Этническая атрибуция андроновской культурной общности ретроспективным методом

Проведенный в соответствии с предложенной методикой анализ материаль­ной культуры позволяет показать, что во II тыс. до н.э. в обширном регионе Евразии существовали две больших зоны: центрально-евразийская и индопе-реднеазиатская, развивавшиеся независимо начиная с эпохи неолита-энеолита. По своему хозяйственно-культурному типу андроновская общность принадле­жала центрально-евразийской зоне, имея наиболее полные параллели в пасту­шеских культурах южнорусских степей, особенно синхронной и эволюциониро­вавшей параллельно срубной. Выявляемые между ними различия касаются только некоторых деталей конструкции жилищ и керамики, рассматриваемой нами как определяющий культуру этнически значимый признак, что подтвер­ждает правомерность выделения двух самостоятельных культурных общностей. Третьей родственной, но самостоятельной культурой представляется тазабагъ-ябская, отличающаяся, однако, от срубной и андроновской не только керами­кой, но и деталями жилища и хозяйством (большая роль поливного земледе­лия).

Сопоставление категорий андроновской материальной культуры с хроноло­гически следующей на той же территории культурной ираноязычных народов савромат и саков позволяет выявить генетическую преемственность, устанав­ливаемую не по единичным категориям инвентаря, а системно по комплексу взаимосвязанных сквозных типологических рядов. Важно подчеркнуть, что пе­реход к раннему железному веку не был осложнен в степях никакими опреде­ляющими воздействиями с юга - из зоны древних земледельцев. Все элементы материальной культуры саков, идеально приспособленной с экологическим ус­ловиям степей, медленно вызревали на протяжении предшествующего тысяче­летия, а переход к кочевому скотоводству был обусловлен самой спецификой пастушеского хозяйства и начался еще в конце бронзового века, когда был

отобран состав стада, созданы транспорт, орудия труда, костюм, тип жилища, явившиеся предпосылками перехода к новому типу скотоводства. Военное дело кочевников — важная часть их культуры, подчеркиваемая и персидскими, и греческими авторами, уходит корнями в бронзовый век: всадничество приходит на смену колесничной тактике боя в конце II тыс. до н.в., когда появляются типы псалиев, получающие развитие в железном веке; основные типы ранне-скифских стрел восходят к андроновским алакульским [Кузьмина, 19756], как и различные типы сакских копий, топоров, тесел, ножей, серпов, составляя сквозные типологические ряды [Кузьмина, 1966, с. 14, 20, 23, 27—49, 56, 98]. Преемственность устанавливается не только по элементам материальной культуры, обусловленным принадлежностью к хозяйственно-культурному типу, но и по функционально не обусловленным этнически значимым: технологии и орнаментации керамики. Несмотря на г.ереход к массовому кочеванию, тради­ции архитектуры жилища каркасно-столбовой конструкции сохраняются в доме мертвых — подкурганном сооружении — ритуализованном и потому являющем­ся важнейшим этническим индикатором. Детали костюма, в частности — голо­вные уборы, служившие племенными показателями, даже выступающими в эт­нонимах (саки острошапочные), также восходят к андроновским. К.Ф.Смирнов [19576; 1964], К.А.Акишев [1973; Акишев, Кушаев, 1963], Б.АЛитвинский [1972] и М.К.Кадырбаев [1966, с. 408-409] установили преемственность по­гребального обряда, в частности конструкций курганов, каменных оград, раз­личных типов могил, господствующей западной ориентировки. Это дает объек­тивные основания генетически связать культуру савромат и саков VII—IV вв. до н.э. с андроновской и тем самым корректно обосновать ретроспективным методом иранскую или индоиранскую атрибуцию последней.