О «стоимости» и «ценности»: терминологическое отступление

Терминологическая проблема, связанная с этим понятием, суще­ствует практически только в русском языке. Английскому слову «value», немецкому — «Wert», французскому — «valeur», а в славянских языках: польскому слову «wartosc» или чешскому — «hodnota» соот­ветствуют два русских термина: «ценность» и «стоимость». Причем в неэкономической, прежде всего философской, литературе употреб­ляется также только один русский термин - «ценность».

Ценность — это то, что несет в себе определенную значимость, достоинство, то, что имеет (и/или заслуживает) высокую оценку. Го­воря о ценности, мы предполагаем наличие оценивающего субъекта: если это ценность, то всегда «ценность для...» кого-то или чего-то. Именно в этом смысле принято говорить о художественных и мораль­ных ценностях. Аналогичным образом, экономические ценности — это блага, которые обладают достоинствами для участников хозяйст­венной жизни, получают их положительную оценку, т.е. прежде всего чего-то стоят на рынке, имеют стоимость.

Классическая школа политэкономии видела свою задачу в том, чтобы выявить объективную основу цены товаров (или, что то же са­мое, рыночной оценки товаров). Эту основу «классики» связывали с затратами труда и других факторов производства, т.е. выводили из причин, не зависящих, как они полагали, от отношения человека к вещи, его оценок вещи. Акцент на объективную основу экономичес- ■ ких ценностей противопоставлял их другим ценностям, субъектив-/

ная природа которых ни у кого не вызывала сомнений. Именно эта тенденция и закрепилась в русском языке в виде терминологическо­го разграничения «ценностей» и «стоимостей». Оно отразило важный смысловой оттенок, связанный с экономическими ценностями. Вме­сте с тем «разведение» двух понятий вело к забвению общности меж­ду ними, способствовало тому, что «стоимость» вообще перестала многими восприниматься как ценностная категория.

В современной экономической литературе происходит возврат к термину «ценность». Следует, однако, иметь в виду, что в современ­ной литературе содержание этого термина отличается от того, кото­рое имели в виду «классики» политэкономии и которое в русском язы­ке вызвало появление термина «стоимость». Современное содержа­ние термина «ценность» утвердилось только в конце XIX в. в резуль­тате «маржиналистской революции» (см. гл. 10). В соответствии с этим подходом цены товаров выводятся непосредственно из субъективных оценок и предпочтений людей, что существенно сближает экономи­ческие ценности с другими видами ценностей.

С учетом отмеченных обстоятельств и сложившейся терминоло­гической традиции вдальнейшем мы будем использовать термин «сто­имость» применительно к классической школе и марксизму и тер­мин «ценность» применительно к научным традициям, выросшим из «маржиналистской революции».

Мир «естественных цен»

В своих теориях меновой стоимости ведущие представители клас­сической школы (А. Смит, Д. Рикардо, Дж.Ст. Милль) опирались на ряд общих принципов:

а) отправной точкой служил рассмотренный выше взгляд на труд
как на источник богатства; в этом широком смысле правомерно го­
ворить о трудовой теории стоимости классической школы — с той,
однако, оговоркой, что значение этого принципа и логическая по­
следовательность, с которой он проводился, у разных авторов и в раз­
ных разделах теории стоимости были неодинаковыми;

б) меновая стоимость как главный предмет анализа противопос­
тавлялась потребительной стоимости как выражению полезности
предмета. Смит определял меновую стоимость как «возможность при­
обретения других предметов, которую дает обладание данным предме­
том» (с. 102);

в) при оценке величины меновой стоимости в расчет принималась
ее «естественная» норма (естественная цена) в противовес фактиче­
ским ценам, колеблющимся вокруг этой нормы под влиянием спроса
и предложения; предполагалось, что в отличие от рыночных (факти-

Л

\

ческих) цен естественные цены формируются независимо от соотно­шения спроса и предложения, на основе объективных условий про­изводства;

г) в развитие предшествующего принципа Д. Рикардо и Дж.Ст. Милль ввели уточнение, согласно которому независимость естествен­ных цен от спроса и предложения имеет силу только в отношении воспроизводимых товаров, т.е. товаров, предложение которых может неограниченно увеличиваться. К этой категории они относили пре­обладающую часть рыночных благ. В случае невоспроизводимых това­ров естественные цены имеют монопольный характер, отражают сте­пень их редкости и формируются в зависимости от соотношения спро­са и предложения.

Таким образом, мир классической политической экономии — это прежде всего мир равновесных «естественных цен», отражающих объ­ективные условия производства и независящих от спроса и предложе­ния. Соответственно, классическая теория меновой стоимости — это теория, описывающая свойства естественных цен.

По собственному признанию Смита, главы его книги, посвящен­ные теории меновой стоимости и цен, требуют от читателя особого терпения «дляуяснения того, что может показаться в некоторой сте­пени неясным даже после самых обстоятельных объяснений, какие я в состоянии дать» (с. 102). Впоследствии комментаторы Смита и в са­мом деле нашли в этих главах сразу несколько теорий стоимости вме­сто одной и отметили немало логических неувязок. Но это был тот случай, когда противоречия теории были продуктивны: они высве­тили новые, ранее не известные грани экономической реальности.

Как измерить стоимость?

Смит стремился найти ответ на двуединый, как ему казалось, во­прос: «...каково действительное мерило... меновой стоимости или в чем состоит действительная цена всех товаров»'? (с. 102).

В условиях разделения труда богатство или бедность человека определяются, как считал Смит, не тем, что он может создать для соб­ственного потребления и пользования, а тем, что он может получить в обмен на собственный труд, продукт или доход. Именно поэтому богатство — совокупность меновых стоимостей. В поисках мерила меновых стоимостей Смит столкнулся с двумя разными задачами, которые ему не удалось четко разграничить:

задачей измерения: как соизмерять меновые стоимости в разные периоды времени;

задачей объяснения: почему меновые пропорции устанавливаются так, а не иначе; что лежит в их основе.

Решение обеих задач Смит связывал с трудом — отсюда, возмож­но, убеждение в их общности. Между тем сам труд в каждом случае трактовался по-разному.

Соизмеримость меновых стоимостей. В условиях рыночного об­мена задача соизмерения меновых стоимостей решается в некотором смысле самим рынком. Уже простой обмен двух товаров устанавли­вает между ними количественное соотношение: единица одного то­вара приравнивается к определенному количеству другого. Совокуп­ность таких соотношений между всеми товарами составляет систему относительных цен, которая делает все товары взаимно соизмеримы­ми. На практике система таких цен формируется путем приравнива­ния всех товаров к единому эквиваленту — деньгам.

У Смита идея относительных цен вводится косвенным образом — через понятие располагаемого труда {labour commanded): «...стоимость всякого товара для лица, которое... имеет в виду... обменять [его] на другие предметы, равна количеству труда, которое он может купить на него или получить в свое распоряжение». Аналогичным образом для покупателя «действительная цена всякого предмета» — это «труд и уси­лия, необходимые для его приобретения». К этому следует добавить, что для Смита не обязательно, чтобы это был труд самого покупателя: то, «что покупается за деньги... приобретается трудом в такой же мере, как и предметы, приобретаемые нашим собственным трудом-» (с. 103).

Говоря|о действительных ценах товаров, Смит предполагал соот­несение всех товаров с единицей (порцией) труда:

А'товара А =

Fтовара В =

= единице труда.

Л/товара N =

Но, получив общую меру в труде, все товары становятся соизме­римыми. Это и означает, что речь идет о системе меновых пропор­ций, или относительных цен. В такой системе единица труда взаимо-именяема с единицами любого другого товара, и считать труд луч­шим мерилом меновой стоимости, чем любой другой товар, нет ни­каких оснований. Неявным образом это признал и сам Смит, указав на эквивалентность «действительных» (трудовых) и номинальных (де­нежных) цен всех товаров.

Соизмерение богатства во времени. Казалось бы, рассуждения Смита свелись к неизбежной тавтологии: меновые стоимости соиз­меряются так, как они соизмеряются - через рыночные цены! Одна­ко именно в этом пункте своих рассуждений Смит нащупывает ре­альную проблему. Действительные и номинальные цены эквивалент-

ч

ны, но с одной важной оговоркой: «...в определенное время и в опреде­ленном месте деньги представляют собою тонное мерило действитель­ной меновой стоимости товаров, но только в определенное время и в определенном месте» (с. 109, выделено мной. — О.А.).

Если же это условие не выполнено, то «[в]виду колебаний стоимо­сти золота и серебра одна и та же номинальная цена может иметь весь­ма различные стоимости» (с. 106). Тем самым Смит подошел к пони­манию того, что относительные цены — это «одновременные» цены. Если учесть, что с течением времени может меняться не только стои­мость денег, но и стоимость любого товара, а значит, и вся система относительных цен, то неизбежен вывод, что ценовые пропорции, от­носящиеся к разным периодам времени, несоизмеримы, а сама пробле ма соизмерения меновых стоимостей во времени — нетривиальна.

Смиту теперь и в самом деле понадобилось мерило — некий неиз-менный во времени стандарт стоимости, не зависящий от преходя­щих обменных пропорций: «подобно тому как естественные меры, вроде ступни, локтя или горсти, постоянно меняющиеся в своих разме­рах, никогда не могут служить точным мерилом количества других пред-метов, так и товар, который сам постоянно подвергается колебаниям в своей стоимости, никоим образом не может быть точным мерилом стоимости других товаров» (с. 105).

Смит вновь обратился к труду — правда, на этот раз в центре вни-мания оказались другие его качества, «Можно сказать, —пишет он, — что во все времена и во всех местах одинаковые количества труда име­ли всегда одинаковую ценность для рабочего. При обычном состоянии своего здоровья, силы и способностей, при обычной степени искусства и ловкости, он всегда должен пожертвовать той же самой долей своего досуга, своей свободы и спокойствия. Цена, которую он уплачивает, все­гда остается неизменной, каково бы ни было количество товаров, ко­торое он получает в обмен за свой труд» (с. 105).

Труд выступает в данном случае как затрата человеческих усилий и в этом качестве имеет собственную меру, независимую от стоимос­ти других товаров. Труд противопоставлен досугу: чем больше време­ни человек вынужден отводить труду, тем меньше остается в его сво­бодном распоряжении². Десять часов труда имеют сходный смысл для

² Этот взгляд А. Смита нашел иронический отклик у К. Маркса: «Да бу­дешь ты трудиться в поте лица своего! — таково было проклятие... обрушен­ное на Адама. И Адам Смит рассматривает труд как проклятие» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т 46. Ч. II. С. 109). Маркс не считал этот взгляд универсальным: труд— не всегда жертва. Он верил, что свободный творчес­кий труд— в отличие от вынужденного и подневольного — может приносить удовлетворение и радость.

разных эпох и обстоятельств. Именно в этом отношении труд у Сми­та пыступает «единственным всеобщим, равно как и единственным точ­ным, мерилом стоимости» (с. 109).

Правда, это было чисто теоретическое решение: оно отвлекалось от реальной неоднородности труда и потому для практического со­измерения стоимостных величин было мало пригодным. Для прак­тических целей Смит допускал использование косвенных методов, основанных на принципе относительных цен. Речь шла о том, чтобы найти меновую пропорцию, наиболее тесно привязанную к уровню трудовых затрат как эталону стоимости. Гипотеза Смита состояла в том, что для продолжительных периодов времени такой пропорцией должна служить «хлебная (зерновая)» заработная плата («...равные количества зерна скорее сохранят в отдаленные друг от друга эпохи одну и ту же действительную стоимость или будут давать возможность его обладателю купить или получить в свое распоряжение приблизитель­но то же самое количество труда других людей» [с. 107]); для коротких периодов времени - денежная заработная плата {«...от одного года к другому серебро представляется лучшим мерилом, чем хлеб, потому что одинаковые количества сецебра скорее могут быть обменены на одина­ковое количество труда» [с. 109]).

Для эпохи Смита гипотеза была вполне разумной, так как, во-пер­вых, хлеб оставался основным продуктом питания, а оплата труда тяготела к прожиточному минимуму и, во-вторых, сохранялась при­вязка цен к стоимости денежных металлов, что препятствовало рез­ким изменениям общего уровня цен.

Что определяет уровень относительных цен?

Главный вопрос, волновавший классиков политической эконо­мии, — что лежит в основе естественных (равновесных) цен? Пред­полагалось, что механизм согласования спроса и предложения объ­ясняет, как экономика достигает состояния равновесия, но не само это состояние. Как и в других случаях, решение задачи Смит перво­начально связывает с трудом. При этом, однако, он разграничивает два состояния общества:

«В обществе первобытном и малоразвитом, предшествовавшем на­коплению капиталов и обращению земли в частную собственность, со­отношение между количествами труда, необходимыми для приобрете­ния разных предметов, было, по-видимому, единственным основанием, которое могло служить руководством для обмена их друг на друга. Так, например, если у охотничьего народа обычно приходится затратить вдвое больше труда для того, чтобыубить бобра, чем на то, чтобы убить

3 История экономических учений ■ £5

оленя, один бобр будет, естественно, обмениваться на двух оленей, или иметь стоимость двух оленей... При таком положении вещей весь про­дукт труда принадлежит работнику» (с. 1 18—119).

Только при этих особых предпосылках естественные цены това­ров пропорциональны труду, непосредственно затраченному на их про-изводство, или, в терминах самого Смита, труд, затраченный на про­изводство товара, равен труду, располагаемому этим товаром. Иначе обстоит дело в более развитых обществах, где труд — не единствен­ный фактор производства, где активная роль принадлежит также ка­питалу, принимающему на себя часть функций по обеспечению про­изводственного процесса, например снабжение работников матери­алами и средствами существования.

«При таком положении вещей, — констатирует Смит, - работ­нику не всегда принадлежит весь продукт его труда. В большинстве случаев он должен делить его с владельцем капитала, который нани­мает его. В таком случае количество труда, обычно затрачиваемого на приобретение или производство какого-либо товара, не является единственным условием для определения количества труда, которое может быть куплено или получено в обмен за него». Наконец, в от­ношении земельной ренты Смит высказался еще решительнее: «С тех пор, как вся земля... превратилась в частную собственность, землевладельцы, подобно всем другим людям, хотят пожинать там, где не сеяли, и начинают требовать ренту даже за естественные плоды земли» (с. 120).

Прибыль и процент в классической политэкономии

Для А. Смита и Д. Рикардо главным (первичным) доходом с капитала была прибыль. Согласно Смиту, «доход, получаемый с ка­питала лицом, которое лично употребляет его в дело, называется прибылью, доход, получаемый с него лицом, которое не употребляет его в дело, а ссужает его другому, называется процентом или де­нежным ростом... Ссудный процент всегда представляет собой до­ход производный...» (с. 122—123).

Напротив, в современной микроэкономике базовый доход на капитал — это процент, тогда как прибыль — доход дополнитель­ный, непостоянный, исчезающий по мере приближения эконо­мики к состоянию общего равновесия (о теориях прибыли см. гл. 18). Немного упрощая, можно сказать: то, что «классики» на­зывали прибылью, теперь именуют процентом.

66

Итак, Смит четко фиксирует тот факт, что при развитом состоянии общества ценовые пропорции не совпадают с пропорциями прямых за­трат труда на производство товаров и что такие затраты не могут слу­жить основой цены. Главным препятствием на пути к позитивному ре­шению проблемы оказался вопрос о капитале — о том, как этот фактор производства влияет на уровень естественных цен. Речь шла, во-первых, о доходе на капитал (прибыли) как факторе естественной цены; во-вто­рых, о затратах капитала как факторе естественной цены; и, в-третьих,

0 динамике естественных цен при изменении факторных доходов.

Ведущие представители классической политической экономии А. Смит и Д. Рикардо отвечал и на эти вопросы по- раз ному. Позицию Смита можно реконструировать следующим образом:

а) меновые стоимости создаются производительным трудом, втом
числе при развитом состоянии общества; доходы владельцев капита­
ла и земли суть вычеты из продукта труда;

б) естественная цена товара — распределительная категория; она
формируется как сумма доходов основных факторов производства:
заработной платы, прибыли и ренты; естественные нормы этих до­
ходов складываются на соответствующих факторных рынках, неза­
висимо друг от друга;

в) затраты капитала не являются самостоятельной частью естест­
венной цены товара. «Может показаться, - указывал Смит, - что не­
обходима еще четвертая часть для возмещения капитала... Но надо иметь
в виду, что цена любого хозяйственного орудия, хотя бы рабочей лошади, в
свою очередь состоит из таких же трех частей... И потому, хотя в цену
хлеба должна входить оплата цены и содержания лошади, в целом цена
все же сводится — непосредственно или в конечном счете — к трем со­
ставным частям: к ренте, заработной плате и прибыли» (с. 121);

г) изменение естественных норм факторов производства влечет
соответствующие изменения естественной цены товара (например,
повышение естественной заработной платы должно вызывать рост
цен товаров).

Позиция Смита логична, если предположить, что в естественной цене всех товаров прибыль составляет одну и ту же долю. Только в ■JTOM случае цены могут быть пропорциональны затратам и труда и капитала одновременно. Стоит, однако, сделать шаг к реальности, допустив, что в разных отраслях соотношение труда и капитала и со­ответственно заработной платы и прибыли неодинаково, и тут же ве­личина продукта, измеренного через создавшие его затраты труда, с одной стороны, и величина того же продукта, полученная путем суммирования распределенных из него факторных доходов — с дру-

1 ой, станут несопоставимыми.

Смитовская формула цены товара

Смитовская формула цены товара (Q) как суммы доходов Q = = W+ Р+ Л(где W- заработная плата, Р— прибыль и R- рента) включает в себя не только доходы непосредственных участников производства данного товара (W_o; P_n; /у, но и доходы, ранее по­лученные производителями тех средств производства, которые в данном производственном процессе нашли применение в соста­ве капитала (СЛ:

Так, если Q — естественная цена зерна, то, следуя Смиту, С_о можно представить как издержки на покупку и содержание ло­шади, применяемой при обработке земли, С₍ — издержки при выращивании фуража для лошади и т.д. Поскольку величина из­держек (С) при переходе от С_о к С_н неуклонно уменьшается и — в пределе — стремится к нулю, постольку полную цену товара мож­но представить как:

Q = (lV_a+W_l +... + W) + (Р₀ + />, +...+ />„) + (R.+ R, +...+ Л).

Стремление избавить классическую политическую экономию от подобной неоднозначности в определении величины продукта при­вело к формированию двух альтернативных концепций стоимости: трудовой теории стоимости Д, Рикардо, стремившегося более после­довательно реализовать первый, трудовой, подход; и теории факто­ров производства Ж, -Б. Сэя, сделавшего ставку целиком на второй, факторный, подход.

Позиция Рикардо сводилась к следующим основным моментам:

а) «подавляющее большинство всех благ, являющихся предметом
желаний, доставляется трудом»"¹;

б) «стоимость товара... зависит от относительного количества
труда, которое необходимо для его производства» (с. 402);

в) труд, создающий стоимость, включает «не только труд, применя­
емый непосредственно... но и труд, затраченный на орудия, инструменты

³ Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения // Антология экономической классики: Петти, Смит, Рикардо М Эконое-Ключ, 1993. С. 403.

и здания, способствующие этому труду» (с. 410). Иными словами, затра­ты капитала, или гипотетическую четвертую компоненту цены товара, которая у Смита сводилась к ранее полученным доходам, Рикардо трак-|ует как ранее затраченный, или воплощенный (embodied), труд;

г) естественная цена покрывает не только издержки капитала, но
и среднюю норму прибыли, его доход. Поскольку норма прибыли
пропорциональна величине капитала, а не затратам труда, постольку
лот тезис не вписывался в общую логику трудовой теории стоимос­
ти. Признавая отступление от своего основного принципа, Рикардо
оправдывался незначительностью влияния этого фактора. По его
оценке, колебания прибыли, не связанные с величиной затрат труда,
могли изменить величину естественной цены товара не более чем на
6—7%. Именно в этом смысле теория Рикардо — это «93%-я трудовая
теория стоимости», как ее определил известный американский эко­
номист Дж. Стиплер⁴;

д) изменение естественной цены фактора производства — это не
что иное, как изменение доли фактора в общем доходе; на естествен­
ную цену товара оно при прочих равных условиях не влияет.

В этом пункте расхождение Рикардо со Смитом проявилось наи­более резко. Согласно «факторной логике» Смита, «...естественная цена изменяется вместе с естественной нормой каждой из ее состав­ных частей» (с. 132). Такой взгляд не противоречил здравому смыслу при условии, что речь шла о номинальных ценах.^Однако экономи­ческий мир «классиков» — это прежде всего мир «реальной» эконо­мики, поэтому в глазах Рикардо суждение Смита выглядело поверх­ностным. Что значит «естественная цена изменяется»? Естественная цена — это относительная цена: в отношении к чему она изменяется? Особенно если учесть, что заработная плата и прибыль входят в со­став практически каждой цены. Рикардо сознательно абстрагировал­ся от изменения общего уровня цен, или - что то же самое —стоимо­сти денег, поясняя, что «повышение заработной платы вследствие из­менения стоимости денег оказывает общее воздействие на все цены и по этой причине не оказывает никакого реального действия на прибыль» (с. 429). Естественная норма заработной платы - это доля труда в об­щественном доходе, и ее реальное повышение может произойти толь­ко ценой снижения другой доли такого дохода — прибыли. Подобное перераспределение доходов не меняет величину созданного общест­венного продукта и потому на естественной цене товаров, при про­чих равных условиях, сказываться не должно.

⁴ Stigler G. Ricardo and the 93% labor theory of value // The American Economic Review. 1958. XLVIf!(3).

Однако если принять во внимание межотраслевые различия в ка­питалоемкости производства {«долговечность капитала» в термино­логии Рикардо), то вывод получится и вовсе парадоксальным, по крайней мере для относительно капиталоемких отраслей: в таких от­раслях «относительные цены товаров... будут падать с повышением заработной платы и подниматься с падением ее». И только в отраслях с капиталоемкостью ниже среднего уровня события должны разви­ваться по Смиту: товары «будут повышаться в цене вместе с повыше­нием заработной платы и падать с ее падением» (с. 425). На самом деле эффект, выявленный Рикардо, закономерен. Если в экономике дей­ствует единая норма прибыли и единый уровень заработной платы, то перераспределение доходов при неизменных затратах труда и ка­питала (например, вследствие снижения средней нормы прибыли) равносильно снижению относительных цен капиталоемких отраслей, где доля прибыли в цене высока, за счет повышения относительных цен трудоемких отраслей, где эта доля низка.

Чтобы тот же эффект проявился в «мире» факторных цен и номи­нальных доходов, нужно было бы проследить всю цепь взаимосвязей товарных и факторных рынков, возникающих на пути к состоянию общего экономического равновесия. Необходимый для такого ана­лиза математический инструментарий Смиту и Рикардо был недо­ступен. Пионером такого анализа стал Л. Вальрас, работавший век спустя после А. Смита (см. гл. 13). Тем поразительнее успех Рикардо, добившегося аналогичного результата с помощью одной лишь систе­мы строго выверенных научных абстракций.