Возможность приобрести необходимый опыт «здесь и сейчас»

Групповая терапия часто предоставляет членам группы возможность непосредственной эмоциональной самооценки. Член группы не может отмахнуться от мнений о нем других людей в группе. Напротив, он часто вынужден спрашивать себя: «Что я чувствую в данный момент, когда я поступаю таким образом?» В результате он часто делает для себя существенные открытия о себе, видит себя в движении и может определить, какие чувства руководят им в том или ином случае.

В этом особая ценность групповой терапии. Я сам в течении долгих лет не мог увидеть и оценить этого. Ценность заключается в том, что люди могут мгновенно понять себя, поймав и осознав чувства, важные для их психики, но ускользающие от осознания в повседневной жизни.

Сила группы в том, что она проделывает это мгновенно.

Есть люди, возможно, таких большинство, которые идут по жизни, лишь смутно, подсознательно предполагая, что они в действительности чувствуют. Им знакомы бурные, яркие эмоции. И если бы они остановили себя в эти мгновения, чтобы «заморозить» свои эмоции, так сказать, в нужный момент, они могли бы выявить эти динамические силы внутри себя, чувства, которые движут ими и наполняют их жизнь.

Однако обычно это очень трудно. Мгновения, когда эти яркие чувства достигают максимальной силы и их легче всего уловить и понять, наступают, когда человек полностью вовлечен в общение — и уходят к тому времени, когда об общении вспоминается в одиночестве.

Так как групповая терапия не только обеспечивает арену, но и предоставляет членам группы возможность спонтанной интроспекции, она побуждает людей выявить и обозначить реальные чувства и мотивы. Вновь и вновь члены группа приходят к пониманию того, что всю свою жизнь они делали что-либо по причинам, существенно отличающимся от тех которые они обычно выдвигают.

Например, Дик долго пытался вместе со специалистом по индивидуальной терапии решить свою проблему. Ему казалось, что все женщины чего-то хотят от него, что они обманывают его, тянут из него деньги, пользуются его великодушием, что они берут, но не дают. Очень долго в группе Дик вел себя с исключительным благородством. Он поддерживал женщин в разговоре; он опекал их, как только мог. Члены группы буквально благоговели перед его либеральностью, свободой в обращении.

Затем на одной из сессий между двумя членами группы, в которой участвовал Дик, произошло сильное столкновение. Пронаблюдав некоторое время, Дик вмешался, проявив обычное великодушие. Спор происходил между Элайн, жестокой, но практичной и честной женщиной, и Хэлом. Элайн обвиняла Хэла в том, что он не ценит ее. Она упрекала Хэла, что он отдал свое сердце Магде, нарциссической! личности, которая не дает ему ничего, тогда как она, Элайн, стремясь к Хэлу со всей душой, не может завоевать ето.

Дик вмешался, как обычно, проявляя благородство. Ка­залось, и Элайн, и Хэл просто обезумели, и Дик попытался улучшить ситуацию.

Как можно более мягким топом Дик убеждал Элайн, что она так же привлекательна, как и нарциссическая Магда.

«Ваши трудности состоят в том, что Вы что-то даете Хэлу, в то время как он пытается завоевать внимание другой,—сказал Дик.— Вам не нужно ждать, чтобы он прекратил это делать, и повернулся только к Вам. Если Вы цените свое время, время, которое принадлежит только Вам, перестаньте соревноваться с Магдой, и я гарантирую, что Вы получите столько же, сколько Магда, и даже больше».

Никто никогда не говорил более мягко, и даже группа была поражена нежностью и точностью слов Дика.

Все были приятно удивлены, кроме самой Элайн. Считая себя, не оцененной по достоинству, она перенесла всю свою злость па Дика, который был более доступен ей: «Послушай, Дик, я действительно не нуждаюсь в твоей жалости. Хотелось бы узнать, какое твое дело до всего этого? Какая тебе польза от помощи мне?».

Дик потерял дар речи. Никто и никогда не уличал его в широких жестах, не требовал от него ответа на вопрос о том, почему он так поступает. «Какое мне дело до всего этого?» спрашивал он и себя, прежде чем смог сформулировать вопрос к Элайн.

И он ощутил чувство — чувство зависти. Он понял, чего он в действительности хотел от Элайн, и это было понятно до боли — он хотел от неё чувств, не меньше, чем оценки по достоинству,— а именно, любви. Хэл был его соперником. Вначале Дик понял безоговорочно, что он пытался быть выше Хэла и завоевать Элайн, продемонстрировать себя как пуп земли, чуть ли не как небесное светило.

Произошло два события, которые позволили Дику понять это. Первое заключалось в том, что Элайн отнеслась к нему не так, как ему хотелось. Вторым был вопрос Элайн (он мог бы быть и чьим-нибудь другим) о его мотивах в ту минуту. Кто-то должен был обратить внимание на поведение Дика. Глубоко понять его чувства, чтобы помочь Дику увидеть, что его благородство в этом случае преследовало цель, завоевания любви.

Верно, Дик мог понять это. Теоретически, понять можно все. Но осознание того, что он был так искренне внимателен Элайн, что она привлекала его, и что она спрашивала его о мотивах, как раз в момент проявления его благородства, потрясло его, и он понял, что же он делает в действительности.

Всю свою жизнь Дик пользовался помощью другим, как средством подавления любого малейшего зарождающегося разочарования в нем. И, действительно, кое-чего он добивался; люди, особенно женщины, чувствовали себя в долгу перед ним. Среди них было даже несколько женщин, которые были в близких отношениях с ним, потому что чувствовали, что он хороший человек. Для этих женщин он был образцам хорошего человека, тем, о ком они всегда мечтали, мужчиной, о котором они мечтали, как о любовнике.

Когда Дик понял эти особенности своего поведения, а также некоторые другие свои поступки, он стал понимать и свое прошлое. Он понял, что в прошлом пытался завоевать внимание женщин псевдо благородством. И именно это приводило к неудачам с женщинами.

Дважды женщины, на которых был женат Дик, испытывали к нему сильную злость, злость, вначале не понятную им самим. Он казался таким добрым, но злость способствовала прекращению естественного общения. Его первая жена ушла к более чуткому и менее благородному мужчине; а вторая, не посмев вести себя так свободно, просто заболела, впала в глубокую депрессию, и болела до тех пор, пока Дик не ушел от нее.

Понимание всего этого явилось жестоким ударом для Дика, понимание, того, что его великодушие было средством сохранить любовь. И это средство, в конечном счете, разбивало все шансы на подлинно любовные отношения.

Личный аналитик Дика понял псевдо благородство в поведении Дика, и расспрашивал его о таких случаях. Однако это были поступки по отношению к людям, о которых Дик всего лишь рассказывал, поступки прошлого, такие, как ссуживание деньгами женщины, которая к тому времени уже отвергла его. Это уже было в прошлом, это уже произошло, и Дик подыскивал мотивы своих поступков спустя какое-то время. Поэтому Дику было очень тяжело понять, что в действительности крылось за этими поступками. Более того, его личный терапевт старался не слишком давить на Дика, из страха ухудшить отношения с ним.

Групповая терапия не только выявила ложное благородство Дика. Некоторые члены группы выразили сомнение и его искренности. Это проявило на мгновение его бессознательные мотивы, и помогло нам понять их. Все это выявили мотивы и от Дика, потребовалось остановиться и исследовать их в тот самый момент, когда он еще мог сделать это. Действительно, стараясь подавить обычные импульсы непосредственно перед намерением проявить их, Дик смог понять их сущность.

Часто люди, подобно Дику, в повседневной жизни находятся в поисках немедленной награды за поведение, которое в действительности является самозащитным. Вследствие того, что они слишком хорошо обращаются с другими, их поведение не подвергается тщательному рассмотрению. Однако группа, отнимая у этих людей привычную для них награду, и задавая вопросы об их поведении, способствует выявлению его подлинных мотивов.

Наша возможность правильного объяснения поведения людей и его изменения, несмотря на их сопротивление, часто позволяет нам убедить пациентов в том, что вначале они считают неприемлемым. Такой мгновенный анализ особенно важен для понимания формирования реакций.

Например, Артур, мужчина, чем-то напоминающий Дика, постоянно шумно беспокоился в группе о здоровье своей жены. Он рассказывал нам долго, как он мучается от того, что ничем не может помочь ей, тогда как жена пытается справиться с болезнью. Артур тревожился о ее диете, беге трусцой ранним утром, ее бессоннице, обо всех ее усилиях справиться с депрессией.

Однажды Артур стал говорить о глупом желании его жены, слетать в Калифорнию к гуру. Он хотел, чтобы она, если будет настаивать на полете, пообщалась с Красным Глазом, что было дешевле, чем утренний полет. Он оговорился: «Я очень хочу, чтобы она умерла ночью» (сходство английских слов «fly» - летать и «die» - умирать). Конечно, он отрицал это, когда в группе поймали его на слове. Что он действительно осознал, так это то, что он хотел ее «полета» ночью. Однако некоторые члены группы не восприняли все это непосредственно. Среди них было несколько очень независимых женщин, которым Артур постоянно выказывал неуважение. Фактические, это были именно те женщины, о которых Артур говорил, что они ему нравились больше всего.

Внезапно они обнаружили его настоящий мотив, который заключался в злости па любую женщину, которая сама принимает решение. Группа поддержала это мнение, пока Артур сам не понял мотивы своего поведения. Без сомнения, он был причиной депрессии своей жены.

Существует бесконечное количество способов поведения, к которым люди привыкли, но которые, как правило, они не анализируют, тогда как группа может остановиться в нужный момент и исследовать их. Оговорки, выражение лица, тик, жесты или определенное положение тела,— все это может помочь раскрытию подлинных мотивов. Даже если специалист по индивидуальной терапии выявит их, он может столкнуться со многими препятствиями на пути к проникновению в поведение пациента, особенно если в его поведении обнаруживаются защитные механизмы. С другой стороны, члены группы, к которой принадлежит пациент, не имеют таких препятствий.

Иногда не только отдельный индивид, а целая подгруппа ведет себя определенным образом, побуждаемая скрытым мотивом.

Например, три человека в группе берут на себя обязанность следить за остальными, используя правила работы группы для запугивания «негодяев». Когда кто-нибудь опаздывает, триумвират требует объяснений. Они громко выражают недоверие объяснениям, ругают, вспоминают предыдущие «преступления» и заставляют их чувствовать, что их присутствие чуть ли не нежелательно. И все это делается «для пользы группы». Эти люди были диктаторами и в своей личной жизни, склонными наказывать за что-либо окружающие, ведя себя, как последние приверженцы закона в разваливающемся мире.

В конце концов, женщина, одна из жертв их инквизиции возмутилась и дала им понять это. Она утверждала, что, не испытывая к ней никакой симпатии и не пытаясь понять её, триумвират использует ее «нарушение поведения» как средство, оскорбить ее. Она стояла на своем. Остальные присоединились к ней, и мучители были пойманы на месте преступления. Их настоящие мотивы были раскрыты; опять-таки, это было полезно для членов триумвирата, которые углубили непонимание и стали более мягкими.

То, что я называю «принципом мгновенной диагностики» побуждает и самих терапевтов осознать то, что они делают. Ведя группу, мы постоянно обращаемся к изучению нашего собственного поведения. Это может привести, или не привести нас к изменению подхода к проведению занятий. Однако глубокое понимание собственных мотивов дает нам возможность выбора.

Рассмотрим пример, в котором групповой терапевт, в данном случае я сам, получил пользу от мгновенной диагностики, которую обеспечила группа.

Однажды один из членов группы обвинял меня в том, что у меня есть любимчик —Андре, молодой пианист. Несколько других членов группы присоединились к моему критику и сказали, что я невнимателен к Другим, когда говорит Андре, и полностью игнорирую их, когда Андре чем-то обеспокоен. Я выслушал их, но ничего такого не заметил. Мне казалось, что я общался с Андре так же, как и с другими.

Я ничего не заметил и позже, когда пытался проанализировать свое поведение. Двое из моих критиков увидели в моем поведении враждебные мотивы, что казалось неверным; третий постоянно жаловался; и, наконец, я решил, что все дело в их проблемах. Трое из четверых имели проблему соперничества с братьями и сестрами. «Нет,— решил я,— то, о чем они говорят, не соответствует действительности».

Вернувшись к группе, я начал искать признаки соперничества с братьями и сестрами у этих членов группы. Я смог понять, что кое-что из сказанного ими имело отношение к проблеме соперничества, но я не смог пойти дальше, этого. К тому времени группа смущенно замолчала. Кроме чувства непонимания с моей стороны, члены группы чувствовали беспомощность в попытке открыть мне глаза па предпочтение, оказываемое мной Андре.

Тогда один из членов группы проницательно заметил: «Джоан молчала целый час, а Вы ничего не сказали ей. Андре молчал пять минут, и Вы спросили его, не случилось ли что-нибудь». Они ходили за мной по пятам до тех пор, пока я мог помочь, но понимали, что я действительно оказываю предпочтение Андре.

Когда я наконец понял, как я поступал, я спросил себя: «Почему?». Андре напоминал мне себя, или, по крайней мере, мое идеальное «я», и я обращался с ним так, как я бы хотел, чтобы мой отец обращался со мной. Чтобы он уделял мне много внимания и делился со мной душевным теплом, в котором я всегда нуждался.

Открыв мне истину, они помогли сами себе. Группа, поймав меня «на горячем», способствовала более правильному обращению с Андре и с остальными.

Значение этой мгновенной эмоциональной оценки для ведущего группы ничуть не меньше, чем для членов группы, Действительно, многие из методов, которые будут обсуждаться в этой книге, черпают свою силу из мгновенной групповой оценки.