Российская модель цивилизационного развития

При анализе истории России как неотъемлемой части мирового исторического процесса в подавляющем большинстве отечественных и зарубежных исследованиях ясно прослеживается утверждение, что российская цивилизация обладает собственной логикой исторического развития, особенности которого фокусируются в социокультурных явлениях – нормах, ценностях и идеалах, свойственных российскому менталитету.

Идею о самобытности истории России, ее эволюции как цивилизационной модели наряду с цивилизацией Запада еще в 60–70-е гг. XIX в. развил и научно обосновал философ Н. Данилевский. Проблемы своеобразия российской цивилизации нашли отражение в трудах идеологов евразийства, концептуально оформившегося в 1-й пол. ХХ в. Такие авторы, как Н. Трубецкой, П. Савицкий, Г. Вернадский, Л. Карсавин определяли российскую цивилизацию как евразийскую и объясняли специфику ее цивилизационного развития географическим положением России между Европой и Азией, взаимодействием славянских и тюркских элементов в этническом облике и культуре населения.

Результатом этих исследований было создание представлений о России-Евразии, северной периферийной зоне великих цивилизаций Запада и Востока со своеобразным политическим, социальным и культурным укладом, что определило ее неповторимый исторический облик и особую историческую судьбу. В работах Г. Федотова, Вл. Соловьева, Д. Андреева А. Панарина цивилизационная доминанта связывается с религиозным или этническим фактором, и образ России воспроизводится как восточно-христианская, православная, русская, русско-славянская или восточнославянская цивилизация. При этом не зависимо от методологии подходов, российская цивилизация определяется как самостоятельная локальная цивилизация, или субцивилизация. Какие же факторы обусловили специфику российской цивилизации?

В первую очередь, географическое положение. Изначально Древнерусское государство формировалось на значительной территории Евразийского материка, которая, являясь одновременно периферией и Европы, и Азии, была зоной повышенного исторического риска. Раскинувшись между Уралом и Карпатами, славянский мир был «проходным двором»: через узкую полоску суши между южной оконечностью Уральских гор и северным побережьем Каспия в земли славян шли различные этнические потоки с Запада на Восток и с Востока на Запад – готы, гунны, авары, хазары, печенеги, половцы, монголо-татары. Славянские племена контактировали с финно-угорскими и прибалтийскими племенами на севере и северо-западе, с иранскими (потом тюркскими) на юге, что вело к активному этническому взаимодействию.

Таким образом, геополитическое положение Древней Руси, ее расположение между Западом и Востоком и связанная с ним постоянная подверженность перекрестному влиянию различных культурно-исторических типов оказались плодотворными для духовной жизни русского народа. Но в то же время это обстоятельство неоднократно порождало критические моменты в русской истории: обширность территории, ее открытость в силу отсутствия естественных границ делала сначала Русь, а затем и Россию привлекательной для внешних вторжений, создавало постоянную угрозу ее национальной безопасности. А. Тойнби, говоря о цивилизационных особенностях России, обращал внимание на постоянные агрессивные устремления Запада, что в длительной исторической ретроспективе сформировало устойчивое неприятие русским народом западного мира. Многовековые отношения соперничества Запада и России выработали систему взаимных «вызовов–ответов», ударов и контрударов. Россия воспринимала технические достижения Запада, чтобы, используя их, защититься от его экспансии. Так было и во времена Петра I, и в годы первых советских пятилеток.

Не меньшую опасность для российской цивилизации с древних времен несли бескрайние степные регионы юго-востока. Степь была важна своими плодородными землями, но и несла вечную угрозу внешних нашествий и разорения. Военная угроза, исходившая от степняков-кочевников, определила для Руси национальную задачу – необходимость установления контроля над Степью; от ее решения зависела судьба как государства, так и нации.

Отношения древнерусского населения с кочевниками строились как своего рода «любовь–ненависть»: войны чередовались с миром, разорительные походы сменялись торговлей и обменом дарами, взаимное истребление уступало место заключению военных союзов и династических браков. Склонность русских людей к некоему духовному «кочевничеству» (скитальчеству, странничеству, напряженным «исканиям», «метаниям»), сохранившаяся со времен тесного общения со «степняками», стала характерной чертой национального характера русского народа, его культурного менталитета. В то же время русская культура самоопределялась в настойчивом стремлении преодолеть пережитки кочевого влияния в своих глубинных пластах, в недрах народной психологии и обрядности. На первом плане стояла историческая задача сплочения разрозненных племен, объединения Русской земли вокруг политического, военного, культурного и идеологического центра. Опасность «быть рассеянной по чужим землям», вместо того, чтобы объединиться перед угрозой нашествия западных и восточных завоевателей, была для Древней Руси реальной и драматической перспективой.

Такие особенности как наличие сильной централизованной государственной власти, развитость хозяйственно-экономической функции государства, отсутствие устойчивых традиций частной собственности на землю, прочность общинного сознания формировались под воздействием природно-климатического фактора. Короткий сельскохозяйственный год длился всего 130 рабочих дней – с конца апреля до середины сентября. За три недели русский крестьянин должен был сделать то, что западноевропейский крестьянин делал за 40 дней. В такой ситуации крайне необходима была помощь «мира», крестьянской общины. Низкой была и урожайность почв – 3–5 центнеров с гектара. Основной культурой являлась рожь, выносливая и приспособленная к северному климату, однако дающая из всех зерновых культур самые низкие урожаи. Справедливость требовала, чтобы участки земли периодически перераспределялись между членами общины – крестьяне, работавшие ранее на менее плодородных участках, получали более качественную землю.

Конфессиональный фактор также обусловил специфику российского цивилизационного развития на всем его временном пространстве. Проблема выбора религии, а вместе с ней и определенного культурно-исторического пути встала перед Русью в Х в. Во-первых, в это время древнерусское общество достигло той стадии эволюции, когда сформировалась потребность в организации более четкого государственного порядка, который имел бы единую духовную основу. Во-вторых, речь шла о геополитической самоидентификации древнерусской народности в координатах Запад–Восток и Север–Юг, постепенно приобретавших не столько географический, сколько политический и культурно-религиозный смысл. Выбор между язычеством и мировыми религиями – восточными (иудаизм, ислам) и западной (христианство) – был сделан в пользу христианства. Вектор социокультурной ориентации Руси на Византийскую империю определялся не только социально-практическими интересами (геополитическими, экономическими, государственно-политическими или даже этническими). За этой ориентацией стояли духовные факторы, предопределившие выбор Руси: восточнославянская языческая мифология, культурные традиции, массовая психология населения, его хозяйственный уклад и образ жизни – все это способствовало принятию Русью христианства в его византийском варианте.

С Крещением Руси в 988 г. связано становление традиционной русской культуры: появление славянского письма (кириллицы и глаголицы), богослужебных христианских книг, соборное каменное строительство, иконопись. С самого начала христианская культура Руси формировалась в категориях самобытности и государственности, поскольку Крещение и оформление церковной организации совпали по времени с усилением централизованного начала Древнерусского государства и самоопределением Руси в ряду других государственных образований Европы и Азии.

Цивилизационный выбор, сделанный киевским князем Владимиром I, означал для Древней Руси вхождение в круг христианских стран и определял ориентацию на Европу, а не на Азию. Само древнерусское государство по ведущим показателям своего развития представляло собой европейскую модель ранней средневековой монархии. Византийский вариант христианства не означал разрыва с западноевропейским миром. Лишь по мере углубления раскола между папой римским и константинопольским патриархом усиливались антикатолические настроения в русской православной церкви, которая до сер. XV в. считалась митрополией константинопольского патриархата.

Исторический феномен России как устойчивого цивилизационного образования с присущими ей качественными чертами формировался в условиях Московского государства. На рубеже XV–XVI вв. старец Елеазарова монастыря Филофей обосновал теорию «Москва – Третий Рим». Россия утвердилась не только в своем религиозном мессианском предназначении хранительницы истинного православия. Она взяла на себя роль путеводителя, всемирного просветителя, демонстрируя другим народам «кое-что и весьма существенное из их недалекого будущего» и призывая следовать ее примеру. Эту роль она исполняла на протяжении всей своей истории: и монархической, и советской.

На протяжении всех веков существования для российской цивилизации был характерен процесс расширения территорий. По определению В. О. Ключевского, история России – это «история страны, которая колонизуется». Российский тип колонизации строился на прямом включении в единое государство освоенных или завоеванных земель вместе с проживающими на них народами. Это формировало многонациональную социальную среду. За исключением XI–XV вв., когда преимущественно осваивались земли на севере и северо-востоке, вплоть до XIX в. колонизационный поток шел в южном и, главным образом, в восточном направлении. Колонизация «Дикого поля», Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии, Кавказа делала Россию частью евразийского геополитического пространства и усиливала восточно-азиатский сегмент развития, так как приближалась к мусульманской цивилизации, классическому (буддистскому) Востоку, обширным регионам, заселенным кочевыми и полукочевыми народами. Если Древняя Русь была ближе к Европе, то Московское государство, а затем и Российская империя устремились в Азию.

Освоение огромного евразийского пространства давалось русскому народу сравнительно легко, но сформировать на этом пространстве крупнейшее в мире государство, поддерживать порядок и охранять его границы оказалось делом чрезвычайной трудности. Колонизация новых земель и ресурсов неизбежно способствовали росту значимости государственных начал. Усиление ведущих позиций государства в цивилизационном развитии России связан также и с наличием непрерывной военной угрозы как с Запада, так и с Востока. По мнению многих исследователей результатом укрепления этатистских (государственных) начал привело к тому, что в России не общество формирует определенный тип государства, а государство в значительной степени создает структуры общества. Это порождает в российском суперэтносе представление о необходимости в России авторитарного правления и восприятие авторитарных методов правления как должных.

Со времен золотоордынского ига эволюция российской государственности шла по восточной модели – с сильной центральной властью, самодержавной по своему характеру. Самодержавные основы государственной власти окрепли в Московском государстве, а затем получили дальнейшее развитие в абсолютистской модели российской монархии XVIII– нач. XX вв. Активные процессы модернизации России, начиная с 1-й четв. XVIII в. еще более усилили государственное вмешательство во все сферы жизни общества, которое в значительной степени подменило собой саморазвивающиеся механизмы цивилизационной регуляции. Именно государство выступало инициатором и играло решающую роль во всех преобразовательных проектах России. Государственный социализм в СССР стал еще одной модификацией сильной государственной власти.

Таким образом, Россия представляет собой многомерную модель цивилизации, что связано с разнообразием путей развития человечества и национально-историческими традициями конкретного цивилизационного образования.

Обязательная литература

1. Мировые цивилизации Нового времени и современности (Введение в историю мировых цивилизаций) / Под ред. Л. И. Красновой, М. И. Смирновой. М.: Издательство МЭИ, 2005. – С. 153–201.

Дополнительная литература

1. Бердяев Н. А. Судьба России. М.: Эксмо, 2004.

2. Данилевский Н. Я. Россия и Европа. СПб.: «Глаголъ», 1995.

3. Кондаков М. В. Введение в историю русской культуры. М.: Книжный дом, 1997.

4. Лосский Н. О. Характер русского народа. М.: Мысль, 1991.

5. Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. СПб.: Искусство-СПБ, 1994.

6. Русская идея / Сост. М. А. Маслин. М.: Республика, 1992.

7. Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. М.: Интерпракс, 1994.

8. Яковец Ю. А. Ритм смены цивилизаций и исторические судьбы России. М.: Издательство ИЭ РАН, 1994.