Психодрама и американский театр

Идея Арто о всеобщем катарсисе и изживании темных и мучительных конфликтов человека с помощью театрального действия получила воплощение в своеобразном методе групповой психотерапии - так называемой "психодраме". Ее создатель Дж.-Л.Морено еще в 1921 г. утверждал, что театр раскрывает в человеке новую область его существования, помогает осмыслить глубокие, тайные и порою не понятные самому человеку переживания.

-67-

Испытав на себе могучее психотерапевтическое действие перевоплощения (он сам излечился от невроза, сумев посмотреть на свою болезнь со стороны, как бы поднявшись над нею, т. е. остранившись от своего "я"), Морено разработал метод, помогающий в

лечении психических болезней[78]. В основе его лежала теория ролей, разработанная в 30-е гг. Дж.-Г.Мидом[79], и учение З.Фрейда.

Осознавая свои скрытые мучительные конфликты, человек делается способным оценивать их и таким образом преодолевать. Это основное положение психоанализа получает свое развитие в психодраме: больной не только осознает конфликты, но изживает их в действии. Невротические "неправильные" реакции заменяются воображаемыми, здоровыми, и таким образом приобретается навык приспособления и здорового поведения в сложных ситуациях обыденной жизни.

Между "театром потрясений" Арто и психодрамой много общего: сценическое действие высвобождает непроизвольные, дремлющие силы в коллективном или индивидуальном сознании и, стало быть, возвращает человека к естественному поведению. Но в каком-то отношении психодрама идет дальше "театра жестокости": больной из зрителя превращается в действующее лицо под руководством врача-психотерапевта.

Однако идеи Морено выходят за рамки клиники. Они становятся своеобразной философией. Как и Арто, он считает, что мир охвачен

-68-

безумием, и предлагает применить свое лечение ко всему человечеству. Это позволяет ему считать театр не только терапевтическим средством воздействия на личность, но и носителем своеобразной философии, меняющей всю систему отношений человека.

Получив таким образом свое внетеатральное воплощение, идеи Арто через психодраму оплодотворяют и живой театр. Именно так опосредованно усваивают уроки Арто экспериментальные театры Америки. "Актерская студия" в Нью-Йорке заявила о себе как о "горлянящем", "неистовом" театре, Ее любимые драматурги - Олби, Беккет - уподобляются врачам, вскрывающим социальные нарывы. Искусство актеров искренне и подчеркнуто громко. Оно стремится вызвать у зрителей процессы катарсиса, внутреннего обновления, какие вызывает Морено у своих пациентов. Правда, такая исполнительская манера далеко не всегда достигает желаемых результатов.

Сходные поиски ведут Дж.Бек и Ю.Малина, руководители Ливинг-театра, единственной группы, по мнению А.Темкина, имеющей мужество последовательно осуществлять идеи Арто[80]. "В Ливинг-театре актеры не заучивают текста ролей, для них гораздо важнее Музыкальное звучание слов. Главенствующую роль приобретает выразительность тела и физических движений. Особое значение придается импровизации. Актеру нет надобности.исполнять выученное. Он находится на сцене в состоянии творческом и безоружном. Эта безоружность едина для тех, кто на сцене, и для тех, кто в зале, и она упраздняет условности представления"[81].

-69-

Это очень сходно с тем, что писал Арто в 1928 г.:"Случай вступает в театре в свои права". И сравнивал мизансцены в театре Жарри с игрой в карты, в которой участвует каждый зритель[82].

Границы между сценой и залом стираются. Основатели театра находят нужным играть на улице, в гаражах, на пустырях, ибо они считают, что "невозможно создать большой театр без большой публики"[83]. Прилагаются постоянные усилия, чтобы придать спектаклю ценность священнодействия. Поэтика жестокости в лучших спектаклях Ливинг-театра сродни первородной, языческой жестокости Библии. И как результат этого - театр становится для этой труппы своего рода способом существования - общежитием и коммуной, - объединяющим все жизненные интересы участников. Актеры Ливинг-театра - это как бы единая личность, исповедующая непротивление злу и пацифизм, надеющаяся, что "любовь к человечеству, доверие и доброта наконец восторжествуют, а стальной мир закона и порядка рухнет[84]. Эти прекраснодушные и вместе с тем анархистские надежды Ливинг-театра расплывчаты и далеки от реальности. Отказ от задач перевоплощения и в этом случае уводит от профессиональной сцены. Перед нами те же квазитеатральные формы, что психодрама и хеппенинг.

-70-