, «интерпритируя» текст песни в стиле «багасейра» - стиль, который не был известен публике:

"Используй меня, прикасайся ко мне, ласкай меня, обнимай меня / Притяни меня, измени меня, возьми меня, используй меня / Намочи меня, потри меня, притяни меня и оботри меня / Уложи меня, оставь меня и верни меня / Выверни меня наизнанку, брось меня на пол, оставь мое обнаженное тело / Притяни меня, ощути мой запах, зови меня «Mon Bijou» ".

Текст этого саундтрека прекрасно подходил на тот момент Джани, которого посетило вдохновение, в результате это вылилось в один из величайших успехов компании «Bombril».

На обратном пути из Сальвадора в Рио, он привез с собой полный ​​стандартный набор экспериметов. И положил конец некоторым принципам. Вышел даже за рамки своей цензуры и ответственности. Хотел быть безответственным, предоставив жизни право выбора. Не отказался только от двух Стражей: профессионализма и скрытности. До сумасшествия не признавал нарушение рабочих обязательств. И не выставлял свои приключения на показ в общественных местах.

Только этот второй аспект плана он не мог полностью контролировать. Особенно с различными фигурантами, которые иногда врывались в его частную жизнь. Он мог быть скрытным и закрывать перед ними дверь изнутри, но они имели невероятную способность незаметно проходить даже сквозь закрытые двери. И первый такой случай не заставил себя долго ждать.

По возвращении с работы в Португалии, швейцар его дома в Гавеа сообщил актеру о неприятном эпизоде. Вооруженный человек ходил кругами вокруг его дома, угрожая и требуя позвать его. Джани испугался, что что-то случилось с близкими ему людьми, и попытался выяснить в чем дело. В конце концов, ему это удалось.

Одна из женщин, с которой он встречался, скрыла от него, что была замужем. Позиционировала себя, как независимая и свободная женщина. Она даже частенько оставалась у него ночевать. Муж, обнаружив это, впал в ярость и пообещал сжечь этого парня Джаникини. Но потом он успокоился и больше не возвращался с револьвером в руке к дому Джани.

Жена успокоила его простым объяснением: сказала ему, что Джани был геем.

Версия, которая убедила мужа в ее невиновности звучала следующим образом - она посещала дом актера, потому что с ним было весело, как и с любым другим геем. И они никогда не оставались наедине, потому что он всегда приглашал несколько парней провести ночь в его доме.

Алиби любовницы, естественным образом, не ограничилось только очисткой ее совести перед мужем. Огонь в гору, вода под гору, сплетни о Джаникини начали расти, как снежный ком и стали неуправляемыми. Невозможно задержать распространение информации, даже если нажать на полный назад в цепи "осведомленности" о частной жизни знаменитостей. Информация передавалась быстро между жителями Рио и Сан-Паулу, каждый наровил козырнуть осведомленностью, вынимая из рукава историю, придуманную такой верной женой.

Она, конечно, после этого исчезла из жизни Джани. Но в один прекрасный день она столкнулась с ним лицом к лицу на вечеринке. И у него было огромное желание придушить ее.

Актер направился в сторону своей знакомой в момент, когда увидел ее. У нее не было ни малейших шансов на бегство (что она обычно делала хорошо). Он приложил палец к лицу и сообщил тем, кто хотел слушать:

- Я хочу посмотреть в твои глаза, сучка, пока ты стоишь здесь передо мной! Пора платить по счетам за ту твою историю, которую ты сочинила про меня, и которая спасла тебя от твоего муженька! Говори, черт возьми!

Джани никогда не вел себя на столько агрессивно с кем-либо, он чувствовал, что его переполняло желание придушить сплетницу. Она превратилась в статую, и не могла произнести ни слова - даже если и хотела бы - и лучшее, что он мог сделать в этой ситуации - это отпустить ее, прежде чем сотворит какую-нибудь глупость.

Это был один из тех редких моментов, когда он определил источник слухов о себе, и, как следствие, впал в ярость. Точнее, он определил не источник, а скорее распространителя.

Однажды Джани позвонил друг, чтобы прокомментировать слухи, опубликованные о его любовных делах. Джани выразил искреннее недоумение:

- Полушай, все что публикуют в газетах – одна сплошная ложь. Все остальное я мог бы сделать...

Все просто. Их глупости или пороки были также и его собственными. Любопытно было, как бы они отреагировали, если бы он согласился со всеми выдумками.

Богатое воображение. Любой чих может перевернуть понятие о личной жизни разведенного Джаникини. В своем интервью импрессарио Андре Алмада, которое стало феноменом в ночном клубе «GLS The Week» в Сан-Паулу, заявил, что жил у Джани. Готово. Это заявление могло стать ценнейшей информацией. Было ли это доказательством того, что актер гей?

Единственное что немного умерило всеобщее возбуждение – это то, что Алмада жил с Джани в Биригуйском дворце – квартире, превратившейся в студенческую республику внутири Сан-Паулу. После шумихи о сексуальной ориентации знаменитого друга, еще один бывший житель Биригуйского дворца, Жоао, политолог, послал ему остроумную записку:

"Джани, дорогой, я просто в шоке. Через сто лет после Фрейда, спустя полвека после Сартру, люди обсуждают сексуальные пристрастия, глядя на волосы Зезе, определяя, такой он или не такой. Куда мы катимся?! "

Возможно, поводом для этого послужила сцена классификации сексуальной ориентации в пьесе «Волосы» - одном из произведений, которое учило свободе. Задержанный в полицейском участке за нарушение буржуазного праздника, мальчик изо всех сил сопротивлялся подстригать свои светлые волосы, доходящие до талии. В результате ему задали вопрос, был ли он в таком случае гомосексуалистом. Он объяснил:

- Нет, но я не выгоню Мика Джаггера из своей кровати...

Как и «Волосы», произведение «На дороге», классического битника (движение, характеризовавшееся асоциальным поведением и неприятием традиционных культурных ценностей нации) Джека Керуака, было одной из работ, которая научила Джани свободе экспериментирования во всем - и мужеству, чтобы увидеть жизнь за пределами запретов. Он мог, конечно, объяснить это для любопытных. Но жить было лучше, чем отчитываться.

Тот, кто боялся Вирджинии Вульф, тот, кто испытывал страх покинуть свою кануру счастья, тот, кто пытался скрыть от себя тот факт, что он не тот, кем хочет казаться, та, кто боялась своего мужа, все те, кто смотрел на других, одержимых страхом были они сами - и он не собирался ничего им объяснять.

Джани решил продолжить свой путь ускорения, и в конце концов, раздеться. Следующим запретом, через который он решил переступить - была нагота.