Методология советского правоведения

С другой, не касаясь исторической оправданности господствовавших философских постулатов и эвристической состоятельности общепринятых методологических средств, надо признать, что советское правоведение, по сути, являлось, может быть, одной из наиболее методологизированных научных юридических традиций как в плане осмысления философских оснований и фундаментальных принципов исследования, так и по характеру отношения к данной проблематике. И в этом смысле (безотносительно к содержательной оценке, т.е. формально), советское правоведение «в лице марксизма» имело фундаментальное методологическое обеспечение. Таким образом, в существовавшей социокультурной ситуации марксистская теория права и советская юридическая практика вполне справлялись со своими задачами и без критически ориентированной философско-методологической рефлексии.

Тем не менее, весьма затруднительно считать советское правоведение ориентированным на идеи юридического позитивизма, в ущерб марксистскому учению, даже при исследовании «догматической проблематики». Обращение к философским идеям, социальной действительности, ее закономерностям как факторам влияния на позитивное юридическое регулирование общественных отношений и его ограничениям — принципиальная методологическая позиция советской юриспруденции. Это касается и инструментального отношения к праву и правовому регулированию²³, и подходов к исследованию правоотношений²⁴, применения права²⁵, проблем юридической ответственности²⁶ и т.д. Позитивистские исследовательские установки, безусловно, присутствовали в исследовательской практике советской юриспруденции. Однако действовали они, безусловно, в рамках господствующего правового учения и лишь постольку, поскольку не противоречили его основным постулатам. Советское правоведение, целевым образом реализующее в своей предметности марксистскую диалектику, являлось вполне методологизированной исследовательской традицией как с формальной точки зрения, так и с учетом стоящих перед ним задач. Подавляющее большинство принципиальных теоретических представлений советской юриспруденции сформировались в соответствии с фундаментальными положениями марксистского учения и развивались в его рамках.

Учитывая возможность влияния методологических идей на ход и содержание научных исследований через теории-образцы можно утверждать, что официальные марксистские философско-методологические установки осуществляли «методологическое управление» исследовательской практикой советской юридической науки независимо от степени их осознания и целевого применения каждым конкретным исследователем³⁴. Тем более что в рассматриваемый период теории-образцы, особенно в общественных науках, как известно, не возникали случайным образом, но тщательно «селекционировались» партийной элитой в соответствии с политическими целями государства, а неуклонное следование им имело общеизвестные механизмы стимулирования³⁵.

Таким образом, была сформирована относительно замкнутая теоретическая система, защищенная от внешнего влияния политическим режимом, самодостаточная методологически и не нуждающаяся в принципиальной критике своих философских оснований и методологических установок.

Из множественности методов изучения права исходило и советское правоведение. Данные представления получили достаточно глубокую разработку относительно подходов, общенаучных и частнонаучных методов исследования права. Однако в философском плане, в своих онтологических представлениях, гносеологических принципах и установках мы были, да и, в основном, остаемся «методологическими монистами». Тем не менее разворачивающаяся в современном научном правосознании конкуренция философских систем, обращение правоведов к различным мировоззренческим представлениям и гносеологическим, идеям позволяют говорить о начале формирования в нашем правоведении именно философско-методологического плюрализма, что и трактуется нами как процесс перехода от монистической методологии к философско-методологическому плюрализму.

С другой, не касаясь исторической оправданности господствовавших философских постулатов и эвристической состоятельности общепринятых методологических средств, надо признать, что советское правоведение, по сути, являлось, может быть, одной из наиболее методологизированных научных юридических традиций как в плане осмысления философских оснований и фундаментальных принципов исследования, так и по характеру отношения к данной проблематике. Метод юридической науки

Тезис о соответствии предмета и метода науки. Каждая наука имеет собственный предмет и метод исследования, именно по этим параметрам производится различение наук.

Когда мы начинаем излагать представления о методе как о некоторой системе исследовательских средств, то мы начинаем называть или конкретные логические операции (экстраполяция, аналогия и т.д.) или о некоторых загадочных методах: философских (диалектика (категории гегелевской диалектики - абстрактное, конкретное, единичное, переход количества в качество и др.), других наук (исторический, генетический, системный и т.д.).

Юристы относятся к методу и методологии также как в советское время все ученые относились к марксистско-ленинскому учению - всегда существовала глава, посвященная марксистско-ленинскому учению, остальной текст писался как самостоятельная работа, не имеющая никакого отношения к этому параграфу. Это обстоятельство подмечено давно и это давало основания обвинять юристов в методологическом невежестве и утверждать, что юриспруденция это не наука, не умеет пользоваться научными средствами анализа, работает по образцам, а не по нормам.

Однако большинство обвинений несостоятельно. Например, в грамматике необходимо различать два момента:

умение пользоваться некоторыми нормами исследования, превратившимися в образцы (грамотно писать);

умение относиться к средствам исследования как к собственному предмету для рассуждения (уметь анализировать с точки зрения грамматики написанное).

В юриспруденции то же самое. Собственно научные исследования в юриспруденции присутствуют в незначительном объеме. Поэтому необходимости сознательного отношения к методологии юридической науки у юристов просто не существует, им это не нужно. В сознании нашего юриста – это вопросы не юридические. Это один из моментов, по которому проводится различие между юридическими и неюридическими исследованиями.

Юриспруденция в России в последний век попала в определенную интеллектуальную изоляцию, ее перестали воспринимать как область рационального познания, ее стали воспринимать как сервисную сферу по отношению к политической деятельности и к ней перестали относиться серьезно. Сложность ситуации юристов – если они собираются делать из юриспруденции науки, то спасение утопающих – дело самих утопающих, их проблемой заниматься никто не хочет.

Метод определяется предметом науки. Он тоже пытается установить некоторые детерминистские отношения, отношения определенности причинно-следственно характера, и отсюда метод должен быть таки, чтобы соответствовать предмету исследования.