Менее обязывает, чем письма или телефонный разговор

Если создается новый язык, то это происходит еще и потому, что в рамках частных взаимоотношений возникает потребность в выражении новых явлений, которые прежде не было возможности обозначить. Раньше крайне редко посылали письмо, когда было нечего сказать, кроме «ку-ку, как дела? У меня все в порядке». Письмо предполагает передачу важной личной или символической информации (Новый год, годовщина, каникулы...). Что касается телефона, его также чаще всего используют в тех случаях, когда есть что сказать или спросить (хотя, как в случае с мобильным телефоном, все чаще и чаще разговоры ограничиваются «ты где?», «что делаешь?»). Этот совершенно никчемный тип разговора отражал случайную физическую встречу в коридоре или во дворе во время перемены. И по определению не мог существовать между людьми, физически удаленными друг от друга. Электронная почта все изменила.

Дети процессора

По мнению социолога Паскаля Вейля, электронная почта также сделала возможным появление новой литературной категории: «интимное мурлыканье». Говорить о себе, используя пустяковые, малозначительные детали, которые не заслуживают того, чтобы фигурировать в рукописном письме, настолько оно тяжелее, официальнее, принудительнее, если так можно сказать. Или о том, что можно набросать в минуты смятения на белом листе... чтобы на следующее утро выбросить его в корзину для бумаг. В отличие от общения по телефону получатель полностью отсутствует в момент выражения чувств; его нет здесь, он не может смутить. Это настолько простое средство, что ему предаются с большой охотой.

Эту естественную склонность говорить о самом себе подтверждают Жос Тонтлингер и Мишель Пьерон, два бельгийских психоаналитика, которые занимаются экспериментами скорее новаторского толка. Из-за того что некоторые из их пациентов были вынуждены уехать из того региона, где практиковали наши доктора, у последних был выбор: либо бросить анализ на полпути, либо найти способ, чтобы продолжить «обмен». Чем заменить кушетку, на которую пациенты укладываются, чтобы было удобней изливать душу? Каким образом можно продолжать на расстоянии такой свободный, неформальный и раскованный «диалог»? Возникла идея использовать и-мэйл. Разумеется, большинство их коллег восстали против такого «нетрадиционного» метода. «Это поклонники отца *, те, что отказываются от прогресса, позволяют себе нас критиковать, — замечает Мишель Пьерон. — Они забыли, что сам Фрейд использовал переписку, чтобы помочь одному мальчугану!» Да, конечно, но в знаменитом случае «маленького Ганса», на который он ссылается, речь идет об экспериментальном и косвенном «лечении», 'проводимом в действительности непосредственно отцом ребенка, который руководствовался указаниями венского мастера. И Фрейд основывал свой ана-

* Речь идет об отце психоанализа 3. Фрейде. 154

8. Убийство Мольера

лиз на переносе, этой непосредственной чувственной связи, которая устанавливается между пациентом и психоаналитиком, что делает довольно трудной всякую заочную работу.

В целом, даже если потребовались серьезные меры предосторожности и разработка определенных перестраховочных приемов — в отсутствие возможности сохранять регулярный физический контакт с пациентом, — опыт, если верить его устроителям, оказался вполне плодотворным. Анализ по электронной переписке даже дал более быстрые терапевтические результаты, чем кушетка! «В классическом анализе нужен по меньшей мере год, чтобы определить портрет пациента, — считает Жос Тонт-лингер. — Здесь же достаточно нескольких месяцев». Причина? Изоляция анализируемого в момент его исповеди придает ему чувство, что он говорит лишь с самим собой. «Если вам предстоит деликатный разговор, — объясняет Мишель Пьерон, — вы предпочтете телефон, поскольку он позволяет не смотреть в глаза собеседнику. И-мэйл только увеличивает эту дистанцию: он еще облегчает возможность излить душу». Но о чем идет речь, о психотерапии или все-таки об анализе?