2018-01-08
604
Так же, как и в городах Пакистана, тысячи грифов-стервятников представляют характерный и очень важный элемент дикой фауны индийской столицы. Огромные эти птицы дают о себе знать даже и тогда, когда их не видишь. С большой высоты далеко разносится их клекот с характерным металлическим оттенком. Рано утром я просыпался чаще всего от этой неприятной переклички стервятников в лазурном делийском небе. С самого раннего утра и до позднего вечера, в одиночку и чаще большими стаями изо дня в день кружат они, высматривая падаль и иную добычу.
— Бывает так,— рассказывал мне один из советских граждан, живущих в Дели,— идет по двору женщина с куском мяса,— вдруг, откуда ни возьмись, камнем упадет эта проклятая птица и прямо из рук вырвет мясо.
Но индийцы ценят грифов и зовут их «санитарами» за то, что они очищают здешние города от падали и разных отбросов. Говоря о птицах в Дели, нельзя не упомянуть об индийских скворцах и попугаях и многочисленных голубях, которые считаются священными, как и многие животные в этой стране; индийские скворцы несколько крупнее наших и такие же деятельные. Они и попугаи очень оживляют зеленые насаждения, особенно во дворах древних мавзолеев, дворцов, развалин крепостных и других сооружений в Дели и его окрестностях.
|
|
|
Много и других птиц обитает в густолиственных деревьях и в кустарниках. Пение этих, не известных мне птиц — то мелодичное, то какое-то торопливо-скрипучее, однообразно-ритмичное — придает большому городу своеобразный оттенок. Все это создает такое впечатление, словно город, как чуждый пришелец-гигант хоть и проник в исконные поселения зверей и птиц, но не смог существенным образом изменить жизнь этих лесных обитателей. Шакалы и обезьяны, белки и грифы-стервятники, попугаи и множество других птиц резвятся, прыгают и поют, дерутся и размножаются так, как будто и нет всех этих дворцов и вилл, автомобилей и «тонго», потоков велосипедистов, грохочущих поездов и великой людской сутолоки и скученности Старого Дели.
«Саранчовые боги» и саранчовые тучи
Даже и в самом кратком перечне диких животных, обитающих или иногда массами появляющихся в городах, составляющих столицу Индии, никак нельзя обойти молчанием саранчу, которая здесь занимает совершенно особое место.
Как это ни может показаться странным и просто неправдоподобным, но саранча, этот «брадобрей» садов, как ее зовут в Пакистане, оказывается, у некоторых народов Индии тоже относится к числу священных животных.
Индийская газета «Нэйшнэл Геральд» в статье «Саранчовые боги» показала это на примере двух районов Индии.
|
|
|
«Народ Саураштры[14] и Кач,— писала эта газета,— не сообщает о появлении саранчи, так как боится, что правительство, уничтожит насекомых»!! По верованиям темных несчастных людей, этого нельзя допускать, так как саранча — священное животное.
«В стране,— говорилось в той же статье,— найдется много таких людей, которые предпочтут увидеть мужчин, женщин и детей, умирающих от голода, чем перенести уничтожение вредителей».
Этот трагический конфликт между религиозными предрассудками и жизненными потребностями многих миллионов людей также представляет собой результат почти двухвековой деятельности английских «просветителей».
И, конечно, не только не удивительно, а естественно и неизбежно, что саранча завоевала и невозбранно использует самые широкие «права гражданства» в Индии. Как грозное напоминание о губительной мощи этого вредителя, тучи его время от времени налетают и на столицу Индии.
Уже после моего возвращения в СССР я получил из Нью Дели письмо.
«После Вашего выезда из Индии,— говорилось в «письме,— примерно месяц спустя, мы наблюдали интересную картину. Днем, часов в 12 над нашим садом появилась коричневая туча... Туча постепенно двигалась. Что это,— мы не представляли. Но когда всполошились птицы и на землю, словно дождь, стали падать насекомые, то тут мы и узнали, что это саранча. Она летела в течение примерно полутора часов на север. Здешний народ говорит, что это еще мало. Бывает, что саранча летит на протяжении нескольких дней. Мне же теперь она в памяти останется на всю жизнь...»
cтр. 167-169:
