2018-01-21
238
1237 См.: Schaeffer R. Sociology. NY, 1989. P. 21.
p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
человеческих существ. (Под основными эмоциями понимаются счастье, огорчение, злоба, отвращение, страх, удивление. Интересно отметить универсализм этих эмоций, который проявляется в их классификации эмоций в столь отдаленном от современ- ности памятнике древнеиндийской культуры, как «Натья шастра», трактат по искус- ству драмы, музыки и танца.) Антрополог П. Экман, проводя исследования в Новой Гвинее, пришел к выводу, что эмоции, передающие выражения лица и их интерпретации, являются для челове- ка врожденными, хотя обусловливаются и индивидуальными, и культурными факто- рами (к примеру, манера улыбаться). Большую роль в изучении повседневного поведения человека сыграли работы Э. Гофмана, который разработал так называемый драматургический подход. В соот- ветствии с ним повседневная жизнь сравнивается с театральными декорациями и сценой. Так же как актеры представляют художественные образы, все мы стремимся представить определенные черты наших индивидуальностей, в то время как другие черты скрываем. Гофман рассматривает виды деятельности, оформленные опреде- ленным образом в реальном мире социального взаимодействия. Индивиды, которые, согласно этому подходу, являются акторами, постоянно встречаются со стимулами, выходящими за рамки культурного фрейма. Акторы одновременно замечают и игно- рируют их, так как они могут вовлечь их в «деятельность вне фрейма». Примером может служить публика в кинозале или телеаудитория, которая, смотря фильм, дума- ет о жизни звезд, и тому подобное. Еще одним видом повседневной интеракции является «гражданское невнимание», когда проходящие мимо люди как бы не замечают друг друга. Это не случается, когда люди в упор смотрят друг на друга (влюбленные, члены семьи, враги). Исследования такого рода, хотя и могут показаться незначительными, на самом деле имеют глубокий смысл для понимания человеческого поведения. Рутина повседневного существования составляет большую часть социальных действий. Наша жизнь строится из однообразных поведенческих ритуалов. Пере- мены в жизни человека ведут к изменению рутины. Каждодневные занятия опреде- ляют структуру и форму действия, и изучение их дает более глубокое понимание жизни человека как социального существа. Еще одним подходом, оформившимся на основе интеракционизма, является этно- методология (изучение «этнометодов», т. е. народных, обыденных методов, которыми люди пользуются, чтобы осмыслить речь других), задача которой состоит в исследо- вании того, как люди рассматривают, описывают и объясняют разделяемые значения, подлежащие повседневной социальной жизни и рутинным социальным действиям. Основатель этого направления Г. Гарфинкель ставил эксперименты, суть которых состояла в неожиданном нарушении общепринятого и нормального хода событий, что позволяет выявить содержание и формы обыденных идей и представлений, не обнаруживающихся при нормальном течении жизни1238. Этнометодологические опы- ты Гарфинкеля помогали выявить логику повседневности при помощи интерпретации, превращающей бессмысленное и непонятное в осмысленное и понятное в терминах повседневной жизни. При всей значимости выводов, сделанных в результате исследований, проведен- ных в различных направлениях интеракционизма, они не объясняют отличия взаи- модействия людей в обыденных и профессиональных формах деятельности, принимая повседневность как данность и не сопоставляя ее с профессиональной сферой жиз- недеятельности. Отсюда указанное нами выше необходимое разграничение этих сфер и выделение областей их пересечения. В 70–80-е гг. XX в. появляются серьезные исследования современной повседнев- ной жизни, среди которых необходимо выделить такие труды, как «Повседневная жизнь в современном мире» А. Лефебра1239 и «Практика повседневной жизни» М. де Серто.
1238 См.: Garfinkel H. Studies in Ethnomethodology. Englewood Cliffs, 1967. 1239 См.: Lefebre H. Everyday Life in the Modern World. L., 1971; De Certeau M. The Practice of Everyday Life. Berkley, 1984.
p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
Работа де Серто полна метафор, касающихся конфликтов повседневной жизни — «стратегия и тактика», «партизанская война», которые основаны на предположении, что власть имущие лишены воображения и слишком жестко организованы, в то вре- мя как слабые креативны и гибки. Итак, слабые используют партизанскую тактику против стратегий сильных, совершают «налеты» на их тексты или структуры и по- стоянно используют трюки с системой. Власть имущие конструируют пространства, где они могут использовать свою «силу»: города, торговые центры, школы, рабочие места, дома. Слабые создают внутри них собственные пространства, присваивая их на время, передвигаясь через них, занимая их настолько, насколько это им нужно. Стратегия власть имущих пытается контролировать пространства и товары, которые составляют параметры повседневной жизни. Но, находясь в каком-либо пространстве, даже временно, его «присваивают», так как практики нахождения в нем принадлежат этому «временному жильцу». Лефебр сходится во мнении с де Серто, когда использует различие между при- нуждением и адаптацией, чтобы указать на оппозицию между стратегией власть имущих (принуждение) и тактикой слабых (адаптация). Лефебр противопоставляет рутине повседневной жизни — со всеми ее утомительными задачами и унижения- ми, — «власть повседневной жизни», манифестации которой включают «адаптацию тела, времени, пространства, желания, окружающей среды и дома, совпадение по- требности с удовлетворением и, менее часто, с удовольствием»1240. Де Серто делает больший акцент на сопротивление со стороны народа и утверж- дает, что культура повседневной жизни коренится в «адаптации» или «способе ис- пользования навязанных систем». По его мнению, ключевыми словами, характери- зующими тактику повседневной жизни, являются «адаптация», «манипуляция» и «трюкачество». Люди должны обходиться тем, что они имеют, и повседневная жизнь представляет собой искусство такого удовлетворения запросов. Основной характеристикой общества позднего капитализма является то, что каждый человек в нем — потребитель. Потребление — единственный способ полу- чения жизненных ресурсов, будь эти ресурсы материально-функциональные (пища, одежда, транспорт) или культурные (медиа, образование, язык). Различие между ними весьма условно — все материально-функциональные ресурсы пронизаны семиотически-культурными, являясь частью различных дискурсов и систем комму- никации. Продуктивность потребления не обязательно связана с достатком потреби- теля — часто наиболее продуктивные потребители принадлежат к малоимущим слоям населения. Де Серто называет потребление «тактическим нападением на систему», причем, продукты этого тактического потребления трудно поддаются изучению — у них нет своего места, только пространство их моментов существования, они рассеяны через наш медиатизированный, урбанизированный и бюрократизированный опыт. Они сливаются с окружающей средой, скрываются, чтобы не привлекать к себе внима- ния1241. Искусство повседневной жизни — это искусство находиться «между» произ- водством и потреблением, как речь — это искусство находиться между «их» речевой системой и «нашим» материальным опытом, приготовление пищи — искусство на- ходиться между «их» супермаркетом и «нашим» уникальным блюдом. Лефебр также подчеркивает, что различие между производством и потреблени- ем размывается в культуре повседневной жизни: «Культура, в самом широком смыс- ле, — это средства производства… понятие производства в этом случае приобретает свое полное значение как производство человеком его собственного существования. Из этого следует, во-первых, что культура не является бесполезной, чисто показной деятельностью, но специфической, присущей способу существования, и, во-вторых,
1240 Lefebre H. Everyday Life in the Modern World. Р. 35. 1241 См.: De Certeau M. The Practice of Everyday Life. Р. 31.
p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
что классовые интересы не могут гарантировать тотальное существование общества без определенной поддержки»1242. Из этих рассуждений можно сделать вывод, что предметом исследования и осно- вой теории повседневности становятся не продукты, не система, которая их распре- деляет, или информация для потребителя, а конкретное специфическое использова- ние, индивидуальные акты потребления, творчество, происходящее из актов потре- бления. Работы де Серто и Лефебра послужили импульсом для многочисленных иссле- дований различных аспектов обыденной культуры, носящих эмпирический характер. В результате теоретическая основа этих исследований была «размыта» в многочис- ленных деталях, а частные примеры поглотили общую модель К. п. Одновременно появляется большое количество работ, исследующих повседневность в различные эпохи и в разных культурах. П. Бергер и Т. Лукман выделяют такие признаки повседневности, как: самоочевид- ность существования; целостность и упорядоченность; фактичность; ориентация на присутствие; ориентация на ситуацию «здесь-и-сейчас; интерсубъективность; пространственно-временная локализация1243. Многие работы историко-культурного характера представляют собой весьма увлекательное чтение, но не имеют отношения к строго научным исследованиям, являясь скорее полубеллетристическими реконструкциями жизни человека, принад- лежащего к разным культурам. Тем не менее, К. п. носит исторически изменчивый характер. Л.Г. Ионин предлагает три трактовки историзма повседневности. Повседневность исторична, поскольку она представляет собой мир культуры, который, согласно А. Шюцу, мы воспринимаем в его традиционности и привычности, который доступен наблюдению. Привычные формы поведения сложились до нас, в деятельности предшествующих поколений и усваиваются в процессе обучения. Историчность как соотнесенность с прошлым и будущим объясняется временным характером всякого действия, в котором имеется временная координата. Непосред- ственный историзм повседневности проявляется в том, что «системы релевантностей, определяемые практическими интересами деятелей в повседневной жизни, диктуют восприятие не только современности, но и прошлого». 3. Вопрос об исторической изменчивости самой повседневности весьма сложен. Несомненно изменение содержащихся в ней идей. Но конституирующие ее элемен- ты изменяются по-разному. Детально разработано понятие структуры повседнев- ности в трудах А. Шюца и его последователей. Шюц воспринимает повседневность как особую форму реальности и выделяет ее основные элементы: трудовая деятель- ность, специфическая уверенность в существовании мира, напряженное отношение к жизни, особое переживание времени, специфика личностной определенности дей- ствующего индивида, особая форма социальности1244. Все эти элементы проходили через процесс изменения разными способами. Со- ответственно, становление современной К. п. шло путем расширения пространствен- ных связей человека, возникновения обмена вещей и товаров, становления денежной экономики, развития философии и естественных наук. Повседневность, по мнению Л.Г. Ионина, — это продукт длительного исторического развития. Довольно часто мы встречаемся с термином «обыденная культура», который упо- требляется для разграничения институциональных и неинституциональных форм социокультурной деятельности. Мы будем употреблять его в качестве синонима по- нятию «К. п.» и в связи с концептом «повседневная реальность», который отражает ординарное, обычное течение жизни. Современные исследователи признают важ- ность исследования повседневного мира, разрабатывают методы его изучения и,
1242 Lefebre H. Everyday Life. Р. 31. 1243 См.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995. 1244 См.: Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1998. С. 112.
p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
самое главное, определяют значение исследования повседневности. Так, по мнению Л.Г. Ионина, «изучение повседневности позволяет достичь понимания укорененности социально-научного знания в повседневной жизни и постоянной и глубокой обуслов- ленности ею»1245. Как фундаментальную реальность понимают повседневность Л.Г. Костюченко и Ю.М. Резник, отмечая, что в ней «постоянно пребывает большинство людей. Поэтому этот мир воспринимается конкретной личностью как естественный, неизменный и предзаданный (предшествующий проявлению институтов и других организационных форм совместной жизни) порядок жизни, часть жизненного процесса личности, включающая в себя “рутинообразные”, повторяющиеся жизненные явления и свя- занные с ними условия воспроизводства ее жизнедеятельности»1246. Для определения специфики и сущности К. п. необходимо опираться на теоре- тическую модель, в основе которой лежит ее сопоставление с профессиональной, специализированной деятельностью. Такая модель, разработанная Э.А. Орловой, лежит в основе нашего понимания К. п. и всех связанных с ней процессов человече- ской жизнедеятельности. В соответствии с концепцией Э. Орловой, каждой области профессиональной деятельности соответствует определенная область повседневного существования. Так, в области социальной организации экономической культуре соответствует до- машнее хозяйство, которое входит в сферу жизнеобеспечения, политической куль- туре — межличностные и неформальные групповые отношения, правовой — обычаи и моральные нормы. В области знания различным религиозным формам в повседнев- ной культуре соответствуют суеверия, профессиональному искусству — обыденная эстетика, досуг, украшения и т. д., философским представлениям соответствует обы- денное мировоззрение, а научному знанию — практическое знание и опыт. В отдель- ную область выделяется человеческая телесность, изучение которой на профессио- нальном уровне проявляется в медицине, чему в области повседневности соответ- ствует народная медицина. Профессиональному спорту в обыденной культуре соответствуют игры в целях рекреации. Несомненно, эта схема представляет собой теоретический конструкт, и его оп- позиционные части нередко пересекаются. Так, в профессиональной медицине не отвергаются народные средства, напротив, врачи, нередко скептически настроенные по поводу различных препаратов, советуют больным использовать гомеопатические и народные средства наряду с новейшими препаратами, часто имеющими массу по- бочных эффектов. Точно так же граница между профессиональным искусством, требующим длительной специальной подготовки, и «любительством» в наше время стирается, особенно в области популярной культуры, где звездами профессиональной сцены нередко становятся певцы или актеры, не прошедшие профессиональную школу. Таких примеров можно привести множество, и все же теоретическая модель разграничения профессиональной (специализированной) и повседневной (обыденной) культуры необходима как определенная основа, на которой будут базироваться наши рассуждения о культуре повседневности. Основным отличием обозначенных выше областей человеческой жизнедеятель- ности является то, что в мир повседневной культуры человек попадает с детства и осваивает ее в процессе непосредственных контактов с окружением, а профессио- нальная культура требует определенной специализированной подготовки. К. п. вклю- чает в себя неспецифичные, понятные всем и общедоступные знания, товары массо- вого потребления на предметном уровне и практические знания — на познаватель- ном. З. Бауман связывает специализированные и обыденные знания именно с про- цессом потребления, так как в повседневную жизнь человека входит все больше и
1245 Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1998. С. 124. 1246 Костюченко Л.Г., Резник Ю.М. Введение в теорию личности. Личность и ее жизненный мир. М., 2004. С. 219.
p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
больше технологических приспособлений, которые делают нас потребителями специ- альных знаний в форме различных инструкций. Большинство технических новшеств требуют определенных навыков обращения с ними, и хотя мы вовсе не становимся специалистами в области электроники или какой-либо другой области знания, но определенными техническими навыками нам приходится овладевать. У современного человека в результате широчайшего воздействия рекламы фор- мируется потребительская установка, которая превращает жизнь человека в его индивидуальное дело, потребительская активность создает индивида1247. Таким об- разом, в процессе потребления человек приобщается к специальному знанию, или, вернее, часть специального знания трансформируется в обыденный навык обращения с технологией и многочисленными гаджетами. Однако это не отменяет специфики повседневной культуры, даже если она про- низана современными технологиями. Чтобы научиться пользоваться последней мо- делью мобильного телефона, не обязательно прибегать к инструкциям; вам просто могут показать порядок операций, и вы его усвоите без каких-либо знаний о принци- пе его работы. Сама структура повседневной жизни во многом складывается на основе семейно-родственных, дружественных, межличностных отношений, и при- общение к какому-то фрагменту специализированного знания очень часто осущест- вляется именно в этой среде. Достаточно представить себе употребление лекарств и различных лечебных препаратов, которое нередко осуществляется не через пред- писание врача, а по совету друзей или знакомых.
Структура и формы повседневной культуры
Как и культура в целом, П. к. является социально дифференцированной, причем стратификация здесь выражается через формы жизни, которые З. Бауман называет «неоплеменами». Хотя они не похожи на те племена, которые открывают и изучают обычно антропологи, но их сходство с последними заключается в том, что они отде- ляют себя от остальных групп и стремятся подчеркнуть свою особую идентичность и предотвратить смешение. Но «неоплемена» не контролируют своих членов, к ним можно присоединяться и покидать их по собственной воле. По сути дела, они контро- лируются рынком, и стили жизни в современном обществе почти полностью сводят- ся к стилям потребления. Формы К. п. различны в разных культурах — отсюда упомянутое выше обилие работ о повседневной жизни различных историко-культурных общностей. Тем не менее феномены обыденной культуры являются антропологично универсальными, а видимое разнообразие ее форм — множественными инвариантами этих универ- салий. Межкультурные связи в наименьшей степени затрагивают К. п., она также про- являет устойчивость в миграционных процессах. Известно, что этнические меньшин- ства сохраняют свою идентичность во многом благодаря приверженности к специфич- ным формам обыденной культуры. В современных условиях глобализации и мульти- культурализма знание о К. п. других социокультурных общностей возросло, преимущественно благодаря массмедиа, которые знакомят людей с другими культу- рами не только через образовательные и познавательные программы, но и через жанры популярной культуры. Тем не менее это знакомство, как и потребление раз- личных национальных блюд, происходит на поверхностном уровне. Если какие-то элементы К. п. других народов и усваиваются и даже входят в моду, изменение кон- текста лишает их первоначального смысла, превращая в «пустой» знак. Выше упоминалась взаимосвязь между специализированной и обыденной куль- турой. Эта связь осуществляется через определенные институты, основными из ко- торых являются образование, массмедиа и первичные группы (коллектив, семья). В отличие от профессионального знания, обыденному знанию, транслируемому черезp`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
эти институты, присущи неспецифичный синкретизм и выраженная ценностная компонента1248. Общеобразовательная школа, которая является обязательным институтом во всех развитых сообществах, дает некоторые общие представления о мире, о культурных ценностях, о нормах социальной жизни. В тех обществах, где воспитание и обучение не институализированы в западном смысле слова, также имеют место различные формы передачи культурного опыта. Уровень общеобразовательной школы, ее струк- тура и длительность обязательного обучения варьируются в зависимости от общего уровня жизни и экономического благосостояния сообщества, но в любом случае в школе осваиваются определенные навыки поведения и общения, которые составля- ют основу социального существования человека в своей культуре. Сведения об окружающем мире и представления о различных отраслях знания носят общий характер представления об окружающей среде и обществе. Нередко в пространстве школьного образования возникают проблемы и противоречия, связан- ные с характером индоктринаторского обучения, которое отвергается подростками, уже приобретшими некоторые элементы специализированного знания, не соответ- ствующие школьной программе, зачастую основанной на устаревших знаниях. Дру- гой проблемой является несоответствие содержания школьной программы (особенно по гуманитарным предметам — литературе, иностранному языку) жизненному опы- ту учащихся, что делает процесс «прохождения» программы чистой формальностью (пользование различными готовыми вариантами сочинений, материалами из Интер- нета и т. д.). В западных учебниках по этим предметам учитываются параметры жизненного мира молодого человека сегодняшнего дня, и они отличаются тематической мобиль- ностью с сохранением сущностных элементов знания. В отечественной практике до сих пор присутствует ригидность, создающая разрыв между преподаваемым мате- риалом и ценностями молодежной субкультуры. Другим важнейшим институтом передачи неспециализированного знания явля- ются массмедиа. Их значение в современной культуре настолько велико, что о по- следней часто говорится как о медиакультре, и ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что массмедиа оказывают формирующее влияние на облик современного че- ловека, на К. п., на моды и жизненные стили. Ведущее место среди форм массмедиа совершенно очевидно принадлежит теле- видению: «Телевидение и есть форма популярной культуры конца ХХ века. Оно, не- сомненно, является самой популярной формой проведения свободного времени во всем мире»1249. Телевидение явилось важнейшим фактором в формировании нового социокультурного пространства, характерного для постиндустриального (или инфор- мационного) общества. «Впервые в истории, — пишет, например, Д. Белл, — телеви- дение создало то, что греки некогда называли ойкуменой, — единое сообщество, или то, что М. Маклюэн назвал “глобальной деревней”»1250. Проблема влияния массмедиа на процесс формирования жизненного мира со- временного человека, начиная с самого раннего возраста, ставится как во многих современных теоретических исследованиях, так и в различных дискуссиях, материа- лах прессы, в самих СМИ. Критические мнения о роли массмедиа в современной культуре можно часто услышать как в западном, так и в отечественном научном и социальном дискурсе. Уже возникли и утвердились различные направления исследо- вания телевидения и массмедиа в целом, выработавшие различные методологические подходы и концептуальный аппарат. На практике существует несомненная сложность в практическом разделении двух важнейших аспектов средств массовой коммуникации: технологического, от-
1248 См.: Орлова Э.А. Отношения между обыденным и специализированным уровнями культуры // Морфология культуры: структура и динамика. М., 1994. 1249 Storey J. Cultural Studies and the Study of Popular Culture. Edinburgh, 1998. P. 9. 1250 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: Предисловие к русскому изданию 1999 г. М., 1999. С. CXXI.
p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
носящегося к специализированной культуре, и социокультурного, пронизывающего собой всю К. п. Особенно остро встает этот вопрос в последние годы в связи с небы- валым ростом телекоммуникационных технологий, который крайне затрудняет про- гнозирование как в этой конкретной сфере, так и в социокультурной динамике в целом. Это во многом напоминает характерное для постмодернистской культурной си- туации состояние зрителя — культурного потребителя, который уже не в состоянии воспринять какой-либо временной или смысловой континуум как цельное впечатле- ние, но одновременно включает в свое поле восприятия ряд фрагментов и впечатлений, которые и создают специфику фрагментированного коллажа постсовременного культурного опыта. Интересно, что и использование видео, которое в эти годы прочно входит в по- вседневную жизнь, также связано с процессом фрагментации: оно используется, чтобы прокрутить не занимающие зрителя фрагменты, останавливаясь на том, что важно для понимания сюжета, или на деталях, представляющих специфический ин- дивидуальный интерес. В результате записанные на видео телематериалы «прочиты- ваются» как своеобразный дайджест. Распространение кабельных и спутниковых каналов стало еще одним шагом к освобождению зрителя от «тирании» разработчиков программ, хотя эта свобода должна быть куплена в прямом смысле, и процент людей, использующих платные телеканалы, еще сравнительно невелик. В то же время сам бурный количественный рост каналов полностью меняет облик не только телевидения, но современной куль- туры в целом, который одновременно восхищает и тревожит как исследователей, так и людей, которым приходится приспосабливаться к новым технологиям. Далеко не все относятся к такому технологическому взрыву оптимистично, и прогнозы в этой области весьма противоречивы. Само качество информации, передаваемой через массмедиа, отличается обще- доступностью и упрощенностью, она рассчитана на массового читателя/зрителя, даже если ее источник высокопрофессионален. В этом случае создается эффект приобще- ния аудитории к профессиональному знанию, который в реальности носит симуля- ционный характер. Кроме института общего образования и массмедиа, транслирующих обыденные знания и представления, существуют виды деятельности, в которых реализуются эти знания, умение их интерпретировать и применять к различным ситуациям повсе- дневной жизни. Э. Орлова выделяет домашнее воспитание, игру, искусство, религи- озную практику. К. п. имеет свою структуру, выражающуюся в устойчивых моделях связей людей друг с другом и с предметно-пространственной средой. Согласно концепции Э. Ор- ловой, они носят неосознанный практический характер, воплощаясь в форму паттер- нов (к примеру, вхождение в межличностный контакт, выход из него, взаимодействие в конфликтных ситуациях). Паттерны носят синкретический характер и закреплены в культуре. Можно выделить два основных их типа — стереотипы обыденной куль- туры и решение устойчивых проблемных ситуаций, — которые составляют социаль- но значимые единицы обыденной культуры. Те социокультурные образцы, которые в данный период времени на групповом или общесоциальном уровне принимаются как наиболее значимые для организации повседневной жизнедеятельности людей, представляют собой ценности обыденной культуры. Как регулятор обыденной жизни они занимают промежуточное положение между социокультурными образцами и кодифицированными нормами. Культурные ценности всегда носят групповой характер, будучи продуктом коллективного, а не индивидуального опыта. Через них также осуществляется связь между повседневной и специализированной культурой. Так, ценность отношения к труду проявляется как в экономической культуре, так и в домашнем хозяйстве. В К. п. ценности часто утверждаются через медиакультуру, в частности через рекламу, которая, по мнению американского исследователя Р. Поллай, является «ис-
p`gdek III. nqmnbm{e onm“Šh“ h opnakel{ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
кажающим зеркалом»1251. В обыденном сознании они распределяются согласно ие- рархии, обусловленной их потребительскими качествами. По исследованию теле- визионной рекламы, проведенному совместно американскими и китайскими иссле- дователями, ценность красоты ассоциируется с использованием ряда продуктов, подчеркивающих привлекательность индивида; семейные ценности представлены продуктами, подходящими для использования всей семьей, которая объединяется в их потреблении; социальный статус подчеркивается использованием продуктов, яв- ляющихся престижными в глазах общества; молодость предстает как ценность через использование молодых моделей, а также через акцент на омолаживающие качества продукта и т. д.1252 Таким образом, ценности обыденного сознания во многом форми- руются массмедиа, причем, они достаточно ригидны, воплощаются в расхожих мне- ниях (доксах). К. п. проявляется в деятельности «первичных» групп. Выше уже говорилось, что наиболее разработанные в рамках интеракционизма подходы к исследованию по- вседневности опирались на действия людей в малых группах. Здесь особое значение приобретают межличностные отношения в отличие от нормативов, принятых в боль- ших коллективах. «Первичные группы и социальные сети, характеризующиеся пря- мыми контактами между людьми, интенсивной эмоциональной окрашенностью, многомерностью личных проявлений и социальной безопасностью, выполняют в обществе и культуре весьма важные функции, связанные с личностным и групповым самоопределением»1253. Наиболее четко организованной первичной группой является семья. Ее формы, как и других антропологических универсалий, варьируются от культуры к культуре и претерпевают исторические изменения. Даже внутри одной социокультурной общ- ности существуют различные представления о семье. Однако в любом случае именно семья является наиболее обширным пространством повседневной жизни. Ее можно определить как «набор людей, связанных кровными узами, браком (или другими со- гласованными отношениями), которые разделяют первичную ответственность за воспроизводство и заботу о членах общества. Семья является универсальным поня- тием, т. е. может быть найдена в любой культуре, хотя варьируется по своей органи- зации»1254. В настоящее время в области семейной структуры наблюдаются выраженные динамические процессы с ростом числа семей, состоящих из одного человека. В США количество таких семей увеличилось в период с 1960 по 1990 г. с 1/4 до 1/3 общего числа семей. В этой связи изменяются и функции семьи, которые были выделены в первые десятилетия ХХ в. (время преобладания нуклеарных семей) как репродукция, защита, социализация, регуляция социального поведения, привязанность и общение, создание социального статуса1255. С появлением альтернативных жизненных стилей и при быстрых социальных изменениях эти функции семьи уже не могут выполнять- ся, переходя, в некоторой степени, к другим малым группам и выступая скорее в ка- честве идеальных типов. Семья, как и другие первичные группы, включена в более широкие связи на уровне обыденной культуры, к которым можно отнести родственные связи, дружеские связи, связи по интересам, круг знакомых, внутри которых проходит обмен инфор- мацией, а также освоение и трансляция культуры. Общие теоретические принципы изучения К. п. в обобщенном виде могут быть представлены следующим образом.
