Ощущения, чувства и мысли

Эти слова обозначают различные виды опыта, возникавшего в нашем уме. Мы узнаем, как их распознавать, в главе 5.

Сознание

Я считаю, что сознание - это вид энергии, освещающей наше внутреннее состояние, наподобие электричества, освещающего комнату. Точно так же, как электричество способно делать больше, чем только давать свет, сознание делает возможным всё многообразие деятельности. Например, сознание - главное средство установления прямого контакта между двумя умами.

Надежда, Любовь и Вера

Это операции еще более высокой энергии, которую я называю творчеством.

Дело в том, что мы не можем создавать надежду, любовь и веру по нашему собственному выбору - как мы можем, например, создавать мысли или даже чувства. Еще более важно понять, что эти великие слова в большинстве случаев используются без всякого представления об идее, которую они обозначают. Они свойственны операциям "внутреннего мира", которые мы не можем ни понять, ни коммуницировать до тех пор, пока не пройдем длинный путь по тропе трансформации.

Очень полезно размышлять об этих и других словах этого ряда и спросить себя: можем ли мы придать им значение, основанное на том, что мы актуально испытываем и распознаем? Это упражнение на "самовопрошание" таит в себе почти неограниченные возможности, и все же, подобно любому другому, оно может быть неправильно использовано. Мы должны научиться не позволять нашим ассоциациям лениво дрейфовать вокруг вопроса; мы также не должны позволять себе размышлять над вещами, которые мы не можем понять.

Правильное самовопрошание есть акт воли: он помещает нас в положение перед нашим собственным невежеством в той самой точке, где есть шанс научиться чему-то новому. Истинным самовопрошанием можно поделиться. Оно создает особую связь между теми, кто пытается проникнуть в значения, особенно в значения важнейших элементов нашей внутренней жизни.

Память

Мы должны знать нашу собственную память. Это то, что связывает фрагменты нашей жизни в связное целое. Но многие люди не обладают связной тотальной памятью: они не могут вспомнить вдруг различные вещи, которые вспоминает лишь временами.

Самое главное - они не могут помнить самих себя.

Одно из самых полезных упражнений, которые я узнал, показал нам Успенский в 1921 году. Оно заключается в попытках вспомнить собственное существование во время поглощенности какой-либо деятельностью. Это упражнение вскоре обнаруживает для нас слабость нашей способности к такой памяти. Мы обманываем себя, предполагая, что можем вспомнить то, что мы хотим вспомнить, поскольку мы смешиваем способность случайного воспоминания со способностью помнить постоянно.

Вторым очень важным упражнением, связанным с памятью, является попытка вспомнить состояние чувств. Если мы сможем вспомнить горе посреди радости и радость посреди горя - мы уже находимся на полпути к внутренней свободе. Но кто обладает такой способностью и как можно ее культивировать?...

Рассматривая такие вопросы, мы начинаем понимать, как загадочна и непонятна память, и как мы далеки от четкой идеи "истинной памяти".

Совесть

Это обширнейшее слово "понимается" настолько различно, что оно перестало оказывать на нас влияние. Мы говорим о "плохой совести", когда имеем в виду нашу реакцию на подавление в социальной сфере или на сформированную в детстве привычку рассматривать какую-либо форму поведения как неправильную. Поскольку такие реакции не представляет собой ничего большего, как кондиционирование наших эпохальных рефлексов, они - и совершенно справедливо - перестали рассматриваться как священные. Мы хорошо знаем, что под "чистой совестью" могут маскироваться индифферентность, самоудовлетворенность и созерцательность самого опустошительного свойства.

Можно ли найти значения совести, подразумевающие одно и то же для всех для ей, и восстановить тот глубокий смысл, который вкладывали в это слово наши глубокие предки?

Успенский определял совесть как состояние, в котором человек чувствует одновременно все свои эмоциональные противоречия. Эта "осведомленность о противоречии" определенно является важным элементом, но это еще не всё, что оаначает истинная совесть. Гурджиев называл совесть самым "Святым Импульсом" и "представителем Творца в человеке", а также тем, что единственно дает человеку право называться сыном Бога. Это определение очень далеко от несовершенной версии современной психологии, которая сводит совесть к "эмоциональной фиксации".

Я совершенно уверен в том, что все мы имеем психической инструмент, который знает правду о нас самих. Этот инструмент будет справедливо назвать Совестью. Для тех, кто не хочет встать лицом к лицу с правдой, это неудобный инструмент, и тогда изобретаются различные защитные приспособления, мешающие посылкам совести достигать сознательного ума. Те, кто ищет трансформацию, должны желать и быть готовыми знать правду, и для них "пробуждение совести" есть необходимая ступень.

Искренность

Я только что употребил выражение "правда о самих себе" - но что это за правда и как мы можем узнать её? Наш мыслительный аппарат, подобно компьютеру, может работать только по правилам, которым он обучен следовать, и может использовать только идеи, которые введены в него.

Общеизвестно, что "правда" одного человека является ложью другого, и что наша способность обманываться - и самообманываться - бесконечна. И того меньше можно положиться на наши чувства: в действительности именно наша "нелюбовь" к обнаженной правде закрывает к ней наши чувства.