Цивилизационные рубежи. Скандинавия. Балтия. Балканы и Юго-Восточная Европа. Крым. Черноморье 4 страница

На первом этапе бурному развитию приграничной торговли способствовали большие различия в соотношении цен на товары потребительского и производственного назначения, а также безви­зовый режим. В результате введения в 1993 г. визового режима трансграничного движения, а впоследствии ужесточения бартер­ной и челночной торговли объемы приграничной торговли стали сокращаться.

С 1993 г. активно развивается однодневный приграничный ту­ризм на безвизовой основе, причем поток туристов из России в Ки­тай значительно превышает обратный поток. В результате активи­зации приграничной (челночной) торговли в приграничных городах наблюдался бурный рост деловой активности. Ускоренными темпа­ми развивалась инфраструктура, строились дороги и т.д. Благодаря безвизовой форме приграничного туризма резко (в десятки раз) возросло количество гостиниц.

К настоящему времени эта торговля приобрела более цивилизо­ванный вид. На российско-китайской границе вблизи крупных приграничных пунктов пропуска в основном по инициативе китай­ской стороны за последние годы были созданы приграничные торговые комплексы, через которые осуществляется мелкооптовая пригранич­ная торговля. В 1998 и 1999 гг. были подписаны межправительст­венные Соглашения о взаимном упрощенном пропуске граждан РФ и Китая в торговые комплексы, создаваемые по обе стороны грани­цы. Приграничное сотрудничество России и Китая строится в ос­новном по традиционной модели.

Китай в отличие от России проводит активную политику по ис­пользованию потенциала ПС, которая выражается в предоставле­нии приграничным территориям налоговых и таможенных префе­ренций, дополнительных прав местным властям по ведению ПС. Зона действия преференциального режима приграничной торговли ограничена округами и территориями, выделенными из пригранич­ных уездов. В 1992 г. на основе решений Госсовета во Внутренней Монголии (Манчжоули), в провинциях Хэйлунцзян (Хэйхэ и Суй- фынхэ) и Гирин (Хуньчунь) стали создаваться большие СЭЗ и ряд мелких субзон провинциального уровня. В свою очередь прави­тельство приграничной провинции Хэйлунцзян приняло ряд ре­шений, расширяющих сферу открытости районов вдоль границы, путем предоставления им преференций в рамках провинциальных полномочий.

С 1 января 1999 г. была введена так называемая нулевая им­портная пошлина на круглый лес и пиломатериалы. Любое пред­приятие, имеющее право на осуществление экспортно-импортных операций, получило возможность импортировать лесопродукцию. В результате этого доля российских поставок в китайском импорте древесины за нескольких лет выросла с 14% в конце 1990-х годов до 50% в настоящее время. Российские приграничные регионы пре­вратились в поставщиков лесного сырья с угрозой подрыва своей лесозаготовительной базы, а в приграничных китайских регионах стала бурно развиваться лесопереработка.

Важным элементом ПС стали трудовые миграции. Китай ис­пользует российский фактор для решения проблем безработицы в своих приграничных районах. Китайская трудовая миграция, в свою очередь, способствует решению проблем нехватки рабочей силы в сибирских и дальневосточных регионах России.

В последние годы эффективность приграничной торговли для Китая несколько понизилась в связи с переходом к единому тамо­женному тарифу и отменой 50%-ной налоговой скидки для пригра­ничной торговли. Возможности применять механизм региональных внешнеэкономических преференций сильно снизились в связи с вступлением Китая в ВТО.

Сегодня очевидно, что подъемная сила приграничной и челноч­ной торговли уже выработана, а новые стимулы и направления раз­вития приграничной кооперации пока не заработали. Поэтому Ки­таем прилагаются серьезные усилия по поиску новых направлений и инструментов сотрудничества, адекватных современным условиям. Одним из направлений является создание финансовой инфраструк­туры сотрудничества. Наряду с соглашениями между крупнейшими банками России и КНР, используемыми для обслуживания меж­правительственных соглашений, важной задачей стала организация прямых расчетов с дальневосточными банками для обслуживания растущего приграничного бизнеса.

Активизации межбанковского сотрудничества способствовала договоренности между Центральным банком РФ и Народным бан­ком Китая об использовании национальных валют (рубля и юаня) в рас­четах по торговым операциям в приграничных регионах, которая нача­ла реализовываться осенью 2003 г.

Китайская сторона разработала концепцию приграничных зон сво­бодной торговли (ПЗСТ), которые могут вырастать из приграничных торгово-экономических комплексов (ПТЭК). Это один из возмож­ных инструментов активизации приграничного сотрудничества при сохраняющихся больших различиях в институциональных условиях трансграничного сотрудничества регионов России и Китая. ПЗСТ — своего рода восточная альтернатива еврорегионам, которые возни­кают на основе сближения институциональных условий трансгра­ничного сотрудничества регионов, что имеет место в странах — членах ЕС и странах, стремящихся к членству в этой организации. У Федерального центра пока не сложилось четкого видения разви­тия ПТЭК и ПЗСТ. В частности, созданный по инициативе адми­нистрации Приморского края и администрации провинции Хэй­лунцзян ПТЭК «Пограничный-Суйфынхэ» не мог нормально функ­ционировать из-за ограничения в него доступа российских и китай­ских граждан, поскольку российская часть комплекса оказалась в пограничной зоне за линией инженерно-технических сооружений.

Китай активизирует инвестиционное сотрудничество, с одной стороны, вкладывая инвестиции в объекты, создаваемые на терри­тории России, с другой — создавая привлекательные условия для российских инвестиций в своих приграничных районах. По количе­ству создаваемых на российском Дальнем Востоке предприятий с иностранным капиталом КНР занимает одно из ведущих мест, но доля накопленных китайских инвестиций — лишь около 5% от все­го объема иностранных инвестиций в регион. Поскольку в пригра­ничных районах КНР созданы более привлекательные условия для иностранного капитала, чем в российских, здесь размещается зна­чительно больше инвестиций. Объем российских инвестиций в про­винции Хэйлунцзян в четыре раза выше, чем объем накопленных китайских инвестиций на Дальнем Востоке.

Китай в наибольшей степени заинтересован в создании пред­приятий в приграничных районах в таких отраслях, как торговля, гостиничный, ресторанный и игорный бизнес, лесная и деревооб­рабатывающая промышленность, строительство.

Таким образом, китайская модель ПС, построенная в основном на торговле и экспорте трудовых ресурсов в Россию, способствует консервации сырьевой направленности экономики прилежащих российских регионов, причем на тех стадиях, на которых создается минимальная добавленная стоимость.

В начале 2008 г. Россия и Китай подписали межправительст­венное соглашение о рациональном использовании и охране транс­граничных вод. Это Соглашение дополняет повестку дня ПС эколо­гической тематикой, что является важным шагом для его после­дующего развития.

У российской стороны никаких новых идей по поводу использо­вания ПС в целях развития соответствующих сибирских и дальне­восточных регионов, отстающих от среднероссийских экономиче­ских показателей, пока нет. Отсутствие соответствующих правовых основ фактически заморозило развитие приграничных торговых комплексов на российско-китайском порубежье.

Экономическое оживление связывают со строительством пред­приятий и инфраструктуры ТЭК. Наиболее крупными проектами здесь являются сооружение Бурейской ГЭС, ЛЭП от Богучанской ГЭС и газопроводов в Западный и Северный Китай, нефтепровода ВСТО с ответвлением от Сковородино в Амурской области на Ки­тай. Определенный импульс развитию российского порубежья мо­жет дать также строительство новых транспортных коммуникаций и современных пунктов пропуска, финансирование которых много­кратно увеличено новой федеральной целевой программой развития Дальнего Востока и Забайкалья.

Главная проблема развития приграничного сотрудничества Рос­сии с соседями сегодня заключается в том, что пока не понятно его место в стратегии экономического развития страны и ее включения в процессы глобального и регионального сотрудничества. Отсутст­вуют представления об экономических эффектах, возникающих в ре­зультате ПС. В то же время вполне очевидна роль порубежья в ук­реплении безопасности России. Акцент на безопасность в опреде­ленной степени сокращает ресурсы экономического развития ПР. Нельзя не согласиться с выводом Б. Волхонского, содержащемся в его статье «Особенности национальной границы» (журн. «Власть». 2007. № 28) в том, что «... наличие границы по определению — мощный стимул развития приграничных регионов. Но если китай­ские торговые города, финские порты и норвежские доки исполь­зуют этот потенциал по полной программе, то для россиян соседство с заграницей становится в лучшем случае лазейкой, позволяющей обойти многочисленные бюрократические процедуры, таможенные и прочие поборы».

Резюме

•Территориальная организация российской экономики, ее сто­личный моноцентризм и концентрация экономической жизни в не­большом числе регионов в западной половине страны не способст­вует реализации многовекторной внешнеэкономической политики, затрудняет выполнение Россией функций центра консолидации постсоветского пространства, а глубинное, внутриматериковое размещение экспортного потенциала повышает риски и понижает эффективность участия страны в мировой экономике. Это проде­монстрировал валютно-финансовый кризис. Для преодоления этого необходима не только диверсификация товарной структуры экспор­та, но и повышение доли приграничных регионов во внешнеэконо­мических связях.

• В приграничных регионах необходимо целенаправленное фор­мирование российских центров международного сотрудничества. Речь идет о развитии торгово-посреднической, выставочно-ярмарочной, ин­формационно-консалтинговой, финансово-банковской и другой дея­тельности.

•Санкт-Петербург уже сейчас выполняет функции регионального центра сотрудничества с ЕС, а в будущем его роль в российско- европейском сотрудничестве будет возрастать. Подобные региональ­ные центры сотрудничества России необходимы на Тихом океане со странами АТЭС, в Сибири с Китаем и странами Центральной Азии, на Урале со странами Центральной Азии и Прикаспийского региона и т.д.

• Подходы России к международному экономическому сотруд­ничеству в ближайшие десятилетия должны определяться задачами модернизации и колонизации российского пространства. Необходимо создание институциональных условий сотрудничества на глобальном, региональном, национальном и приграничном уровнях, способствую­щих решению этих задач.

• Остановка демографической депопуляции и увеличение чис­ленности населения, улучшение условий и качества жизни, целена­правленная миграционная политика и другие факторы будут способ­ствовать реализации региональных интеграционных проектов.

Контрольные вопросы

1. Что представляет собой многовекторная внешняя политика?

2. Чем определяются различия между регионами по объемам экспорта и импорта?

3. Что такое регионализация российского пространства по внешне­экономическому тяготению?

4. В чем состоят главные социально-экономические особенности российского приграничного периметра?

5. Почему российские регионы, пограничные с ЕС, более втянуты во внешнеэкономические связи, чем регионы южного порубежья?

6. Что такое институты приграничного и межрегионального сотруд­ничества и какова их роль в международных связях регионов?

7. Что сдерживает приграничное сотрудничество российских регионов?

8. Чем отличается европейский тип приграничного сотрудничества от азиатского?

9. Почему не работают еврорегионы на взаимных границах стран СНГ?

Глава 10. УКРАИНСКИЙ РЕГИОНАЛИЗМ

Геополитический и геоэкономический код. Политико­административное устройство. Унитарная региональная политика. Западная, Восточная и Южная Украина. Про­блемы европейской интеграции

Многомерное пространство Украины как независимого госу­дарства никогда не планировалось. Украина — государство де- юре, а в действительности его еще предстоит построить. Перманент­ные политические кризисы на Украине трансформировались в кри­зис государственности. Украина утратила за годы независимости статус ядерной державы. Декларируемый курс на европейскую инте­грацию на основе уже несуществующей советской модели дружбы народов закончился дальнейшим дистанцированием от ЕС. Украине не удалось создать цивилизованной формы гражданского общества, способной выявить и поддержать высокий созидательный потенци­ал человеческой энергии, структуризацию общества снизу в бизнесе, искусстве, науке и политике. В стране была выбрана стратегия ими­тации деловой активности и бизнес на государственных ресурсах.

В современном мире межгосударственные отношения строятся не только на политическом расчете, но и на прагматическом фун­даменте экономической целесообразности. Украина проиграла крупные геоэкономические войны, среди которых нарушенный ба­ланс основных векторов внешней политики, утрата торгового флота и транзитных функций, упадок промышленности и сельского хо­зяйства, низкий жизненный уровень и разрушающиеся крупные природно-техногенные объекты.

10.1. Геополитический и геоэкономический код

Геополитический код. Украина — европейская (по местоположению) держава в Юго-Восточной Европе между Евразией — Россией и Центрально-Восточной Европой. Украина — рубежная страна, что отражено не только в ее названии, но и в положении на западе Ве­ликой Евразийской степи, на суперэтнических рубежах западноев­ропейской, славянской и исламской цивилизаций. Рубежная бипо­лярность проявляется в наличии на территории страны географиче­ского центра Европы в Карпатах и евразийского геополитического полюса в Крыму. На протяжении веков мировые империи Запада, Востока, Юга и Севера формировали на этноприродных рубежах Ев­разийской степи и Черноморья геополитические форпосты вражды и мира, обеспечивающие как военный паритет, так и комплимен­тарные отношения между народами, включая свободную торговлю.

Киевская Русь распалась на Залесскую, Поднепровскую, Чер­вонную, Черную и Белую Украину. Залесская Украина стала ядром Московской Руси, а Поднепровье — этническим ядром украинцев. В эпоху Руины (XVII в.) Украина была разделена между Польшей и Россией. Это усилило этнокультурные различия между восточны­ми и западными украинцами, которые проявляются и ныне. Исто­рическая Украина разделилась на Левобережную и Правобережную. Для Украины характерна социокультурная и конфессиональная многополярность титульного этноса, однако украинская культура и язык пока не могут выступать в качестве транслятора в межциви- лизационном диалоге.

Принципиальное отличие Украины от России заключается в от­сутствии синдрома евразийства, «третьего Рима» и других велико­державных устремлений. Украина утратила за годы независимости статус ядерной державы. Из среднеразвитой страны она преврати­лась в маргинала мировой политики и экономики. В геополитиче­ском коде Украины выделяются внешние и внутренние векторы, обеспечивающие баланс национальных интересов. Генеральным направлениям Запад (Европейский Союз), Восток (Россия) и Юг (страны Средиземноморья) соответствует внутренний код, отра­жающий особенности Западной, Восточной и Южной Украины. Утрата одного из внешних направлений ведет к разрушению мно­гомерного коммуникационного пространства государства. Уникаль­ность Украины заключается в том, что здесь процессы становления государственности совпали с необходимостью перехода к рыночным отношениям. В соответствии с теорией Больших многомерных про­странств в геополитическом коде Украины заложено три «страты»: традиционной, новой (геоэкономической) и новейшей (цивилизаци­онной) геополитики. Поэтому в зависимости от выбранной размер­ности будет меняться определение кода.

Геополитический код Украины с позиций традиционной поли­тики характеризуется утратой военной мощи и добровольным отка­зом от статуса ядерной державы. Геоэкономический код обусловлен утратой экономической мощи, частичным разрушением российско­го внешнеэкономического вектора. После провозглашения незави­симости был в буквальном смысле уничтожен южный (морской) геэкономический вектор, создаваемый последние два столетия в рос­сийском геополитическом пространстве.

Главная особенность геополитического кода Украины с пози­ций новейшей геополитики заключается в цивилизационном (конфессиональном) разломе, проходящем через территорию государства.

Об этом свидетельствует и география президентских выборов в 2004 г. (рис. 5). В цивилизационном коде заложены особенности украин­ского менталитета. Казалось, что обретя независимость, «истинные украинцы» бросятся строить государственность, однако у них во­зобладал инстинкт дележа добычи, когда власть не думает о бли­жайшем будущем. Возможно, объяснение этого парадокса лежит в различиях менталитета русских и украинцев. У русских домини­рует стратегическое мышление. Русский с удовольствием рассужда­ет о том, что за горизонтом, об освоении Арктики, Сибири, Космоса, Мирового океана, о всемирной революции, тогда как собственный дом часто остается необустроенным.

Регионы, поддерживающие В. Януковича на прези­дентских выборах в 2004 г.

Рис. 5. Электоральные предпочтения Запада, Востока и Юга Украины на президентских выборах в 2004 г.

Для украинцев с менталитетом запорожских казаков наиболее характерно тактическое мышление. Утром совершил набег на ко­чевников в степи, взял добычу и полонил женщин. Вечером разде­лил добычу, и на следующий день цикл повторяется. Думать о да­леком будущем, когда можно было погибнуть в ближайшем завтра, было бессмысленно.

Различаются стартовые возможности России и Украины на пути к открытому обществу. Россия стала правопреемником не только Советского Союза, но и профессионального государственного ап­парата, сформировавшейся политической, деловой и научной эли­ты. Украина — пока еще часть постсоветского пространства, где государственность надо построить. В России в борьбе за власть ис­пользовалась зарождающаяся демократия, а на Украине — нацио­нальная идея. В результате принципы демократии и национального государства в условиях «шоковой» либерализации были скомпроме­тированы с одинаковым успехом.

Вооруженные силы Украины сформированы на основе сухопут­ных войск трех военных округов, ракетной армии, армий ПВО и ВВС и части Черноморского флота. В начале 1990-х годов чис­ленность вооруженных сил составляла 525 тыс. чел. Украина отка­залась от статуса ракетно-ядерной державы (третье место в мире после США и России) и уничтожила пусковые установки с балли­стическими ракетами и стратегические бомбардировщики. Согласно обязательствам по Договору об обычных вооружениях в Европе в 1,5 раза сократилось количество боевых самолетов, танков, бро­нированных машин.

Украинская власть и геополитическая трансформация. Парла­ментские выборы 2006 г. показали, что на Украине произошла по­литическая структуризация не общества, а борющихся за власть корпоративных групп. Большинство политических партий, образо­ванных непосредственно перед выборами, формировались по тех­нологии «мыльных опер», включая в авангард партийный паровоз, больших или малых олигархов, владельца рекламной фирмы и теле­канала, а также артиста, певца или спортсмена, а в «левых» партиях — крестьянина или рабочего.

Многие кандидаты в народные депутаты выбирали партии (по­купали места в списке) не по идейным соображениям, а исходя из прогнозируемых возможностей вхождения во власть. Поэтому в спи­ске коммунистов можно было встретить капиталистов, а среди со­циал-демократов — представителей бывшей коммунистической но­менклатуры.

В политическом пространстве Украины при слабом центре на­блюдается соперничество региональных корпоративных кланов, имею­щих ту или иную политическую окраску. Если попытаться нарисо­вать собирательный образ партий, то, скорее всего, это будут бес­партийные региональные группировки, ведущие борьбу за передел собственности или ее сохранение. Различия между реформаторами и консерваторами настолько условны, что, когда начинается борьба за власть, «цвета» местных партийных организаций не имеют суще­ственного значения.

Искусственная политическая структуризация украинского об­щества «сверху» не привела к созданию цивилизованного полити­ческого поля, а только усилила анархические тенденции. Несмот­ря на множество зарегистрированных партий любителей власти (130) ни одна из них не является таковой по европейским понятиям. Большинство созданных партийных группировок обслуживают интересы крупного бизнеса, не имеют выраженной идеологии, обладают слабым интеллектуальным потенциалом и не способны взять ответственность за будущее страны и преодоление цивили­зационного разлома.

Парламентские выборы 2006 г. показали углубление геополити­ческого (цивилизационного) раскола Украины. Через год после «оранжевой революции» правящий блок «Наша Украина» потерпел сокрушительное поражение и набрал 13,95%, арифметическим по­бедителем стала партия регионов (32,14%) и неожиданно для местных социологов на второе место вышел блок Юлии Тимошенко (22,29%), далее с большим отрывом шли социалисты и коммунисты. Всего в выборах приняло участие несколько десятков партий и блоков, между которыми оказалась рассеяна зарождающаяся и профессио­нально слабая политическая элита страны. В результате, при пере­ходе от президентского к парламентско-президентскому устройству государства власть будет еще более некомпетентной. Одновремен­но усилится роль внешних сил на формирование векторов внеш­ней политики.

Обратим внимание на геополитические результаты парламент­ских выборов. На Западной Украине^[2] на преимущественно греко­католической Галичине, включающей Львовскую, Тернопольскую и Ивано-Франковскую области, наибольшее число голосов полу­чил блок «Наша Украина», реальным лидером которого является действующий президент Виктор Ющенко. Фактически здесь голо­совали за вступление в НАТО, ЕС и дальнейшее дистанцирова­ние от России.

Если посмотреть на карту Российской империи 1914 г., то ока­жется, что за Юлию Тимошенко и ее одноименный блок голосова­ли бывшие украинские православные губернии, входящие в Киев­ское генерал-губернаторство. Преимущественно русскоязычная Новороссия голосовала традиционно против украинской Украины. Поэтому партия регионов, выступающая в период предвыборной компании за союз с Россией и за русский язык, возглавляемая Вик­тором Януковичем, фактически использовала особенности геополи­тического разлома (см. рис. 5). Если бы на ее месте была какая- либо другая партия, выступающая за союз с Россией, результат был бы тот же. И в этом, как нам представляется, заключается одна из распространенных ошибок российской власти.

Российская Федерация не имеет четкой политики в отношении Украины. Кремль, как правило, выступает на стороне финансово­промышленных группировок, использующих в борьбе за власть российский фактор. В очередной раз допускается одна и та же ошибка — поддерживается партийный лидер, декларирующий курс на интеграцию с Россией и введение русского языка в качестве го­сударственного. После вхождения во власть прокремлевский поли­тик, как правило, забывает о своих обещаниях. И это объясняется не только дефектами памяти. В стране, через которую проходит ци­вилизационный разлом, чисто пророссийский или проамерикан­ский политик не способен консолидировать общество. Но какую Украину должна поддерживать российская власть? Если стратегиче­ский курс Российской Федерации направлен на возрождение вели­кой державы, то Москва должна быть заинтересована в целостной Украине. Тем более, что с победой «оранжевой» революции усилил­ся американский фактор присутствия в регионе.

Американский геополитический фактор. Так как в геополитиче­ском коде Украины западный и восточный вектор действуют одно­временно, Европейский Союз, Российская Федерация и Соединен­ные Штаты вторглись в регион, в зону действия южного морского геополитического вектора Украины. Особые перспективы Украины на южном направлении связывались с формированием Черномор­ского экономического сотрудничества (ЧЭС). Однако большинство стран — участниц ЧЭС декларируют намерения о вступлении в Ев­ропейский Союз. Многолетний безуспешный опыт Турции свиде­тельствует о трудностях интеграции стран, принадлежащих к раз­ным цивилизациям, имеющим социокультурные и конфессио­нальные различия.

Учитывая, что Москва может утратить окончательный контроль над Черноморьем после завершения срока аренды военно-морской базы в Севастополе, Соединенные Штаты после неудач на Ближнем Востоке устремились на Украину. Для этого имеется несколько ос­нований.

Во-первых, после распада Советского Союза у США появилась возможность создания новых зон «жизненных интересов» на рубе­жах евразийских цивилизаций в непосредственной близости к Рос­сии и главным соперникам в глобальной конкуренции — Западной Европе и Китаю.

Во-вторых, в Пентагоне давно со вниманием прочитали класси­ков геополитики и отлично представляют, что такое Хартленд и по­чему Крым называют геополитическим полюсом Евразии, позво­ляющим контролировать огромные пространства на рубежах мировых цивилизаций. Преследуя свои геополитические цели в Евразии, Белый дом с его американским прагматизмом решил превратить Украину в регионального лидера — проводника демократии.

В-третьих, учитывая обстановку на Ближнем Востоке, Соеди­ненные Штаты обратили внимание на возможность с помощью энергетического моста на Украине оказывать воздействие на Рос­сию и особенно ЕС. Хотя Россия взяла курс на диверсификацию поставок природного газа в Европу и строит трубопроводы в обход Украины, в будущем будет создан и энергетический мост от Каспия через Южный Кавказ и Черноморье (Констанцу) в ЕС. То есть Черноморье с Крымом в любом случае должны стать для Америки важной зоной жизненных интересов.

Соединенные Штаты, оставаясь в Ираке на неопределенное время, приняли решение о постепенном уходе с Ближнего Востока (сокращение зависимости от поставок нефти из региона). Это еще больше усилит давление США на Украину, так как очередная про­игранная борьба за американскую демократию в Евразии (Восточ­ной Европе) нанесет невосполнимый удар по геополитической мощи Америки. Не случайно в Америке некоторые аналитики считают, что Украина — центральный вопрос национальной безопасности США. В докладе Совета по международным отношениям, подготов­ленном С. Сестановичем, С. Тэлботтом и М. Макфолом в 2006 г., утверждается, что у России нет национальных интересов на Украи­не. В свою очередь Соединенные Штаты имеют право делать все возможное, чтобы присоединить Украину к НАТО.

Таким образом, после окончательного провала экспорта демо­кратии на Ближний Восток (Ирак) усилится стремление создать американский форпост на Украине. Сделают это Соединенные Шта­ты не ради высоких гуманистических идей, а для закрепления своей роли на рубежах евразийских цивилизаций, контроля энергетиче­ских потоков.

Произошла трансформация евразийской политики Соединенных Штатов, создающих новый «розово-оранжевый» геополитический пояс на рубежах евразийских цивилизаций. С учетом известной аме­риканской геополитической доктрины этот пояс можно назвать «петлей Анаконды». Реальностью стали военные базы НАТО в стра­нах Балтии, Польше, Юго-Восточной Европе (Румынии и Болгарии), американское присутствие на Южном Кавказе (Грузии) и в Централь­ной Азии (Киргизия).

Для создания нового евразийского пояса в США был разрабо­тан геополитический проект. В Черноморье по инициативе Украины совместно с Молдовой, Грузией, Азербайджаном, Туркменией и Уз­бекистаном было создано искусственное межгосударственное поли­тическое и экономическое объединение ГУУАМ (см. подробно п. 7.5).

Несомненно, что этот проект чисто геополитический, не имею­щий экономическую целесообразность, так как внешнеэкономиче­ские связи стран, вошедших в эту региональную группировку, ни­чтожны. Доля ГУАМ во внешнеторговом обороте Украины составляет около 2%. Задача этого геополитического проекта после ухода на Запад стран Балтии заключается в том, чтобы оторвать остальные бывшие советские республики от России, сделав Украину новой региональной державой. Первая попытка в 1990-е годы закончилась неудачно. После «оранжевой» революции вновь была предпринята попытка назначить Украину на роль региональной державы.

США видят Украину «пятой колонной» США в Европе между ЕС и Россией. Однако внешнеполитический курс Украины на роль регионального лидера в ГУАМ вновь провалился. Создана пародия на региональную державу в серой зоне Европы, включающей кроме Украины Грузию, непризнанную Приднестровскую республику и вре­менно Молдову, тяготеющую к Румынии.

В долгосрочной перспективе не выдерживает критики широко разрекламированный проект Евро-Азиатского международного транс­портного коридора (ТРАСЕКА) через Украину из Западной и Север­ной Европы на Кавказ и Центральную Азию в Китай. Достаточно взглянуть на глобус, чтобы убедиться, что наиболее короткий мар­шрут Великого шелкового пути из Китая в Западную Европу прохо­дит через Россию и Белоруссию.

Со вступлением Румынии и Болгарии процесс продвижения ЕС на Восток приостановлен. Не только из-за финансовых ограниче­ний. В тылу ЕС оказались Западные Балканы, где холодный мир поддерживается только благодаря войскам НАТО и потребуется дли­тельное время для мирной европейской интеграции региона.