2015-10-16
439
...С 1886 года у меня появилась медленно возраставшая уверенность в том, что моя философия не была удовлетворительной, что жизнь и разум были чем-то иным, чем-то б'ольшим, чем мне представлялось. Психология развивалась быстрыми темпами; эксперименты с гипнозом открывали неведомые доселе глубины человеческого сознания... Я изучала темные стороны сознания, снов, галлюцинаций... Оказалось, что такие явления, как ясновидение, яснослышание, чтение мыслей на расстоянии, являются реальными... В конце концов я убедилась в том, что существует нечто скрытое, какая-то скрытая сила, и приняла решение искать до тех пор, пока я ее не обнаружу, и в начале весны я дошла до отчаянной решимости преодолеть все те опасности, которые лежали на моем пути.
Наконец однажды, когда я сидела одна погрузившись в глубокую задумчивость, что было моим обыкновением после того, как заходило солнце, наполненная мощным, но почти безнадежным стремлением разрешить загадку жизни и разума, я услышала Голос, который впоследствии стал для меня самым священным звуком на Земле, который велел мне не терять мужества, ибо свет близок. Прошло две недели, а затем мистер У.Т. Стед принес мне два больших тома. "Вы не могли бы сделать рецензию на это? Моя молодежь вся в панике отказалась от этого, ну а вы довольно сильно интересуетесь такими вопросами, и у вас получится". Я взяла эти книги - это был двухтомник "Тайной Доктрины", написанной Е.П.Блаватской.
Я отнесла свое приобретение домой и принялась за чтение. По мере того как я переворачивала всё новые и новые страницы, интерес полностью завладел мною; насколько знакомым все это казалось; как легко мой ум заранее предсказывал выводы; насколько это было естественно, гармонично, тонко и при всем том разумно. Я была ошеломлена, ослеплена тем светом, в котором разрозненные факты представали частями одного целого, и казалось, что все мои головоломки, загадки, тайны куда-то исчезли...
Я написала рецензию и попросила мистера Стеда познакомить меня с этой писательницей, а потом отправила ей записку, прося принять меня. Я получила сердечный ответ и приглашение непременно приехать, и однажды мягким весенним вечером мы с Гербертом Берроузом, чьи устремления были не менее сильны, чем мои, отправились в путь от Ноттингем Хилл Стейшн на Лансдоун Роуд, 17, гадая о том, что нас ждет. Заминка, быстро проходим через холл и переднюю комнату через открытые раздвижные двери, и вот - фигура, восседающая в большом кресле, и голос - звучный, властный.
"Моя дорогая миссис Безант, я так давно мечтала увидеть вас", - и вот я уже стою, ощущая ее крепкое рукопожатие, и в первый раз в этой жизни смотрю прямо в глаза Е.П.Б. Я почувствовала, как внезапно забилось мое сердце, - было ли это узнавание? - и затем, как ни стыдно мне признать это, появилось неодолимое желание убежать, скрыться, как у какого-нибудь дикого животного, которое впервые почувствовало руку хозяина. Я присела, вслушиваясь в какие-то слова вводной беседы, которые ничем во мне не отозвались. Она рассказывала о путешествиях, о разных странах - легкая и умелая беседа - ее глаза затуманились, а пальцы изящной формы непрестанно скручивали сигареты. Ничего особенного она не говорила, ни слова об оккультизме, ничего мистического - обычная женщина, которая решила поболтать со своими вечерними гостями.
Мы поднялись, собираясь уходить, и тогда эта "вуаль" в ее глазах мгновенно исчезла, два сверкающих, проницательных глаза пронзительно посмотрели на меня, и она сказала с особой интонацией: "О, моя дорогая миссис Безант, если бы вы только стали одним из нас!" Я почувствовала почти непреодолимое желание склониться перед ней и поцеловать ее под влиянием этого сильного голоса, этих повелительных глаз, но я, поддавшись внезапной вспышке своей непреклонной гордости и внутренней злости на свою собственную глупость, произнесла обыкновенные, вежливые, ничего не значащие прощальные фразы и отвернулась. "Дитя мое, - сказала она мне впоследствии, - твоя гордость ужасна, ты горда, как сам Люцифер..."
Я пришла еще раз, спросить о Теософском обществе - я хотела вступить в него, хотя и ощущала внутренний протест. Ибо я видела, четко и ясно - с действительно болезненной ясностью, - чт'о будет означать это вступление. Я в большой степени поборола нерасположенность общественного мнения ко мне, работая в лондонском управлении школ... Стоило ли мне бросаться в новый поток скандалов и делать себя мишенью для насмешек, которые хуже, чем ненависть, и снова вступать в войну на стороне столь непопулярной истины? Должна ли я поворачиваться против материализма и сталкиваться со стыдом публичного признания в том, что я была не права, что интеллект увел меня неправильной дорогой, заставив отречься от Духа?.. Каково будет выражение глаз Чарльза Бредли, когда я скажу ему, что я стала теософом? Эта борьба была острой и упорной... В конце концов все закончилось тем, что я снова поехала на Лансдоун Роуд спросить о Теософском обществе. Е.П.Блаватская мгновение испытующе смотрела на меня. "Вы читали доклад Общества психических исследований обо мне?" - "Нет, насколько я помню, не читала". - "Тогда пойдите и прочтите его, и если после этого вы вернетесь, - тогда посмотрим". Больше она ничего не говорила на эту тему, переменив ее на разговор о своих многочисленных странствиях в разных уголках Земли.
Я достала экземпляр доклада, прочитала и перечитала его еще раз. Я быстро разобралась, что все это огромное строение нагромождено только лишь на основании клеветы. Постоянные недоказуемые предположения, на которых строились заключения, и - наиболее порочащий факт - ненадежный источник, из которого были извлечены все эти доказательства. Все крутилось вокруг свидетельств Куломбов, которые сами же навесили на себя ярлык сообщников мошенничества. Могла ли я совместить это с той откровенной, бесстрашной натурой, с которой я встретилась, гордой и яростной истиной, просиявшей мне из этих чистых голубых глаз, честных и бесстрашных, как у благородного ребенка? Была ли автор "Тайной Доктрины" этой гнусной мошенницей, этой сообщницей трюкачей, этой лживой и отвратительной обманщицей, этим фокусником с дверьми-ловушками и скользящими панелями? Я посмеялась над этим абсурдом и отбросила доклад с уверенной усмешкой честной натуры, которая абсолютно доверяет своим друзьям и не может терпеть этой грязной лжи и клеветы. На следующий день я очутилась в офисе теософского издательства на Дьюк стрит, 7, Адельфи, где работала графиня Вахтмайстер - одна из самых близких подруг Е.П.Б., - и подписала заявление на вступление в Теософское общество.
Получив диплом, я направилась на Лансдоун Роуд, где обнаружила Е.П.Б. в одиночестве. Я подошла, поклонилась и поцеловала ее, не произнося ни слова. "Вы вступили в Общество?" - "Да". - "Вы прочитали доклад?" - "Да". - "Ну и?" Я встала перед ней на колени и сжала ее руки в своих, глядя ей в глаза. "Вот мой ответ: примете ли вы меня как своего ученика и дадите ли мне право на честь провозгласить перед всем миром вас моим учителем?" Ее массивное напряженное лицо смягчилось, непрошеные слезы сверкнули в уголках глаз, и она с царственным достоинством положила свою руку мне на голову. "Вы благородный человек. Пусть Учитель благословит вас..."
ГЕРБЕРТ БЕРРОУЗ[101]
