И, наконец, интонация

Следует еще отметить одну функцию, объединяющую некоторые элементы языка с жестами, — это дейктйческая2 — «указательная» функция; такова функция личных и указательных местоимений, а также некоторых частиц: вот, эва и т. п.

В пределах каждого круга или яруса языковой структуры (фо­нетического, морфологического, лексического, синтаксического) имеется своя система, так как все элементы данного круга высту­пают как члены системы. Система — это единство однородных взаимообусловленных элементов.

Ни в коем случае нельзя подменять понятие системы поняти­ем внешней механической упорядоченности, чеМ и отличается орудие общения — язык от орудий производства (см. выше); при внешней упорядоченности качество каждого элемента не зависит от целого (поставим ли мы стулья по четыре или по восемь в ряд и будет ли их 32 или 64 — от этого каждый из стульев останется таким же, как если бы он стоял один).

Члены системы, наоборот, взаимосвязаны и взаимообусловле­ны в целом, поэтому и число элементов и их соотношения отра­жаются на каждом члене данной системы; если же остается один

— из французского expression (в свою очередь из латинского) —; — от греческого (ионического) deiktikos — «указательный».элемент, то данная система ликвидируется; так, система склоне­ния возможна при наличии хотя бы двух падежей (например в английском местоимении he - him), но системы склонения с од­ним падежом быть не может, как во французском языке; катего­рия несовершенного вида глагола возможна только тогда когда имеется в той же грамматической системе и категория совершен­ного вида и т. д. Члены системы получают свою значимость по соотношению с другими членами данной системы; поэтому на­пример, родительный падеж при наличии отложительного (абла­тива) не то, что родительный падеж в языке, где нет аблатива- М §в -ках, где есть [х], иная, чем в языках, Где нет

Системы отдельных ярусов языковой структуры, взаимодейст­вуя друг с другом, образуют общую систему данного «зыка.

[23]

§4. ЯЗЫК И РЕЧЬ

Языковеды второй половины XIX и начала XX в., преодолевая универсализм и догматизм натуралистов (Шлейхер), все более и более углублялись в исследования отдельных языковых фактов и доводили свои исследования до речи отдельного человека Успехи новой науки - психологии - способствовали этим устремлени­ям - довести-исследование до индивида. Эти воззрения в своем крайнем проявлении доходили до отрицания языка как достояния коллектива, ставили под сомнение существование языков.

Так, А. А. Шахматов полагал, что «реальное бытие имеет язык каждого индивидуума; язык села, города, области, народа оказы­вается известною научною фикцией, ибо он слагается из фактов языка, входящих в состав тех или иных территориальных или пле­менных единиц индивидуумов» [24].

Сторонники таких взглядов, по русской поговорке, «за дере­вьями не видят леса». Об этом писал В. Гумбольдт (1767—1835): «...в действительности язык всегда развивается

только в обществе, и человек понимает себя постольку, поскольку опытом установле­но, что его слова понятны также и другим»1.

Эта мысль в формулировке Маркса звучит следующим образом: язык — это «...существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого» [25], и если язык всегда есть достояние коллектива, то он не может представлять собой механическую сумму индивидуальных языков. Скорее, речь каждого говорящего может рассматриваться как проявление данного языка в условиях той или иной жизненной ситуации. Но индивидуальные особенности в речи каждого человека тоже бесспорный факт.

Так возникает очень важная проблема: язык и речь. Эти поня­тия часто путают, хотя совершенно ясно, что, например, физиоло­ги и психологи имеют дело только с речью, в педагогике можно говорить о развитии и обогащении речи учащихся, в медицине — о дефектах речи и т. п.; во всех этих случаях «речь» заменить «язы­ком» нельзя, так как дело идет о психофизиологическом процессе.