2017-11-01
238
--Тебя вызывают в кабинет директора.
Сейчас не могу вспоминать этот эпизод без улыбки, а тогда было не до смеха. Вхожу в кабинет, меня усаживают в середину круга, и начинается «воспитание».
--Почему Вы бросаете театр в трудную минуту?
--Зачем вы организовали все эти протесты?
--Вас видели в пьяном виде в автобусе № Х.
--Не пью. Я же председатель общества трезвости в театре, коллектив сам меня выбрал, не даст соврать наш парторг, -- и далее:
--Если бы я организовал протесты, то они были бы действенны, не даст соврать Шалагин.
Потом:
--А театр я не бросаю, это он меня кинул.
И еще:
--Но не беспокойтесь, я человек порядочный в отличии от вас, проведу предстоящие гастроли театра.
Последним ответом я их успокоил. Пошел я тогда, председатель общества трезвости, и «нажрался»; да и поехал на автобусе № Х домой, и там-то опять Наденьке пришлось принимать мои рыдания во всем объеме.
Но рыданий, даже истерики, которые были со мной после закрытия занавеса последнего спектакля Дзержинского театра на гастролях в Рыбинске, не даст соврать завтруппой Люся Купоросова, не было ни до, ни после этого, хотя ей-то не с чем сравнивать. Дзержинск в любом случае—мой город, и театр Дзержинский – это мой театр. И мне никто не запретит считать это таковым. Другие, пришлые, наверно тоже могут говорить так. В разное время в театре работали преданные театру люди. С Расевыми, Сашей и Ирой, мы познакомились вне театра, были не раз у них дома. Я очень рад, что Александр занял достойное место в театре, а Ира не пропадет никогда. И будет помогать Саше всегда.
|
|
|
Переезд в Златоуст
К тому времени я уже получил приглашение из Кемерова на переговоры, и в августе 87 года, рассчитавшись с Дзержинским театром, улетел показывать себя и посмотреть на них. Меня прекрасно встретили и чудно проводили. Начальники Управления культуры сделали мне предложение на выбор: или замдиректора Новокузнецкого драматического театра, или же директор кукольного Кемеровского. Я выбрал драмтеатр, съездив в город большой металлургии, и улетел восвояси собирать вещи для ссылки семьи в Сибирь.
Через неделю было все упаковано в коробки, мешки, чемоданы; распродана большая часть мебели, а из Сибири телеграммы с вызовом на работу все не присылают, объясняя мне по телефону, что ждут прибытие секретаря по идеологии Новокузнецкого Горкома партии из отпуска, без согласия которого «нельзя», но при этом успокаивая, что это простая формальность. Так я прождал ту «формальность» более месяца. Две идеологические дамы Дзержинского и Новокузнецкого горкомов своей коммунистической партии Советского Союза решили еще раз «прокатить» беспартийного своенравного наивного болтуна Юрия Васильевича Тузова.
|
|
|
Просидев на иждивении жены два месяца, я решил идти в театр и проситься актером
В «свою» труппу, но очередной главный тогда режисссер Верзуб, имея на меня свой зуб, делая «свои» дела в «моем» городе, не пошел супротив власти. Тогда я поехал к моему педагогу главному режиссеру Горьковского театра Комедии Лерману Семену Эмануиловичу, и он меня взял, дал даже какую-то роль в новом спектакле.
На следующий день я должен приехать в театр на первую репетицию, как вечером получаю телеграмму с вызовом на переговоры с руководством Златоустовского театра драмы Челябинской области на предмет работы в качестве замдиректора по организации зрителя.
Да, останься я тогда в Комедии, был бы как мой друг Валера Кондратьев уже заслуженным… Но откровенно говоря я не мог уже оставаться на той земле, меня несло в неведомые дали, то ли от обиды, то ли от того, что хотелось доказать, что у меня все получится и без них. Позвонив Лерману, я отпросился на недельку уладить свои дела.
