Подраздел 7. Культура: понятие и типы. 6 страница

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

речивое континуальное состояние (аттрактором такого состояния является априорная сенсорная память о пренатальном состоянии), то для культуры — в модусе той или иной конкретной К. с. — целью является самоосуществление в историческом времени- пространстве, захват и удержание ниши, самостабилизация и расширение. Для осуществления этих чисто виталистических по сути задач культура манипу- лирует человеческим сознанием, задавая ему трансцендентные цели, манящие ил- люзией выхода за пределы культуры. То, что для человека предстает как достижение желаемого единения с Абсолютом (в той или иной его символической форме) и окон- чательным преодолением противоречий, «снятием истории», обретением райского блаженства и т. п., то для К. с. выступает как содержательное расширение ее предметно-семантических границ, ибо по пути к трансцендентному человек создает смыслы и артефакты, наращивающие ее «клеточное тело». Принцип трансцендирования, наряду с сокрытием К. с. своих базовых оснований и принципом оцеливания средств, выступает одним из ключевых приемов К. с. по манипулированию человеческим сознанием. Однако К. с., предоставляя возможность человеку создавать продуктивные смыслы и артефакты, не может полностью контро- лировать результаты его деятельности. Это позволяет человеку быть не только аген- том тех или иных культурных традиций, но и, выходя на «нейтральную полосу», вы- ступать в роли ее антагониста и создавать диссистемные по отношению к базовому ядру К. с. смыслы. Этот процесс приобретает особенно зримые черты в эпоху, когда на историческую арену вышла высокоавтономная личность новоевропейского типа. Программная переусложненность ее К. с. перманентно создает ситуации конфликта программ, переходящие в многообразную внутреннюю антиномичность и разноречивость вну- три самого системного ядра. Это в свою очередь «приучает» субъекта культуры (лич- ность европейского типа) к более высокому уровню экзистенциального отчуждения и вскармливает тем самым его свободу, плоды которой оказываются для системы не только конструктивными, но и разрушительными. См. также статьи: Культура: антропологические интерпретации; Культура: опыт определения понятия; Культура: структура и функции.

Лит.: Жданов Ю.А. Сущность культуры. Ростов н/Д, 1979; Пелипенко А.А. Жизненные ци- клы культурных систем // Циклы в истории, культуре, искусстве. М., 2002; Культу- ра как саморазвивающаяся система и системные связи культурного пространства // Культура в эпоху цивилизационного слома: Материалы Международной научной кон- ференции. М., 2001; Смыслогенез и культура // Смысловые пространства цивилиза- ции. М.–Воронеж, 2002; Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система. М., 1998; Флиер А.Я. Культурогенез. М., 1995; Назаретян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в раз- витии мировой культуры: (Синергетика социального прогресса). М., 1995. А.А. Пелипенко

j3ль23!= ".C%.3 гл%K=л,ƒ=ц,,

Культура глобализации — всемирная система культурной коммуникации и обще- ния, которая позволяет любому жителю планеты на равных условиях пользоваться всеми благами и достижениями мировой культуры. В глобализации видят прежде всего объективный процесс, который стягивает мир в единое экономическое и информационное пространство, существующее по общим законам и в едином для всех режиме времени. В итоге мир постепенно утра- чивает свою былую многоликость и разнородность. Происходит своеобразная гомо- генизация мира, причем не только в производственно-экономической, но и бытовой сфере, на уровне повседневной жизни. В разных странах люди все больше пользуют- ся одними и теми же видами транспорта и коммунальных услуг, носят одинаковую одежду, потребляют одну и ту же пищу, смотрят одни и же телепередачи, слушают одни и те же новости. Создаваемые современной цивилизацией технологии, товары,

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

услуги, информация и пр., входя в жизнь разных народов, делают их в чем-то похо- жими друг на друга. Глобализацию как объективный процесс следует отличать от идеологии глоба- лизма, выражающей интересы транснациональных финансовых корпораций и элит. Целью этих элит является освобождение экономики от власти национальных госу- дарств, ее выход за рамки любой национально-государственной идентичности, т. е. деполитизация хозяйственной жизни. Речь идет не просто об упрочении междуна- родных связей в торговле, что имело место и раньше, а именно о создании новой — транснациональной — системы экономических отношений, выходящей за пределы национальных территорий и государств и управляемой из центров, неподконтрольных правительствам и представительным органам власти этих государств. Немецкий социолог Ульрих Бек усматривает в идеологии глобализма продолже- ние философии постмодернизма, утратившей веру в универсальную мощь научного разума, в способность общества к сознательному и коллективному политическому действию. Глобализм для него — это вообще отказ от какой-либо политики в экономи- ческой сфере, ее полное подчинение власти рынка. «Глобализмом я называю понима- ние того, что мировой рынок вытесняет или подменяет политическую деятельность, для меня это идеология господства мирового рынка, идеология неолиберализма»1224. У. Бек не отрицает того, что мы живем в мировом обществе, превратившем пред- ставление о замкнутых пространствах в фикцию. В современном мире «ни одна страна или группа стран не может отгородиться друг от друга»1225. В таком обществе приходится заново переосмысливать «самоочевидности западной модели», ставить вопрос о том, как могут воспринимать себя в нем люди и культуры. Ведь глобализация действительно «имеет в виду процессы, в которых национальные государства и их суверенитет вплетаются в паутину транснациональных акторов и подчиняются их властным возможностям, их ориентации и идентичности»1226. Она ставит под сомне- ние важнейшее представление эпохи модерна, согласно которому общества после распада империй могут существовать только в границах национальных государств. Глобализация рушит эту связь, создавая между национально-государственными и транснациональными акторами и процессами новые взаимоотношения. В контексте происходящих перемен нельзя считать современной политику, которая во имя ложно понятого патриотизма или национализма отгораживается от мира, пытается изоли- роваться от него, мыслит себя вне логики общемирового развития. Но означает ли глобализация отказ от всякой политики, направленной на защиту национальных интересов? Некоторые западные ученые высказывают сомнение в способности рыночной экономики без соответствующих мер государственного ре- гулирования подчинить себе весь мир, заставить жить его по своим законам. Глоба- лизация посредством рыночной конкуренции и дерегулирования рынков лишь усилит, по их мнению, неравенство между богатыми и бедными странами, «золотым милли- ардом» и остальным населением планеты, спровоцировав со стороны последних от- ветные конфронтационные действия. Финансовые кризисы, разрушение природной среды, массовая миграция населения из зон хронической нищеты и голода, рост чис- ла безработных (в силу низкой грамотности и квалификации) в странах третьего мира, усиление сепаратистских и фундаменталистских движений свидетельствуют о по- рочности рыночной глобализации, если ей нет никакого противовеса. Опираться в процессе глобализации только на рынок — значит дискредитировать в мировом обще- ственном мнении саму идею глобализации, способствовать росту протестного анти- глобалистского движения. Многое, конечно, зависит от желания и умения политиков реформировать си- стему межгосударственных отношений таким образом, чтобы она могла учитывать интересы как можно большего числа стран и народов, позволила им наладить между

1224 Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию. М., 2001. С. 23. 1225 Там же. С. 25. 1226 Там же. С. 26.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

собой отношения сотрудничества и взаимопомощи. Но главное все-таки в том, как сами политики будут понимать глобализацию. Если только как рыночную — в духе неолиберализма, — то все их усилия вряд ли дадут положительный эффект. По своей природе рынок не способен примирить и уравнять шансы всех участвующих в нем игроков: кто-то из них обязательно окажется в положении проигравшей стороны. И никакие усилия со стороны государства не могут предотвратить этого главного по- следствия рыночной экономики — экономического неравенства. Но если такое не- равенство еще как-то терпимо в отношении отдельного государства, хотя и вызывает в нем внутренние противоречия и конфликты, то в глобальном масштабе оно способ- но породить «столкновение цивилизаций» с последствиями, гибельными для всего человечества. Глобализация, чтобы быть успешной, не может быть, видимо, ни чисто рыночной, ни этатистской. Подобная альтернатива возникла на этапе существования индустри- ального общества, которое, по мнению того же Д. Белла, опиралось в своем развитии либо на механизмы свободного рынка, либо на централизованную власть государства. В результате мир оказался расколотым на два противостоящих лагеря, каждый из которых претендовал на мировое лидерство. Первый верил во все разрешающую силу рынка, второй — в силу и мощь государственного аппарата. Индустриальное обще- ство так и не смогло найти разумного баланса между этими двумя стратегиями раз- вития. С началом глобализации, как считает Белл, они перестают быть надежным инструментом политики. Разумеется, и в этой ситуации государство и рынок сохра- няют значение важнейших факторов развития, но при условии, что они корректиру- ются факторами более высокого порядка — социальными и культурными. Уже с выходом в постиндустриальное общество от человека требуется нечто большее, чем только его деловая активность и исполнительское послушание. На на- ших глазах рождается новый тип производительного работника, оперирующего не механическими орудиями труда, а сложной вычислительной техникой. Местом его работы является не заводской цех, а конструкторское бюро, научная лаборатория, проектная мастерская или аналитическая служба, занимающие в техноструктуре современного производства все большее место. Профессиональной характеристикой такого работника является его способность генерировать новое знание, внедрять в производство новые образцы, повышать конкурентоспособность предприятия на рынке. В каком-то смысле его можно назвать специалистом по инновациям. В лице такого работника мы также имеем дело с классом, но уже иным, чем класс промышленных рабочих. Источником его дохода является не физическая сила, а по- лученное образование, которое затем становится для него средством производства нового знания. Хотя данный класс также включен в производственный процесс (пря- мо или косвенно), его нельзя считать экономическим в обычном смысле этого слова. Принадлежность к нему определяется во многом внеэкономическими факторами, в частности уровнем полученного образования. Потому и в производство он входит со своим особым капиталом, который в отличие от денежного можно назвать культур- ным. В современном производстве он все больше обретает значение основного, кон- курируя с финансовым капиталом за приоритетную роль в обществе. Американский социолог Ричард Флорида называет этот класс «креативным», полагая, что в современном обществе он занял «доминирующее положение». «Если вы ученый или инженер, архитектор или дизайнер, писатель, художник или музы- кант, — пишет он, обращаясь к читателям своей книги, — если креативная деятель- ность является решающим фактором вашей работы — будь то в сфере бизнеса, об- разования, здравоохранения, права или какой-то другой, — вы также принадлежите к этому классу. С образованием креативного класса, объединяющего 38 миллионов представителей (более 30% рабочей силы США), связаны глубокие и значительные перемены в наших привычках и методах работы, ценностях и стремлениях, а также в самой структуре нашей повседневной жизни»1227.

1227 Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. М., 2005. С.12.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

Именно этому классу, считает Флорида, принадлежит ведущая роль в обновлении мира. Каким же должен быть такой мир, если смотреть на него с позиции этого клас- са? В нем, по его мнению, центр тяжести переносится с экономики и технологии на культуру. «Глубокие и устойчивые преобразования нашей эпохи коренятся не в тех- нологии, а в обществе и культуре. Поэтому их труднее наблюдать, учитывая, насколь- ко незначительны те мелкие изменения в нашей повседневной жизни, которые в сумме к ним приводят. Эти изменения нарастали в течение многих десятилетий, и только сейчас они выдвигаются на первый план»1228. Экономическая глобализация стала причиной глобализации информационных потоков. Получив техническую возможность распространяться по всему пространству земного шара, информация охватила сегодня своими сетями и потоками практически весь мир. По словам М. Кастельса, «технологические революции с информационны- ми технологиями в центре заново и ускоренными темпами формируют материальную основу общества. Национальные экономики во всем мире стали глобально взаимоза- висимыми, создавая в системе с изменчивой геометрией новую форму отношений между экономикой, государством и обществом»1229. Что же конкретно эти изменения означают для культуры? Большинство зарубежных и отечественных исследователей процессов глобали- зации констатируют выход культуры в этих условиях за свои национальные границы. Так, В.С. Малахов в своей книге «Государство в условиях глобализации» пишет: «В со- временном обществе производство, распределение и потребление культурных про- дуктов все более решительно выходят за пределы национальных границ… Глобально- му спросу соответствует глобальное предложение. Фирма — производитель того или иного культурного товара ориентируется на потребителя далеко за пределами госу- дарства, где находится ее штаб-квартира»1230. Культура, вовлекаясь в сферу действия глобальных рыночных механизмов, как и рынок, оказывается источником неравен- ства, но уже культурного. Тот же автор отмечает: «Основные культурные потоки текут сегодня с “Севера” (Запад) на “Юг” (Восток). Очевидное культурное господство промышленно развитых государств есть не что иное, как продолжение в символиче- ской сфере тех процессов, которые происходят в политико-экономической и военно- политической сфере»1231. Достигнуть равенства посредством рынка вряд ли возможно. Но если в экономи- ке рынку нет альтернативы, то его позитивная роль в плане культуры не столь оче- видна. Уже в эпоху индустриализма культура, подпавшая под власть рынка, оказалась в состоянии глубокого кризиса. С выходом экономики на транснациональный уровень этот кризис дал о себе знать в столь же глобальной форме: большинство экономиче- ски слаборазвитых стран оказалось объектом культурной экспансии со стороны раз- витых стран, пассивным потребителем производимой ими культурной продукции. Такая «глобализация», означающая «культурное господство» одних стран над други- ми, вызывает, естественно, протестную реакцию со стороны тех, кто привержен традициям и ценностям своей собственной культуры. Нельзя не признать определен- ную оправданность такого протеста. Как переломить эту тенденцию, не перекрывая при этом путь к глобализации, что в принципе невозможно? Многие в этой ситуации возлагают надежду опять же на государство, видя в нем главное орудие защиты национальной культуры — путем предоставления ей особых преференций и повышения ее международного престижа. Сегодня культурная актив- ность государства действительно выражается в пропаганде им культурных достиже- ний собственного народа, в поощрении его начинаний и усилий в этой сфере. Но и это не способно воспрепятствовать проникновению на территорию этих государств культурной продукции экономически более продвинутых и политически влиятельных

1228 Там же. С. 32. 1229 Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М., 2000. С. 25. 1230 Малахов В.С. Государство в условиях глобализации. М., 2007. С. 206. 1231 Там же. С. 209.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

стран. Культурная политика этих стран обрела сегодня характер борьбы за мировую гегемонию, за доминирование в планетарном масштабе своей культуры. Несомненным лидером в этой борьбе стали США, которые, по словам В.С. Мала- хова, «являются последним “национальным” государством в привычном смысле этого слова. В то время как практически все развитые страны переживают “денацио- нализацию” или, по крайней мере, кризис национальной идентичности (в частности, под воздействием американизации), Соединенные Штаты воспринимают себя и вос- принимаются другими как государство с четко оформленной национальной идентич- ностью. Американцы демонстрируют миру едва ли не абсолютную самодостаточность. Жители этой страны, как кажется, не нуждаются в культурных продуктах, произве- денных за ее пределами»1232. С национальной идентичностью, вопреки сказанному, не все ясно и в самой Америке1233, но нельзя действительно отрицать ее доминирующей роли в производстве массовой культуры, особенно в таких технически развитых отраслях, как киноинду- стрия, теле- и радиовещание, шоу-бизнес, информационные программы, Интернет и пр. США как бы открыли секрет производства культурной продукции, способной угодить вкусу любой массовой аудитории. Присущие этой продукции зрелищность, развлекательность, занимательность, доступность, демократизм, интернационализм, моральная добропорядочность (добро всегда побеждает зло), техническое совершен- ство, ряд других особенностей определили спрос на нее в самых разных частях света. И что в этой продукции является исключительно американским? Вера в то, что пред- приимчивость и честный труд являются залогом личного успеха и материального процветания, проповедь добродетельной жизни и семейного счастья, прославление гражданской активности в отстаивании прав и свобод человека, защита справедли- вости и закона — ценности не только американского, но любого современного циви- лизованного общества. Лишь культура, отвечающая на общие для большинства людей запросы и чаяния, может выдержать конкуренцию на мировом рынке. Каждый народ имеет, естествен- но, свои отличительные особенности, которые находят выражение в его культуре, но только та культура способна занять в глобальном мире доминирующее положение, которая заключает в себе нечто важное и ценное для всех людей. Во всяком случае, культуры могут выжить в глобальном мире, ориентируясь на более универсальные, чем только национальные, потребности и цели человека. Конкурировать здесь можно лишь по части понимания того, в чем состоит эта универсальность, а не посредством абсолютизации своих национальных особенностей и отличий. Как отмечает У. Бек, представление о том, что «мы живем и действуем в закрытых, отграниченных друг от друга пространствах и национальных государствах, и, соот- ветственно, в национальных обществах»1234, уходит в прошлое, теряет силу именно в ситуации глобализации, которая означает «аннулирование расстояний, погружение в часто нежелательные и непонятные транснациональные формы жизни»1235. Глоба- лизация «создает транснациональные социальные связи и пространства, обесцени- вает локальные культуры и способствует возникновению третьих культур»1236. Под «локальными культурами» здесь имеются в виду прежде всего традиционные — на- циональные и этнические. Глобализация отрицает не уже сложившиеся национальные культуры, а возможность их дальнейшего существования и развития исключительно в этой форме. В глобальном мире индивид не порывает связи со своей национальной культурой, но и не может ограничиться ею, будучи включенным в транснациональные сети. В результате возникают новые культурные локальности, которые уже не сво-

1232 Там же. С. 212. 1233 Об этом свидетельствует, например, переведенная у нас книга С. Хантингтона «Кто мы? Вы- зовы американской национальной идентичности» (М., 2004). 1234 Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию. М., 2001. С. 26. 1235 Там же. С. 27. 1236 Там же. С. 28.

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

дятся к разделявшим ранее культуру национальным границам. Отрицание любой культурной локальности означало бы смерть культуры, которая, как известно, не терпит однообразия. В процессе глобализации формируется новый — локальный — тип культурной общности, не совпадающий с национальным. Он объединяет людей по признаку не их национального происхождения, а общности культурных предпочтений, т. е. на основе свободного выбора ими своей культурной идентичности. Так, поклонники музыкальной попсы и классической музыки существуют во всем мире, образуя куль- турные общности, одновременно глобальные и локальные. Как современные виды транспорта дают людям возможность свободно перемещаться из одного географиче- ского пространства в другое (не утрачивая при этом изначальной связи со своей ро- диной), так и современные средства информации и связи позволяют им жить во времени и пространстве мировой культуры, находить в ней своих единомышленников, объединяться с ними в разного рода союзы уже по признаку своего не национально- го, а культурного родства. Глобализация создает, иными словами, не национальную, а глобальную локальность, которая одновременно и связывает людей в планетарном масштабе, и различает их по характеру сделанного ими культурного выбора. Для обозначения этого типа культурной общности был изобретен особый тер- мин — глокализация, образованный из слов «глобализация» и «локализация». В на- учный оборот его ввел английский социолог Роланд Робертсон с целью фиксации происходящих в глобальном мире двух взаимосвязанных процессов — гомогенизации и гетерогенизации. По его словам, в мире происходит не просто глобализация, а гло- кализация, т. е. «гомогенизация и гетерогенизация. Эти одновременные тенденции в конечном счете взаимодополняемы и взаимопроникают друг в друга, хотя, конечно, в конкретных ситуациях они могут прийти, да и действительно приходят, в столкно- вение друг с другом». По своему смыслу данный термин направлен против тех концепций глобализации, которые исходят из логики становления унифицированной мировой системы транс- национальных связей, исключающей все различия и несходства. Под «мировой си- стемой» понимается здесь либо капиталистическая система, образцом для которой служат развитые страны Запада, прежде всего США, либо глобальные информаци- онные сети, либо политика силы и принуждения, осуществляемая наднациональными органами власти. Против унифицирующей направленности этих концепций и вы- ступили ряд видных западных социологов, противопоставив им концепцию культур- ной глобализации, отрицающую возможность полного преодоления культурной разнородности в глобализирующемся мире. В плане культуры, как считают эти со- циологи, глобализация не подавляет, а сохраняет и даже актуализирует ее локализа- цию, хотя не по национальным, а каким-то другим границам. Глокализация и есть осмысление глобализации в понятиях и терминах теории культуры — в отличие от экономических и чисто социологических ее интерпретаций. В трактовке Робертсона глобализация в сфере культуры означает процесс вне- дрения в повседневное сознание (через средства массовой информации) определен- ных чувственных образов и символов. Формируясь в конкретной национальной и социальной среде, имея, так сказать, локальное происхождение, они, будучи транс- лируемы по каналам массовой коммуникации, получают транснациональную форму существования. Это и есть культурная глобализация. Она предполагает «стягивание», «столкновение» локальных культур (clash of localities) в мировом пространстве, в ре- зультате которого они не исчезают, а обретают новое — глобальное — измерение. К тому же термину со ссылкой на Робертсона обращается и У. Бек. По его мнению, массовое производство культурных символов приводит не к унификации и глобали- зации, а к глокализации культуры. «Социология глобализации», эмпирически воз- можная как глокальное исследование культуры, позволяет, как он считает, рассма- тривать культуру в глобальном мире не статически, а диалектически — как процессу- ально развертывающееся, «парадоксальное» единство ее противоречивых сторон и элементов. Бек перечисляет ряд таких парадоксов: объединение и унификация ин-

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

ститутов, символов и манер не противоречит образованию «локальных культур» («макдоналдсы» и джинсы вполне уживаются с африканскими карнавалами в Лондо- не); глобализация не только разрушает традиционные национально-государственные и местные общности, но фрагментирует мир на новые транснациональные общности; она не только централизует капитал, власть, информацию, знания, богатство, решения и пр., но порождает децентрализацию посредством формирования этими общностями своих особых социальных пространств в соответствующих локальных контекстах. Для теоретиков данного подхода главным следствием культурной глобализации является рождение новых разграничительных линий, новых локальностей, которые уже не совпадают с традиционными — местными, региональными, национальными, этническими и пр. — формами культурной идентификации людей. То, чему люди во всем мире отдают свое предпочтение (например, кока-коле или пепси-коле), порой значит для них больше, чем их национальные обычаи и привычки. Фирмы, реклама, торговые организации, работающие на массового потребителя во всем мире, менее всего озабочены национальным составом своих клиентов. Мир в их глазах делится не по национальным, а по каким-то другим основаниям и признакам. Это и есть гло- бальный взгляд на мир. Национальные символы, касающиеся самых разных сторон человеческой жизни, становятся элементом свободного общения людей в трансна- циональном масштабе. Глобализация сохраняет национальную культуру в той мере, в какой та становится благом или ценностью для людей другой культуры. Она как бы придает глобальный масштаб тому главному, что было привнесено национальной культурой в общекультурную эволюцию человечества, — праву человека на свой индивидуальный культурный выбор. Создание единого для всех пространства культуры, вбирающего в себя многооб- разие уже существующих культур, но дающего каждому право на свободный выбор своих культурных предпочтений, — вот что, по нашему мнению, должно служить главным ориентиром развития культуры в эпоху глобализации. Достигаемое в резуль- тате такого выбора культурное равенство людей только и сможет примирить их друг с другом в планетарном масштабе. Никто не должен мнить себя здесь культурным монополистом. Под глобальной культурой следует понимать, таким образом, не какую-то одина- ковую для всех культуру, а такую всемирную систему культурной коммуникации и общения, которая позволяет любому жителю планеты на равных условиях пользо- ваться всеми благами и достижениями мировой культуры. Свобода индивидуального выбора уже в рамках национальной культуры становится нормой жизни для каждого человека, но только в глобальном мире он — этот выбор — распространяется на всю человеческую культуру в целом, обеспечивается выходящими за рамки любой на- циональной общности средствами информации и связи. А уж как каждый восполь- зуется этой связью, что возьмет для себя, к чему проявит наибольший интерес, будет определяться только его личными пожеланиями, потребностями и запросами. См. также статьи: Антропология глобализации; Культура: антропологические интерпретации; Культура: опыт определения понятия; Культура: структура и функции; Массовая культура; Народная культура; Национальная культура.

Лит.: Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию. М., 2001; Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество и культура. М., 2000; Малахов В.С. Государство в условиях глобализации. М., 2007; Флорида Р. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. М., 2005; Хантингтон С. Кто мы? Вызовы аме- риканской национальной идентичности. М., 2004. В.М. Межуев

j3ль23!= C%"“ед…е"…%“2,

Культура повседневности — (1) область микровзаимодействий и интерпретатив- ных рефлексий, через которые организованы практики повседневной жизни; (2)

p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh

сфера коммуникации в повседневной жизни, которая основана на символических способах понимания Себя и Другого и играет консолидирующую роль для определе- ния социокультурной общности.

Подходы к изучению культуры повседневности

Понятие «К. п.» занимает все большее место в исследованиях культуры. Появля- ются многочисленные издания, посвященные исследованию повседневной жизни различных культурных общностей в различные исторические эпохи, причем этот аспект человеческого существования привлекает к себе большое внимание, перестав считаться вторичным или малозначительным, как это было в традиционных исследо- ваниях по истории культуры или искусства. Не обошла своим вниманием К. п. и об- ласть образования — курсы по К. п. читаются во многих университетах. Такое вни- мание к К. п. связано с изменением отношения к самому понятию «культура», которое долгое время воспринималось как некое собрание высших достижений человечества, оставляя за скобками громадный пласт культурных текстов или артефактов, не вклю- ченные в этот «список», который мог быть и весьма субъективным. В ХХ в. отношение к культуре меняется, она начинает восприниматься как весь мир созданного человеком без жесткой ценностной иерархии. В результате в орбиту исследователя попадает масса культурных объектов, которые ранее просто не счита- лись достойными изучения и серьезного исследования, к примеру вся область попу- лярной культуры, которая стала предметом серьезных научных исследований лишь в первой половине ХХ в. Возникает своеобразная мода на изучение повседневности в самых разных дисциплинах — истории, социологии, культурологии. Для изучения К. п. часто применяются микроподходы, разработанные в социо- логии и исследующие малые группы — нескольких человек, ведущих небрежный разговор, семью и т. д. С помощью интеракционистского подхода можно делать обоб- щения, касающиеся повседневных форм взаимодействия. Следуя этим обобщениям, представители интеракционизма стремятся объяснить поведение людей как на макро-, так и на микроуровнях. Этот подход рассматривает людей как живущих в мире зна- чимых объектов, которые могут включать материальные вещи, действия, других людей, взаимоотношения и даже символы1237. Фокусирование на повседневном взаимодействии малых групп помогает пред- ставителям этого направления лучше понять процессы, происходящие в обществе в целом. Основателем интеракционизма считается Дж.Г. Мид, чьи исследования часто ограничивались ситуациями общения двух человек или малых групп. Мид был заин- тересован в наблюдении самых минимальных форм коммуникации — того, как чело- век улыбается, хмурится, кивает головой — и в понимании того, как более широкий контекст группы или сообщества влияет на индивидуальное поведение. Несмотря на то, что Мид не сформулировал свои идеи в форме книги (с ними можно ознакомить- ся по лекциям, записанным и изданным после его смерти его учениками, как это было и в случае с Ф. де Соссюром), они оказали значительное влияние на дальнейшую работу в этом направлении анализа обыденной культуры. Для интеракционистов особо важную часть человеческой коммуникации пред- ставляют символы (недаром это направление часто называется символическим инте- ракционизмом). Исследователи отмечают, что такие повседневные жесты, как, к примеру, сжатый кулак, имеют социальное значение, разделяемое членами сообще- ства, в то время как в другом культурном сообществе это значение может быть иным. Различные типы символической интеракции рассматриваются как формы невербаль- ной коммуникации, которые могут включать различные жесты, выражения лица и позы. Невербальная коммуникация, будучи органической частью человеческого по- ведения в повседневной жизни, является важной частью человеческого поведения. Еще Дарвин отмечал, что базовые формы выражения эмоций одни и те же для всех