Наш путь в единую Европу

После 2003-2008 годов ситуация грозит полностью измениться. У ЕС высвободятся ресурсы, через Среднюю Европу пролягут коммуникации, Россия переживет своих мечтательных патриотов иррационального имперского типа. Тогда и стоит ожидать начала промышленного рывка в наших странах.

Уже сегодня можно более-менее уверенно указывать на некоторые параметры этого приближающегося экономического подъема.

Прежде всего, вероятно, Средняя Европа останется регионом, специализированным переработке поступающего из России сырья. Только собственниками промышленных предприятий теперь станут в основном иностранные инвесторы. Производство на базе местных сырьевых ресурсов или сырья из других регионов будет находиться на втором плане по сравнению с российским.

Средняя Европа через 10 лет обречена на новую индустриализацию, а не на информационную революцию, которая охватила развитые западные страны. У нас к моменту возможного начала промышленного рывка в первом десятилетии XXI века произойдет деградация системы образования и квалификации рабочей силы для работы на сложных промышленных производствах. В Средней Европе, к сожалению, вероятнее всего, не будут производится в значительных масштабах новые технологии.

Использование российского сырья превращает этот регион в естественного союзника развитых Европейских стран. Ведь как благополучие Западной Европы, так и благополучие Средней Европы будут зависеть от стабильного доступа к российскому сырью. Обе части Европы объективно будут заинтересованы в слабой относительно них России. Западная и Средняя Европа и сегодня заинтересованы в слабой России. Но сегодня у них нет ни времени ни средств на реализацию этой задачи на деле. Но после завершения маастрихтских программ такие средства появятся. Вот тогда и возникнет у Средней Европы шанс еще один раз получить свою долю прибыли от эксплуатации природных ресурсов той страны, которая все послевоенные годы предоставляла эти ресурсы своих союзникам по Восточному блоку самостоятельно и добровольно.

Общий геополитический интерес на Востоке может стать крайне важным стимулом для расширения Европейского Союза за счет бывших союзников СССР некоторых бывших советских республик. Куда более важным стимулом, чем иллюзорная опасность этим государствам со стороны ослабевшей Москвы.

По сути по мере притока в Среднюю Европу инвестиций с Запада надо ожидать расширения сюда континентального европейского промышленного ядра, которое будет обеспечивать геополитическую устойчивость всей европейской цивилизации. Границами же такого промышленного суперрегиона на Западе, вероятно, можно считать Германию и Австрию включительно. Франция, Италия, Голландия, Испания, Великобритания обладают значительными самостоятельными каналами присутствия в странах третьего мира. Потому они не могут считаться однозначной частью именно континентального промышленного ядра переработчиков ввозимого сырья.

Параметры ядра

Впрочем, границы этого континентального ядра вероятно будут формировать поэтапно и напоминать волны, расходящиеся по воде от брошенного в нее камня. Внутри него будет устанавливаться своя специализация, будут выделяться свои внутренние управленческие центры и будет существовать собственная периферия. Вероятно Германия и близлежащие регионы других развитых стран будут развиваться как преимущественно центры производства новых технологий и услуг. А восточноевропейские страны, вероятно, обречены на промышленную специализацию.

Если не углубляться в эти внутренние градации, то, быть может, в качестве геополитической границы между будущей Европой и Россией можно будет признать прилегающую с востока к границе Беларуси широкую полосу малонаселенной территории России, Чернобыльскую зону и левобережную Украину (особенно Донбасс).

Все три региона являются обширными зонами экономического и экологического бедствия. Разрешение стоящих перед этими регионами проблем требует очень значительных ресурсов. Нет никаких шансов, что такие ресурсы в ближайшие десятилетия найдутся. Западные капиталовложения будут оседать, скорее, в регионах с более благоприятным инвестиционным климатом в западных частях Украины и Беларуси, а также—вдоль трансевропейских коммуникаций и в транспортных узлах на этих коммуникациях. Кроме того, не исключено, именно эти регионы бедствия будут порождать группы политической элиты, исповедающей антизападную идеологию. Такие антизападные элитные группировки не смогут рассчитывать на привлечение в свои регионы значительных западных инвестиций.

Промышленный рывок в Средней Европе, вероятно, будет происходить на базе внедрения здесь относительно новых производственных технологий. К моменту начала такого рывка в Средней Европе деиндустриализация должна уничтожить значительную часть местной советской промышленности. Новые производства, вероятно, будут создаваться не в старых промышленных центрах на востоке, скажем, Украины и Беларуси. Скорее стоит ожидать, что новые производства будут возникать близ границы с Германией или с Польшей (на Украине и в Беларуси), а также—у морских портов на Балтике. Именно в этих регионах уже сегодня наилучший инвестиционный климат в этих странах.

Создание новых производств почти всегда происходит за счет изначального внедрения новых технологий. Тем более, что интеграция Средней Европы в единое европейское экономическое пространство будет означать резкое расширение емкости европейского рынка вообще. А, значит, более-менее свободная конкуренция будет просто заставлять инвесторов работать здесь серьезно.

Потенциальная специализация этих производств по некоторым параметрам уже примерно ясна. Это, в частности, нефтеперерабатывающая и химическая промышленность. Насыщенность Средней Европы топливными коммуникациями разных типов предопределяет хорошие условия для становления здесь дополнительных комплексов перерабатывающих производств. Тем более, что химическое производство экологически опасно и в развитых странах Европы экологические движения обычно достаточно влиятельны, чтобы вытеснять со своих территорий вредные производства в более отсталые государства. Кстати, ныне именно химическая и нефтеперерабатывающая промышленность - наиболее стабильная и динамичная части промышленного комплекса стран Средней Европы. В частности, Беларуси.

Именно промышленная, а не технологическая, экономическая специализация Средней Европы предопределяет стремление промышленных корпораций, оседающих тут, получить прямой доступ к источникам сырья на территории России. Местные политические элиты обладают значительными каналами влияния на принятие решений в России и странах региона Каспийского моря. Эти старые наработанные связи—один из самых интересных моментов развитии Средней Европы. Среднеевропейские государства, особенно Беларусь и Украина, вероятно, могут выступать своего рода точками опоры Запада при его закреплении на рынках и в политической системе России. Собственно, связи в России остаются, наверное, одним из самых важных козырей в руках местных элит перед западными инвесторами, дабы те хоть что-то оставили «местным» в управлении на их Родине.

От успеха местных элит в борьбе за влияние в России будет зависеть тип и структура экономических систем в Средней Европе. Если местным политическим элитам удастся добить конкурентные производства в России, тогда российский рынок будет в значительной мере обслуживаться промышленными центрами, которые сконцентрируются в Средней Европе. В конечном счете, именно стремление сохранить свою промышленность за счет российской, закачать в свою экономику западные инвестиции для работы на российском рынке уже долгое время лежит в основе белорусской экономической политики.

За счет Востока

Правда, Беларусь несколько выбивается из общей схемы развития Средней Европы. В Беларуси очень велики предпосылки к сохранению заметной части советского промышленного потенциала до широкомасштабного притока западных инвестиций. Главным образом, благодаря без преувеличения уникальному геополитическому положению.

Именно через Беларусь предполагается провести целый веер трансевропейских коммуникаций, которые должны ослабить зависимость ЕС и России от Украины. Положительное действие эффекта европейской интеграции относительно РБ может начаться раньше и быть более мощным, чем в других соседних странах.

Социально-экономическая структура РБ настолько «завязана» на крупную промышленность, что здесь практически невозможны любые программы развития за счет ликвидации национальной крупной промышленности. Политическая стабильность в РБ требует от Запада и России неких действий, которые помогут выжить части этой промышленности.

Теоретически у Беларуси наибольшие шансы в Средней Европе миновать стадию полной постсоветской деиндустриалиации. Минск может продолжительное время форсировать выход своей промышленности на рынки стран третьего мира и лоббировать свои интересы в России силами российской имперской оппозиции.

Однако далее - все равно Беларусь оказывается в зоне формирования широкого европейского континентального промышленного ядра. Просто в отличие, скажем от Германии Минск еще может отформировать самостоятельную систему доступа к источникам сырья через систему крупных российско-белорусских корпораций. И если Беларусь этой возможностью сумеет воспользоваться, то тогда, возможно, через 10-15 лет наше государство надо будет сравнивать не с Германией, а - с Голландией или Францией. Именно у этих стран есть ТНК, которые обеспечивают им самостоятельный доступ к своим сферам влияния за пределами Европы. А где свои «Славнефть» или «Тоталь» у Германии?

Не надо бояться сближения Беларуси с Россией. Формирования нового антизападного блока вокруг Москвы нереально. Сближение с Россией может помочь только выжить, пока у Запада нет средств на вливания в РБ. Надо бояться потерять не независимость, а - крупную промышленность. Без своей индустрии Беларусь имеет все шансы погрузиться в затяжной политический хаос и в скором времени полностью потерять самостоятельность относительно не России, а - Запада. Интеграцию РБ в объединенную Европу остановить невозможно. Думать надо скорее о том, чтобы эта интеграция максимально почетной и выгодной.

8. Общество и его гиганты

Реформирование крупной промышленности требует не только экономических решений