А Медведев Валерий Петрович, в свою очередь, привел всех коллег в восторг после нашей поездки на Скачки в Пятигорск по приглашению папы

Отец-то был фанатом в этом деле, ну и «совратил» Валеру, который проиграл на Ипподроме все деньги, которые ему выделила жена на покупку костюма. Смех и грех!

Но случилась на этих гастролях и трагедия. Игорь Расцветов, бывший актер Дзержинского, а тогда Русского Черкесского театра, умер от сердечного приступа, не дождавшись нашей труппы, 26 мая, в день моего рождения. Он был старше меня намного. Но мы дружили с ним семьей. Он любил моих девочек-белочек. Володя Маламайкин, наш общий друг, тоже рожденный 26 мая, не был с нами, но мы впоследствии всегда на наших днях рождения вспоминаем нашего Расцветова, которого я в тот день не дождался в гостиничном ресторане на моем празднике. Но… жизнь, как говорится, продолжается. А мы со Светой Хохряковой, нашим завлитом, красивой и талантливой девушкой, и Валерой Медведевым сидели в ресторане и ждали Игоря, чтобы отметить мое 33-летие. Рождение прервалось смертью.

ДЗЕРЖИНСКИЕ СТРАСТИ

В общем, жил я в Дзержинске, руководил зрительским отделом театра, играл, учился, вел кружки и в школе, и в ДК. Был президентом городского клуба авторской песни, (раньше – КСП), руководителем, режиссером, сценаристом агитбригады «Время, вперед!» при ДКХ, которая завоевала первое место в областном конкурсе агитбригад. Писал капустники в театре, песни к спектаклям. Выполнял общественную работу комсорга театра. Воспитывал двух дочек.

Приходит разнарядка в театр на одно место в партию, куда наша комсомольская организация меня рекомендовала. Но не тут-то было: меня упрекнули в карьеризме, что я хочу быть директором театра. Да, хочу! А ради чего я, собственно, бросил удачно складывающуюся карьеру актера,

для меня главную?! Они думают, что карьера руководителя лучше актерской?!

Ради своего родного театра, который я, конечно, хотел возглавить, все делалось. Но, как говорится, прокатили; своего рода, отомстили некоторые коммунисты за мою честность.

Как я рыдал в подушку от такой обиды! Но самая главная обида была впереди!

При мне был директором театра тоже Юрий Васильевич, Епифанов, крепко выпивающий человек, плохо разбирающийся в театре, но хорошо умеющий незаметно руководить, благодаря своим замам(!).

Когда он собрался уходить опять в свой ДК, то прочил меня на свое место. Но против этого оказалась опять-таки коммунистическая партия города Дзержинска и его окрестности. Петерс Плич, беспартийный актер, мой друг, по собственной воле встал на мою защиту.

Партия, почувствовав брожение в коллективе, ушла в подполье, все-таки 87 год был на дворе. Прошел слух, что Епифанов никуда не уходит, и актеры, «своей браги нахлебавшись», успокоились. Но в один прекрасный день вдруг подъезжают к зданию «Волги», «Волги», «Волги»… Курьеры, курьеры…Как вороны, как «воронки» 40 лет назад. Отменяются все репетиции, всех собирают в Красном уголке театра… и начинается…

Представляют нового директора, инженера-химика по образованию, долго работающей по профсоюзной линии, некую Татьяну Викторовну. Спасибо коллективу, долго (минут двадцать) сопротивляющемуся. А что сделать-то можно с той «черной» машиной, если и сейчас с «белой» ничего не сделаешь?!

Запомнилась фраза моего коллеги и однокурсника Валеры Ерукова:

--Почему-то актеров не назначают директорами химических заводов, а вот химикам можно руководить театрами.

Были другие достойные возгласы:

--У нас есть свой директор -- актер, заканчивающий соответствующий институт.

Я стоял за дверями открытого Красного уголка и понял, что мир моей мечты развалился, и что здесь мне в моем театре больше не работать. Прения закончились, зачитали приказ Управления культуры, и все разошлись с надеждой на лучшее театра. За тот короткий промежуток времени я успел написать заявление об уходе в двух экземплярах и уйти в свой кабинет. Входит, как ни в чем не бывало, ко мне улыбающаяся, только что назначенная директриса, протягивает руку и говорит:

--Много о вас слышала хорошего. Будем работать.

--Не будем, я подал заявление…