Наказ» Екатерины II комиссии

С самого начала екатерининского царствования, как мы уже видели, Екатерина выразила желание привести все правительственные места в должный порядок, дать им точные "пределы и законы". Исполнение этой мысли явилось только в осторожном преобразовании Сената. Екатерина нашла для своих идей широкое применение. Работа над «Наказом» была начата в январе 1765 г., а к началу 1767 г. «Наказ» был уже готов.

Екатерина написала Наказ, которым должна была руководствоваться Комиссия. Для его составления императрица широко использовала сочинения передовых мыслителей XVIII в. Наказ этот — скорее компиляция, чем оригинальное сочинение, которая была составленная по нескольким произведениям тогдашней литературы просветительного направления. Он состоит из 22 глав и 655 статей, причем 469 статей, т. е. почти три четверти Наказа, заимствованы дословно или в виде пересказа из разных источников, из них 294 заимствованы у Монтескье. Одним из главных источников для Екатерины было знаменитое сочинение Монтескье «Дух законов»; к нему восходят 15 глав Наказа.

Кроме того, Наказ свидетельствует о знакомстве его автора с сочинениями передовых западноевропейских юристов Беккарии, Юсти, Блюменфельда, экономиста-физиократа Кенэ. Екатерина пользовалась также знаменитой «Энциклопедией», составленной в основном Дидро и Даламбером. Главные из них — знаменитая книга Монтескье «Дух законов» и вышед­шее в 1764 г. сочинение итальянского криминалиста Беккариа «О преступлениях и наказаниях», быстро при­обретшее громкую известность в Европе. Книгу Монтескье Екатерина называла молитвен­ником государей, имеющих здравый смысл. Эти произведения эпохи Просвещения подготавливали умы к переходу от феодализма к буржуазному обществу. Поскольку они отразились в екатерининском Наказе, он считался в России опасным и распространялся с большой осмотрительностью. Во всем «Наказе» исследователи находят только околo четверти незаимствованных статей, да и те большею частью — заголовки, вопросы или пояснительные вставки, навеянные теми же источниками, хотя и встречаются оригинальные статьи очень важного содержания. Екатерина сама не преувеличивала. даже умаляла участие своего авторства в «Наказе».

В 20 главах «Наказ» гово­рит о самодержавной власти в России, о подчинен­ных органах управления, о хранилище законов (Сена­те), о состоянии всех в государстве живущих (о равен­стве и свободе граждан), о законах вообще, о законах подробно, именно о согласовании наказаний с пре­ступлениями, о наказаниях, особенно об их умерен­ности, о производстве суда вообще, об обряде крими­нального суда (уголовное право и судопроизводство), о крепостном состоянии, о размножении народа в го­сударстве, о рукоделии (ремеслах) и торговле, о воспи­тании, о дворянстве, о среднем роде людей (третьем сословии), о городах, о наследствах, о составлении (кодификации) и слоге законов; последняя, XX глава излагает разные статьи, требующие изъяснения, именно говорит о суде за оскорбление величества, о чрезвычайных судах, о веротерпимости, о признаках падения и разрушения государства. В двух дополнительных главах идет речь о благочинии, или поли­ции, и о государственной экономии, т. е. о доходах и расходах. «Наказ» доволь­но широко захватывал область законодательства. Он возвещал, что равенство граждан состоит в том, чтобы все подчинены были одинаковым зако­нам. В «Наказе» кроме этого не раз затрагивается вопрос, исполняет ли государство, т. е. правительство, свои обязанности перед гражданами. Самодер­жавная власть, по мысли Екатерины, получала новый облик, становилась чем-то вроде лично-конституционного абсолютизма.

Наказ был прочитан в Уложенной комиссии и разослан из Сената в центральные и местные учреждения. При этом Сенат предупреждал, чтобы его содержание знали только руководящие лица правительственных учреждений. Наказ не разрешалось давать «никому ни из нижних канцелярских служителей, ни из посторонних, не только для списывания, но ниже для прочтения».

14 декабря 1766 г. были изданы манифест о созыве Комиссии и указы о порядке выборов. Духовенство не получило права участия в них, и его интересы представлял лишь депутат от Синода. Дворянство выбирало одного депутата от каждого уезда. Представительство от городов не ограничивалось купечеством, избирать депутатов (по одному от города) должны были все лица, владевшие в городе недвижимым имуществом. Не допускались к выборам жившие в городе крестьяне и чернорабочие.

От участия в выборах вначале исключались не только крепостные, но и приписные и экономические крестьяне; могли посылать депутатов только государственные крестьяне и однодворцы. Но затем указом Сената 19 декабря 1766 г. к выборам были допущены экономические крестьяне, а несколько позднее были разрешены выборы депутатов и крестьянам, приписным к заводам. Крестьяне выбирали депутатов по трехстепенной системе (погост — уезд — провинция), по два депутата от каждой провинции. Кроме выборов от сословий, депутатов посылали и центральные учреждения: коллегии, Синод и Сенат.

Правительство старалось обеспечить наиболее послушный состав Комиссии. В этом отношении показательно, что на места для участия в выборах отправились приближенные императрицы. Г. Г. Орлов поехал в Москву, А. И. Бибиков отправился в Кострому, князь А. А. Вяземский — в Дмитров и т. д. Представительство от учреждений также должно было обеспечить желательное для правительства направление работы Уложенной комиссии.

Состав Комиссии не оставался неизменным, так как депутаты могли отказываться от участия в ней и передавать свои полномочия другим лицам без новых выборов и без контроля со стороны избирателей. Состав Комиссии, по новейшим данным, был следующий: учреждения представляли 28 человек, дворяне выдвинули 189 депутатов, города — 216, крестьяне — 24, однодворцы — 43, казаки — 45, отдельные нерусские народы — 51. Таким образом, дворяне, составлявшие ничтожную часть населения страны, послали почти столько же депутатов, сколько и горожане, и вдвое больше, чем крестьяне, казаки и однодворцы.

«Наказ» много пострадал от цензуры, или критики, какой он подвергся до выхода в свет. По рассказу Екатерины, когда труд ее достаточно подвинулся, она стала показывать его по частям разным лицам, по вкусу каждого. Н. Панин отозвался о «Наказе», что это аксиомы, способные опрокинуть стены. Под влиянием ли выслушанных замечаний или по собственному раздумью она «зачеркнула, разорвала и сожгла добрую половину написанного», — так извещала она Даламбера в начале 1767 г., прибавив: «И Бог знает, что станется с остальным». А с остальным сталось вот что. Уступчивость Екатерины в деле составления Наказа показывает нам, во-первых, до какой степени доходила зависимость императрицы от окружающей ее придворной среды в первые годы ее правления, а во-вторых, до какой степени рознились ее личные, отвлеченные воззрения от тех взглядов, какие Екатерина высказывала официально.