Верою оставил он Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы видя Невидимого, был твёрд

Три предшествующих главы о Моисее сосредоточились на одной теме - Моисей принял решение покинуть Египет ради своих братьев. В при­веденном выше стихе наш автор фактически заявляет об этом снова, однако, на этот раз писатель следует за Моисеем. В его длительном путешествии после того, как не удалось ему осуществить своё реше­ние, говорится, что он был твёрд, но также и то, что вера Моисея стала «видимой».

Приняв решение идти к своим братьям, он не собирался возвращать­ся в Египет. Моисей пришёл в землю Гесем не как турист и не из любо­пытства; он не считал этот визит временным. Он хотел, чтобы этот ви­зит стал постоянным. Он знал, что рискует. Посещать рабов в земле Гесем - это не для царских сыновей. Это было не царское дело, не то что разрезать ленточку, откупоривать бутылку шампанского или тор­жественно открывать памятник. Направляясь в Гесем Моисей знал, что никогда уже не вернётся в роскошный египетский дворец.

Но те люди в Гес.еме вероятно не знали, кем он был на самом деле и ещё меньше о том, что он задумал. Моисей думал, что, убив египтяни­на, он заслужил любовь евреев. «Он думал, поймут братья его, что Бог рукою его даёт им спасение; но они не поняли» (Деян. 7:25). Мы не знаем, где Моисей провёл свою первую ночь, когда пришёл в Гесем. Но во дворец он не вернулся. Писатель послания к Евреям говорит нам, что Моисей сознательно отрёкся от своей «хорошей жизни» и что ве­рою «оставил он Египет, не убоявшись гнева царского». Страх он ис­пытал, когда сказал: «Верно, узнали об этом деле» (Исх. 2:14), и это было следствием совершённого им преступления. А до этого гнев фа­раона ничего для него не значил. Оставляя Египет Моисей не заботился о том, что подумает фараон. Это было просчитанное решение. Следовательно, это не было решением, которое Моисей принял, убив егип­тянина. Когда он обнаружил, что весть о его преступлении широко рас­пространилась, конечно же он уже не мог вернуться во дворец, но его решение было принято до убийства.

Таким образом, когда в Исходе говорится, что Моисей «испугался» то речь идёт о страхе, который возник вследствие проступка. Наш ав­тор говорит, что Моисей оставил Египет «не убоявшись» царского гне­ва и основой этого спокойствия была вера. «Если злословят вас за имя Христово, то вы блаженны... только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое» (1-е Пет. 4:14-15). Это - предупреждение, чтобы никто не думал, что, несмотря на то, что он слуга Божий - разумеется, избранный слуга - он осво­бождается от неправедных поступков. Или что он застрахован от них только потому, что он является тем, кем он является. Некоторые люди становятся очень самоправедными, потому что они действуют верою, а всё остальное их уже не волнует. Вероятно, даже Моисей хорошо себя чувствовал, совершая этот героический и благочестивый поступок и отказываясь от безопасности в Египте. Извлекаем урок: никто из де­тей Божьих не застрахован от греха.

Моисею пришлось выучить одну из самых горьких истин, известных о Боге - Бог не лицеприятен. Моисей был избранным Божьим слугой. Бог поднимал его для того, чтобы он вёл Израиль. Но Моисей должен был страдать за своё ужасное деяние. Этот человек, Моисей, которого Сам Бог избрал для освобождения Израиля, внезапно оказался чело­веком без отечества. Этот человек, которого Бог избрал для того, что­бы он изменил лицо истории человечества, должен был быть подверг­нут наказанию. И, тем не менее, Божье наказание - это Божья подго­товка. Бог не сводит с нами счёты, «...не по грехам нашим воздал нам» (Пс. 102:10). Бог свёл счёты, когда возложил на Своего Сына наши грехи (Ис. 53:6). В то же время, нужно признать тот факт, что Бог общается с нами, придавая достоинство лично и непосредственно нам. Несмотря на то, что грех может быть заглажен, мы, тем не менее, часто мучитель­но страдаем за него. Моисей страдал. Иона страдал. Давид страдал. А кто из нас не страдал?

Теперь наш автор отдаёт вере наивысшую похвалу: «...ибо он, как бы видя Невидимого...». Если бы мотивом для Моисея была фальшивая вера или что-то от естественного мира, то и другое могло быть верно: 0н никогда бы не был наказан (Евр. 12:6 и дальше) и оставил бы свою цель. Но Бог имел с ним дело. Но он «был твёрд». В этом месте автор, кажется, противоречит тому, что он говорил о вере. Утверждая, что вера - это «уверенность в невидимом» (Евр. 11:1), он говорит, что Моисей был твёрд, ибо он «видел» Невидимого! Как это может быть?

Сейчас мы подошли к одному из самых грандиозных, но любопыт­ных событий библейской истории. Это одно из тех событий, которым нет естественного объяснения. Это было событие беспрецедентное, которое больше никогда не повторялось. Это было событие, которое стало кульминацией сорокалетней подготовки, преддверием эры, в ко­торой Моисей станет самым великим из лидеров, известных человече­ству. Это было событие, которое соединилось с тайной волей Бога в отношении Своего страдающего народа. «Спустя долгое время умер царь Египетский. И стенали сыны Израилевы от работы и вопияли, и вопль их от работы восшёл к Богу. И услышал Бог стенание их, и вспом­нил Бог завет Свой с Авраамом, Исааком и Иаковом» (Исх. 2:23-24). Событием, которое последовало, был визит Моисея к горящему кусту.

Этот день начался, как любой другой. Моисей пас овец у своего тестя Иофора. Он постепенно завёл стадо далеко в пустыню (вероятно, он уже бывал там тысячу раз). Он пришёл к Горе Хорив. Нам не сказано, где Моисей заметил горящий куст: у подножия горы или на горе, и на какой высоте. Вероятно в том, что куст горел, не было ничего необыч­ного. Но Моисей на него засмотрелся. В пламени, казалось, не было ничего необычного. Но сам куст был необычен - он горел уже некото­рое время, но не менял своего состояния. Он продолжал гореть и оста­вался нетронутым, так как будто ни одна искорка его не коснулась. Мо­исея охватило любопытство и он решил подойти ближе, чтобы рассмот­реть это странное явление, «...пойду и посмотрю на сие великое явле­ние, отчего куст не сгорает» (Исх. 3:3).

То, что поначалу казалось явлением полностью природным, внезап­но дополнилось голосом. Этот голос воззвал из куста, даже назвав этого пытливого человека по имени. «Господь увидел, что он идёт смот­реть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей!... (Исх. 2:4). Голос дал Моисею подробный совет, «...не подходи сюда, сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, ест^ земля святая» (Исх. 3:5). В этот момент Говорящий назвал Себя: Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова...» (Исх. 3:6) Сказано, что Моисей «...закрыл лицо своё, потому что боялся воззреть на Бога» (Исх. 3:6).

. Человек, который должен был терпеть (сорок лет) теперь вынужден был увидеть, как вера превращается в реальность так живо, что наш автор заявляет, будто это было подобно «видению Невидимого». По­тому что для того, чтобы увидеть то, что видел Моисей, вера была не нужна. Всё было так реально, что в тот момент вера была не нужна. Это было феноменально, так как видимо. Вера Моисея временно была заменена и это было, тем, что можно увидеть невооруженным глазом. Для того чтобы увидеть горящий куст, вера не нужна.

Это событие последовало за сорока годами подготовки, и предшество­вала сорока годам необычайного служения. Горящий куст был задат­ком «воздаяния», но также и видением славы Божьей, которое было настолько реальным, что Моисей не смог этого забыть. И всё же, мне кажется, что горящий куст предвосхищал то, что многие и многие хри­стиане испытали в своей жизни, разумеется, после начального обраще­ния. Отдельно от исторической реальности горящего куста я рассмат­риваю это событие, как своего рода символ, который олицетворяет сла­ву, доступную тем, кто верил, отрёкся от мира, страдал, проявил стой­кость и сейчас ожидает какого-то особого служения. Чем бы ещё ни был горящий куст, он был собственной печатью Бога на жизни и слу­жении Моисея. Таким способом Бог дал Моисею своё божественное утверждение. Утверждение было таким ясным и предметным, что Мо­исей смог увидеть это явление. В конце концов, печать — это то, что можно увидеть. Что делает печать печатью? Она несёт в себе подлин­ный знак Того, Кто её ставит и неразделимо связана с тем, кому она поставлена. «Моисей! Моисей!» Бог отождествил Себя с Моисеем. В таком случае, это был задаток воздаяния. Сорок лет назад Моисей принял решение не для того, чтобы немедленно получить вознаграждение на плотском уровне, а за Божий вексель. Теперь Бог проявил Себя не посредственно, сказав о том, что должно произойти. Когда Бог даёт «за лог» (1-е Кор. 1:22), это больше, чем просто Его слово. Это такое реаль­ное выражение, что появляется соблазн назвать его материальным. Какое-товремя вера кажется излишней. И всё же, это тоже было свое­го рода приготовлением. Моисею необходима была подготовка в Егип­те. «И научен был Моисей всей премудрости Египетской...» (Деян. 7:22). Некоторые думают, что только такая подготовка нужна, и только она имеет значение. У Моисея она была, но этого было недостаточно (даже если он сам так думал какое-то короткое время). Моисею нужны были страдания и ещё большая подготовка. У него на это ушло сорок лет. Но пришло время, когда ему всё же понадобилась другая подготовка. Не­сомненная убеждённость, которая делала его свободным, давала ему уверенность, не оставляла сомнений и наделяла его силой. То же самое необходимо было и апостолам. «Но вы примете силу, когда сойдёт на вас Дух Святой» (Деян. 1:8). Когда Павел проповедовал в День Пяти­десятницы, он был полностью уверен, что воскресение Христа такое же реальное, как если бы он, Пётр, видел его собственными глазами. Когда Дух Божий сошёл на апостолов, Он таким чудесным образом представился на реальном уровне, что, казалось, необходимость в вере исключалась. Вот что такое печать Духа. Он ничего не прибавляет к вере в смысле верности небесам, но, конечно же, даёт ощущение боль­шей безопасности! Вера гарантирует небеса, но печать Духа представ­ляется на реальном уровне как «видение Невидимого». При этом ни­чего не прибавляет к оправданию или к духовному рождению, потому что тот, к кому приходит эта печать, не получает большее оправдание или рождение. Также нельзя сказать, что эта печать уничтожает все следы «вырождающегося греха» (однако, какое-то время у людей есть искушение думать, что он это делает). Он даёт силу. Славу. Свидетель­ство. Ощущение Бога, говорю я, которое временно отменяет необходи­мость в вере. Д. Л. Муди рассказывает о том, что гулял по улицам Брук­лина, когда внезапно на него сошёл Дух. Муди говорит, что чувство Радости и ощущение славы было таким мощным и всепоглощающим, что он буквально попросил Бога «остановить это», потому что Муди испугался, что умрёт в одно мгновение. Многие Божьи святые расска­зывают о таком же переживании. Но ещё больше людей имело такое Же переживание, но никому не рассказывали об этом.

Необходимость в вере, разумеется, возвращается. Вид горящего кус­та дал путь Божьему слову. «Моисей, Моисей». Куст оставался таким же. Так же и мы. Ничто в нас не истребляется. Когда огонь видим, мы можем думать, что мы без греха, но нам рано или поздно напомнят, что в конце концов мы остаёмся самими собой - грешниками, спасёнными благодатью. Пламя просто освобождает нас для того, чтобы мы стали теми, кем мы были задуманы и созданы.

Горящий куст или его эквивалент - это часто вознаграждение за пе­ренесённое страдание, но также и особая подготовка к тому, что ждёт за поворотом. И не нужно ограничиваться только выдающимися Бо­жьими слугами. Я разговаривал со многими, многими мирскими людь­ми, некоторые из них не были образованными. Но их переживание, свя­занное с Божьим проявлением не менее реально и определённо, чем переживание тех известных святых, чьи биографии я читал.

Это - как «видение». Оно почти всегда склонно ослабевать, но оста­ётся незабываемым, а это также, отчасти, является целью.

XXIII.

Моисей и Пасха

Евреям 11:28