Глава 18 ее взгляд хрусталем прозрачным

Белый снег на ее ресницах

Согревает тебя в морозы,

В ее сердце добро искрится,

А в твоем - только болью грозы.

Ее взгляд хрусталем прозрачным

Твою душу на части режет.

Ты ведь больше не веришь в счастье.

Но по-прежнему бьется сердце,

Ты живешь и, как прежде, дышишь -

Ты умеешь дышать всей грудью -

Но все так же ты в мире лишний.

Даже Боги тебе не судьи.

Раз живешь, то наверно счастлив?

Пусть твой свет на осколки бьется,

Пусть душа, как стекло, на части,

Над тобою ведь светит солнце?

И она не боится крови,

Когда режет о стекла руки

И смеется над злой судьбою,

Наплевав на любые муки.

Она лечит тебя от яда

И спасает от тьмы безбрежной,

Согревая холодным взглядом

И целуя морозом нежно.

- Кто ты? – Габриель невольно отдернул руку, что альтмерку, кажется, немного смутило.

Она почти неслышно вздохнула:

- Я та, что встретила тебя много лет назад, но почему-то до сих пор не забыла.

- Восемь лет?

- Кажется, семь.

Габриель растерялся. Он не знал эту альтмерку, более того, он понятия не имел, где мог раньше встретиться с ней. Может быть, это кто-то из Лейавина, потому что в Бруме друзей у него не было. Да и прошло уже столько лет, разумеется, он не мог помнить ее.

- Прости, но…

- Все хорошо, - это прозвучало так успокаивающе, что все проблемы действительно отодвинулись на второй план. – Вряд ли бы ты запомнил меня.

Почему-то эльфийка, кроме Леонсии, никого ему не напоминала. Внезапно в голове промелькнула какая-то философская мысль: а может, это Леонсия постоянно напоминала ему эту девушку? Поспешив отогнать эту глупость, Габриель снова взглянул на служительницу, но ее лицо было ему незнакомо.

- Так что же с тобой случилось? – она мило наклонила голову набок, пытаясь заглянуть ему в глаза, отчего волнистая прядь блестящих волос снова упала ей на лоб.

- Я не могу рассказать тебе. Тем более… - он задумался. – Так откуда ты знаешь меня?

- А разве это имеет значение? Я всего лишь служительница Джулианоса в этой часовне, и я хочу помочь тебе.

- Ты не поможешь мне.

- Помогу, - она, кажется, совершенно не боялась услышать что-то ужасное, то, что может ей не понравиться и даже испугать ее. – Вот увидишь.

Габриеля зацепила эта искренность, с которой говорила эльфийка. Он всегда думал, что все священники такие же люди, обычные, со своими заботами и своими грехами. Но этой девушке действительно самое место в церкви, там, где главной проблемой является сохранение света и добра.

- Габриель, - он снова почувствовал на себе ее прозрачный ласковый взгляд. – Расскажи мне обо всем.

- Это будет слишком долгий, запутанный и скучный рассказ.

Эльфийка расправила подол своего простого платья и сложила руки на коленях, показав, что готова слушать. Габриель неожиданно для самого себя улыбнулся. Эта девушка его даже чем-то забавляла.

- Для начала скажи мне, кто ты?

- Я ведь сказала. Я твой друг.

- Понимаешь, друг… я слишком много пережил за последние несколько недель, - он начал осторожно, но без страха. Ему и впрямь нужно было кому-то высказаться. – Может, для меня все это слишком непривычно и резко. Я не знаю. Я запутался и выхода пока не вижу. Не думать об этом мне тоже не удается, так как это продолжается изо дня в день. Мне приходится копаться в прошлом своей семьи, которую, как оказалось, я даже не знал.

Служительница слушала молча, не перебивая, не отрывая от Габриеля светлых глаз. Поначалу его это напрягало, но потом он настолько привык, что даже разочаровывался, если она вдруг отвлекалась на что-то другое. Слушателя внимательнее у Габриеля еще никогда не было, да и сопереживать так, как она, вряд ли кто-то умеет.

- Я потерял всех, кого мог называть семьей не по кровному родству. Я не смог их спасти, хотя знал, что им грозит опасность. Из-за меня они все погибли. Они все были так добры ко мне, а я предал их, не отплатил добром за добро. Тратил время на другие дела, «более важные», как мне тогда казалось. Никогда не смогу себя простить за это. Они… не должны были умирать.

- Терять близких, - тихо начала альтмерка, когда он замолчал, - всегда сложно. Но ты ни в чем не виноват. Ты ведь хотел их спасти, просто у тебя не хватило времени, да и сил, наверное, тоже. Не вспоминай об этом, не вспоминай о плохом. Подумай о том светлом, что они сделали для тебя. В твоей жизни ведь были моменты безграничного счастья, в которые рядом был кто-то близкий тебе?

Габриель отчего-то вспомнил Фалько, о том, как этот ящер постоянно над ним подшучивал. Служительница улыбнулась, слегка приподняв уголки губ:

- Видишь, значит, были.

Казалось, она умеет читать мысли. А может, Рэл на самом деле не так хорошо скрывает свои эмоции, как думал.

- У меня был хороший друг, и с ним, надеюсь, сейчас все в порядке, потому что он единственный, кого я успел предупредить об опасности.

- Тем более, Габриель! Не нужно убивать себя своими мыслями, ведь часть “семьи” ты все же сумел сохранить. Тебе просто не хватило времени. Ты ведь человек, не вини себя в том, что не в твоей власти.

- Это было в моей власти.

- Никому неизвестно все наперед.

- Он любил одну девушку, - продолжил Терребиус. – И я пообещал ему, что с ней все будет хорошо. И вот ее нет. Скажи, кто я после этого?

- Ты тот, кто ты есть.

- Хорошая ты эльфийка… пожалуй, даже слишком. А я и имени твоего не знаю.

- Элисаель. Или Элис, как называют меня люди. Но для тебя я просто Лис.

Рэл в который раз забыл, как дышать. Он сейчас не чувствовал ничего, он не был ни удивлен, ни счастлив, ни опечален. Он смотрел на эльфийку таким странным взглядом, который трудно описать и понять. Габриелю хотелось что-то сказать, но он не знал, как сбросить с себя это оцепенение.

Элис. Конечно, он помнил это имя. Имя, в котором столько света и нежности, которое навсегда врезалось в память ледяной снежинкой, которое невозможно забыть. Элис. Милая девочка, которую он много лет назад, еще в детстве, встретил в Бруме. Она была такой доброй и жизнерадостной…

Она совсем не изменилась.

- Габриель, все нормально? – похоже, он молчал слишком долго и слишком неоднозначно.

- Конечно. Конечно, все нормально… Лис. Я тоже не забыл тебя.

- Что с тобой случилось?

- В смысле? Что вообще случилось со мной за эти годы? Думаю, даже за ночь я не успею обо всем рассказать. Да и… тебе оно надо?

- Почему ты так боишься что-то кому-то рассказывать?

- Это не страх, это просто, может быть, недоверие.

- Ты и мне не доверяешь?

- Мы совсем друг друга не знаем.

- Да, верно. Но у меня такое чувство, будто знаю тебя всю жизнь.

- Ты и впрямь обо мне помнила?

Она только печально, как-то виновато кивнула.

- Мы даже друзьями-то не были.

- А может, наоборот, были самыми лучшими друзьями? Ты можешь рассказать мне обо всем. Хотя бы как служительнице церкви.

- Я делал очень много вещей, которые церковь не одобрит. Да и закон тоже не одобрит. Поэтому не буду ничего рассказывать.

- Ты совсем не похож на преступника, - Лис забавно свела вместе брови. – Но даже если и так, я обещаю, что никто ничего не узнает.

- Нет, Элис. Я просто не хочу, чтобы все это слышала такая девушка, как ты.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты слишком добрая. Я не хочу вовлекать тебя во все это.

- Неужели ты думаешь, что если я с виду такая хрупкая, то не знаю той боли, которую может причинить жизнь?

- Прости.

Он поднялся на ноги.

- Уходишь?

- Меня ждет работа, Лис. Я не могу остаться.

Она была разочарована, что не помешало ей доброжелательно улыбнуться:

- Ты возвращайся. Эти стены станут тебе домом, если потребуется. И… ты не протянешь долго, если продолжишь держать все в себе. Возвращайся, если сил совсем не останется.

- Спасибо, - кажется, он еще никому не говорил это так искренне.

Он будто разорвался на две сущности, одна из которых хотела убежать отсюда как можно скорее, а вторая – остаться здесь навсегда. Ему было сложно уходить от этой альтмерки. Она излучала столько тепла и света, что расставаться с ней было даже страшно. Но все-таки первая сущность победила, и Рэл, развернувшись, вышел из часовни.

Уже стояла глубокая, темная ночь, укутывающая землю своим сумраком. Габриель направился в таверну, хотя сейчас ему казалось, что заснуть он вообще не сможет. Эта Элис так внезапно появилась в его жизни, и он уже не мог не думать о ней. Удивительно, но за семь долгих лет он не забыл маленькую эльфийку, которую встретил когда-то в Бруме. Она уже во второй раз появляется именно тогда, когда Рэлом овладевает отчаяние. В тот раз ему с трудом давалось осознать смерть матери, в этот – смерть друзей. Но почему-то всегда после короткого разговора с Элис хотелось жить дальше. Становится немного легче, когда есть возможность заглянуть в чьи-то ясные глаза и увидеть через них чистую, неискалеченную болью и не изуродованную душу. Если в этой вселенной существуют ангелы-хранители, то Габриель нашел своего.

Ночь прошла на удивление спокойно. Рэл наконец-то проснулся выспавшимся, и даже постоянные глупые мысли этим утром его не мучили. Габриель встал с кровати и, натянув брюки, подошел к окну. На улице шел несильный дождь. После жары, которая больше недели стояла в центральной части Сиродила, такая погода была спасительным глотком воздуха. Рэл не отдавал предпочтение солнцу или тучам, как это делают многие, он просто любил природу в любых ее проявлениях, ведь она всегда прекрасна.

Габриель не стал задергивать шторы и, одевшись, достал из ножен меч. Ему было чуть ли не до слез жалко испорченную заточку, потому что ей он всегда уделял особое внимание. Теперь придется заново затачивать лезвие. Именно этим он сейчас и займется.

Наскоро перекусив, он забрал свои вещи и вышел на главную улицу города. Она была сегодня так безлюдна, что идти по ней одному было даже страшно. Хорошо, что кузня находилось недалеко, иначе Рэл подумал бы, что город вовсе вымер. Конечно, прежде чем взяться за работу, пришлось немного поторговаться с кузнецом. Это была добродушная и жизнерадостная имперка, она оказалась намного дружелюбнее Рашеды, поэтому позволила воспользоваться своими инструментами всего за несколько септимов.

Габриель сел за точильный станок, бережно положив на него лезвие любимого клинка. Сталь с привычным скрежетом начала скользить по камню. Тертия в это время занималась каким-то кожаным доспехом.

- Тебе нужен щит, - смотря на испорченный меч, сказала женщина, кажется, даже с сочувствием.

- У меня не тот образ жизни, чтобы сражаться со щитом.

- И с кем же ты обычно сражаешься?

- Всегда по-разному.

- Не служил?

- А что, похоже?

Она скривила губы в улыбке:

- Да не особо.

- Вот и я так думаю, - он усмехнулся.

- Твоя работа? – Тертия кивнула на меч.

- Да, моя.

- Неплохо. Тем более для тебя.

- То есть?

- Да ты же пацан еще, а многие и к концу жизни не могут достичь такого уровня. У тебя талант.

- Приму это за комплимент.

- Как тебя зовут?

- Габриель.

- Габриель?

- Да, - странное удивление имперки не могло не насторожить.

- Не тот ли ты гладиатор, которого убили пару месяцев назад? – она с улыбкой прищурилась, даже позволив себе оставить свою работу.

- Понятия не имею, о ком ты, - Габриель продолжил с задумчивым видом точить меч.

- Как же ты выжил?

- Тот каджит оказался слишком глуп, чтобы прикончить меня сразу.

- Да ты счастливчик, раз пережил такое ранение!

- Ты даже не представляешь, как мне везет, - мрачно проговорил он, отчего-то вспомнив все моменты, когда практически находился в объятиях смерти.

- Больше не сражаешься?

- Нет, для народа я уже давно мертв.

- Народ любил тебя.

- Я даже рад, что люди так быстро забывают своих кумиров.

- А на тебе многие заработали неплохие деньги.

- Ты в их числе?

Тертия, кивнув, засмеялась:

- Мне всегда нравились гладиаторские бои. Самой сражаться не приходится, а посмотреть на поединки всегда приятно. Особенно, если на этом можно заработать. Сначала, когда увидела тебя, я подумала, что ты погибнешь в первом же сражении. Как бы не так! Благодаря тебе Синяя команда прославилась. А арена, наверное, разорилась.

- Не думал, что женщинам может быть интересно, как двое режут друг друга на куски.

- Да брось, большинство зрителей таких боев – женщины.

- Вообще с этим трудно не согласиться…

Тертия, угадав, о каких именно девушках он думает, не смогла сдержать смех.

- У тебя нет семьи? – уже более спокойно спросила она, вернувшись к работе.

- Нет.

- И чем ты сейчас занимаешься?

- Чем придется.

- Наемник? Работка, пожалуй, опаснее арены.

- Ну не скажи, - Габриель осторожно провел ладонью по клинку и взял точильный камень, чтобы убрать последние неровности и заточить лезвие.

- Совсем не скучаешь по боям?

Габриель отрицательно покачал головой:

- Знаешь, после того, как я почти мертвый упал на песок и услышал рев толпы, то ли разочарованный, то ли радостный, я вдруг понял, насколько это все бессмысленно. И мне стало так противно от этой низости. Я ведь действительно думал, что умру. И от мысли, что за свою короткую жизнь я совершенно ничего не сделал, мне еще больше хотелось навсегда остаться лежать в собственной крови. Так что нет, по боям я не скучаю.

Габриель последний раз провел бруском по клинку и проверил заточку.

- Пойдем, хочу кое-что тебе показать, - неожиданно сказала Тертия и, кивнув в сторону лестницы, поднялась на второй этаж.

Убрав меч в ножны, Рэл пошел следом.

- Нравятся?

В углу комнаты стоял деревянный манекен, на который были надеты великолепные кожаные доспехи, чем-то напомнившие Габриелю гладиаторские. Они были идеальны. Темная кожа практически не блестела от света, а лишь иногда переливалась каким-то матовым коричневым оттенком. Мало того, что доспехи были качественно выполнены, они еще были достаточно красивы. Да, Габриелю они нравились.

- Достойная работа.

- Я польщена, - имперка подошла к манекену и начала снимать доспех. – Думаю, тебе как раз будут.

- И сколько за них?

- Мне как-то привезли с Ввандерфелла партию хорошей кожи нетча, и я решила сделать из нее что-то особенное. Так сказать, подвести итог своему многолетнему опыту. Так что они не продаются. Снимай свое невзрачное обмундирование наемника, пока я тут вожусь.

- Но…

- Никаких «но». Я хочу, чтобы ты примерил их.

Габриель начал недоверчиво снимать «невзрачное обмундирование» Темного Братства, складывая доспех на скамью рядом.

- И сколько времени ушло на работу?

Тертия задумалась:

- Честно сказать, не помню точно. Где-то около полугода. Наверное, еще ни на один комплект я не тратила столько времени. Хотела выковать к нему меч, вот только оружие я кую не насколько хорошо. Но твой клинок идеально дополняет этот доспех, как мне кажется. Давай, я помогу тебе надеть его.

Тертия начала ловко затягивать по бокам ремни своей кирасы, оказавшейся удивительно легкой, хотя она была сделана из толстой кожи. Рэл, конечно, любил Доспехи Скрытности, но, черт возьми, в этот комплект он влюбился с первого взгляда. Он, определенно, хотел его себе.

Рэл надел поножи, застегнул на запястьях длинные наручи. Может, именно незащищенные руки придавали этому доспеху сходство с гладиаторскими. Сапоги тоже оказались впору, будто были сделаны специально для Габриеля.

Имперка затейливо улыбнулась:

- Согласись, они лучше того, что ты носил раньше.

- Безусловно.

- Пристегни ножны. Идеально ведь. Мне нравится, как ты в них смотришься. Они твои.

- Что?

- Такой воин, как ты, должен носить достойный доспех. Мне кажется, именно тебя он и ждал на этом манекене почти полтора года.

- Нет, Тертия. Я не могу принять такой щедрый подарок. Это ведь твой шедевр.

- Я же сказала, что не продаю их. Мне хотелось их кому-то подарить. А ты восхитительный воин и, к тому же, хороший человек. И на твоих боях я хорошо заработала, - она снова рассмеялась, но на этот раз, кажется, над ничего не понимающим выражением лица Габриеля. – Ты бы хоть улыбнулся.

Не улыбнуться он не смог:

- Спасибо, Тертия. Я буду носить их с гордостью.

- Еще бы, - она усмехнулась. – Когда тебя будут спрашивать, где ты купил этот доспех, направляй всех сюда, где есть «Все для победы». У тебя теперь хорошая защита, а у меня будут покупатели. Хорошая сделка, правда?

- И не поспоришь.

- Если что понадобится, заходи. Тебе тут всегда рады. И постарайся умереть как можно позже. Я не хочу, чтобы этот доспех сняли мародеры с твоего трупа.

- Я буду очень стараться, можешь быть уверена.