Я открыл окно. Внутреннее и внешнее соединились.
Лес вошел ко мне в комнату. Комната вышла в лес погулять.
Небо присело на подоконнике. Нырнуло в стакан с Нарзаном. Тот зашипел и вспенился.
Я сделал глоток окрашенной небом воды.
Птица прошелестела через оконный проем и опустилась на раскрытую книгу.
Страница шевельнулась и прошелестела.
Птица встрепенулась и превратилась в букву. Я наклонился – хотел прочитать.
Но книга взмахнула раскрытыми листами и выпорхнула в окно.
И плавно полетела, неторопливо помахивая обложками, пока не скрылась из виду за углом пространства.
Когда я закрыл окно, все возвратилось на прежние места:
небо вынырнуло из стакана и сигаретным дымком вытянулось вверх, комната вернулась в комнату, лес шагнул в лес, только не было ни птицы, ни книги.
В течение дня я несколько раз то распахивал, то закрывал окно.
А сейчас уже поздний и глубокий, как колодец вечер.
Но до сих пор – ни птицы, ни книги.
А что я?
А я ничего…
В БЕСЕДКЕ ПОД ЧАСАМИ
- Времени нет:
просто, когда пространство светлое – мы говорим: утро,
просто, когда пространство яркое – мы произносим: день,
просто, когда пространство плотное – мы отмечаем: сумерки,
просто, когда пространство мшистое – мы ощущаем: ночь.
- Зато есть часы –
механические тараканы,
ощупывающие усиками стрелок
границу загона в 360°.
- Круг не загон, а закон.
- А, разве закон – не загон?
- Закон – это то, что за коном.
- А что на кону?
- Жизнь!
- Ух ты!