Жертвоприношение предстает здесь как источник религии вообще

Гипотеза о том, что религия имеет реальное происхождение, не может быть принята, потому что поддается прямой и непосредственной проверке. Религия не знает секрет первоначального события, которое теперь порождает жертву отпущения. (под первоначальным событием предполагается следующее: Представим, что все стало плохо, нечисто, несчастно. И тут произошло убийство (возможно случайно) убийство жертвы, которая собрала на себя всю эту грязь и была убита. И тут, все страдания, горе, беды завершились, значит это жертва их прекратила (такая жертва называется жертвой отпущения), и если когда-нибудь опять возобновятся страдания и горе, люди уже знают что делать. Таким образом, жертва запускает новый процесс и структурирует хаос, который был до того, как она была убита.)

Из-за того, что религия не знает этого первоначального события, она не может объяснить человеку истинный ход вещей, но зато может сделать так, чтобы человек просто верил. Однако остается непонимание у человека: он понимает не все в этом мире, какие-то процессы, явления, остаются неизвестными и не понятными, следовательно, чтобы это все объяснить нужна религия и …

Непонимание составляет фундаментальный аспект религии.

Следовательно, в ритуал включена определенная форма непонимания

А фундамент самого непонимания — это как раз жертва отпущения, секрет этой жертвы, никогда не выходящий на свет.

От непонимания того как упорядочить этот мир, мы приносим жертвы и Разрозненные фрагменты системы должны организоваться в связное целое; полная ясность должна прийти на смену самой густой тьме.

На чем же строится механизм религии?

Итак, мы утверждаем, что объект религии — механизм жертвы

отпущения; ее функция — сохранять или возобновлять эффекты работы этого механизма, то есть удерживать насилие за пределами общины.

Жертва отпущения способна прервать процесс деструктурации, значит, в начале всякой структурации стоит именно она.

Теперь у нас есть серьезные основания полагать, что насилие против жертвы отпущения, вполне возможно, было радикально учредительным (его приняли, как необходимое, учредили) в том смысле, что оно, кладя конец порочному кругу насилия, открывает новый порочный круг — круг жертвенных ритуалов, который, вполне возможно, есть круг вообще всей культуры.

Если нарушены взаимоотношения, если прекращается согласие и сотрудничество между людьми, то нет деятельности, которая бы от этого не страдала. Это отражается на сборе плодов, на охоте, рыбной ловле, даже на качестве и обилии урожая. Поэтому благодеяния, которые приписываются учредительному насилию, далеко выходят за рамки человеческих взаимоотношений.

Обнаружение механизма жертвы отпущения, позволяет понять цель, которую хотели достичь приносившие жертву. Они хотели

воспроизвести как можно точнее модель предыдущего кризиса, разрешившегося благодаря механизму жертвы отпущения.