Творчество Л. Андреева (1871-1919)

Художественный мир ранних рассказов Л. Андреева во многом сложился под влиянием юридического образования и знакомства с судебной практикой. Два важнейших юридических акта – защита и обвинение – навсегда заняли в его прозе и драматургии центральное место (рассказы «Защита», 1898; «Христиане», 1906; «Мысль»,1902; повести «Жизнь Василия Фивейского»,1903; «Иуда Искариот», 1907; драмы «Жизнь Человека», 1906; «Анатэма», 1908). Он стал «прокурором» и «адвокатом» в пространстве мировой проблематики. Многие герои Л.Андреева (Василий Фивейский и Человек, доктор Керженцев и «мистический террорист» Савва) превращаются в судей, предъявляют серьезные требования к Богу и миру. Обвинительный монолог, преисполненный пафоса осуждения и отрицания, часто встречается в прозе и драматургии Л. Андреева.

На рубеже веков Л. Андреев обращается к рождественской и пасхальной тематике, продолжая традицию «праздничного жанра» в русской литературе (рассказы «Бергамот и Гараська»,1898; «Ангелочек»,1899; «Гостинец», 1901 и др.). К ним примыкают рассказы, близкие к «праздничным» идеей сострадания и обращением к жизни «маленького человека» (рассказы «Петька на даче»,1899; «В подвале»,1901; «Кусака»,1901 и др.). В этих произведениях на первый план выходят социальные типы русского бытового пространства»: городовые и бездомные пьяницы, денщики, кузнецы, купцы. В большинстве рассказов – интонация острой жалости к тихим, почти незаметным неудачникам, ненавязчивый призыв оценить их способность к добру и к красоте.

В пасхальных и рождественских рассказах реализуется модель сюжета, предусматривающая как исходное страдание, внутреннее и внешнее зло, так и просветление души. Преображение героев часто вызывают случайности: разбитое пасхальное яйцо («Бергамот и Гараська», 1898), повстречавшийся священник с крестом («Что видела галка»,1898), восковая елочная игрушка («Ангелочек»,1899).

На творчество Л. Андреева большое влияние оказала философия Ф. Ницше и А.Шопенгауэра. Преодоление идеи трансцендентного Бога и предпринятый А.Шопенгауэром синтез буддизма, платонизма, кантовской философии оказали заметное влияние на становление андреевского художественного мифа о мировом пространстве, враждебно относящемся к личности. Десакрализация мира, в смысле освобождения от власти традиционных мифологических сил, вовсе не означала устранения всякой сакральности. «Бог умер», но на опустевшем «святом месте» появляются странные призраки, духи, создающие своеобразный языческий контекст (рассказы «Молчание»,1900; «Стена»,1901; повесть «Жизнь Василия Фивейского»,1903).

Вопросы и задания для самостоятельной работы.

1. Произведения Ф. Сологуба в соотношении с русской классикой.
2. Л. Андреев – «декадент» или «реалист»?
3. Творчество А. Ремизова и русский символизм.
4. Философские истоки прозы А. Белого.
5. Прокомментируйте следующие высказывания:

«Много детей замученных, много невинно и вино страдающих, вроде Карамазовых, Фивейских, - а Передоновых, беспросветно страдающих, нищих всем и проклятых всеми, - еще больше».

(З. Гиппиус. О Федоре Сологубе).

«А. Белый создал как бы новый род литературного произведения, обладающего музыкальностью и строгостью стихотворного создания и вместительностью и непринужденностью романа… он постарался смешать различные «планы» вселенной, пронизать всю мощную повседневность лучами иного, неземного света».

(В. Брюсов). «... я силен и я единственный, пока я разрушаю, пока я «Елеазар», под видом какового в свое время изобразил себя. И я слаб, обыкновенен, похож на многих и теряюсь в писательской толпе, когда я пытаюсь утверждать, утешать, обнадеживать и успокаивать».

(Л. Андреев. Из письма).

«Природа моего «формализма»… или точнее в широком понимании «вербализма» была им враждебна: все мое не только не подходило к «прекрасной ясности», а нагло перло, разрушая до основания чуждую русскому ладу «легкость» и «бабочность» для них незыблемого «пушкинизма»… Так было оттолкновение «формально», но и изнутри я был чужой».

(А. Ремизов. Огонь вещей).