Лекция 8. Патриарх Московский и всея Руси Никон: первые годы служения в священном сане и время патриаршества

В сентябре 2007 г. в Российской академии государственной службы при президенте РФ (РАГС) состоялась защита докторской диссертации Вильяма Шмидта на тему: «Патриарх Никон и его наследие в контексте русской истории, культуры и мысли: опыт демифологизации». Автор выдвинул гипотезу об искусственном создании «негативного социокультурного мифа» о патриархе Никоне, его деятельности и наследия западными государствами, в частности, Ватиканом. Демонизация образа Никона была им необходима, по мнению автора, для сокрытия антирусской антиправославной политики, важными достижениями которой стали ссора между царем и патриархом, разрушение так называемой «симфонии властей» как модели церковно-государственных отношений, раскол Церкви и общества. В итоге — искомое ослабление сил и имперских тенденций «Третьего Рима». Безусловно, не все в диссертации бесспорно. Однако наличие подобной работы говорит об актуальности темы, несмотря на кажущуюся избитость.

Работ, как серьезных монографий, так и статей, брошюр, посвященных патриарху Никону и истории возникновения старообрядчества, насчитывается несколько тысяч. Упоминавшийся выше В.В. Шмидт в сборнике «Государство, религия, церковь в России и за рубежом» (Информационно-аналитический бюллетень), опубликовал статью с говорящим названием: «Никоноведение: библиография, историография и историософия».

Согласно Шмидту и другим современным исследователям, в отношении патриарха Никона в отечественной историографии сложилось два направления:

Ø «уничижительно-критическое»: Паисий Лигарид, В.Н. Татищев, архиепископ Черниговский Филарет (Гумилевский), С.М. Соловьев, митрополит Макарий (Булгаков), Н.Ф. Каптерев, С.Ф. Платонов и др.;

Ø «апологетическое»: Иван Шушерин, А.П. Щапов, В. Пальмер, Н.И. Субботин, прот. Павел Николаевский, архимандрит Леонид (Кавелин), В.О. Ключевский, М.В. Зызыкин, В.В.Шмидт и др.

Память о патриархе Никоне была неприятна сразу двум идейным направлениям: 1) старообрядчеству и 2) представителям официального государственного цезарепапизма. Представители первого направления приписывают патриарху инициативу церковно-обрядовой реформы. Представители второго – связывают с именем патриарха Никона представление о покушении на царскую власть.

По мнению некоторых современных историков и публицистов, патриаршество Никона поднимает целый ряд вопросов и проблем, остающихся актуальными до сих пор. Некоторые из них в настоящее время актуальны как никогда. Поэтому к этой теме особо подогревается интерес. Все меньше обращают внимания на Петровские реформы, все больше на дела его отца – Алексея Михайловича – который и подготовил будущее преобразование России – революционное, а не эволюционное. С таким утверждением можно соглашаться, а можно и спорить.

Для удобства изучения деятельности патриарха Никона всю его жизнь можно разделить на следующие четыре периода:

1) 1605-1652 гг. – до восхождения на патриарший престол;

2) 1652-1658 гг. – период патриаршества;

3) 1658-1666 гг. – период междупатриаршества;

4) 1666 – 1681 гг. – период осуждения, ссылки и заточения.

Жизнь Никона до патриаршества. Родился в 1605 г. в мордовской крестьянской семье в селе Вельдеманово близ Нижнего Новгорода (в настоящее время Перевозский район Нижегородской области). Крещен с именем Никита. Мать (Мариамния) умерла вскоре после его рождения, отец Мина женился во второй раз. Отношения с мачехой у Никиты не сложились, она часто била его и морила голодом. Однако такое обращение, по словам первых биографов будущего патриарха, только закаляло молодого человека.

Грамоте Никита Минов (иногда – Минин) обучался у приходского священника. В 12 лет ушёл в Макарьев Желтоводский монастырь (Костромской губернии), и пробыл в нём послушником до 1624 г. Здесь же он изучил церковные службы и пение, здесь же продолжил изучать и книжное чтение. Рассказывают, что один татарин, славившийся в окрестностях своими гаданиями, пророчил ему или патриаршество, или царство (апокриф): «Будет он царь не царь, а выше царей, князей и бояр, и будет он и богат и нищь, и построит он или города или монастыри, и будут туда приезжати и цари и бояре и князи, будут за него молитися и будут на него злобствовать и проклинать, занеже царь и великий дух его снискал, и землю он прославит, где родися и где будет погребен». Вполне очевидно, что данное апокрифическое сказание возникает или в последний период жизни патриарха Никона, или уже после его кончины.

В позднейших старообрядческих анти-житиях Никона – личность патриарха всячески демонизировалась, обрастая все новыми, порой невероятными фактами. Протопоп Аввакум также не смог не оставить патриарха Никона без своих зачастую желчных реплик: «Я Никона знаю: недалеко от моей родины родился, между Мурашкина и Лыскова, в деревне; отец у него Черемисин, а мати русалка (вероятно, следует читать «русачка»), Минка да Манька; а он, Никитка, колдун учинилься, да баб блудить научился, да в Желтоводие с книгою поводился, да выше, да выше. Да и к чертям попал в атаманы. А ныне, яко Кинопс (греч. языческий жрец, выступивший проповеди святого апостола Иоанна Богослова на о. Патмос, бесславно погиб в морской пучине), волхвуя, ужжо пропадет скоро, и памят его с шумом погибнет. Потряс церковию-тою не хуже последняго чорта-антихриста, и часть его с ним во огни негасимом».

По настоянию родителей Никон из монастыря вернулся домой, женился и принял сан священника. Служил сначала (с 1625 г.) в соседнем селе Лыскове, а около 1626 г. был назначен священником одной из московских церквей. Предполагается, что его пригласили приезжавшие на Макарьевскую ярмарку московские купцы. В Москве Никита пробыл около 10 лет. После смерти детей в 1635 г. Никита заставил жену принять монашеский постриг в московском Алексеевском монастыре, а сам в возрасте 30 лет (на 31-м году), тоже принял постриг с именем Никон в Анзерском скиту Соловецкого монастыря. В скиту Никон находился под началом старца Елеазара.

Преподобный Елеазар (ум. 1656) в 1612 г. с благословения игумена удалился из Соловецкого монастыря на безлюдный Анзерский остров и поселился на горе Голгофе близ озера Круглого, пребывая в постоянной молитве и богомыслии. Предрек царю Михаилу Феодоровичу рождения сына, что и исполнилось в 1629 г. Царь Михаил Федорович Романов одарил преподобного некоторой суммой на строительство каменного храма во имя Пресвятой Троицы.

В Анзерском скиту Никон подвизался три года. Помимо келейного правила взял на себя подвиг вычитывать ежедневно всю Псалтырь и клал 1000 поклонов. Скоро у Никона начались видения, что приводило только к более усилению молитвенного подвига. Спустя какое-то время у Никона возник конфликт с начальным старцем скита Елеазаром, как принято считать, из-за постройки храма. Никон был вынужден покинуть скит и уйти в другое место. В анти-житиях можно встретить и другую причину ухода Никона из скита: «Егда же Никону чтущу божественную литургию, виде Елеазар около выи Никона змия черна и зело велика оплетшееся, и вельми ужасеся, и глаголяше оттай братии: “О, какова смутителя и мятежника Россия в себе питает. Сей убо смутит тоя пределы и многих трясений и бед наполнит”. И прирече: “Аще бы кто убил сего чернца, то умолил бы аз за того Бога”. И с сего времени начаша Елиазар и вси братия не любити Никона и не допускати его до чтения и пения в божественной службе».

Никон был принят в Кожеозерском монастыре (православный мужской монастырь в Архангельской области, на Лопском полуострове, омываемом водами Кожозера). По пути в этот монастырь случилось чудесное спасение у острова Кий, около устья Онеги. Впоследствии Никон здесь построил свой монастырь — Крестный. В 1643 г. Никон был избран уже игуменом Кожеозерского монастыря.

В 1646 г. Никон отправился в Москву, где явился, по тогдашнему обычаю новопоставленных игуменов, с поклоном к молодому царю Алексею Михайловичу и произвёл на того хорошее впечатление. Царь велел Никону остаться в Москве, а патриарху Иосифу — посвятить его в архимандриты (царского) Новоспасского монастыря, где находилась родовая усыпальница Романовых. Царь очень часто приезжал в эту обитель помолиться и подолгу беседовал с молодым и чрезвычайно активным и деятельным новопоставленным архимандритом.

В скором времени, по царскому приказу Никон каждую пятницу являлся во дворец к утрени и по окончании ее оставался там для бесед с царем; нередко он ходатайствовал за обиженных и угнетенных. Сам царь даже дозволил ему принимать челобитные от всех, кто ищет царского милосердия и суда над неправыми судьями; и всякая справедливая просьба, передаваемая через Никона, скоро исполнялась. Слава о Никоне, как добром защитнике и сильном ходатае, широко пронеслась по всей Москве. Его беспрестанно осаждали словесными и письменными челобитными не только в Новоспасском монастыре, но и на улицах, когда он выезжал к царю.

Некоторые исследователи видели в этом вмешательство Никона не только в дела духовные, но и государственные. При более же внимательном изучении вопроса, выясняется, что Никон решал исключительно частные вопросы, по мелочи. Дела государственной важности находились в руках известного боярина Бориса Ивановича Морозова, одного из крупнейших землевладельцев своего времени, воспитателя царя Алексея Михайловича. У Морозова не было наследников, и после смерти (1661 г.) всё состояние перешло к его брату Глебу, который, однако, тоже вскорости умер (1662 г.). Всё совместное состояние досталось малолетнему сыну Глеба, а фактически — перешло в руки его матери — боярыне Феодосии Морозовой, известной своей старообрядческой деятельностью.

Став во главе братии Новоспасской обители, Никон вошёл в состав неформального кружка духовных и светских лиц, который профессор Н.Ф. Каптерев называет кружком «ревнителей благочестия». Главные идеологи этой группы — духовник Алексея Михайловича протопоп Благовещенского собора Стефан Вонифатьевич, боярин Федор Михайлович Ртищев и протопоп Казанского собора Иоанн Неронов — ставили перед собою и своими сподвижниками задачу оживления религиозно-церковной жизни в Московском государстве, улучшения нравственности, как населения, так и духовенства, насаждения просвещения. Вводилась забытая в Москве практика церковной проповеди с амвона, «единогласие» в богослужении. Москва должна была на деле стать «Третьим Римом», после чего изменения и исправления предполагалось вводить и в провинции.

1649 г. Важные события в Московском царстве и в жизни Никона происходят в 1649 г. Как известно, именно в этом же году было принято Соборное Уложение (свод законов Московского государства, регулирующих различные области жизни, памятник русского права XVII в.), в котором были обозначены тенденции к секуляризации церковных имуществ и ограничению автономных привилегий судебного ведомства церкви.

Для укрепления власти и авторитета самодержавного монарха в Уложение были введены статьи, по которым даже «умысел» на здоровье, жизнь и честь государя были возведены в ранг тягчайших государственным преступлений.

Уложение в главе «О богохульниках и о церковных мятежах» ужесточило меры (вплоть до сожжения) против еретиков. Судебные дела (исключая собственно церковные) духовных лиц были переданы светским судебным учреждениям и созданному в 1650 г. Монастырскому приказу (Глава 13). Согласно Уложению 1649 года, Монастырский приказ должен был быть только судебным органом, но фактически он исполнял функции финансовые, административные и полицейские по церковным делам; осуществлял сбор денежных средств с церковных имений. Забегая вперед, можно отметить, что патриарх Никон был непримиримым противником и критиком Монастырского приказа, что явилось одной из причин его конфликта с царём Алексеем Михайловичем. В 1677 г. под нажимом духовенства, этот Монастырский приказ будет упразднен; но в 1701 г. вновь будет восстановлен Петром I.

Статьи Уложения 1649 г. не распространялись на патриарха и находящихся в его вотчинах людей, которых судил сам патриарх (из Патриаршего суда исключались лишь дела о «душегубстве и разбоях»).

11 марта 1649 архимандрит Никон был возведён в сан митрополита Новгородского и Великолуцкого, как принято считать, при непосредственном участии и ходатайстве патриарха Иерусалимского Паисия, бывшего тогда в Москве. Здравствующий митрополит Аффоний был отправлен на покой. Согласно имеющимся сведениям, еще в январе 1649 г. митрополит Аффоний в Москве царю Алексею Михайловичу бил «челом, чтоб государь пожаловал отпустить его в келлию, занеже ему, святителю, сущу в древней старости». Прошение было удовлетворено и по возвращении в Новгород Аффоний удалился на покой в Хутынский монастырь. Скончался Аффоний в апреле 1652 г. Его тело 11 недель не предавали погребению, ожидая архиепископа Псковского и Изборского Макария, чтобы возгласить погребение. Несмотря на жару, тело Аффония не подверглось тлению. 4 июня 1652 г. святителя погребли на Мартириевской паперти Софийского собора. Местная канонизация Аффония в Соборе Новгородских святых состоялась около 1831 г., а в 1981 г. было установлено общецерковное празднование Собору.

Новому Новгородскому митрополиту Никону царем Алексеем Михайловичем были даны довольно широкие полномочия и привилегии. Все духовенство, митрополичьи и монастырские слуги и крестьяне Новгородской епархии отданы были в подсудность своему митрополиту по всем делам, кроме уголовных, исключаясь, таким образом, из-под ведения Монастырского приказа. Также Никону поручено было следить за действиями гражданских властей в Новгородской области, посещать тюрьмы, расспрашивать узников и освобождать осужденных невинно.

Дружба же с царем в это время не прерывалась (на что рассчитывали некоторые бояре и противники Никона), а напротив, возрастала: «Избранный и крепкостоятельный пастырь, наставник душ и телес, возлюбленный любимец и содружебник, солнце, светящее по всей вселенной, особенный ("собинный") друг душевный и телесный» — вот те эпитеты, какими обыкновенно наделял царь своего любимого митрополита.

Новгородская епархия, по меткому замечанию оппонентов и противников Никона из среды историков, в 1649-1652 гг. превращается в «испытательный полигон» «реформаторов».

Никон, который, действительно, мог сильно влиять на ход церковных дел даже в Москве, в самом Новгороде устроил четыре богадельни и во время голода — погребную палату для приюта и вспомоществования бедным, ходил по тюрьмам и заступался за беззащитных.

Любя церковное благочиние, он с большой торжественностью совершал церковные службы; запретил во всех новгородских церквах многогласие и в своей соборной церкви ввел стройное хоровое пение греческого и киевского распевов, уничтожив прежнее хомовое или раздельноречное пение (в хомовом пении используется так называемое раздельноречие (хомония), когда используются произнесение слов с введением между согласными и после заключительной согласной дополнительных гласных: «согрешихомо, беззаконовахомо, неправдовамохо»). Со своими певчими он приезжал в Москву, где удивлял и располагал многих ко введению "наречнаго" пения.

Новгородское восстание 1650 г. Поводом, послужившим для начала Новгородского восстания был рост цен на хлеб, из-за осуществлявшихся в то время крупных закупок зерна для исполнения правительством обязательства поставить Швеции зерно в счёт компенсации за перебежчиков с прибалтийских территорий, уступленных шведам по Столбовскому миру 1617 года, после окончания Смутного времени. Участники восстания (ремесленники, часть стрельцов и городская беднота) в середине марта 1650 года отстранили от власти воеводу новгородского — окольничего Фёдора Хилкова и разгромили дворы многих зажиточных горожан.

Восставшие избрали земских старост и поставили во главе городского самоуправления И. Жеглова, а новгородский митрополит Никон 19 марта был избит толпой за то, что проклял 17 марта (в день царских именин) с церковного амвона новоизбранных правителей города. Мятежники ворвались на митрополичий двор. Никон стал уговаривать их остановиться, но получил несколько ударов ослопом, камнями и кулаками. Избитый, он едва добрел до церкви Знамения Пресвятой Богородицы и там прослушал совершавшуюся литургию, несмотря на то, что в этой части города собирались мятежники. (По другой версии Никона вели в стан мятежников и по дороге Никон, по сути, упросил бунтовщиков отпустить его помолиться в храме, что те и сделали).

Войско князя И.Н. Хованского, прибывшее для подавления восстания, несколько дней простояв у стен города, 13 апреля без сопротивления вступило в город. Противостояние и противоречия в Великом Новгороде между людьми разного достатка, непоследовательность Жеглова, непоколебимая позиция митрополита Никона, отстаивавшего интересы царя, привели к поражению Новгородского восстания. Согласно первоначальному указу руководители восстания подлежали аресту, пятеро из них — казни, около сотни — порке кнутом и ссылке на север, в Астрахань и на Терек. Стрельцы с женами и детьми пришли к Никону бить челом, чтобы он заступился за них. Никон заступился и вскоре приговор был смягчён: четверых «бить кнутом нещадно», троих — бить батогами, сто шестьдесят двоих — бить кнутом и отдать на поруки. По другой версии, Никон не мог не заступиться, т.к. у Хованского не было реальной силы, чтобы твердой рукой навести порядок, в том числе и во Пскове, где восстание также приобрело общегородской масштаб. Как бы то ни было, авторитет митрополита Никона после Новгородского восстания только возрос.

Translatio religionis. В январе 1652 г. состоялось открытие мощей преподобного Саввы Сторожевского. В марте того же года в Москве состоялся собор, на котором было принято решение о перенесении в Москву мощей первосвятителей. В Москве, претендующей на роль Третьего Рима должны были быть не только образцовые священники («ревнители благочестия»), но и общерусские святыни. Именно Никон инициировал перенести в Успенский собор мощи святителей митрополита Филиппа II, патриархов Иова и Гермогена. Это процесс в отечественной историографии получил название translatio religionis, т.е. «перенос святости» или «собирание святынь» (букв. «перенос истинной религии»).

В 1652 г. Никон предпринял путешествие в Соловецкий монастырь, чтобы привезти оттуда в Москву мощи московского митрополита Филиппа II. В грамоте, которую Никон повез от царя, последний просил у "небеснаго жителя, Христова подражателя, вышеестественнаго и безплотнаго ангела, преизящнаго и премудраго духовнаго учителя", святителя Филиппа, простить " согрешение прадеда своего царя Иоанна, совершенное против него неразсудно завистию и несдержанием ярости", и возвратиться в Москву. Так "преклонялся царский сан" — по выражению самого царя — в лице Алексея Михайловича перед церковной властью в лице потерпевшего от грозного царя святителя-мученика Филиппа. Эта грамота была торжественно прочитана перед гробом святителя.

Царь обращается к митрополиту Филиппу, как к живому: «Ничто столько не печалит души моей, пресвятой владыко, как то, что ты не находишься в нашем богохранимом царствующем граде Москве, во святой соборной церкви Успения Пресв. Богородицы, вместе с бывшими до тебя и по тебе святителями, чтобы ради ваших совокупных молитв, всегда неподвижной пребывала св. соборная и апостольская церковь и вера Христова, которою спасаемся. Молю тебя, приди сюда и разреши согрешение прадеда нашего, царя и великого князя Иоанна, совершенное против тебя нерассудно, завистию и несдержанною яростию. Хотя я и неповинен в досаждении тебе, но гроб прадеда приводит меня в жалость, что ты со времени изгнания твоего и доселе пребываешь вдали от твоей святительской паствы. Преклоняю пред тобою сан мой царский за согрешившего против тебя, да отпустишь ему согрешение его своим к нам пришествием, и да упразднится поношение, которое лежит на нем за изгнание тебя. Молю тебя о сем, о священная глава, и преклоняю честь моего царства пред твоими честными мощами, повергаю на умоление тебя всю мою власть...» Это весьма показательное обращение, как принято считать, было написано тогда еще митрополитом Никоном, чтобы несколько принизить гражданскую власть, покусившуюся на власть церковную через постановления Соборного Уложения 1649 г. 9 июля 1652 г. мощи святителя Филиппа привезены в Москву.

Избрание на патриарший престол. Во время поездки митрополита Никона на Соловки в Москве 15 апреля 1652, в Великий четверг, умер патриарх Иосиф. Святейший патриарх заболел после встречи мощей святителя Иова 5 апреля. Для многих смерть патриарха оказалась неожиданной.

«Ревнители» предложили сан патриарха Стефану Вонифатьевичу, но тот благоразумно отказался, видимо, понимая, кого хотел видеть на патриаршем престоле Алексей Михайлович. После возвращения Никона состоялся собор, на котором тот был избран предстоятелем Русской Православной Церкви. Никон стал отказываться от патриаршества, называя себя «смиренным, неразумным, не могущим пасти стадо словесных овец Христовых».

Дело дошло до того, что Никона, собравшись в Успенском соборе, слезно упрашивал на коленях сам царь, духовенство и бояре. Наконец Никон растрогался и сам со слезами на глазах проговорил: «Если вам угодно, чтобы я был у вас патриархом, произнесите обет в этой соборной церкви... что вы будете содержать евангельские догматы и соблюдать правила св. Апостолов и св. отец и законы благочестивых царей. Если обещаетесь слушать и меня, как вашего главного архипастыря и отца, во всем, что буду возвещать вам о догматах Божиих и о правилах, если дадите мне устроить Церковь, то я, по вашему желанию и прошению, не стану более отрекаться от великаго архиерейства».

Только после того, как все поклялись, Никон согласился стать во главе Русской Православной Церкви. Кроме того Никон обещал заботить не только о Русской Церкви, но молиться, чтобы «благочестивое царство прославилось от моря и до моря и от рек до конца вселенной». Некоторые исследователи настаивают на том, что «умоление» было непременной частью процедуры поставления патриарха.

Избрание патриарха Никона происходило 22 июля 1652 г. 25 июля свершилось поставление его на патриаршество. Никону было тогда еще только 47 лет. Любопытно обратить внимание, что именно 25 июля 1567 г. был избран в московские митрополиты Филипп Колычев. Предполагается, что именно Никон лично указал именно на эту дату для своей интронизации. И впоследствии, находясь уже в добровольном изгнании и ссылке, Никон неоднократно будет проводить параллели между своей деятельностью и жизнью святителя Филиппа.

Деятельность Никона на патриаршем престоле. Первым серьезным шагом Никона на патриаршем престоле стала «реформа кабацкая». Уже 11 августа 1652 г. царь, после совета с патриархом Никоном, с Освященным собором и боярами указал существенно сократить продажу алкоголя; иноков и священников вообще велено было «на кружечные дворы не пускать и питья им не продавать». Многие люди, пытавшиеся заниматься кормчемничеством (т.е. тайной продажей алкоголя), лишись ушей и были сосланы в Сибирь.

Далее, что обращает на себя внимание, это запрет Никона протестантам носить русское платье, чтобы их можно было сразу распознать. На волне борьбы с «люторами» (так называли всех вообще протестантов) в Москве за один день стрельцы срыли две евангелические церкви. Всех западных иноверцев отправили за городскую черту на территорию, которая впоследствии стала называться «Немецкой слободой». Некоторые иностранцы ради карьерного роста приняли православие.

Никон, как известно, любил и практиковал торжественные богослужения, на которых единовременно должны были присутствовать от 35 до 70 духовных лиц. Отдельного слова заслуживает патриаршее облачение. Так, на Пасху 1655 г. Никон одел саккос из венецианской парчи, вышитый чистым золотом, усыпанный по краям жемчугом и драгоценными камнями. Весил он до полутора пуда, стоил «всего» 30 000 рублей.

Никон выступал против органов, ливрей и икон фряжского письма. По поводу фряжского письма особо негодовал протопоп Аввакум, ошибочно полагая, что во всем виноват патриарх Никон: «Пишут спасов образ Еммануила, лице одутловато, уста червонная, власы кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые, тако же и у ног бедры толстыя, и весь яко немчин брюхат и толст учинен, лишо сабли той при бедре не писано. А то все писано по плотскому умыслу, понеже сами еретицы возлюбиша толстоту плотскую и опровергоша долу горняя. <…> А все то кобель борзой Никон, враг, умыслил, будто живыя писать, устрояет все по фряжскому, сиречь по немецкому. Якоже фрязи пишут образ Благовещения пресвятыя богородицы, чреватую, брюхо на колени висит, — во мгновении ока Христос совершен во чреве обретеся. <…> Вот иконники учнут Христа в рождестве с бородою писать, а богородицу чревату в Благовещение, яко же и фрязи поганыя. А Христа на кресте раздутова: толстехунек миленькой стоит, и ноги те у него, что стульчики. Ох, ох, бедная Русь, чего-то тебе захотелося немецких поступов и обычаев!»

Вместе с тем, Никон сам был не только противником, но и гонителем фряжского письма. При нем иконы западноевропейского письма отбирали, лики соскабливали, глаза прокалывали и закапывали в землю. В 1655 г. в Успенском соборе Никон произнес целую обличительную речь против новых икон, предал проклятию всех любителей этого новомодного в Москве письма. И затем прилюдно показывал отобранные иконы, называл имена владельцев и разбивал иконы о железный пол Успенского собора Московского Кремля. При этом действе присутствовал патриарх Антиохийский Макарий, присоединивший анафему и от себя.

Никон выстроил следующие монастыри: Иверский (1652) в Новгородской губернии (близ города Валдая), Крестный (1656) на острове в Белом море (близ устья р. Онеги), Воскресенский (1655 г.) под Москвой (около г. Воскресенска, около Москвы). Обогатил их вотчинами, приписал к ним множество других монастырей чужих епархий с их вотчинами, духовенством и крестьянами, исключив их из-под ведения местной епархиальной власти. «Новый Иерусалим» - копировал Иерусалимский храм Гроба Господня. В храме было пять отделений с пятью престолами для всех пяти патриархов. Центральный для самого Никона, не только как для хозяина, но и как для первого, воистину вселенского из патриархов. Три монастыря Никонова строения с их вотчинами составляли как бы личную собственность Никона, а не патриаршей кафедры, и он распоряжался ими как полноправный хозяин. Все эти монастыри были изъяты из ведения Монастырского приказа.

Строительная деятельность Никона была чрезвычайно насыщенной. Однако главная область его преобразований – это богослужебная, а также сфера церковно-государственных отношений.