Июня 1891 года: Шадрак в плену (день 8-й)

Дай услышать хоть словечко,

Хоть биение сердечка,

И лакримы жуткий стон

Навсегда прогонит сон.

Нохтландская колыбельная. Куплет второй

Маленькая каюта, где Шадрак провел почти сутки, была во многих отношениях похожа на корабельную. Две узкие койки, привинченные к стенам, напротив – круглый иллюминатор, а за ним – дорога, по которой двигалась болдевела. Вот только в отличие от кораблей она повторяла форму толстого дерева, из которого ее сделали. Каюты были устроены среди корней, стены перемежались пластами почвы, эти корни питавшей. Соответственно, в комнатах пахло землей, а в щели между досками время от времени проникали корешки… На самом деле Шадраку мало что удалось рассмотреть, поскольку нигилизмийцы притащили его сюда связанным по рукам и ногам и просто закинули, как тюк, на верхнюю полку. Когда болдевела кренилась от сильного ветра, пленник изворачивался как только мог, чтобы не скатиться.

Даже при обычных обстоятельствах время тянулось бы мучительно медленно, но Шадрак пребывал в таком расположении духа, что каждое мгновение было пыткой. Побег стал казаться ему нереальным. Он-то надеялся завоевать доверие Плача, а в дальнейшем заручиться его помощью… В итоге Плач из-за него потерял память, а сам он лишился единственного возможного союзника. Он снова был совершенно один среди врагов, неспособный освободиться, засунутый в тесную каюту древесного корабля, который с невероятной скоростью несся на юг.

Он себя-то спасти не мог, не то что Софию…

Шадрак то и дело шевелил запястьями, пытаясь ослабить веревки. Ученый думал о том, что Южные Снега распространяются на север, сметая все на своем пути. Чего доброго, они уже достигли Нохтланда. Надвинутся ледники и погребут город, и на земной тверди останется разве что отпечаток прудов и каналов. А София затеряется безвозвратно.

Некоторое время Шадрак лежал неподвижно. Нет, самое скверное предполагать было нельзя. Толку от этого никакого, только почувствуешь себя более слабым и бесполезным, чем на самом деле. Надо верить – еще не поздно! И надеяться, что возможность сбежать обязательно подвернется.

Болдевела тронулась в путь сразу, как только пассажиры взошли на борт и, по предположениям Шадрака, успела порядочно углубиться на территорию Пустошей. Привалов, скорее всего, не будет до самого Веракруса. Вот там и нужно ловить удобный случай. Когда судно достигнет побережья, необходимо любой ценой вырваться на свободу.

К полудню болдевела неожиданно остановилась. Издалека долетел звук, напоминавший раскат грома. Почти сразу по палубе простучали торопливые шаги. Дверь распахнулась, бухнув о стену. К немалому удивлению Шадрака, ввалившийся голем сдернул его с койки и одним яростным движением рассек путы.

– Не стой столбом! – зарычал он. – Сейчас все должны помогать, не то крышка!

Повернулся и кинулся вон, даже не посмотрев, следует ли за ним пленник. Шадрак выскочил из каюты и помчался за ним по узкому коридору.

Выбравшись на палубу, он тотчас понял – положение опасное. Болдевелу вот-вот должен был накрыть зловещего вида шквал. Всадив свои крючья в дерево корпуса, големы из последних сил удерживали корабль: если вихри закрутят его, то разнесут в щепы. Мачта, увенчанная широкими зелеными листьями-парусами, клонилась в сторону смерчей, точно молодое деревце в бурю. Ветер выл и стонал, словно алчущий добычи зверь, и дюйм за дюймом втягивал болдевелу в погибельные объятия…

Шадрак внезапно сообразил: если Бланка лишится корабля, она не сможет больше гнаться за ним.

«Вот он, мой шанс!» – сказал себе ученый и бросился к веревочной лестнице на борту.

Нижние ступеньки болтались футах в десяти над землей. Шадрак спрыгнул, в момент приземления ноги у него подогнулись, и он полетел кувырком. Вскочил, споткнулся, едва не упал, но выправился и побежал во всю прыть. Он мчался на запад, стараясь держать курс параллельно ветровой стене, но не слишком приближаться, чтобы не оказаться подхваченным. Это было все равно что состязаться с приливом. Всякий раз, когда он готов был радоваться спасению, выяснялось, что смертоносный шквал гораздо ближе, чем хотелось бы. Шадрак заворачивал к северу, но легкие уже горели от усилия и сухости воздуха. В какой-то момент картолог повернулся и потрусил задом наперед, желая посмотреть, цел ли еще корабль. Болдевела покачивалась, словно балансируя над обрывом, в сотне метров.

Здесь была плоская высохшая равнина, однообразие которой местами нарушали скальные выходы. Шадрак не знал, как далеко простирался вихрь и что вообще делать, даже если он сумеет его обогнуть. Ясно было одно: надо бежать, причем как можно быстрее. Где-то на юге его ждала София…

Еще раз оглянувшись через плечо, он увидел болдевелу – неясное пятно вдалеке. Вероятно, разгулявшееся воображение сыграло с ним шутку: за минувшее мгновение она словно выросла.

Картолог отвернулся и снова припустил во всю прыть.